Дмитрий Пейпонен

пули в голову. Твоя работа? – Моя. Просто думала, не попала нормально – стекло бликовало.

цепенея от ужаса – «И не кричать!» – Повернись спиной ко мне, Максим –

Серый – самый страшный цвет, Лика… Уж лучше – черный. Он хоть идеологию имеет. Принципы. А серые – ничего. Идеология желудка. Принципы поглощения. Вот и все… И уж конечно, ответственности никакой…

– О! – воскликнула Инга – Знаю этот пароходик! Четыреста пятьдесят с чем-то метров в длину, везет шестьсот пятьдесят с чем-то тысяч тонн нефти за раз!

девушек в возрасте от тридцати до тридцати пяти, когда тело еще оставалось вполне в товарной кондиции, лицо свежим, а в голове уже появлялась самостоятельность взглядов и свобода в суждениях

Знаешь, Раскатов – как-то раз сказала она полковнику. – Почему у нас детей нет? И, не дождавшись ответа, ответила сама – Потому что у тебя уже они есть

полагаете? – Я просто уверен в этом!

помрачнела. – Ну, Соловей – шепнул ей полковник – ни пуха нам, ни пера? Точнее, тебе ни пуха, ни пера! – К черту! Причем, это не простое соблюдение формальности

Приятный голос дикторши за кадром, рассказывал, что в Новосибирске, в Академгородке, прогремел очередной взрыв. – Следственные органы, утверждают, что взрыв устроила террористка –

литые! – Да хрен с ними, с колесами, Красная!  – сказала Натка. – Вы все приготовили? – Ну да! – сказала Лика – Все в корпусе. Сейчас подъедем, загрузимся и можно лететь! – Ну так полетели? – спросила Натка – Машка, ты за руль! – О, это я завсегда пожалуйста! – сказала Мащка, моментально забыв о том, что изначально машина ей не понравилась. – Блондинка, давай ключи! Лика достала из кармана ключи и протянула Машке. – Ну все, девки, погнали! – сказала НаткаНатка