Здесь размещен дневник бывшего адъютанта командующего группы армий вторжения Эо Тойи, переведенный на человеческий язык. Если Вы читаете это, значит, произошло что-то одно из следующих двух альтернатив: либо мы колонизировали Землю, либо наши войска отступили и у Вас есть возможность восстановить свою цивилизацию. Я совершил немало ошибок, но ещё больше я совершил поступков, пользу и ценность которых, надеюсь, оценят все стороны этого конфликта.

Наша цивилизация пришла из глубин темного космоса. За всю свою историю мы видели в войне смысл своего существования. Все особи нашего вида вне зависимости от половой принадлежности и физической формы воспитывались как будущие солдаты. Содержание обязанностей и служебное положение выбирались для особи исходя из вышеназванных характеристик. Мы все воевали, и пока войны были быстрыми и победоносными, наше общество гордилось нами. Так было всегда…почти.

Я вступил в армию в 100 лет. Для особей нашего вида этот возраст является призывным, учитывая, что мы можем прожить до 500 лет. Призыву предшествовало 15-летнее обучение в военной академии, откуда я был выпущен в звании полевого командира. Еще 5 лет усиленных тренировок сделали возможным мое руководство небольшим штурмовым отрядом.

Эти соединения люди бы назвали пушечным мясом. Я согласен с этим определением, поскольку эти отряды мы используем для прорыва передовых линий обороны противника. Отряды состоят из пехоты и легких машин огневой поддержки.

В качестве пехоты используются солдаты, созданные из генетического материала представителей покоренных цивилизаций. Их тела усовершенствуются при помощи различных имплантов, а в мозг вживляется приемник для получения приказов от командира отряда. Эти единицы живой силы лишены всяческих эмоций, им неведома инициатива, а также отсутствует способность принимать тактические решения в условиях реального боя. Мы осуществляем сборку, экипирование и базовое обучение таких солдат на специальных кораблях-фермах (если отсутствует возможность переброски войск из уже покоренных секторов Вселенной), а также на родных планетах покоренных цивилизаций.

В качестве машин огневой поддержки нами используются паукообразные роботы, вооруженные крупнокалиберным стрелковым оружием для подавления живой силы противника или пусковыми установками для борьбы с вражеской бронетехникой.

Командование отрядом осуществляет полевой командир, полномочиями которого наделяются исключительно представители нашего вида, прошедшие обучение в военной академии и с отличием завершившие курс усиленных тренировок в расположении действующих частей армии вторжения. Приказы живой силе отдаются при помощи телепатической связи, к которой мы имеем генетическую предрасположенность (в процессе обучения способность к телепатии развивается). Командование машинами поддержки осуществляется с помощью специального наручного пульта, который является обязательным элементом экипировки полевого командира.

Сотни веков войн позволили нашему командованию вывести норматив средней продолжительности жизни полевого командира в течение одной завоевательной кампании. Она составляет 3-3,5 дня (по старому стандарту), поэтому все командиры, которые при условии регулярного и эффективного выполнения боевых задач, проживают на поле боя больше времени, получают повышение по службе.

В свою первую кампанию я серьезно отличился, прожив 5 дней. При этом в моем отряде были самые низкие значения показателя боевых потерь живой силы и техники, а задачи командования выполнялись максимально оперативно.

Так я покинул передовую и продолжил строить свою военную карьеру в штабе армии вторжения.

Изначально я занимался инспекционными проверками на кораблях и планетах-фермах, изучая процессы переработки и модификации генетического материала для рядовых штурмовиков. В результате многочисленных проверок мною были выявлены серьезные нарушения в организации этих процессов:

– у некоторых образцов даже после переработки сохранялись остатки воли и разума, достаточные для того, чтобы ставить под сомнение приказы командира;

– недостаток входного контроля поступающего материала и регулярная загруженность обрабатывающих цехов делали возможным непроизвольное проникновение живых представителей покоряемых цивилизаций на борт корабля-фермы, где они, получив доступ к обмундированию штурмовиков, пытались затем бежать в составе очередного отряда обратно на свою планету;

– специалисты обрабатывающих центров порой приводили качество конечного продукта в жертву его объему, поставляя на поля сражений неполноценные или частично не боеспособные образцы штурмовиков и т.д.

