Читать книгу: «Заглянувший», страница 5

Глава 5

То, что окружает, – суть духа отражает.

Кубарем я свалился в мокрую высокую траву. Через каких‑то десять шагов начинались густые джунгли. Непроходимые, если бы не узенькая тропинка через заросли. Справа возвышалась невысокая гора, покрытая деревьями.

Из-за слишком большой влажности дышалось трудно, а присмотревшись, я обнаружил, что воздух пронизан крохотными капельками, подвешенными в невесомости.

Куда меня забросили собственные мысли? Что делать дальше? Где сестра?

Зловещая тишина, царившая здесь, не сулила ничего хорошего. Джунгли должны быть наполнены звуками! А, кроме меня, вокруг не было ни одной живой души.

Я попробовал куда‑то переместиться, однако ничего не вышло. Оставшись один на один с возрастающей паникой, я знал: нужно успокоиться как можно скорее.

Тропинка в темные джунгли не вызывала доверия. Это, конечно, самый логичный путь, но он слишком похож на западню. Можно попробовать подняться на гору, чтобы оценить местность с высоты. Так я и сделал.

Восхождение заняло около часа. На высоте воздух содержал чуть меньше влаги, но от этого было ненамного приятней. Почему‑то все время тянуло откашляться, будто в легкие попадала вода, хотя я прекрасно понимал, что внутренних органов у меня больше нет. Хуже всего то, что здешний воздух давил с такой силой, что подгибались колени.

И по-прежнему я был абсолютно одинок, так и не встретив ни насекомых, ни птиц, ни зверей. Оставалось лишь догадываться, какое страшное событие способно опустошить целый лес.

Наконец, изрядно вымотавшись, я оказался на достаточном уровне, чтобы оценить положение с высоты. Окинув взглядом холмы, растворяющиеся на горизонте в синеве небес, на первый взгляд я не увидел ничего подозрительного. Джунгли казались бескрайним зеленым морем без малейшего признака обитаемости. Кроны деревьев спали, и даже ветер их не тревожил. Над ними раскинулась большая и невероятно яркая радуга.

Зрение по-прежнему было исключительным: при желании я мог разглядеть каждую травинку внизу. Однако темнело быстро, и провести здесь ночь совсем не хотелось.

– Перед тобой множество дорог. Все верные и все прекрасные, – передразнил я старца. Ничего себе, прекрасная дорога! Какая это хоть планета?! Где все?

Почему он допустил, чтобы я заблудился? Если это снова проверка или испытание, то я понятия не имею, что делать. Да еще и этот постоянный голод никак не проходит! Ну как может голодать душа, у нее ведь нет желудка! Глупость какая‑то…

Однако чем больше я пытался убедить себя, что мне не нужна еда, тем сильнее мучил голод. Наверное, пока я не утратил земные привычки, придется поесть. Окинув взглядом кустарники, я не узнал ни одно из здешних растений. Не хотелось бы испытывать удачу.

– Меня кто‑нибудь слышит? – крикнул я проплывающему мимо облаку. – Здесь есть что‑то съедобное?!

Ближайший кустарник дернулся, задрожал, и оттуда прямо на моих глазах выросло трубчатое растение с пестрой расцветкой. Заглянув внутрь цветка-сосуда, я увидел, что он наполнен соком. Пахло восхитительной свежестью! Не уверен, что это безопасно, но делать нечего.

Я аккуратно сорвал жесткий кувшинчик, приложился сухими губами и сделал крохотный глоток. Прохладный сладковатый сок мгновенно взбодрил. Очень вкусно! Жадно выпив все без остатка, я наконец‑то почувствовал сытость.

На всякий случай я попросил то же самое облако подсказать дорогу, но ничего не произошло, как и ожидалось.

Солнце клонилось к горизонту. Небо окрасилось в синие, фиолетовые и оранжевые цвета. Набравшись сил, я решил отправиться прямо в джунгли по той самой тропинке, надеясь, что она приведет к сестре, ведь изначально все должно было сложиться именно так.

Когда я спустился, уже наступила ночь. В непроницаемой звенящей тишине звездное небо играло всеми красками, делая происходящее еще более мистическим. Я протер ладонью лицо, на котором скопилась влага, и направился вглубь джунглей.

