К истории евреев: 300 лет в Санкт-Петербурге

Введение

Настоящая книга является продолжением выпущенной в 2000 г. монографии «К истории Санкт-Петербургской еврейской религиозной общины. От первых евреев до XX века». В книге рассмотрена история Петербургской еврейской общины (ПЕО) в 1901–2004 гг. с выделением четырех периодов: в начале XX в. (1901–1914), во время Первой мировой войны (1914–1917), в годы советской власти (1918–1989), в годы возрождения еврейской национальной жизни (1989–2004). Для исключения постоянных экскурсов в предшествующую историю, необходимых для лучшего понимания событий XX в., в первой главе, предлагаемой читателю книги, в сжатом изложении представлена история евреев в Петербурге с первых лет существования города до 1901 г.

Основное внимание в книге уделено религиозной истории евреев в Петербурге: их религиозным учреждениям – Петербургской хоральной синагоге (ПХС), постоянным и временным молельням, кладбищам, микве, еврейской благотворительности и образованию, важнейшим просветительным организациям, сионистской деятельности. Что же касается участия евреев в общероссийской жизни, то эта тема, затрагиваемая в наших трудах, как и раньше, лишь в небольшой степени, безусловно, достойна отдельного рассмотрения.

В предыдущей книге уже писали об исключительном значении благотворительности в жизни еврейской общины, о том, что в старину в любом еврейском сообществе отдельные лица занимались этим почти тайно, во всяком случае не хвалясь содеянным. И об этом благородстве широкая публика часто узнавала только после их кончины. Имелись такие лица среди евреев Петербурга и в более позднее время. Но непосредственно от них поступали в основном небольшие и нерегулярно выплачиваемые суммы или бесплатно предоставляемые услуги. Потому главное значение имела, конечно, благотворительность, осуществляемая на общинном уровне. Она пронизывала практически все стороны еврейской жизни, охватывала основную часть евреев, как получавших поддержку в том или ином виде, так и оказывавших ее. И сказанное относится не только к периоду до XX в., но и к его началу, пока большевики благотворительность не вытравили, что называется, каленым железом. Вследствие этого при подготовке для данной книги материалов по разделу «Еврейская благотворительность» мы вновь столкнулись со связанными с этим сложностями. Опять оказалось, что если рассказать в нем все известное нам о благотворительности, то потребуется повторить существенную долю текста из других разделов. Поэтому в нем мы приводим лишь те сведения, которые не дублируют сказанное в иных местах нашего исследования.

В книге приведено немало цитат и даже отрывков из документов еврейской общины, из высказываний еврейских деятелей. И это не является случайным: мы старались, по мере возможности, характеризовать минувшие годы с их помощью, стремились к тому, чтобы на страницах книги хоть немного присутствовал колорит эпохи, звучали голоса давно ушедших от нас людей. Мы старались больше упоминать еврейских фамилий. И не только (и даже не столько) людей именитых, – о них часто и много пишут, – сколько простых евреев, считая это скромным вкладом в сохранение памяти о них. Однако из– за ограниченного объема книги этих фамилий в ней, к сожалению, не столь много, как хотелось, и о тех, кто упомянут, не удалось сказать с достаточной полнотой. По этой же причине не представилась возможность отразить в ней в полном объеме все собранные архивные документы, которые являются основой большей части помещенного текста. В целях экономии места не сделаны ссылки на ряд широко использованных справочных материалов: «Еврейскую энциклопедию» (1908–1913), «Краткую еврейскую энциклопедию» (Иерусалим, 1976–1999), «Российскую еврейскую энциклопедию» (М., 1994–1997), адресную книгу «Весь Петербург», «Весь Ленинград» (1893–1934), «Городские имена сегодня и вчера» (1997) и др. Не сделаны конкретные ссылки на упомянутую первую нашу книгу, а также на большую часть наших статей о еврейской общине Петербурга. Место издания литературных источников указано во всех случаях, кроме Петербурга. Названия улиц приведены в современном написании, номера квартир помещены после номеров домов, через тире. Названия еврейских обществ в тексте даны в старом написании, но в приложении 1 отмечено и современное.

