Костяная королева

6

Фриджия вместе со своей сестрой шла по бесконечным коридорам главного дворца. А где-то в другой его части Кириэлл с приближенными шли к королю, чтобы проводить его в тюремную камеру и освободить Моррита. Фриджия не пошла с ними, сославшись на плохое самочувствие, и теперь они с сестрой собирались найти себе место для ночлега. День выдался тяжелым и богатым на события.

Их не было во дворце всего два года, но за это время многое изменилось. На стенах длинных коридоров когда-то висели картины, множество картин, но их убрали, оставив только два портрета у входа – его и отца. Бенедикт не любил живопись. Зато он любил вычурные статуи и пустые доспехи, которые теперь украшали главные залы. Многое из того, к чему привыкли девушки, отсутствовало. Создавалось впечатление, что Бенедикт ни капли не ценил наследие семьи, её обычаи и порядки.

– Фриджи… – попыталась начать разговор Глория, и её голос эхом отскочил от пустых стен и высоких потолков.

– Пожалуйста, не сейчас, – сказала Фриджия не естественным для неё уставшим голосом. – Давай все разговоры оставим на потом. Я жутко устала и хочу спать.

Но через некоторое время всё же добавила:

– Надеюсь, ты не слишком из-за меня переживала?

– Конечно, нет. Вообще не переживала. С чего бы? Тебя всего лишь хотели казнить.

Глория нахмурилась и тут же пожалела о своём тоне: не слишком удачное время для того, чтобы показывать характер. Но сестра лишь усмехнулась.

Их спальни находились рядом. Фриджия толкнула одну из дверей, где раньше была спальня Глории. Но её глазам предстала не уютная комнатка сестры, а какой-то склад. Здесь в несколько рядов разместили картины со стен коридоров. Зато кровать оставалась свободной, хотя и пропиталась порядочным слоем пыли.

Дальше Фриджия заглянула и в свою комнату. За дверью был не просто склад, а целая свалка: шкафы с посудой, старая одежда, какие-то ящики и сломанные стулья.

Комната Глории, по общему мнению, оказалась более пригодной. Искать среди ночи другие свободные комнаты никто из них не захотел.

Сестры сколько могли вытрясли пыль, проветрили комнату и улеглись спать. Фриджия заметила, что так поздно ложиться вредно для кожи, пожелала сестре доброй ночи и отвернулась к стене.

Глория ещё долго думала над тем, была ли частью плана вся эта ситуация, или смена власти произошла для всех неожиданно. Почему Бенедикт вообще решил свести с сестрой счеты? Ведь результаты этого поступка могли быть непредсказуемы, но ни к чему хорошему это уж точно не привело бы. И, наконец, почему Фриджия не захотела сегодня же отдать Бенедикта на суд толпе? Неужели, она просто не желает брату смерти, или она снова что-то задумала?

Рано утром Фриджия проснулась первой, и почувствовала, что вдобавок к подтеку на скуле у неё круги под глазами. Мало того, что они и так легли поздно, так ещё и Глория полночи ворочалась, будто спала на голой земле. Естественно, что все эти отклонения от строгого режима не лучшим образом повлияют на самочувствие и внешность. А ведь сегодня такой важный день – коронация.

Девушка встала с постели, чтобы привести себя в порядок. Из-за этого проснулась и Глория, у которой круги под глазами были ещё темнее.

– Доброе утро, Глори.

– Что вчера случилось, сестра? Что он тебе сделал? У тебя синяки на лице и руках. Почему ты не выдала его толпе?

– Ещё не успела проснуться, а уже столько вопросов. Впрочем, как и всегда. – Фриджия поискала в комоде расчёску и села перед зеркалом. – Сначала брат вёл себя сдержано, но по мере оглашения тех требований, что просили передать люди, он все больше терял самообладание. Даже ударил меня, представляешь? – Она усмехнулась. – На руках у меня следы от тюремных кандалов. Вообще-то, могло быть и хуже: у бедного Моррита синяки останутся и на шее. Интересно, как он там? А что касается брата… Это же естественно, что я не хочу его смерти, каким бы он ни был. Тем более, у него есть сын, Бенедикт-младший, ему сейчас восемь. Такой милый ребенок, хотя и избалованный, но это можно легко исправить.