Вскоре сквозь заросли я разглядел очертания плетеных хижин. Деревня была покинута, но самое странное то, что зола потухших костров еще дымила. В корзинах гнила рыба. На земле была разбросана глиняная посуда, кувшины, резные фигурки – жители явно покидали дома в спешке.

Спастись, оставаясь в деревне, им не представлялось возможным, и они отправились искать пристанище далеко от этих земель. Может, в племени появились разногласия?

Я заглянул внутрь ближайшей хижины: посредине располагался очаг, у стен – спальные места из тряпок и шерсти, в плетеных коробах осталась какая‑то утварь, одежда, посуда. У входа брошены копья и луки со стрелами.

В воздухе витало что‑то тревожное и даже трагичное.

– Эй! Кому‑нибудь нужна помощь? – позвал я, на всякий случай взяв копье.

Никто не ответил.

У дальних хижин стояли аккуратные стога сухой травы, а за ними, по всей видимости, кладбище. Сжимая оружие, я прошел вдоль свежих могил и деревьев к непонятному серо-желтому возвышению и чуть не вскрикнул от неожиданности: незахороненные человеческие тела! Точнее то, что от них осталось.

Кости обтянуты кожей, рты открыты. Потухшие испуганные глаза. Все тела в ранах, словно испещренные мелкой дробью.

За шиворот что‑то упало, и странный холодок защекотал шею. Я попытался ухватить это, но оно скользнуло под рубашку, и тело мгновенно пронзила боль. Что‑то прогрызало кожу, проникая внутрь!

Я поднял голову – с ветвей отвратительными клубками свисали длинные черви! Почуяв меня, они быстро сползались и шлепались на мои плечи! Боль распространилась по всему телу. Проклятье, здесь же повсюду деревья, даже укрыться негде!

Развернувшись, я побежал к хижинам, на бегу скидывая рубашку, кишащую этими тварями. Черви расползались по рукам, по спине, впивались острыми зубами, пока я вырывал их вместе с плотью. Черви рвались, а их оставшиеся части заползали внутрь, пожирая меня заживо. Я чувствовал шевеление повсюду и уже ничего не мог поделать!

По деревне прокатились враждебные крики. За мной охотились.

Сорвавшись с места, я снова ринулся в джунгли. Плевать, что потеряюсь! Угодить в руки дикарей абсолютно не хотелось. Я несся, спотыкаясь о корни, путаясь в лианах, пока черви продолжали выгрызать меня изнутри. Влажность душила, я задыхался, волоча ноги из последних сил.

Вот, похоже, и все. Сил не осталось. Содрогаясь от боли, я проковылял к широкому дереву, спрятался в его корнях и зажал рот рукой.

– Он побежал с-с-сюда! Я видел его! – послышалось совсем рядом, а в следующую секунду меня сильно ударили по голове.

Очнувшись на влажном каменном полу, замерзший и изможденный жаждой, я попробовал подняться и взвыл. Кровавые раны неистово болели, голова раскалывалась, а под ребрами, похоже, был сильный ушиб.

Да это же бред какой‑то! Неужели таков мир духов?! Подобные кошмары мне раньше только в снах снились, так от них хотя бы проснуться можно было! А здесь все слишком настоящее! Не может быть, этого просто не может быть!

В воздухе перемешались тошнотворные запахи тухлой рыбы, тины, болота, плесени. По стенам текла зеленая слизь. Она же с потолка капала мне на макушку. Отпрянув от стены, как ошпаренный, я всмотрелся в студеный мрак. Кто‑то запер меня в темнице. Какой же я все‑таки везунчик…

Из подземелий доносились глухие удары молота, скрежет и сиплые голоса. Подойдя к запертой решетке, я хорошенько ее дернул. Крепкая.

– Я с-с-слышу какой‑то ш-ш-шум.

– Пош-ш-шли пос-с-смотрим.

Послышались шаги, и вскоре я увидел их сквозь прутья гнутой ржавой решетки. Рептилии, ходящие на двух ногах совсем как люди, приближались. Факелы освещали их перепончатые лапы с кривыми когтями, вытянутые морды и облезлые хвосты!

