Избранные

Все они по-разному сочетались друг с другом, каждый знал друг о друге что-то свое.

Тепло подруги прошло вдоль спины Слоан и вернуло ей уверенность в себе. Она знала, что ей надо делать. Она знала, как искать врага в ночи, как засыпать в любом положении, как минировать дом с помощью стеклянных шариков, как неумолимо идти к концу и почти неизбежной гибели. Это было похоже на танец. И она помнила каждый шаг наизусть.

Но при мысли о том, что сейчас произойдет, у нее перехватило горло. Потому что он станет другим человеком, тем, который больше не захочет ее. Как будто ее родителей, Берта, всех журналистов и фанаток Избранного было недостаточно…

– Речь идет не о твоем характере, а о выживании, – произнес он. – Мы демонстрируем свои лучшие качества, чтобы привлечь партнеров или отпугнуть хищников. Как павлин. Или ты утверждаешь, что разбираешься в этом лучше, чем миллионы лет эволюции?

Его руки обвились вокруг ее талии, он приподнял ее так, что она едва доставала ногами до земли. Ей было приятно ощущать его тело так близко. Последнее время, когда они спали вместе, она недостаточно ценила эту близость. Сейчас ей было хорошо, и не только потому, что у него была подтянутая, накачанная фигура, а еще потому, что он был теплым, родным и добрым. У него никогда не получалось зажечь ее так, как того бы ей хотелось, но она горела для него стабильно и ровно. Она скучала по этому сигнальному неугасимому огоньку.

Эстер смотрела на Слоан полными слез глазами. Слоан подумала: что бы с ними ни случилось после этого, она всегда будет помнить Эстер такой – с блестящими глазами и сияющей луной за спиной.

Мокс. Избранный. Слоан чувствовала себя компьютером, сгоревшим от резкого скачка напряжения.

голова. Она сделала все, что от нее требовалось: одолжила у Мокса зубную щетку, чтобы почистить зубы, плеснула себе в лицо воды, оделась, позавтракала, надела сифон, посмотрела карту, которую составила вечером. Она знала, куда она идет, и ей не давало покоя это знакомое чувство, что, возможно, она идет навстречу своей собственной смерти.

Они все рухнули одновременно, как карточный домик, едва успевая подхватить друг друга.