Автор выражает благодарность ученым, помогавшим ему своими советами: А. Гринбауму, Д. Харуву и Ш. Штампферу из Иерусалима, М.А. Членову из Москвы, М.Д. Давидсону и А.С. Френкелю из Петербурга.

Особенно автор признателен своей жене Антонине Михайловне Кравченко, без материальной и моральной поддержки которой эта книга не могла бы быть подготовлена и опубликована.

ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОЙ ЕВРЕЙСКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ОБЩИНЫ ДО НАЧАЛА XX в.

1.1. Первые евреи в Петербурге (1703–1801)

Несколько слов о том, как евреи появились на территории России. Считается, что, спасаясь от преследований, в начале I тыс. н.э. (по некоторым данным, еще раньше) они оказались в Крыму, на Кавказе, на различных торговых путях. В VI в. в Нижнем Поволжье и на Северном Кавказе образовался Хазарский каганат – федерация многих племен. В начале IX в. иудаизм стал там государственной религией, хотя евреи находились в Хазарии в сравнительно небольшом числе. Византия натравливала на хазар многие народы, включая славян. И киевский князь Святослав победил их в 965 г., после чего хазарские евреи рассеялись по многим местам, жили и в Киеве. В 986 г. они пытались склонить князя Владимира принять иудаизм, но, как известно, он выбрал христианство. В XIII в. князья приглашали евреев жить в Киеве. Позднее появились евреи-купцы в Москве. Однако при Иване Грозном они туда не допускались даже временно. Во время войн польские евреи попадали в русский плен. Многие были насильственно крещены. Но значительные массы еврейского населения оказались на территории России только после трех разделов Речи Посполитой между европейскими державами в 1772–1795 гг. В 1791 г. был издан указ, положивший начало образованию «черты постоянной еврейской оседлости» («черты оседлости»), за которой максимально находилось 15 губерний на Западе и Юго-Западе России. Только там евреи имели право на свободное проживание, на неограниченную религиозную деятельность, на занятие всеми видами промыслов.

Немногочисленные евреи, жившие в Петербурге с момента его основания в 1703 г., были приближенными царя Петра I и, конечно, крещеными. Они выполняли возложенные на них обязанности и к еврейству внешне никакого отношения не выражали. Свое происхождение они, по возможности, старались скрывать, однако недоброжелатели могли им при случае о нем и напомнить. К таким евреям, прежде всего, относился П.П. Шафиров (1669–1739). Он вошел в число наиболее авторитетных российских дипломатов, получил звание вице-канцлера и первым – баронский титул. Многие его потомки оставили заметный след в жизни России: советник Александра I П.А. Строганов, председатель Совета министров граф С.Ю. Витте, литераторы П.А. Вяземский, Р.А. Фадеев, Е.А. Ган, В.П. Желиховская, Е.П. Блаватская, А.Н. Толстой, издатель В.П. Мещерский, деятели культуры из семей Виельгорских и Самариных.¹

Из других евреев, приближенных Петра I, отметим А.М. Дивьера (1682–1745) – первого генерал-полицмейстера столицы, руководителя почтового ведомства Ф. Аша, камердинера царя П. Вульфа, его шута Я. д’Акосту. Некрещеные евреи тогда и в последующие годы могли появляться в столице только по делам и на непродолжительное время: это были поставщики двора, финансисты, торговые и финансовые посредники (С. Абрагам, И. Гирш, И. Либман). Не раз приезжал и купец Б. Лейбов, обвиненный в совращении в иудаизм отставного капитан-лейтенанта А. Возницына и сожженный вместе с ним на Адмиралтейском острове по повелению императрицы Анны Иоанновны 15 июля 1738 г., что считается единственным случаем такого рода казни в Петербурге.