Осев на пол, я притворился спящим, не придумав ничего умнее. Стражники заглянули через решетку, вращая круглыми глазами. Один из них снял с пояса ключ. Замок щелкнул. Двое ввалились в камеру, схватили меня и поволокли в коридор, а я даже не видел смысла сопротивляться. По крайней мере, сейчас.

– Тяжелый! – зашипел один из стражников, впившись крепче когтями мне в руку.

– Сытный! – пыхтя, заметил второй.

Его скользкий раздвоенный язык задел мое ухо.

Постепенно силы возвращались, однако я продолжал делать вид, что все еще без сознания, лишь украдкой приоткрывая глаза.

Ход привел в просторное помещение. Воздух здесь оказался немного свежее, и дышать сразу стало гораздо легче. В зале вовсю суетились ящеры. Они сновали туда-сюда, переносили в тощих лапах доспехи, оружие, катили нагруженные телеги, то и дело чем‑то звенели да грохотали. Над всем этим беспорядком высилось деревянное сооружение невероятных размеров, а у самого потолка виднелись щелочки-окна. Я мог бы без проблем протиснуться в такое…

Спустя несколько метров, я наконец увидел, ЧЕМ являлось деревянное сооружение в сердце зала. Огромная дуга в форме полумесяца, а в ней, как в кошмарной колыбели, покоилось исполинское чудовище! К счастью, ящер-переросток, больше похожий на минотавра из-за массивных закрученных рогов на голове, сейчас крепко спал, и вся конструкция скрипела под его весом.

К деревянной дуге гигант был прикован многочисленными цепями и привязан толстыми натянутыми канатами. А у самой дуги имелись деревянные колеса, которые только что пришли в движение – группа ящеров медленно катила чудовищную колыбель в противоположную сторону зала.

Счет шел на секунды.

Резко дернув руки, я освободился от зазевавшихся стражников, не ожидавших подобного, и побежал, как никогда в жизни, под истошные крики врагов. Кровь хлынула из ран, оставленных плотоядными червями, но я не думал об этом. Сейчас важно как можно скорее добраться до окна!

Ящеры бросались со всех сторон и хватали меня, а я чудом вырывался. Расталкивая рептилий, перепрыгивая телеги, мешки и прочие препятствия, я пересек зал, взбежал по каменным ступеням и прыгнул на удаляющуюся деревянную дугу, ухватившись за один из канатов.

Здесь я мог оставаться в недосягаемости несколько секунд, не больше. Дернувшись, колыбель остановилась. Чудовище пошатнулось от рывка и недовольно зарычало.

Окно совсем рядом. Без решеток, без стекла. Только отсюда мне не допрыгнуть.

Придется потревожить спящего гиганта.

Вымеряя каждый шажок, хватаясь за канаты и цепи, я быстро обогнул тело монстра, пока ящеры карабкались за мной по дуге, приставляли лестницы, пытались сбить длинными палками. Схватившись за рога ящера-минотавра, я наклонился и прыгнул на каменный подоконник.

Высунувшись в окно, я увидел ров с мутной водой, без раздумий оттолкнулся ногами и бросился вниз, в склизкую жидкость, напоровшись на какую‑то железку.

Все окрасилось в багровые тона.

Проклятье! В этом мутном водоеме невозможно ничего разглядеть! Сейчас я больше всего боялся, что эти злобные ящеры живут именно в воде, и вот-вот кто‑нибудь из них схватит меня за ногу и не позволит всплыть.

Я путался в водорослях, в сетях и тине, руки то и дело нащупывали какой‑то мусор. Сверху летели копья и стрелы. Их острия вонзались в воду совсем рядом, едва не задевая. Плыть оказалось слишком тяжело, вязкая жижа отнимала последние силы.

Вынырнув, я принялся жадно глотать воздух. Свобода так близка, вот только ров слишком крутой, взобраться наверх, скорее всего, не получится.

Продолжая озираться в попытках отыскать наиболее покатый край, я терял все больше крови. Нервная тряска мешала сосредоточиться. Собрав волю в кулак, я поплыл навстречу единственному шансу спастись.