Изложив свои замечания командованию, я обеспечил себе новое звание: из тылового наблюдателя я был производен в штабного аналитика и переведен в отдел стратегического планирования штаба армии вторжения. Здесь совместно с другими специалистами я осуществлял разработку сценариев развития военных кампаний с детализацией от обозначения основных направлений движения войск до перечня конкретных боевых задач в рамках одной операции.

Созданию сценариев всегда предшествовали сбор и консолидированная обработка разведданных о будущем противнике. Мы использовали всю доступную нам информацию, начиная от общих физических сведений о будущем театре боевых действий (климат, рельеф, животный и растительный мир, данные о сухопутных и водных территориях и т.п.) и заканчивая наиболее актуальными данными об оборонном потенциале этой планеты (включая сведения о возможном ополчении и предполагаемых точках его базирования), языке, культуре и т.д.

В общей сложности мы спланировали и проконтролировали выполнение 50 сценариев покорения различных цивилизаций. Нам удалось сократить продолжительность одной завоевательной кампании с 10 дней, характерных для ранних операций, до 7, при этом норматив продолжительности жизни полевого командира увеличился с 3,5 до 6 дней.

За эти заслуги нас представили к наградам и повысили в звании. Так я стал адъютантом командующего группы армий вторжения с особыми полномочиями.

Теперь я занимался модерацией образовательной деятельности военной академии, разрабатывал рекомендации по совершенствованию действующих образцов вооружения, тактик боя, экипировки, а также руководил работой отдела стратегического планирования и вел собственные исследования цивилизаций будущих противников (в том числе и людей).

В процессе координации взаимодействия войск мы неоднократно сталкивались с проявлениями самопожертвования со стороны покоряемых цивилизаций. Эти поступки вызывали в нас скорее удивление, нежели уважение. Вот лишь некоторые примеры самоубийственных военных операций и маневров, предпринятых нашими противниками за последние 100 лет:

– использование оружия массового поражения с целью стерилизации планеты вместе с находящимися на ней соединениями армии вторжения – неэффективно, поскольку основной наступательный потенциал наших армий всегда находится на борту кораблей ударной группировки флота, ведущей огонь по колонизируемой планете за множество десятков световых лет от нее;

– попытка захвата одного или нескольких наших десантных кораблей с целью высадки на борту корабля ударной группировки и проведения диверсии – также нерационально ввиду того, что мы отзываем войска только после ликвидации последнего очага сопротивления на колонизируемой планете, а запаса топлива и прочности десантных кораблей хватает только на то, чтобы доставить штурмовой отряд к зоне высадки на колонизируемой планете;

– целенаправленное проникновение на корабль-ферму и попытка его уничтожить – малоэффективная операция, поскольку корабли-фермы включаются в состав флота только при необходимости колонизации планеты, вблизи которой отсутствуют фермы или возможность оперативного развертывания центра обработки;

– всеобщая мобилизация, формирование ополчений и партизанских отрядов – также нерационально ввиду низкой боеспособности рекрутируемых ополченцев и партизан (наши штурмовики могут воевать с ними в рукопашную) и др.

Наиболее показательными в плане самопожертвования были действия людей. В рамках сценария мы позволили небольшой группе представителей недавно покоренной нами цивилизации гуманоидоподобных существ индорианцев бежать на Землю, дабы предупредить их о неизбежном вторжении.

Эта операция ставила своей целью инициацию паники и массовой истерии в человеческом сообществе с последующим подрывом его обороноспособности, но вместо этого люди объединились и стали формировать единую линию фронта.

Мы приняли их правила игры, решив, что такая организация использования оборонного потенциала для нас ничуть не хуже разобщенного сопротивления. Мы подготовили стратегию, в рамках которой ударная группировка наших кораблей должна была в течение полутора суток обстреливать эту линию и её узловые точки (аэродромы, порты, базы подводного флота, артиллерийские батареи, точки базирования оружия массового поражения и прочее). Огромные потери в рядах регулярной армии людей вынудили бы их командование бросить первую линию обороны и инициировать многочисленные перегруппировки войск, что неизбежно бы привело к распылению их боевых ресурсов. После этого мы планировали провести десантирование наших штурмовых отрядов и организовать множественный прорыв их второй линии обороны. Это должно было обескровить и деморализовать регулярную армию людей, превратив её в неорганизованное и малочисленное ополчение. После этого нашим штурмовикам оставалось лишь уничтожить их и нейтрализовать гражданское сопротивление. По оптимистическим подсчетам вся операция должна была занять 4,5 дня, по пессимистическим – 6.