Глория улыбнулась: раз сестра так много говорит, значит, она в хорошем настроении.

– Скажите-ка мне, дражайшая принцесса, вы разве не собираетесь вставать? – обернулась к ней Фриджия. Глория прыснула.

– Ах, простите, ваше величество королева Фриджия! Я встану сию же минуту!

– Давно пора, у нас много работы. Нам теперь придётся жить во дворце, как бы ты этого не хотела, так что подготовься к этому морально.

В ответ Глория вздохнула и принялась одеваться. Мысли о переезде ей раньше как-то не приходили в голову, но теперь будущее омрачалось перспективой провести жизнь в этом уродливом необъятном здании.

Собравшись, девушки покинули заставленную картинами комнату и направились по скучным темным галереям в главный зал, где Фриджия ожидала найти своих приближенных.

Та часть дворца, в которой они провели ночь, пребывала в состоянии покоя – для слуг во дворце были отдельные коридоры и лестницы. Вдобавок, слуги короля пока не знали, какая судьба им уготована, и скорее всего дождались распоряжений в своих комнатах.

Во всём своём величии перед девушками предстал главный зал, где устраивались приёмы и званые обеды, тоже сейчас пустовавший. А на другой его стороне располагались комнаты различного назначения. В одной из них Фриджия предполагала обнаружить своих стражей, так как их прежние комнаты уже были заняты другими людьми.

Несколько дверей спустя девушка обнаружила своих слуг, мирно спящих в креслах и диванах, явно не предназначенных для хорошего сна. Как только она вошла, мужчины начали пробуждаться, тереть заспанные глаза и смущенно извиняться, что госпожа застала их в таком неподобающем виде.

Фриджия одарила каждого приветливой улыбкой, произнесла несколько слов в благодарность за вчерашнее. Присела возле Моррита и аккуратно осмотрела его руки. На запястьях остались следы крови, но вывихов или переломов он не получил. После этого девушка пальцами приподняла подбородок и отогнула воротник, чтобы разглядеть ссадины на шее.

– Как себя чувствуешь?

– Не волнуйтесь, госпожа, это всего лишь небольшие подтёки. Со слугами особенно не церемонятся. – Он взглянул на ссадину на её лице. – Мне жаль, что это произошло. Если бы я был рядом…

– Брось. Необходимо чем-то жертвовать, пусть даже это лицо, на которое сегодня все будут смотреть. Пожалуйста, как можно скорее обработай свои раны. – Она повернулась к остальным: – Я хотела сказать, что сегодня важный день. Коронация. Прошу вас заняться приготовлениями со всей тщательностью. Позаботиться об охране. Дать указания слугам. Найти свою парадную форму. Обо всем остальном позаботимся позже. Будьте готовы к обеду. У кого ключи от камер?

Эквитум снял с пояса связку ключей и протянул Фриджии, а та спрятала их в складках своего платья.

– На этом всё.

После этого приближенные разошлись по своим делам, а Фриджия отправилась на поиски служанок. Ей необходимо было принять ванну и привести в порядок свое лицо. Коронация – очень важный ритуал как для страны с её жителями, так и для будущей королевы. Тем более ответственной была именно эта коронация: впервые в истории Каэлур на трон собиралась взойти особа женского пола. Это предвещало новую эпоху.

В Каэлур существовало немало правил, по которым устраивалась коронация. И одним из этих правил было чётко определённое время – когда солнце находится в своём зените. То есть, возложение короны происходит непосредственно в момент прохождения солнцем высшей точки. До коронации осталось несколько часов, и это время проходило в предпраздничной подготовке, суете и всеобщем возбуждении.