Впившись пальцами в глинистую землю, я начал карабкаться. Подтянулся на руках, но соскользнул и со шлепком плюхнулся обратно. Вынырнув, снова попытался ползти. Из башни больше не слышались грозные крики. Наверное, бегут сюда! Сейчас они меня схватят, начнут глумиться, а потом скормят чудовищу!

– Ты как сюда попал?! – Над головой раздался мужской голос.

Человек! Наконец‑то человек, а не монстр!

– Не отвечай! Это не важно! Береги силы, я сейчас тебя вытащу! – Он опустился на четвереньки и протянул руку. – Хватайся!

Отпустив глинистое месиво, я потянулся к спасителю.

– Поймал! – Мужчина изо всех сил начал тащить. – Сейчас-сейчас!

Перепачканные ладони скользили, и он ухватился второй рукой. С очередным рывком я наконец выбрался на поверхность, повалившись на землю и судорожно глотая ртом воздух.

– Сп… спасибо, – проговорил я, попытавшись подняться, и снова упал.

Незнакомец ухватил меня за локоть, помогая встать.

– Да уж, в опасное место ты угодил… Да что я рассказываю, ты сам это понял! – внезапно засмеялся он. – Но не бойся, все закончилось! Все будет хорошо, понял?! – Он перекинул мою руку через плечо, помогая идти. – Давай, скорее!

Его шаги напоминали мерное тиканье часов.

Я думал лишь о том, чтобы не отключиться. Старался оставаться в сознании. Мой спаситель что‑то рассказывал, пытался ободрить, но я не слушал. Закрыв глаза, я из последних сил перебирал ногами. Каждый шаг давался с трудом, боль полностью завладела телом.

Мне вдруг померещилось, что я снова в родительском доме. Часы на стене отстукивают: тик-так, тик-так, тик-так. Все хорошо, я жив, рядом родные – отец читает газету, а мама на кухне печет печенье. Втянул носом запах – шоколадное! Сестра вот-вот должна прийти с учебы. Представляю, как она обрадуется – это ее самое любимое печенье…

Провалившись в спутанные мысли, я опомнился, только когда звук шагов изменился: мы шли не по земле, а по камню.

Уютная гостиная растворилась, как мираж, вместо нее – стены крепости. Перед нами опускался деревянный мост через ров. Он притащил меня обратно! Человек, такой же, как и я, оказался предателем! Не стоило доверять незнакомцу в чужом мире!

Я попытался вырваться, но он крепко держал, пока из замка выбегали ящеры. Какой же я дурак!

– Дурак! – шипели ящеры, обступая меня. – Еще какой дурак!

Я вырывался, однако ящеры окружили. Их холодные липкие пальцы хватали меня, впивались острыми когтями. Они хрипло смеялись и ликующе улюлюкали. Кто‑то кричал… Гипнотизируемый желтыми глазами со зрачками-щелочками, я не сразу осознал, что пронзительный крик раздается из моего рта.

– Да успокойся уже! Все хорошо! – твердил предатель, не выпуская мою руку. – Это все ненастоящее! Ты в плену иллюзий!

– Пусти! – бешено орал я, пытаясь высвободиться.

– Пф-ф! Как пожелаешь! – И он швырнул меня на деревянный мост.

В ту же секунду все, кроме нас двоих, замерли. Злобные ящеры неподвижно стояли в агрессивных позах и даже не моргали.

– Я позволил себе вмешаться в этот бардак, не возражаешь? – сказал незнакомец.

– Что это было?!

Человек махнул рукой, и боль улетучилась. На теле не осталось ни единой раны! Даже грязь исчезла! Неожиданно со мной все в полном порядке, если не считать крайнюю степень испуга.

Пока я нелепо лежал посреди моста, незнакомец ухмылялся, задумчиво поглаживая бороду. Затем его взор скользнул по очерненным рукам, и ухмылка потухла. Он перевел взгляд на застывших ящеров, подошел к одному из них, заглянул прямо в желтый глаз.

– Вполне симпатичные зверушки, чего ты так орал? – спросил он, наградив макушку ящера звонкой оплеухой.

Я никак не мог прийти в себя, трясясь в опасениях, что хладнокровные твари снова оживут.

– Не понимаю… Ничего не понимаю! – выпалил я, поднявшись на ноги.

– Ну я же сказал – ты угодил в плен иллюзий!