Особенно нетерпимо относилась к евреям императрица Елизавета Петровна. В годы ее правления (1741–1761) евреи, кроме нескольких военных лекарей, не только не жили в Петербурге, но и не могли приезжать на время. В Россию впускали только евреев, принявших христианскую веру. В 1742 г. многие евреи были высланы из России, в том числе из Петербурга 142 чел. При этом Сенат обратил внимание императрицы на то, что от этого казна потерпела убыток. Но она оставила в силе свое повеление, наложив на донесение Сената знаменитую резолюцию: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли». В эти годы, даже принявшие христианство евреи подвергались преследованиям, как это было с приглашенным из Франции врачом А. Санхецем (1699–1783). В России он обучал фельдшеров и фармацевтов, служил в войсках, вылечил молодую невесту наследника Петра Федоровича – будущую императрицу Екатерину II. Уже после его отъезда во Францию Елизавета Петровна, узнав о его иудейском происхождении, приказала лишить его пенсии, которую он получал через Академию наук.² Однако Екатерина II, вступив на престол, вспомнила о заслугах А. Санхеца и возобновила ему ее выплату. При ней в Петербурге постоянно жил ряд крещеных евреев: чиновник П.И. Турчанинов, принимавший жалобы, подаваемые императрице, естествоиспытатель К.И. Габлиц (его внук – композитор А.Н. Серов, правнук – художник В.А. Серов). Практически постоянно жили здесь и некоторые некрещеные евреи: неизвестные по имени два подрядчика Монетного двора, подрядчик флота И. Абрамович, крупный поставщик в армии князя Потемкина А. Гильм – все со своими многочисленными слугами. А в основном это были врачи: А. Эс – штаб-лекарь Семеновского полка, Д. Бауман, служивший при сухопутном госпитале. Численность этих евреев постоянно возрастала. Начали оседать в Петербурге и евреи-ремесленники. Находились здесь и евреи, приглашенные из Риги для реализации плана императрицы по заселению ими пустовавших земель в Малороссии. В это время даже в доме духовника императрицы жило несколько евреев, которых, как она отмечала в частном письме, «терпели в столице, делая вид, что не знают об их пребывании».

1.2. Возникновение в Петербурге еврейской общины и еврейской религиозной жизни (1802–1869)

Среди евреев-подрядчиков выделялся Н.Х. Ноткин (?–1804), бескорыстный защитник евреев, ходатай по их нуждам. Он добился в 1802 г. соглашения с Церковным советом лютеранской общины о предоставлении евреям участка для захоронений на принадлежавшей ей части Волковского кладбища, который евреи потом называли Старо-Волковским. Этот акт, как считается, ознаменовал собою образование де-факто ПЕО, которая по своей сущности являлась религиозной. И тем самым Н.Х. Ноткин стал ее основателем. Его соратником по защите прав евреев был крупный финансист А.И. Перетц (1770–1830). Полученное им высокое богословское образование он дополнил разносторонними светскими знаниями. Был связан со многими русскими и иностранными, высокопоставленными лицами и предпринимателями, оказал положительное влияние на будущего министра финансов России Е.Ф. Канкрина, одно время служившего у него бухгалтером. Был дружен с М.М. Сперанским – известным государственным деятелем России либерального толка. Считается, что тот пользовался его советами при проведении финансовых реформ, имевших существенное значение для подготовки России к войне с Наполеоном. Победе над ним немало содействовал и сам А.И. Перетц, во многом обеспечив снабжение продовольствием русской армии в войне 1812 г. Однако казна не рассчиталась с ним, и он был разорен. Отойдя от борьбы за права евреев, он вместе с детьми принял лютеранство. И это произошло во многом по причине издания властями «Положения о евреях» 1804 г., в котором имелись многие установления репрессивного характера, ничего общего не имевшие с предложениями, подготовленными им и другими еврейскими активистами. Его сын Г.А. Перетц (1788–1855) поступил на государственную службу, был принят в тайное общество будущих декабристов. В восстании 1825 г. он непосредственно не участвовал, но за связь с декабристами был осужден и выслан. Его потомки были государственными деятелями и литераторами. Дочь А.И. Перетца Софья стала женой сенатора барона Гревеница. Соратником А.И. Перетца в еврейских делах был Л.Н. Невахович, автор первого произведения еврейской литературы на русском языке. Разуверившись в благих намерениях правительства, он также отошел от еврейской общественной деятельности, крестился, стал известным русским драматургом. Его дочь Эмилия была матерью И.И. Мечникова – знаменитого биолог.³