И вот наконец наступил тот долгожданный момент, когда солнце скоро должно было войти в зенит. Началась коронация.

Заиграла торжественная музыка. У главного входа во дворец выстроились войска Фриджии в сверкающей парадной форме, впереди всех стояли пятеро её приближённых слуг. На верхней площадке лестницы с обеих сторон от входа разместились знать и придворные, а у подножия все свободное место площади занимали простые люди. Они сидели на крышах ближайших домов, высовывались из окон и балконов, поднимались на ветки деревьев. Для всех без исключения настало время перемен.

Дворцовые двери торжественно распахнулись, и народу явилась будущая королева Фриджия во всём своём великолепии. На ней был красный с белым и золотым традиционный костюм для коронации, напоминающий военный мундир армии Каэлур. Хоть этот костюм был мужской – женских вариантов попросту не существовало и не могло быть сшито за такой короткий период – на девушке он сидел идеально. За утро его успели подшить по миниатюрной фигуре.

Принцесса шла вперёд величественно, грациозно и уверенно, приковывая к себе восхищённые взгляды. Многие считали её примером для подражания. За ней шла принцесса Глория в пышном праздничном платье. Она старалась держаться так же уверенно, как и её сестра, но, как всегда, подводили дрожащие руки и бешено колотящееся сердце. Замыкали процессию церемониймейстер, главный жрец и принц Кириэлл.

Фриджия остановилась перед краем верхней площадки. Внизу стояло множество людей с обращёнными к ней лицами, полными священного трепета, благоговения и надежд. Она оглядела всю эту толпу, которой, казалось, не было конца.

Музыка затихла, предоставляя слово церемониймейстеру.

– В этот великий день боги назначают нашей стране нового правителя! – прозвучали и разнеслись по всей площади торжественные вступительные слова. – И, прежде чем солнце благословит королеву, я спрашиваю у вас, жители благословенной страны Каэлур, поддержите ли вы королеву?

Над площадью разнеслись одобрительные возгласы.

– Народ поддерживает новую королеву, а воля народа – это воля Каэлур! Теперь выслушаем же торжественную клятву королевы!

Фриджия, следуя обычаям своей страны, положила правую руку на грудь в знак искренней и нерушимой клятвы, и заговорила искренне и уверенно. Ее сильный голос звучал под стать великим ораторам.

– Имя, данное мне отцом при рождении, Фриджия, имя, данное мне матерью, Луна. Пусть моё имя и моя жизнь служат залогом моей клятвы, и пусть каждый из вас будет ей свидетелем! Я, как новая королева Каэлур, клянусь своему народу в верности. Я сделаю всё на благо нашей страны и её жителей. Все мои решения будут приниматься только с целью улучшения жизни людей нашей страны, ради процветания и благополучия, ради нашего общего будущего. Знайте, что каждый достоин лучшего, и это лучшее мы создадим вместе. Я отдаю свою жизнь служению нашей стране и её жителям.

Это прозвучало сильно и убедительно, а также впервые – помимо традиционных слов, в клятву следовало включать и свои собственные. Люди на некоторое время замерли, словно осмысливая услышанные слова, а затем взорвались бурными овациями, одобрениями и благословениями.

Церемониймейстер вручил главному жрецу золотую корону на красном бархате, которую украшали сверкающие камни. Люди снова замерли, не в силах оторвать взгляд от этого манящего символа власти.

– Пришло время совершить ритуал коронации! Пусть же боги благословят нашу страну и нашу королеву! Сегодня над Каэлур взошло новое солнце, и оно воссияет ярче прежнего! Так пусть же это новое солнце согреет сердца каждого из нас и подарит мир нашей стране! Я торжественно объявляю королевой Каэлур благословлённую солнцем Фриджию Луну, и знаком её божественной власти станет корона, достойная величайших правителей!

С этими словами жрец с самым торжественным и благоговейным видом опустил корону на голову Фриджии. Корона из белого золота засияла в лучах полуденного солнца. Она одновременно притягивала взгляд и внушала трепет.