Одет он был скорее по моде ушедших веков: темная рубашка и жилетка с бронзовыми пуговицами; такие же темные штаны и туфли с металлическими пряжками. Поверх накинут зеленый, расшитый золотой нитью кафтан, придававший образу некоторую безуминку. Глядя на него, стало ясно, что в мире духов внешний облик – дело личного предпочтения. Выглядеть здесь можно как душе угодно.

В этот момент из леса выбежал черный доберман и подбежал к нам, довольно виляя хвостом.

– Твой пес? – спросил я.

– Мой друг, – ответил незнакомец. – В здешних лесах обитают опасные твари. Мы с Шухом охотимся на некоторых, а после продаем добычу. Тебе повезло, что Шух учуял скопление да́ргов.

– Кого?

– Это такие крошечные вредители. Они гнездятся в густых лесах и поджидают случайных путников, желательно одиночек. Но теперь весь рой здесь. – Он показал небольшую металлическую коробочку. – Нападая, дарги вынуждают нас материализовывать страхи, чтобы питаться испугом, который мы выделяем. Их нельзя держать в обычной клетке. Видишь эти символы? Они защищают от влияния даргов.

Мужчина повесил коробочку на шею.

– Ты полон страхов, поэтому тебя атаковали. Справедливо сказать, что этот зоопарк наколдовал ты сам. И кровоточивые раны, и врагов, и вот этот уродливый замок. – Он махнул на каменное сооружение и покривил носом. – Бездарный из тебя архитектор, к слову.

Хорошо, что он не говорил со мной телепатически. Это привнесло бы дополнительную сумятицу в хаос моих мыслей и помешало бы беседе.

Немного успокоившись, я взорвался новыми вопросами:

– Почему из ран сочилась кровь? Почему вода заполняла воображаемые легкие? Почему черви прогрызали несуществующую плоть?

– Сам как думаешь?

– Ну… Я все еще отождествляю себя с жителем материального мира. Наверное, поэтому.

– Вот именно. Здесь всем управляют мысли. Если не умеешь их контролировать, мыслеформы вырываются и разрастаются под попустительством фантазии! А тут еще и дарги нарисовались. Ты сегодня их накормил до отвала, настоящий пир устроил.

– Странно, ведь я никогда не блистал фантазией, – буркнул я, представив, каким выглядел дураком.

– Однако ее хватило, чтобы соткать эту фантомную жуткую сказку.

– А вдруг и ты – фантазия? Саркастичная и долгоиграющая. Откуда мне знать?

– Саркастичная, долгоиграющая и дружелюбная, – поправил он, улыбнувшись.

Я стоял на деревянном мосту и смотрел на склизкую жижу рва, на уродливый замок, на злобных рептилий. Точное отражение моей внутренней сути. Никакой красоты. Все обнажилось и приобрело форму, смешавшись в безобразный коктейль.

Андрас говорил, что большинство людей, умирая, попадают в свои сны и не могут проснуться. Таков был мой сон: полный боли, отчаянья, страха, предательства. То, что я в действительности заслуживал. Однако этот человек разбудил меня.

– Иларе́м, – представился он, будто подслушав мои мысли.

А я своего имени не знаю. То, которым назывался в материальном мире, никогда моим и не было.

– Тебе подошло бы «Его Вреднейшество», – засиял Иларем.

Очень смешно.

– Имя знать необязательно, – добавил он. – В Э́йдоре общение идет напрямую.

– В Эйдоре?

– В мире духов.

Вот как…

– Расскажи мне больше об этом месте! – попросил я. – Какие еще твари тут водятся?

– Идем со мной, – кивнул Иларем.

Шух послушно следовал за нами вглубь леса. Туда, где пустовала небольшая беседка. Внутри нее поместился крохотный фонтан и две скамьи, где мы и расположились.

– Короче, здесь есть все, на что только способна фантазия, – небрежно сказал Иларем, поглаживая пса.

Все? То есть – кентавры, гномы, единороги, русалки?

– Да. Все.

ИЛАРЕМ

Все‑таки слышит мои мысли! Теперь я был уверен. Но почему Я не могу читать его мысли? Что со мной не так?! В мире духов эмоции ощущаются ярче, контролировать их сложнее, и я готов был расплакаться, как маленький ребенок, от такой несправедливости.