Однако, по причине ошибочных решений командования, Совета Старейшин (аналога того, что люди называют Парламентом) и лично Верховного Правителя мы серьезно отклонились от заданного сценария. Вот основные факторы срыва сроков завершения Земной кампании:

– перегруженность отдела стратегического планирования одновременным курированием 5 военных кампаний, развязанных по настоянию Совета Старейшин в надежде подкупить наш народ множеством быстрых и победоносных войн (в свете грядущих выборов это решение показалось им рациональным);

– закулисные игры командования, желающего выслужиться перед Верховным Правителем;

– перегруженность ферм и центров обработки материала для штурмовиков;

– перегруженность нашей военной промышленности;

– частые конфликты, связанные с распределением боевых ресурсов между курируемыми кампаниями;

– отказ некоторых полевых командиров вести отряды в бой, мотивируемый их непониманием ведения войны на планетах, население которых не представляет угрозы нашей империи;

– низкая заинтересованность руководителей колоний в снабжении наших промышленных центров сырьевыми ресурсами: наместники стремились продать большую часть добываемого сырья соседним расам, а не отправить её в столицу; так они обеспечивали собственное благополучие за счет наших военных провалов;

– частые возмущения и беспорядки на нашей планете: представители нашего вида требовали прекращения военной экспансии, мотивируя подавлением их творческой активности (наше общество было подвергнуто милитаризации, и все его сферы были ориентированы в первую очередь на войну);

– чрезвычайная изобретательность людей: они постоянно изобретали новые способы истребления наших штурмовиков и командиров (самодельные мины-ловушки, капканы, примитивные «котлы» окружения и пр.); и, хотя, потери от этих действий были не сопоставимы с объемами рекрутируемой и поставляемой на Землю живой силы, мы старались сделать все, чтобы минимизировать их, но нам с трудом удавалось поддерживать разведданные о возможных «тактических хитростях» людей в наиболее актуальном состоянии.

Все эти факторы регулярно заставляли нас изменять сроки выполнения отдельных боевых задач, а вместе с ними и сроки завершения кампании. Так, на 3-й день мы лишь закрепили успехи 1-го дня при помощи штурмовых отрядов, а не обеспечили быстрого и масштабного продвижения наших войск по Земле.

Меня регулярно вызывали на военный совет по причине перебоев в поставке боевых ресурсов для других курируемых нашим отделом кампаний. Мы делали это для фиксации оперативных успехов на Земле, но командование, находясь под давлением Совета Старейшин, Правителя и возмущенной толпы, требовало от меня и находящегося под моим руководством офицерского корпуса достижения запланированных результатов, а не корректировки планов (из-за суровых реалий мы сделали 6 дней оптимистической датой завершения Земной кампании, а 7 – пессимистической). Меня многократно грозились разжаловать и отправить на передовую и все, что мне оставалось делать, это лишь молча выслушивать их угрозы.

Не в силах мириться с пороками системы управления нашей империей, я подготовил доклад о нецелесообразности продолжения боевых действий на Земле, систематизировав в нем все вышеприведенные и другие мотивирующие факторы. Также я подкрепил свои выводы реальными доказательствами нечестности наших военных и политических деятелей, полученными от моих знакомых в разных ведомствах армии вторжения и других организациях.

Я знал, что выступление с этим докладом серьезно ударит по моей военной карьере, а также поставит под угрозу жизнь членов моей семьи, поэтому я заранее вывез их на луну в системе J16 Туманности Овна, после чего отправился на очередное заседание совета. Это был 4-й день.