Но ярче короны сияла и притягивала взгляды её владелица – воплощение всех надежд и мечтаний людей. Величественная и неприкосновенная.

После совершения ритуала новая королева вместе со своими приближёнными спустилась к людям, чтобы они могли поприветствовать её. Фриджия шла по площади вокруг дворца, улыбаясь всем своей обезоруживающей улыбкой, люди перед ней почтительно расступались, кланялись ей и осеняли знаком божественного благословения.

Принц Кириэлл, следовавший за королевой, испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он искренне радовался тому, что его обожаемая Фриджия избавилась от гнета брата и стала королевой, а с другой стороны, это добавит сложностей в их и без того непростые отношения. Обычаи запрещали заключение брачного союза между королевой и принцем. А это означало, что Кириэлл сможет быть вместе с Фриджией только после смерти своего отца и вступления в титул короля Сильвании. Но смерти отца он совсем не хотел.

В это время Глория пребывала в не меньшем смятении чувств: она не понимала, как ей следует воспринимать эту ситуацию. Хотя она точно знала, что её сестра станет отличной правительницей, ведь она очень ответственная и заботливая, и она точно сможет принести благополучие этой стране, чего так и не добился Бенедикт, но странное чувство тревоги не желало ее оставлять.

Фриджия же, наоборот, чувствовала себя превосходно. Она ощущала свою исключительность и неповторимость, ведь всё идёт согласно её плану. Теперь начнётся новый этап ее жизни, когда она уже не будет столь беспомощно перебиваться крохами власти, оставленными ей отцом. Она готова была воплощать в жизнь свои идеи, готова была изменить мир.

Весь остаток дня люди праздновали, пили и веселились, пели и танцевали. На площади играла музыка, а королевские повара устроили настоящий пир. Раз за разом каэльцы поднимали кружки и славили свою новую королеву.

7

Следующие несколько дней после коронации Фриджия посвятила обустройству своего нового места жительства. Слуги перевозили некоторые ее вещи из Южного дворца в главный, а также личные вещи приближенных. Так что Южный дворец полностью перешёл в распоряжение детей-сирот со всей страны, о которых королева проявила огромную заботу.

Дворец постепенно стал принимать ухоженный облик. Залы сияли чистотой, строгие и величественные, избавленные от хлама, которым любил себя обкладывать прежний владелец. На стены снова вернули портреты предков – некоторые из них пришлось восстанавливать после бестолковых вспышек агрессии со стороны Бенедикта.

Хоть за эти дни пришлось многое сделать, дворцовые слуги всё равно вздохнули с облегчением: работать вместе с королевой было одно удовольствие. Она не загружала работой до потери пульса и относилась ко всем с добротой и уважением. По сравнению с предыдущим королём, грубым и неуравновешенным, который избивал за любую мелочь, позволял себе брать служанок и казнил за косые взгляды, Фриджия оказалась совершенно другой во всех отношениях.

В то же время королева не забывала и о простых жителях. Было положено начало масштабной кампании по благоустройству городов. Уполномоченные люди занялись поисками жилья для выживших в пожарах нищих, а в далеко идущих планах было освоение новых земель под строительство. И, конечно, предстояло провести немало реформ в законах и перестановок в правительстве.

Хоть это было только начало, но оно уже принесло свои плоды. Поэтому люди, встречаясь с утра на торговых площадях, больше не критиковали королевскую власть, а благодарили судьбу за ниспосланное им новое солнце.

Уже целый час Фриджия сидела в одной из комнат своего дворца и ничего не делала, что было весьма не характерно для неё. Но, если она и страдала от безделья, всё равно не подавала вида – у неё гостил принц. Он позволил себе положить голову на колени Фриджии и наслаждался своим нечастым общением с ней.