В целом годы правления императора Александра I в первой четверти XIX в. для евреев столицы были сравнительно благоприятными. В 1825 г. здесь их проживало примерно 400 чел. «всех сословий и возрастов». Но с воцарением Николая I для них наступили тяжелые времена: царь лично следил за тем, чтобы число постоянно проживавших в Петербурге евреев было минимальным. Отныне здесь постоянно могли жить лишь солдаты, придворная акушерка и семьи трех зубных врачей (братьев Вагенгеймов и А. Валленштейна), состоявших на государственной службе, один из которых лечил государя. Оставили и вдову Браун, акушерку при дворе.

Постоянно жил в столице Х.Х. Саломон, доктор медицины, преподававший в 1827– 1847 гг. в ВМА, входивший в группу врачей, пытавшихся спасти А.С. Пушкина после дуэли. Боясь расширения еврейской общины, власти запретили поселиться здесь Шойхету, чтобы это «не послужило укреплению евреев в столице». А евреев, пойманных с просроченными паспортами, император приказал сдавать в арестантские роты. Тогда из Петербурга подлежало высылке 230 евреев – глав семейств, в числе которых был один раввин, 12 купцов, 113 мещан. Однако не все постановления такого рода полностью выполнялись, так как всегда находились лица, которые не были заинтересованы в изгнании евреев, особенно специалистов в различных областях. Так что не всех их постигла эта суровая кара. И еврейская община продолжала существовать.

Становление еврейской религиозной жизни в столице началось в начале XIX в. с образования тайных миньянов, существовавших в основном в богатых домах. Первые официально действовавшие молельни возникали с разрешения военного командования для евреев, служивших в сухопутных войсках, на флоте и в полиции. Некоторые молельни посещали и гражданские лица. Первой по времени была молельня для нижних чинов, находившаяся в здании 2-го военного госпиталя (потом ВМА). Она возникла в 1833 г. и помещалась в казарме женатых служителей, занимая одну комнату. Другая, существовавшая с 1848 г., была в здании 1-го Николаевского военного госпиталя (Суворовский пр., 63). В 1866 г. помещения этих молелен потребовались начальству «для других целей». Тогда молельня 2-го госпиталя была переведена в Московские казармы (наб. р. Фонтанки, 90). Позже евреи наняли для нее квартиру в частном здании (Б. Сампсониевский пр., 18). Так появилась молельня, которая потом называлась Выборгской. Для молельни 1-го госпиталя было нанято помещение на углу Суворовского пр. и Заячьего пер. С 1872 г. она находилась в Ковенском пер., 28, и называлась Песковской. Была создана молельня в Крюковских казармах Морского ведомства. Однако ее закрыли, когда евреям запретили служить на флоте. Затем, она находилась в других помещениях, в частности на ул. Декабристов 28. Была открыта молельня в Михайловском замке для военно-рабочей команды Инженерного управления. Но потом «из-за неудобства помещения» была переведена в частный дом на наб. р. Фонтанки, 66, затем в «бывшие казармы Московского полка». В 1867 г. молельни оттуда были перемещены в Аракчеевские казармы, находившиеся в районе Смольного монастыря (Шпалерная ул.). Но они располагались далеко от мест проживания многих евреев – нижних чинов. Поэтому были наняты комнаты для молений вблизи Обуховского моста (Московский пр., 13). Так возникла молельня, которая стала называться Обуховской. Примерно в 1855 г. была образованна молельня в казармах для солдат 1-й роты МПС, которая после ее расформирования в 1868 г. была переведена в другое помещение (В.О., 3-я линия, 56) и позднее называлась Василеостровской.