То заседание проходило в присутствии Верховного Правителя. Выслушав меня до конца, он сказал:

– Адъютант Тойя, это похвально, что Вы беспокоитесь о сохранении армии и поддержании порядка в нашей системе, но не кажется ли Вам, что пойдя на поводу у недовольных, мы покажем свою слабость. Они поймут, что нас можно контролировать и захотят ещё большей власти…

– Народ хочет мира, Правитель. Мы воевали сотни тысяч лет, на нас работают тысячи цивилизаций. Не пора ли остановиться?

– Всю нашу историю война была смыслом нашего существования, она двигала наш прогресс. Не говорите мне, что народ хочет мира, адъютант. Это всего лишь сезонное помешательство, вызванное небольшими трудностями, часть которых Вы отразили в своем докладе.

После этого он перешел на телепатическое общение. Встав с кресла, он приложил палец к виску, в результате чего его голос зазвучал в моей голове:

– Адъютант Тойя, я ужесточу требования к командующим армий и наместникам колоний. Также я позабочусь о том, чтобы Ваша кампания на Земле получала лучшие боевые ресурсы. Если Вы обеспечите колонизацию этой планеты в оставшиеся 3 дня, я освобожу Вас от дальнейшей военной службы и сделаю наместником Земли. Вы согласны?

Это был подкуп. Мне предлагали чин и расположение Правителя в обмен на молчание. Ни сколько не раздумывая, я ответил ему, также приложив палец к виску:

– Никак нет, Правитель.

– Почему же?

– Для того, чтобы колонизировать Землю в оставшийся срок, нам нужно эвакуировать действующие там соединения и стерилизовать ее оружием массового поражения. Высокоточное ОМП есть только на флагмане нашего флота, который сейчас осуществляет огневую поддержку сухопутных войск вторжения на планете Васкфурд далеко от Земли. Его залп с такого расстояния будет неэффективен, а выход корабля на огневой рубеж займет три дня. Также неизвестно, как долго продлится эвакуация.

Следующее его предложение шокировало меня:

– А что, если отказаться от эвакуации? Спишем погибших на небоевые потери и распределим их между всеми кампаниями.

– Это невозможно, Правитель.

– Почему же?

– Боюсь, это лишь больше разъярит толпу.

После этого он вернулся на речевое общение:

– Я вас услышал, адъютант.

После заседания меня арестовали и отдали под трибунал. Меня хотели казнить в аннигиляционной камере за измену, но, приняв во внимание мои боевые заслуги, коллегия судей приняла решение разжаловать меня и отправить на Землю в звании полевого командира. Правитель одобрил это решение, ведь он ничего не терял: как я понял, он решил не отступать от идеи обстрела Земли ракетами и лучами ОМП с борта нашего флагмана. Так что мне, как и этому дневнику, осталось лишь 3 дня…

Хоть бы они не добрались до семьи.

P.S: Буду записывать всё, что только смогу, по дням. Очень хочу, чтобы их было больше, чем 3.

ТОЛЬКО НАЛИЧНЫМИ

Окончив университет, я со своим другом и его девушкой задумался об организации небольшого бизнеса в области розничной торговли. Мы собрали все свои сбережения и, выкупив помещение в одном из административных зданий нашего города, начали оснащать его под круглосуточный магазин.

Мы создавали этот магазин по большей части для души, нежели для больших оборотов и солидной прибыли, потому и сделали его козырем два основных правила: «Только свежие продукты» и «Оплата только наличными».

Кто бы мог подумать, что со временем эта розничная точка с одной кассой и небольшим ассортиментом превратится в хороший источник дохода. Поначалу мы собирали деньги, а потом стали вкладывать их в развитие бизнеса и через 3 года у нас получился вполне себе неплохой магазин у дома со светящейся вывеской, камерами хранениями и отдельно обустроенным алкогольным отделом.