– Эйдор наполнен тем, что люди когда‑то придумали? – поспешил отвлечься я.

– Или наоборот: наша фантазия – лишь память об этом месте. – Иларем пожал плечами. – Сам еще не разобрался.

– Насколько это реально?

– С тем же вопросом я смотрю на Асперо́с, мир живых, если так можно выражаться. Мы ведь тоже живы.

– А туда можно отправиться?

– Лучше не спеши с перемещениями между реальностями. Тот слой принадлежит материальному миру. Тебе сначала нужно окрепнуть, адаптироваться к условиям мира духов, стать здесь своим, а там – чужим.

– И какие тут условия?

– Вопросы становятся все сложней, – усмехнулся Иларем. – на этот случай здесь тоже есть библиотеки. Самая крупная – в Белом дворце. Там ты сможешь узнать все на свете. Это недалеко.

Ему что, лень объяснять?!

– Да не лень, не ругайся! Эйдор поделен на слои. Видимой границы нет, но энергетически чувствуешь. Например, мы не сможем прорваться к сайза́рам, слишком высоко они живут. Но даже если бы смогли, надолго бы не задержались – та среда в лучшем случае вытеснит, в худшем – убьет.

– Сайзары – это ангелы, что ли?

– Ну да. А Ро́хас, мир адских чертогов, нас через какое‑то время сплющит под всей тяжестью тамошней тьмы. Каждому слою реальности нужно соответствовать энергетически. Иначе – погибель, уяснил?

– В целом, логично, конечно, – сказал я, наблюдая как Шух гоняет стайку птичек.

– Забудь логику! Никогда не пытайся логически объяснить то, что видишь. Происходящее в Эйдоре – это вихри и петли. Здесь даже время порой безумствует. Тебе нужно переждать, чтобы тело окрепло, а сознание поверило. Не стоит торопиться, иначе можно наделать глупостей. Здесь хватает тварей, предпочитающих легкую добычу, а кто здесь легкая добыча? Ты, новичок!

Новичок…

Хотелось бы узнать свое настоящее имя.

– Истинное имя отражает духовную суть, но для других это скорее условное дополнение. Ведь все, что представляет собой каждая душа, здесь можно понять на интуитивном уровне. Да и сама интуиция – доминирующее чувство восприятия. Однако, зная настоящее имя духа, можно призвать его к себе на помощь, если он, конечно, захочет помогать. Так что тебе полезно знать мое имя. А вот мне твое правда ни к чему, толку с тебя мало! Годишься разве что в качестве приманки для даргов.

«Прекрати!» – нарочито мысленно отчеканил я. Уверен, Иларем услышал.

– Да, я слышу, – сказал он серьезно. – По правде говоря, даже в Асперосе многие умеют улавливать мысли, это зачатки интуиции. А ты думаешь очень громко, что с головой выдает в тебе новичка. Твои мысли услышал бы любой дух, оказавшийся поблизости. К счастью для тебя, рядом оказался всего лишь я. Сейчас тебе все в новинку, но скоро сам начнешь отличать вновь прибывших.

Он бросил короткий взгляд на мои черные руки и тут же отвел его.

– Можешь их очистить? – попросил я.

– Боюсь, этого никто не сможет. – Он покачал головой. – Это твоя связь с арха́нтами.

– С демонами?

– «Ангелы» и «демоны» – это человеческие понятия, они носят исключительно религиозный подтекст. В Эйдоре, конечно, звучат все существующие языки, но есть один главный, самый-самый древний, доставшийся нам от богов – арко́нтан. И вот на этом языке любая разумная нехорошая сущность, питающаяся чужой энергией, называется «архант».

– Ты все это где‑то прочел?

Иларем рассмеялся, тут же спохватившись:

– Прости, пожалуйста! Нет, не прочел. Каждый дух спустя какое‑то время начинает его слышать. Это наш естественный язык и куда более родной, чем язык людей или еще каких бы то ни было существ.

– Ясно… А что мне сулит связь с архантами?