Отец Кириэлла, Мирауль, несколько месяцев назад заболел простудой и до сих пор не мог вылечиться, ему требовались уход и присутствие сына. Только раз в пару декад принц мог себе позволить погостить у Фриджии.

Он разглядывал её белую кожу, золотые кудри и тонкие пальцы, и настроение портило только то, что все встречи обязательно должны были проходить в присутствии слуг.

– Поразительно, – заговорил он, чтобы не думать об упущенных возможностях.

– Что?

– Как ты смогла сократить расходы дворца с нескольких тысяч до нескольких десятков тури.

– Просто брат был излишне расточителен.

– Я понимаю: расходы на еду, на выпивку и развлечения – все то, чем ты особо не увлекаешься. Это стоит немало.

– У него была страсть к покупке разных эксклюзивных вещей, которыми торгуют в других странах. Только на покупку и перевозку статуй он истратил целое состояние.

– Собираешься их продать?

– Раз уж он их приобрёл, выберу самые лучшие и поставлю где-нибудь в городских парках. Остальные продам, если найдётся такой же повернутый покупатель. Во дворце вообще много разных вещей, от которых не мешает избавиться.

– Уверена? Это ведь семейные коллекции.

– Мне нужны деньги на строительство школ. Образование – очень важная сфера. Тем более в моей стране. Здесь читать умеют около десяти процентов населения. А ведь именно знание – основа прогресса.

Кириэлл улыбнулся: Фриджия сделала серьёзное лицо, а значит, проблема её действительно беспокоит.

– Уверен, у тебя есть план экономического развития страны.

– Конечно.

– Посвятишь меня?

– В стране есть свободные поля, а точнее земли, принадлежащие феодалам, которые те используют не по назначению. Есть горы – месторождение драгоценных камней и металлов. Есть множество незадействованных ресурсов, которым никто не придает значения. Кроме того, стоит заключить несколько выгодных сделок с другими странами.

– А, я слышал, к вам недавно приезжал посол Примы. Похоже, переговоры не увенчались успехом?

– Да. Он как раз хотел предложить выгодную на мой взгляд сделку. Но, похоже, они с Бенедиктом не смогли прийти к соглашению. Иногда я задаюсь вопросом, занимался ли кто-нибудь его обучением, – девушка картинно закатила глаза, а её нареченный усмехнулся. – Думаю, первой страной, куда я отправлюсь для установления новых торговых связей, будет Прима.

– И когда же ты планируешь поездку? Я уже не спрашиваю, отправишь ли ты посла или поедешь самостоятельно. – Он вздохнул и слегка нахмурился. Видно, эта идея не пришлась ему по душе.

– Сначала нужно удостовериться, что в Каэлур всё будет в порядке. То есть, через несколько месяцев. – Фриджия повернула голову на бок и добавила: – Конечно, сначала я бы хотела навестить твоего отца.

Кириэлл обрадовался этому. Фриджия уже давно не была в Сильвании, несколько лет – Бенедикт запрещал ей покидать страну.

– Жаль только, – снова заговорила девушка, – что я не смогу задержаться надолго. Сам понимаешь, нельзя оставлять страну без присмотра.

– Да, конечно.

Некоторое время он молча смотрел на неё, будто обиженный ребёнок, который требует внимания, но его постоянно игнорируют.

– Так когда тебя ждать?

– Когда позовёшь, – лукаво улыбнулась Фриджия.

Этого Кириэлл никак не ожидал. Обычно Фриджия пересматривает своё расписание и выбирает наилучший для неё день, чтобы договориться о следующем визите принца. Или Фриджия изменилась, или это для неё важно, решил мужчина.

– Завтра или послезавтра?

– Вполне.

– Отлично, – улыбнулся Кириэлл и после недолгого молчания добавил, покосившись на слуг: – Кто будет тебя сопровождать?

– Моррит и Рави.

– Почему они?

Рави, дежуривший в этот момент у двери, старательно делал вид, что не слышит их разговора. Фриджия задумалась. Наверно, не ожидала такого вопроса.

