Цитаты из аудиокниги «Венера в мехах», страница 4

В десятилетнем возрасте мне в руки попали жития мучеников. Я помню то чувство ужаса и одновременно восторга, которое я испытал, читая, как они изнывали в темницах, как их клали на раскаленные колосники, простреливали стрелами, кидали в кипящую смолу, бросали на съедение диким зверям, распинали на кресте, – и они выносили все эти муки как будто с радостью.

С тех пор страдания, жестокие мучения начали представляться мне наслаждением, тем более высоким, если эти мучения причинялись прекрасной женщиной, потому что женщина была для меня с самого раннего возраста средоточием всего поэтического, равно как и всего демонического.

Женщина стала для меня идолом.

Я видел в чувственности нечто священное – точнее даже, единственно священное; в женщине и ее красоте – нечто божественное, так как главное назначение ее составляет важнейшую задачу жизни: продолжение рода. Женщина олицетворяла для меня природу, Изиду, мужчина же – ее жреца, ее раба. Я исповедовал, что женщина должна быть по отношению к мужчине жестока, как и природа, которая отталкивает от себя за ненадобностью то, что уже послужило для ее потребностей, и что ему, мужчине, все жестокости, даже самая смерть, от руки женщины должны казаться высоким счастьем сладострастия.

Я завидовал королю Гунтеру, которого властная Брунгильда связала в брачную ночь; бедному трубадуру, которого его своенравная повелительница велела зашить в волчью шкуру, чтобы потом затравить, как дикого зверя. Я завидовал рыцарю Этираду, которого смелая амазонка Шарка хитростью поймала в лесу близ Праги, затащила в замок и, позабавившись с ним некоторое время, велела его колесовать…

Чем более предана женщина, тем скорее наступает отрезвление у мужчины, который незамедлительно превращается в тирана. Напротив того, чем более жестокой и неверной выкажет себя женщина, чем грубее она с ним обращается, чем легкомысленнее играет с им, чем более к нему безжалостна, тем сильнее разгорается сладострастие мужчины, тем больше он ее любит, боготворит.

Не случилось ничего, а изменилось всё...

Мужчина всегда следует принципам - даже если он эгоистичен и злонамерен; женщина же повинуется только порывам. Не забывай этого и никогда не чувствуй себя в безопасности рядом с женщиной, которую любишь.

Я влюблен в тебя больше, чем когда-либо, и буду любить тебя, боготворить тебя тем более, тем фанатичнее, чем сильнее ты меня будешь мучить. Такая, какой ты была со мною сейчас… ты зажигаешь во мне кровь, опьяняешь меня, дурманишь мне голову…

Не могу осознать, не могу поверить, что эта женщина – моя, вся моя…

Я хочу выбраться из гостиницы как можно скорее – здесь мы страшно стеснены. Стоит мне чуть долее заболтаться с тобой, сразу скажут: русская барыня в любовной связи со своим слугой, – не вымирает, видно, порода Екатерины.

Я завтракал в своей беседке и читал Книгу Юдифи и завидовал злому язычнику Олоферну: его кроваво-прекрасной кончине, его главе, отсеченной рукой той царственной красавицы.

«И покарал его Господь и отдал его в руки женщины».

Эта фраза поразила меня.

Кто позволяет себя хлестать, тот заслуживает, чтобы его хлестали.

античная свобода наслаждений немыслима без рабства.