Религиозные руководители молелен для нижних чинов избирались ими из своей среды, а потом утверждались начальством. В 1849 г. исполнение религиозных обрядов для евреев, состоявших на службе в командах городской полиции, МВД возложило на избранного ими рядового И. Малого – первого известного религиозного руководителя евреев в столице. Он в 1852 г. был уволен по болезни. И с этого времени «наблюдателем при совершении молитв евреями, служившими в рабочих и иных экипажах», по высочайшему повелению был определен А. Нахимович. В помощь ему назначили рядового пешей команды полиции И.Л. Иофа, который в 1857 г. фактически стал раввином. Пока в молельнях молились служившие нижние чины, начальство предоставляло для них помещения или оплачивало их наем. А когда в них стали молиться преимущественно отставники, то делать это они должны были уже за свой счет. Отметим, что фактически еврейских молелен в столице тогда было больше, чем указано. Кроме тайных, были молельни и полулегальные. К ним можно отнести те, которые появлялись с разрешения военного начальства для своих солдат– евреев без согласования с МВД, что, в ряде случаев, потом приводило к возникновению конфликтов.

После вступления на престол в 1855 г. Александра II некоторым категориям евреев было предоставлено право постоянного жительства в столице: купцам 1-ой гильдии, лицам с высшим образованием, ремесленникам многих специальностей, солдатам, отслужившим полный срок в армии. Это способствовало росту численности живших здесь евреев: в 1864 г. – 2600, в 1895 г. – 18 500. Вместе с тем изменилась структура еврейского населения с увеличением зажиточной и образованной части, при уменьшении доли евреев-солдат, как служивших, так и вышедших в отставку. Приезжавшие в столицу евреи-купцы, а также и образованные евреи, многие из которых фактически были постоянными жителями, не стремились посещать солдатские молельни, так как они не соответствовали их представлениям о еврейских религиозных учреждениях. Поэтому, имея разрешение властей, они участвовали в богослужениях, проводимых непосредственно в квартире р. Иофа. В 1860 г. ими было подано прошение губернатору «о дозволении иметь собственную просторную молельню с раввином». Он отнесся к просьбе положительно, подтвердил это Еврейский комитет МВД. И государь 28 октября 1860 г. начертал в журнале: «Исполнить».⁴

Эта молельня, получившая название Купеческой, вскоре была создана (Садовая ул., 47, потом наб. канала Грибоедова, 96/1), и в ней с 1862 г. духовным раввином был И. Блазер (1840– 1906). Появилась она во многом благодаря поддержке генерал– губернатора князя А.А. Суворова (1804–1882), человека в высшей степени справедливого, который весьма благосклонно относился к нуждам столичных евреев. Учитывая просьбы, поступавшие от прихожан этой молельни, он обосновал перед властями необходимость приглашения, соответствующего их уровню общественного раввина А.И. Неймана (1809–1875), имевшего университетское образование. И мнение А.А. Суворова император подтвердил 7 июля 1863 г. После этого Е.Г. Гинцбург (1812– 1878) – банкир и предприниматель, ставший фактически главой ПЕО, направил властям просьбу об образовании при Купеческой молельне духовного правления «для заведования делами еврейских религиозных, благотворительных и иных учреждений столицы». Несмотря на ее поддержку губернатором, министр внутренних дел решил, что вне «черты оседлости» при еврейской молельне может быть допущено только хозяйственное правление (ХП). Было подчеркнуто, что оно имеет право рассматривать лишь те вопросы, которые относятся к сугубо внутренним делам данного религиозного учреждения. С учетом этого мнения Комитет министров рекомендовал разрешить образование именно такого органа при Купеческой молельне, что император и подтвердил 12 февраля 1865 г. Заметим, что в дальнейшем это решение явилось для властей всех уровней основополагающим, оно принималось за основу при всех последующих рассмотрениях еврейских религиозных вопросов. Однако фактически – тогда и особенно в будущем – на заседаниях этого правления обсуждались не только хозяйственные, но и религиозные вопросы, проблемы благотворительности, образования евреев, касавшиеся всей общины столицы.