– Чернота на твоих руках – признак их власти, – осторожно продолжил Иларем. – От тебя веет тьмой. Веет чем‑то, от чего лучше держаться подальше. Но не волнуйся, в этом мире правит хаос, и он генерирует куда более мощные энергии. Любые устои могут быть разрушены в одночасье. Энергия хаоса, фа́та-га́ли, безумна и способна стереть из летописи и тьму, и свет. Здесь ничего не предопределено. Ни-че-го.

Как много он мне уже рассказал. И как легко пошел на контакт. Можно ли ему доверять? Инструктаж не помешает, но попасться в очередную ловушку я не горел желанием.

– Кстати о ловушках, – выпалил Иларем. – У тебя на хвосте сидел паразит. При моем появлении он скрылся, но, скорее всего, вернется. Я это сообщаю не для того, чтобы ты стал параноиком и боялся всех подряд, у тебя и так с этим проблемы. Но факт есть факт – для кого‑то ты очень лакомый кусочек.

Еще одна неприятность. Или все же не стоит верить? А если это снова тот самый трюк с внушением страхов? Хотя идея о подосланном паразите не казалась сейчас глупой и беспочвенной, ведь я уже привлек к себе излишнее внимание архантов.

– Обычно все проще. Ты успел здесь что‑то попросить?

– Когда бы я это сделал? Я сразу угодил в собственные ожившие кошмары!

– Подумай, – настаивал Иларем.

Его упрямство дико раздражало. Неужели нельзя просто провести вводный инструктаж, снабдить какой‑нибудь защитной фигней и оставить в покое?

– Злиться не советую, ты слишком слаб для такой роскоши. Дашь выход гневу – растеряешь те крупицы энергии, которые успел насобирать. Любая оплошность – это риск оказаться в менее благополучных местах. Понимаю, будучи в материальном теле, ты испытывал множество негативных эмоций, и это совершенно нормально. Перед тобой стояла задача осознать, почему возникла та или иная эмоция, для чего она была нужна. Но в мире духов все иначе. Это не тот случай, когда нужно быть тем, кто ты есть. Здесь необходимо быть ЛУЧШЕ. Поэтому думай не о том, какой я негодяй, а о том, где и когда ты успел попросить помощи.

– Никого я ни о чем не просил, – сказал я как можно спокойнее.

Новость, что отныне меня будет преследовать какой‑то пакостник, которому я задолжал, совсем не радовала.

Иларем не сдавался:

– Это могла быть совершенно пустяковая случайная просьба, брошенная неосмысленно, не адресованная кому‑то конкретному!

Я стал воскрешать в памяти недавно пережитые события. И ведь точно! Мучаясь от жажды, я действительно выкрикнул в небо просьбу о помощи, после которой выросло странное растение!

– Вот! – Иларем хлопнул в ладоши. – Сам того не сознавая, ты совершил сделку с первым, кто твою просьбу услышал. И это оказалась не самая миролюбивая сущность, хотя и не самая сильная. В следующий раз будь внимательным к тому, что и как просишь, а главное – у кого!

– И что паразиту нужно?

– Твою просьбу он выполнил. Однажды настанет момент, когда он потребует исполнить свою. И что это будет за просьба – мы знать не можем.

– А если он попросит что‑то слишком ценное? Я буду обязан это дать только потому, что когда‑то выпил немного сока? Не слишком справедливо получается!

– Ну, ты же не обговаривал условия сделки. Не упоминал, что готов за этот сок предложить. Стало быть, требовать он имеет право все, что заблагорассудится. Хотя, думаю, это будет что‑то равноценное, поскольку в Эйдоре любые перекосы энергии могут выйти боком.

– А если откажусь?

– Тогда остается уповать на то, что за этим милым малышом не стоят мощные покровители, которые готовы уничтожить всякого, кто заберет у него конфетку, ничем не поделившись. А если конфетка у него нашлась, следовательно, кто‑то ее дал, верно?

Я кивнул, ощущая себя самым беззащитным и уязвимым созданием во Вселенной. От Иларема же исходила уверенность и сила, с которой лучше не соревноваться. Наверняка ему не страшны никакие паразиты.

– В моем намерении их нет, поэтому мне они обычно не встречаются. Но даже если я появлюсь там, где соберутся полчища паразитов, они мне не навредят. В Эйдоре только сила мысли определяет положение каждого. Не проворность, не мускулы, не острота закаленного клинка и не меткость выстрела. Малейший трепет обязательно привлечет внимание тех, кто этим питается. А я паразитов не боюсь, слабые они.