Мы не перечисляли себе зарплату продавцов, бухгалтеров или администраторов (стояли у кассы, закупали, принимали и раскладывали товар только мы трое), а лишь распределяли поровну чистую годовую прибыль нашего совместного предприятия. Троим молодым людям этих денег было более, чем достаточно. Все было очень хорошо: я купил себе машину (поддержанный седан производства Hyundai) и снял квартиру в доме напротив магазина, чтобы присматривать за ним в отсутствие моих компаньонов, они же женились и создали полноценную семью…

День 1

Когда началась вся эта вакханалия, была моя смена. В этот теплый майский день я как обычно стоял у кассы, отпуская людям хлеб, колбасу, сыр, макароны, молоко, чай, кофе, моющие средства и другие товары. В денежный ящик кассовой станции монотонно укладывались купюры и засыпалась мелочь, выдавалась сдача, говорилась дежурная фраза: «Благодарим за покупку, ждем Вас снова». Ничто не предвещало беды…пока что.

По телевизору вещали об объединенных учениях вооруженных сил мира, организации единой линии обороны и отработке навыков её использования (с чего бы это?), политики обходительно отвечали на вопросы журналистов о причинах таких учений. Я не придал этому значения, выключил телевизор и продолжил обслуживать покупателей.

Где-то в полдень завыли сирены.

«Учения», – подумал я, не покидая кассы. Только это были далеко не учения: буквально через 5 минут на улицу обрушился град из огненных шаров, что, падая на землю, оставляли после себя воронки шириной в квартал. Дом, в котором я снимал квартиру, и школу рядом с ним разрушило до основания (а ведь там проходили занятия). Разбушевались пожары, которые вмиг озарили улицу оранжевым светом.

Люди в магазине запаниковали: кто-то выбежал на улицу, но большая часть посетителей скопилась у выхода. Они лишь неподвижно стояли и с изумленным выражением лица смотрели на пожары.

Единственной адекватной реакцией на все это я посчитал снять со стены возле кассы телефонный аппарат и набрать номер службы спасения. Там могли быть уцелевшие, их же ещё можно было спасти:

–Чертовы ублюдки, не смотрят куда стреляют. Совсем совесть потеряли. Учения у них, видите ли. – Заворчал кто-то в толпе, пока я набирал номер.

– Чего же Вы стоите, звоните в службу спасения, там же могут быть люди. – Подхватил ещё один посетитель.

– Я уже звоню. – Сказал я. В трубке раздались гудки.

– Интересно, это везде так, или только до нас долетели снаряды? – Спросил пожилой мужской голос, ответа диспетчера всё не было.

– Какая теперь разница, там был мой дом. – Ответил такой же пожилой женский голос, ответа службы спасения по-прежнему не было. Неужели, это и правда повсюду?

– Отойдите от окон и двери, Вас может ранить осколками. – Посоветовал я, не бросая телефон. На том конце провода никто не отвечал, но я не терял надежды. – Могут быть ещё выстрелы. Отойдите, пожалуйста.

Люди не слышали меня: они продолжали обсуждать случайное падение снарядов в жилом секторе, оставляя без внимания обрушение школы, полной детей и преподавателей. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что звонить бесполезно: здание было буквально разрушено до основания, а обуявший его останки огонь не оставил уцелевшим практически никаких шансов:

– Не может быть, чтобы никто не выжил. – Успокаивал я себя, оправдывая долгое ожидание ответа диспетчера. Наконец, мне ответили:

– Служба спасения, слушаю Вас.

– Девушка, тут у нас множественные пожары на улице. Какие-то огненные шары, похожие на снаряды, падают с неба и разрушают все окрестные дома. Я понимаю, что это звучит безумно, но это так.

– Я Вас поняла, Сегодня мы принимаем множество таких обращений, линии перегружены. Назовите адрес, пожалуйста.

Я сообщил ей адрес, после чего она спросила:

– Есть сведения о пострадавших?

– Там школа, полная детей и преподавателей. Сегодня будний день и я уверен, что там шли занятия. Пожалуйста, пришлите пожарную машину как можно скорее.

–Ваше обращение принято, машина будет на месте через 2 минуты. Ожидайте. – В трубке снова раздались гудки. Я молча повесил её на аппарат и вышел из-за кассы.

Кто-то из зевак спросил меня:

– Ну, что сказали?

– Будут через две минуты, – сквозь зубы ответил я, – там же дети.

– Нет там никого уже. – Прозвучал другой голос из толпы у двери. – Погибли они. Посмотри на разрушения. Никто не мог уцелеть.