– А что такое? Они тебе не нравятся?

– Нет, просто… Моррит тебя постоянно сопровождает, где бы ты ни была.

– Мы знакомы с детства. Я ему доверяю. Он мне почти как друг. И он искусный воин. В конце концов, тебя тоже постоянно сопровождают Ирис и Реджин, но меня это не беспокоит.

– Это потому, что они мои единственные телохранители, а у тебя таких пятеро.

Принц ревновал, хотя и не признавался себе в этом. Он ревновал свою Фриджию ко всем, но старался этого не показывать. А Моррит был особенным объектом недоверия и пристального внимания. В их отношениях с королевой было что-то странное. Возможно, все и правда так, как она говорит: за двенадцать лет их знакомства Моррит вполне мог завоевать её дружбу.

Внезапно их прервал резкий стук в дверь – снова, как будто неприятности специально поджидают момента, когда Кириэлл пытается насладиться обществом своей возлюбленной. Вошедший затем Фиделис коротко поклонился и обратил своё непроницаемое лицо к принцу.

– К вам срочное письмо из дворца Сильвании. Слуги вашего отца сообщают, что состояние короля резко ухудшилось. Король желает видеть вас и, по возможности, королеву Фриджию.

– Реджин, мы немедленно отправляемся, – обернулся принц к своему телохранителю. В его сердце сразу закралось тревожное предчувствие.

– Я тоже еду. Скажи об этом Морриту, пожалуйста, – попросила Фриджия, как всегда не теряя самообладания. – Пусть готовит лошадей.

Слуга поклонился и вышел из комнаты, а Фриджия накрыла руку Кириэлла своей и заглянула в глаза.

– Кири. Твой отец – сильный человек, уверена, он справится, и всё снова будет хорошо.

– Я на это надеюсь. Спасибо, что ты со мной, Луна.

Долго собираться не пришлось. Моррит уже ждал во дворе с тремя готовыми к поездке лошадьми. Королева оказалась не только хорошей наездницей, но и умела найти подход к животным, так что лошади почти не боялись сорнов и спокойно следовали за ними. Моррит тоже отлично ладил с животными, ведь они учились этому вместе.

Миновав великое множество кварталов Центрального города и оказавшись за его пределами, они пересекли длинную полосу посевных полей, откуда открывался прекрасный вид на Драконьи горы вдалеке. Эти горы дугой пересекали несколько стран на материке и заменяли часть стены между восточными и северными воротами Каэлур. По этой же равнине протекала река, бравшая своё начало в горах. Она прорезала путь через всю страну с северо-востока на запад. За рекой расположился лес, плавно переходящий в населённые пункты – преддверье Восточного города.

Королевская процессия так быстро промчалась мимо редких домов, что мало кто из жителей успел обратить на них внимание.

Солнце уже начало клониться к закату, когда они оказались в центре Восточного города, примерно в двух часах езды от дворца. Столько же оставалось и до Сильвании. В Восточном пришлось сбавить темп до лёгкого галопа. Жители города выходили на улицы и приветствовали королеву, низко поклонившись ей, и ещё долго после её ухода не вставали с колен.

Вскоре показались восточные ворота, через которые они и покинули город. Сразу за стеной почва обрывалась крутым оврагом с речкой на дне, а дальше, насколько хватало глаз, сплошным зелёным покрывалом раскинулся густой смешанный лес. Ещё час пути предстояло двигаться по лесным тропам. Дороги как таковой не оказалось: по этому лесу перемещались лишь сильвиты на своих сорнах, а этим тварям дорога была ни к чему.

Лес оказался густым и темным, и ещё повезло, что королева со спутниками успеют миновать его до наступления темноты. Животные мчались с огромной скоростью, и деревья по бокам поля зрения сливались в единую тёмную массу, а над головами всадников мелькала светлая полоска неба, практически скрытая верхушками деревьев.

Лес закончился так же внезапно, как и начался. Взору открылись светлые незасеянные луга, плавно переходящие в сады с отдельно стоящими домами – западная окраина Сильвании.

