Полотенце с петухом

ни в чем не виноват, – думал я упорно и мучительно, – у меня есть диплом, я имею пятнадцать пятерок. Я же предупреждал еще в том большом городе, что хочу идти вторым врачом. Нет. Они улыбались и говорили: „Освоитесь“. Вот тебе и освоитесь. А если грыжу привезут? Объясните, как я с нею освоюсь? И в особенности каково будет себя чувствовать больной с грыжей у меня под руками? Освоится он на том свете (тут у меня холод по позвоночнику…). А гнойный аппендицит? Га! А дифтерийный круп у деревенских ребят?

Пелагея Ивановна и Анна Николаевна. Я успел обойти больницу и с совершеннейшей ясностью убедился в том, что инструментарий в ней богатейший. При этом с тою же ясностью я вынужден был признать (про себя, конечно), что очень многих блестящих девственно инструментов назначение мне вовсе не известно. Я их не только не держал в ру

Но очки было заводить не к чему, глаза у меня были здоровые, и ясность их еще не была омрачена житейским опытом

притащат, будь покоен, дорогой коллега доктор

«Инсипин инсипином, а как же все-таки с грыжей будет?» – упорно приставал страх в виде голоса. «В ванну посажу, – остервенело защищался я, – в ванну. И попробую вправить». «Ущемленная, мой ангел! Какие тут, к черту, ванны! Ущемленная, – демонским голосом пел страх. – Резать надо…» Тут я сдался и чуть не заплакал. И моление тьме за окном послал: все, что угодно, только не ущемленную грыжу.