– Что я Вам говорил?! – Возмутился я. – Отойдите от двери, Вашу мать! – В этот момент на улицу упал ещё один шар, который накрыл группу машин, ехавших по дороге в направлении от центра города. Появились новые пожары и новые жертвы. Вой сирен прекратился.

Когда осколки взорванных машин разбросало по улице, люди дружно отпрянули от двери.

В какой-то момент мне показалось, что это зарисовка к фильму-катастрофе, что все это нереально, я скоро проснусь и как обычно войду в магазин, открою кассу и с улыбкой на лице буду принимать покупателей. Но нет. Это не заканчивалось. Шары падали на нас снова и снова, каким-то чудесным образом минуя магазин.

Пожарная машина прибыла через две минуты, как и говорила диспетчер, но не успела она подъехать к зданию школы и тому, что осталось от моей квартиры, как на неё упал ещё один шар. Снова взрыв, жертвы воронка и осколки. Это было какое-то изощренное издевательство: я мог поверить в один ошибочно сделанный выстрел, но не в целый артобстрел:

– Нужно лечь на пол и накрыть голову руками. – Посоветовал кто-то умный. – И да, малец правду говорит: надо отойти от окон.

Наконец-то! Хоть какой-то проблеск разума в этом стаде. Мы все легли на пол и накрыли голову руками. Но легче от этого не стало: с каждым новым взрывом мое тело сковывал нервный спазм, заставлявший меня чуть ли не сворачиваться в комок. Это действительно было страшно, и я видел, как все вокруг боялись: дети плакали, пары независимо от возраста хватались за руки и сжимали их все сильнее с каждым новым взрывом, кто-то из пожилых людей молился вслух. Никогда я не чувствовал себя таким беспомощным.

Все это продолжалось каких-то 5 или 6 минут, но мне казалось, что это никогда не закончится. Когда всё стихло, люди медленно поднялись и снова подошли к окнам и двери, чтобы оценить масштаб разрушений, а он был, мягко говоря, катастрофическим.

Весь город был объят пламенем, в воздухе висел свинцовый столб непроницаемой пыли, столбы линий электропередачи были переломлены пополам, а сорванные с них провода лежали на земле, периодически выбивая искру:

– Апокалипсис сегодня, блин. – Буквально сорвал у меня с языка кто-то из толпы. – Это что вообще такое было?

– Война. – Сумничала какая-то женщина.

– Интересно, кого с кем. – Спросил я, отряхиваясь от пыли, что вытер своей одеждой, пока лежал на полу. – С мирным населением?

– Ясное дело: с пришельцами. – Все не унималась эта дамочка.

– Откуда Вы это знаете?

– А Вы, молодой человек, совсем новостей не смотрите?

– Смотрю и что?

– А то, что армии всех стран объединились и сформировали единую линию обороны. У Вас не возник вопрос, от кого они собрались обороняться?

–Возник, но я решил, что это всего лишь политический ход, чтобы пустить людям пыль в глаза.

– Ничего подобного. Они знали. Знали и готовились. А нас держали в неведении.

– Всё равно это не оправдывает стрельбы по гражданскому населению. – Не уступал я.

– Вы, видимо, не соображаете, молодой человек: стреляли не военные, а другая сторона. Они не знали, что здесь гражданские, а теперь знают и поэтому стрельба прекратилась.

– Хотите сказать, что это вторжение? – Спросил низкий мужской голос у окна.

–Именно.

– И что предлагаете делать?

– Предлагаю Вам включить телевизор и послушать новости. Теперь, полагаю, это бесполезно скрывать и все СМИ, если они ещё есть, конечно, будут трубить об этом повсюду.

– Если это действительно вторжение, а не террористическая атака или ошибки в наводке при учебных стрельбах, никто ничего не расскажет и не покажет. Все, кто об этом знают, будут думать о своей шкуре, а не о том, чтобы рассказать людям правду. – Сообщил кто-то из толпы.

– Мадам, Вы и Ваши единомышленники пугаете людей. Прекратите сейчас же или я выставлю Вас на улицу. – Сказал я. Это было жестко, но того требовала ситуация. В магазине находилось порядка 15 человек, и если начнется паника, будет давка и новые жертвы. Я этого крайне не хотел.