– Ты совсем никого не боишься? – восхищенно спросил я.

– Слушай, да всякое бывало, конечно. Арханты – довольно неприятные ребята, среди них бывают очень мощные духи, уж поверь. Встретишь такого и чувствуешь, как он тебя прощупывает, выявляет слабости и страхи. Если выявит – начнет давить, а если прогнешься – будет из тебя энергию выкачивать, пока не сожрет.

– Получается, и здесь можно погибнуть?

В беседку вошел Шух с палкой в зубах. Он положил голову на колени Иларема и заскулил.

– Смерти в буквальном смысле не существует. – Иларем взял палку и бросил ее на приличное расстояние. Шух довольно помчался за ней. – Энергия не появляется из ниоткуда и не уходит безвозвратно. Каждый когда‑либо живший человек записан в хрониках Эйдора. Этот слой называется Э́стис. Если отправиться в прошлое на встречу с давно умершим человеком, в хрониках он будет все еще жив, но больше сделанного уже не сделает и судьбу свою не перекроит.

– Значит, в хрониках люди бесконечно переживают одну и ту же жизнь, в точности ее повторяя раз за разом?

– Вроде того. Я не особо все это понимаю.

Шух вернул палку, требуя повторить игру. На этот раз палку бросил я, и пес снова удрал за трофеем.

– Финальная точка всех мертвых душ – А́смор. Это слой Эйдора, в котором нет ничего. И выхода тоже нет. Там остатки энергии доживают последние мгновения, прежде чем раствориться окончательно. Поэтому важно не просто беречь энергию, а накапливать ее.

– Расскажи, как накапливать энергию, – попросил я.

– Как вариант – получать новые знания и трансформировать их в опыт. Правда, арханты могут даже его отобрать. Могут заставить провалиться дух туда, где он утратит способность к развитию, и это станет началом конца. Архантов лучше напрасно не злить, понял? – Он ткнул в меня пальцем. – Некоторые запросто могут тебя проглотить, переварить и выплюнуть то, что пришлось не по нраву. И тогда запись о тебе останется только в хрониках. Твой дух будет жив в прошлом, но не в настоящем. Развитие прекратится. Знаю, это сложно, но ничто не вечно, понимаешь?

Я кивнул, чувствуя, что негативные эмоции, касающиеся Иларема, покинули меня. Теперь я ощущал благодарность. Какое счастье, что он нашел меня посреди кошмара и подал руку, вызволив из него!

Благодаря ему я в полной мере осознал: мысль способна и творить чудеса, и разрушать их. С духом обязательно произойдет то, на что нацелены его мысли. Именно мысли могут увести человека от беды, а могут и привести к ней. Значит, мысль – это первооснова для всего творящегося в Эйдоре.

Как научиться полностью их контролировать?

Как Иларем обрел такую силу духа?

Сможет ли он научить тому, что знает сам? И главное – захочет ли?

– Если бы я не хотел помогать другим, то не стал бы тем, кем являюсь, – сказал он. – По правде говоря, я не настолько выше, чтобы подавать руку тебе. Та незначительная высота, на которой нахожусь я, покорится любому желающему без посторонней помощи. Но я хорошо помню чувства, которые испытал, впервые осознавшись в Эйдоре. И я сейчас рядом, потому что понимаю твои переживания. Ты потерян и напуган, а это абсолютно нормально.

– Ты здесь давно? – спросил и я тут же сообразил, насколько глупо задавать вопросы о времени там, где оно не правит. – То есть… Ты помнишь, как пришел сюда?

Иларем задумчиво почесал подбородок.

– Помню, как очнулся посреди поля. Вверху – черное небо, под ногами – бесплодная земля. Надо мной возвышаются гигантские весы с чашами. На одной – насыпь белого песка, и единственный свет исходил от этих белых песчинок. На другой песок черный, его было намного больше, чем белого. Черная чаша почти касалась земли… Что я мог подумать в тот момент, зная, что умер?

– Что это отображение совершенных тобой поступков? Черный песок – плохие, белый – хорошие.