Вокруг этой страны не возводили стену, поэтому и свободных земель здесь было больше. Ничто не ограничивало людей, решивших поселиться отдельно от остальных и прожить тихую жизнь, возделывая свой клочок земли. Многие сильвиты предпочитали уединение обществу.

Из-за сильной спешки не удалось остановиться в поселениях, через которые они проезжали. Многое изменилось с последнего визита Фриджии в эти места, и она мысленно пообещала себе пройти обратный путь не спеша.

За последние полтора часа никто не пытался заговорить, у всех были свои причины для молчания. И первым, кто нарушил это молчание, был принц Кириэлл. Не сбавляя скорости, он повернулся к Фриджии:

– Уже скоро. Надеюсь, мы успеем вовремя.

Девушка кивнула. В его голосе она услышала напряжение и тоску: мысленно он уже приготовился к худшему.

Принц Кириэлл, обычно довольно спокойный по меркам сильвитов, сам себя не узнавал. В любой другой ситуации он бы определённо взял себя в руки и успокоился. Мужчина вспомнил себя несколько месяцев назад, когда он узнал, что его возлюбленную хотят казнить. Тогда он чувствовал гнев и тревогу, но ему удалось обуздать свои эмоции ради её блага. А сейчас его выдавал и голос, и выражение лица, и поникшие сами собой плечи. Хотя Фриджия и так всегда знала, что у него на душе, как бы он ни пытался это скрыть. Она обладала невероятной чуткостью, и он ценил в ней это качество.

Кириэлл поймал себя на мысли, что даже в такую минуту он думает не об отце, а о Фриджии. Это было странно осознавать, но все попытки перестать думать о нареченной ни к чему не привели. Стоило принцу вызвать в памяти счастливые воспоминания прошлого, всё обязательно приводило к его встречам с Фриджией. Похоже, все хорошие моменты его жизни связаны с ней.

Он вспомнил их первую встречу шесть лет назад. Кириэлл был тогда избалованный сорванец, скучающий от всего того, что касалось дел его отца.

В тот день Мирауль сказал ему:

– Я ожидаю важных гостей. Скоро здесь будут король Виктор Каэльский с двумя дочерьми. Я хочу, чтобы ты присутствовал на приёме и показал себя с лучшей стороны, потому что старшая дочь, возможно, в будущем станет твоей супругой.

– Прекрати, отец, она же младше меня на четыре года! – отозвался капризный непослушный юноша. – Мне будет с ней не интересно.

– Я не знаю, какая она, но требую от тебя хорошего поведения на приёме, и не забудь проявить своё уважение королю!

Когда же прибыли гости, Кириэлл, заранее скучающий от предстоящего вечера, строил планы, как бы поскорее отделаться от отца.

С королём Виктором прибыли две светловолосые девочки, внешне похожие друг на друга, но по характеру – полные противоположности. Младшая боялась всего нового: чужих людей и особенно сорнов, но было видно, что сама по себе она озорная и весёлая. Другая же была слишком серьёзная для своего возраста, её ничто не могло смутить, она всегда сохраняла спокойствие.

«Эта девочка наверняка очень скучная», – подумал тогда Кириэлл. Но всё оказалось совсем иначе. Принцесса могла без труда поддержать любую беседу, смеялась вместе со своей сестрой над её глупыми проделками.

Что-то привлекало Кириэлла в ее характере. Потом, когда они уже начали общаться, принц узнал, что Фриджия обучается фехтованию, и зауважал её ещё больше. В конце концов, именно Фриджия способствовала превращению шумного избалованного мальчишки в ответственного и спокойного юношу.

С тех пор прошло уже шесть лет, всё изменилось: и он, и Глория, и Фриджия, поменялось восприятие времени и мира. Всё меняется день ото дня, но мы этого не замечаем. И только через большой промежуток времени понимаешь, что, обернувшись, видишь не вчерашнего себя, а давно забытого ребёнка, уже совсем чужого.