В дальнейшем наиболее образованная часть прихожан решила выделиться из Купеческой молельни и создать собственную. И в ней – Временной молельне для образованных евреев, тогда еще не признанной властями, – в сентябре 1868 г. в «доме Пальгунова» (Вознесенский пр., 54–5) было проведено первое в столице хоральное богослужение, когда, кроме кантора, в нем принял участие синагогальный хор во главе с дирижером.⁵ После окончания еврейских осенних праздников на квартире Г.О. Гинцбурга под его председательством состоялось собрание по вопросу строительства постоянной Петербургской хоральной синагоги (ПХС). На нем провели предварительную подписку на необходимые для этого пожертвования. Решили составить прошение об узаконении Временной молельни и о разрешении на строительство ПХС. Переход этой идеи на практический путь произошел 3 ноября 1868 г., когда Е.Г. Гинцбург сообщил из Парижа, что жертвует 70 тыс. руб. на эту цель. ⁶ Об этом губернатор Н.В. Левашов 22 января 1869 г. написал в МВД. В июне 1869 г. состоялось совещание под председательством Г.О. Гинцбурга с участием В.В. Блоха, А.М. Варшавского, И.А. Коробкова, Л.М. Розенталя, А.М. Соловейчика, Д.Ф. Фейнберга и других членов правления Временной молельни, а также зажиточных евреев Петербурга. Было отмечено обращение к ним архитектора Л.И. Бахмана, предложившего свои услуги в составлении проекта ПХС. Постановили принять все меры к скорейшему получению разрешения на ее строительство. Обер-полицмейстер Ф.Ф. Трепов согласился с этим, подчеркнув, что синагога предназначается только для евреев – постоянных жителей Петербурга, а также тех, которые по особым разрешениям местной власти имеют право временного пребывания в столице. Одобрил это и министр внутренних дел А.Е. Тимашев, который в записке, направленной в Комитет министров, отметил, что в Петербурге имеется несколько еврейских молелен, часть которых открыта незаконно, хотя всем евреям в разрешенных молельнях трудно разместиться. Комитет министров 2 сентября 1869 г. подтвердил это, указал, что после окончания строительства ПХС все молельни в городе должны быть закрыты, что при Временной молельне, а потом при ПХС нужно создать хозяйственное правление, «не придавая ему значения духовного». И все эти положения Комитета император утвердил 19 сентября 1869 г.⁷

11 октября 1869 г. на собрании во Временной молельне был избран Комитет для постройки синагоги (КПС). Председателем был избран Г.О. Гинцбург, членами – В.В. Блох, А.М. и С.М. Варшавские, И.О. Волкенштейн, А.А. Кауфман, М.П. Фридланд, потом и С.С. Поляков. Губернатор 7 декабря 1869 г. утвердил избранных членов комитета, подтвердил полученное от МВД разрешение на сбор средств для строительства ПХС. После этого была произведена первая подписка на пожертвования. Тогда КПС находился вместе с правлением Временной молельни на наб. канала Грибоедова, 17–4. Там в ноябре 1869 г. на собрании прихожан провели выборы нового состава правления: Г.О. Гинцбург, С.С. Поляков, В.В. Блох, Л.М. Розенталь, Л.П. Фридланд и Ю.Ф. Эдельберг, решили при Обуховской молельне образовать Талмуд-Тору, а также материально поддерживать Еврейские училища Л.Я. Бермана.⁸