– Боитесь узнать правду, молодой человек? – Она, видимо, поставила цель задрать меня. «Не дождешься», – подумал я.

– Да, действительно, малец, включи зомбо-ящик. Давай послушаем Правительство. Где тут у тебя пульт? – Задергался умник, что повторил мой совет про окна.

Во время обстрела я один заметил, что в магазине отключился свет. От телевизора в такой ситуации было мало толку, но я не знал, что ответить людям, чтобы не испугать их. И тогда я нашел выход из ситуации:

– В пульте сели батарейки, а в магазине их нет, потому что я ещё не формировал заказ на закупку.

– Я видела, как Вы включали и выключали телевизор сегодня утром. Не рассказывайте мне про батарейки! – Возмутилась эта стервоза.

– Так включите его, – я достал пульт и положил его на стол возле сканера штрих-кодов, – давайте.

Она взяла пульт и принялась истерично долбить своими тощими пальцами по кнопке включения. Естественно, «ящик» не реагировал на её потуги. Тогда я забрал у неё пульт и сказал правду:

– Один из этих шаров сломал столб и оборвал провода. Если Вы присмотритесь, то увидите, что в магазине нет света. Кассовая станция автономная и работает от аккумулятора, а все остальное питается от сети.

– Вот и посмотрели. – Заворчал старик у двери.

– Ничего, не бойтесь, люди. Я останусь в магазине, а Вы как хотите. Можете пойти поискать помощи или остаться здесь. Если нужны продукты, берите, сколько хотите, теперь всё за счёт заведения.

– А что если обстрелы продолжатся? – Спросила пожилая женщина у двери.

– Мадам Оптимизм говорит, что не продолжатся. Мне почему-то тоже так кажется. Решать Вам, конечно. Ну что, кто остается?

Как выяснилось, большую часть людей в магазине что-то держало: семья, дом, собака, кошка, подруга, друг. Из 15 человек, оказавшихся в этот день в магазине, лишь четверо изъявили желание остаться: я, старушка, оставшаяся без дома, старик, стоявший у двери, и миловидная, но застенчивая девушка с темными волосами, что все это время стояла в углу у окна.

Когда желающие уйти стали набивать свои корзины продуктами, один из мужчин подошёл ко мне и спросил:

– Парень, у меня дочь-астматик в другом районе города у бабушки. Я слышал, у тебя есть машина. Можешь одолжить ключи?

– Её уже нет: она была в гараже в доме напротив. Прости, друг. Не могу помочь.

– У меня есть машина. По крайней мере, была. – Сказала Мадам Оптимизм, набившая продуктами целых 3 корзины. – Помогите мне донести продукты, я Вас довезу.

Мне стало легче на душе: хоть эта паникерша покинет нас и не будет пугать людей.

– Большое спасибо. – Обрадовался мужчина, взявший две самые тяжелые корзины и вышедший на улицу. Мадам Оптимизм пошла за ним. За ней увязалось ещё 3 попутчика. Остальные не торопились уходить, тщательно выбирая, что взять с собой в дорогу. Они покинули нас где-то в 14:30.

Так мы остались вчетвером в магазине. Старик посоветовал мне заставить окна и дверь холодильниками, продуктовыми автоматами, стеллажами и прочим интерьером, чтобы обеспечить защиту от осколков на случай повторения обстрела. Эта идея показалась мне здравой, и я принялся двигать мебель под его руководством. Я закончил примерно в половине пятого вечера и, дико уставший, отправился в канцелярский отдел, где присмотрел себе пару шариковых ручек и тетрадь на 96 листов, куда решил записывать все наши злоключения по дням.

Пока я выбирал себе тетрадь на роль дневника, девушка соорудила нам спальные места из коробок со склада и пары зимних курток, взятых оттуда же (когда-то мы с друзьями планировали продавать одежду в нашем магазине, но отказались от этой затеи в пользу алкогольного отдела). Поблагодарив её, я плюхнулся на коробки и эту запись в тетради делал уже лежа.

P.S.: Вот события первого дня. Надеюсь, что это не последняя запись здесь и будут ещё. Хоть бы вся эта история хорошо закончилась…