Ее можно встретить на Крещатике, часа в три-четыре пополудни, когда торопливой походкой, с озабоченным видом и с кожаным портфелем «Musique» под мышкой, она возвращается из музыкального училища. «Да, тоже, поди, не легко дается известность этим будущим Патти», – думает, глядя на нее, встречный обыватель.

Артистическая карьера будущей Патти начинается с того, что, при наличности маленького «домашнего» сопрано и небольшого музыкального слуха, она довольно мило мурлыкает в своем кругу: «Si tu m'aimais» и «Biют вiтры», – в тот час между вечерним чаем и партией винта, когда гости более всего щедры на поощрения маленьким «семейным» талантам.

– Манечка, ты бы того… спела бы нам что-нибудь, – говорит благодушный папаша, поглаживая бороду и смеющимися глазами приглашая гостей присоединиться к его просьбе.

– Спой, светик, не стыдись, – вставляет какой-нибудь неисправимый холостяк, знавший Манечку «еще вот такою».

Манечка идет к роялю и без всяких претензий, слабым голоском, с неправильными придыханиями, но не без приятности, поет о том, как «аж деревья гнутся».

– Очень, очень хорошо… прелесть что такое, – одобряют гости, косясь на двери соседней комнаты, где уже раскрыты зеленые столы. – Вы знаете, в наше время голос – это целый капитал. Только ведь учиться да учиться надо. Школа вот что самое главное, а там – почем знать? Может быть… хе-хе-хе… из вас, барышня, будущая Патти выйдет.