Пока принц перебирал свои воспоминания и вдавался в размышления, они уже добрались до дворца, где находился тяжело больной король Мирауль.

Это был выполненный в строгом стиле родовой дом без излишеств и показной красоты, что многое говорило о его хозяине, как и о традициях сильвитов в целом. На территории поместья располагались постройки разного размера и предназначения: загоны для сорнов и домашнего скота, отдельные жилища слуг, и все это в окружении густой зелени, какой не встретишь в городах Каэлур.

Королева Фриджия оглядывала всю эту знакомую картину и вспоминала прежние времена: когда-то она проводила много времени с сорнами, научилась их понимать, запомнила особенности характера каждого из них. Она находила этих тварей удивительными. Под уродливой злобной мордой скрывался ласковый нрав, стоит только найти к ним подход. Внешность порой обманчива.

У входа во дворец их встретил один из приближённых слуг принца, мужчина по имени Ирис. Его тело покрывали следы от множества давних ожогов. Фриджия питала к этому человеку нечто вроде уважения, так как Ирис спас из огня детёнышей сорнов, но сам при этом получил ожоги, которые изуродовали его кожу и останутся с ним на всю жизнь.

– Как отец? – напряжённо спросил принц, передавая своего сорна нескольким подоспевшим слугам.

– У него началась лихорадка. Поторопитесь к нему, принц, он постоянно зовёт вас.

Кириэлл, нахмурившись, кинулся во дворец, и Фриджия поспешила за ним, оставив Рави и Моррита разбираться с лошадьми. Как и королева, Моррит прекрасно ориентировался в поместье – каждый раз именно он сопровождал Фриджию в поездках сюда.

В плохо освещённой комнате вокруг кровати больного толпились слуги и лекари, тихо переговариваясь и исполняя последние просьбы короля.

Сам Мирауль, бледный, покрытый испариной, лежал на подушках. Каждый вздох давался ему с трудом, воздух с клекотом выходил из легких, он то и дело откашливался. На его лице, как и на всём его теле, отразилась продолжительная болезнь, забирающая у больного все жизненные силы. Впалые глаза старого короля уже не так ясно видели, но лица он мог различать вблизи от себя.

Приближённые короля расступились перед только что прибывшими принцем и королевой. Кириэлл подошёл к отцу и заботливо взял его за руку.

– Отец…

– Кири, сынок, это ты? А я уж думал, что не увижу тебя… – прошептал король хриплым надрывающимся голосом, – А это… неужели ты, Фриджия Луна? Как я рад тебя видеть! Простите, королева, что не могу приветствовать вас как положено…

– О, вам не следует извиняться, ваше величество, – ласково проговорила девушка, присела на краешек постели и взяла короля за другую руку.

– Моя дорогая Фриджия, ты так изменилась за эти два года, так изменилась… Печально, что я не смогу присутствовать на вашем бракосочетании… Да, лучшей супруги для моего сына я не смог бы желать. Надеюсь, вы будете счастливы вместе… А Глория? У неё ведь всё хорошо?

– Да, конечно, ваше величество, она в полном здравии. Всей душой за вас переживает и передаёт наилучшие пожелания.

– Глори, Фриджи… я ведь так к вам привязался…будто бы вы мои собственные дочери… Без вас стало пусто в нашем скромном жилище…

– Мы с радостью вспоминаем дни, проведённые у вас, ведь вы стали нам как отец.

– Я рад это слышать… Хотя забывать своего отца ты тоже не должна, Фриджия… Возможно, он проводил с вами мало времени и не проявлял так своих чувств, но всякий раз… когда он бывал у меня, он с улыбкой рассказывал о тебе… Ты была его любимым ребёнком, Фриджия, и он с радостью передал бы именно тебе свою власть. Но эти законы… А сейчас ты – королева Каэльская, как и хотел Виктор… Он очень гордился тобой…