Читать книгу: «Пепел внутри нас», страница 2

Любопытные взгляды и непрекращающийся шёпот сопровождали меня даже в туалете. Где, чёрт побери, носит Лиама, когда я так в нём нуждаюсь?! Он бы быстро всех заткнул.

Просидев в столовой до первого звонка и игнорируя тихие и не очень комментарии в свой адрес, я направилась в кабинет истории. Он располагался на другом конце учебного корпуса, так что мне нужно было очень постараться, чтобы успеть на урок.

Эмили, Кейт и остальные девчонки из моей компании не стали меня ждать и, вероятно, уже заняли свои места в ожидании мистера Питерсона. Этот откровенно старый учитель, который взял у бога несколько лет жизни взаймы, на дух не переносит опоздавших и всячески усложняет им жизнь, так что я не злюсь на своих друзей за отсутствие желания попадать в неприятности.

Я была уже в двух поворотах от нужного кабинета, когда это случилось: начала осуществляться моя самая любимая фантазия про Макса Богера. Не в самое подходящее время и не при лучших обстоятельствах, но мы столкнулись.

Бабочки в моём животе как с ума посходили.

Он даже с места не сдвинулся, в то время как от удара с меня слетели очки, и сама я ненадолго потеряла равновесие, лишь чудом удержавшись на ногах. Боже, какой же он сильный… Учебники разлетелись по кафелю, как в замедленной съёмке, – даже лучше, чем я могла представить. И-де-аль-но.

Макс мог мне помочь, мог проигнорировать меня… Да мало ли, что он мог сделать – как бы ни казалось со стороны, я не ограничена рамками своих грёз и принимаю реальность такой, какая она есть.

Но вместо какого-либо более-менее адекватного варианта действий он всего лишь прищурил глаза и презрительно оглядел меня с ног до головы. Это заставило меня почувствовать себя грязью, которую никак не получается вычистить из-под ногтей. Продолжая испепелять меня уничижительным взглядом, он двинулся вперёд и, проходя мимо, с отвращением оттолкнул в сторону моё беспомощное тело своим мускулистым плечом – подальше со своего пути. Теперь уже никакая удача не смогла бы удержать меня от падения на пол.

– Перестань существовать, ошибка природы, – рявкнул на меня Макс, направляясь куда-то в сторону библиотеки, пока я, заливаясь краской стыда, пыталась прийти в себя и мечтала провалиться сквозь землю.

Уверена, что фотки моего унижения уже через две минуты были опубликованы в интернете каждым уважающим себя сплетником. Тогда я ещё не знала, что от этого пустякового позора мне уже никогда не отмыться.

Сильнее яростного смущения было только разочарование. Я не ждала мгновенных поцелуев и объятий, я всего лишь надеялась, что Макс из моих воображаемых сценариев действительно существует. Воспоминаний даже о небольшом дружеском взаимодействии с ним хватило бы мне до конца школы. Я что, о многом прошу?

Фантазия о Максе, всегда занимавшая в моём сердце особенное место, обернулась ещё одним кошмаром, от которого невозможно проснуться. Намеренно или нет, но он дал зелёный свет для моих будущих мучителей.

И началось.

Уже к концу дня я стала дочерью той женщины.

Так один совершенно незначительный момент определил всю мою дальнейшую жизнь.

Примечания

__________________________

¹ Американский телесериал, выходивший на канале The CW с 2015 по 2019 год. Главная героиня – Лив Мур, бывший врач-интерн, которая после превращения в зомби начинает работать в морге и помогает полиции раскрывать преступления, временно получая воспоминания и черты характера жертв после поедания их мозга.

² Культовая диснеевская злодейка из фильмов «101 далматинец» (1961) и «Круэлла» (2021). Её фирменная черта – контрастные волосы: левая половина головы ослепительно-белая, правая – угольно-чёрная, с чёткой вертикальной границей по центру.

³ Тексты Адама Гонтье, одного из солистов группы «Three Days Grace», – это голос человека, который прошёл через многолетнюю борьбу с опиоидной зависимостью. Он знает вкус зависимости, поэтому его слова способны помочь Эстер преодолеть эту эмоциональную ломку.

Глава 1. Эстер

В горле пересохло и я едва ли смогу произнести сейчас хоть слово – последствия очередной бессонной ночи в обнимку с мокрой подушкой. Это одна из тех немногих вещей, которые остались со мной с детства: я предпочитаю отдаваться страданиям только под покровом темноты, когда моя душа чувствует себя в безопасности от страха потерять контроль над тем, что люди называют «рассудком». Каждый день я балансирую на невидимом канате, с нетерпением отсчитывая минуты до момента, когда наконец смогу упасть в пустоту – без страха встретить осуждение.

Взгляд с трудом сфокусировался, а моих сил хватило лишь на то, чтобы убраться с затёкшей руки, которая уже перестала ощущаться, и лечь на спину. Моё собственное тело объявило забастовку и отказывалось подчиняться откровенно слабым попыткам перехватить власть. Хаотичные обрывки мыслей яростно сталкивались друг с другом внутри черепа, подпитывая и усиливая это отвратительное состояние.

На протяжении всей нашей дружбы Райан советует мне искать положительные моменты в каждом прожитом дне и не зацикливаться на неудачах. Он сам себя вообще слышал? Я уверена, что этот дурацкий совет он почерпнул от своей блаженной матери, которая в один прекрасный день полностью переосмыслила своё существование и примкнула к религиозной секте, основатель которой уже давно находится в федеральном розыске.

Конечно, вслух я всегда соглашаюсь с Райаном, но никакой оптимизм не сможет остановить то, как меня вновь и вновь уносит течением назойливых воспоминаний. Я не выбираю направление, не задаю вопросов и позволяю обстоятельствам решать всё за меня. Трудно изменить своё мышление после десяти лет, проведённых в режиме выживания и эмоционального оцепенения, когда даже мысль о том, чтобы вернуться к прежней версии себя, кажется непозволительной роскошью. Я так привыкла прятаться от чужих глаз и не привлекать к себе внимание, что это стало моей второй натурой.

Именно такой образ жизни привёл меня к тому, что фотография с моим изображением то и дело мелькает на огромном рекламном щите прямо в сердце Таймс-сквер. Это не совсем клеится с моим желанием жить тихую, незаметную жизнь, но двумя неделями ранее меня выгнали уже из четвёртой по счёту забегаловки, где я подрабатывала официанткой, а возможность быстро залатать растущую с каждым днём денежную дыру сама прыгнула ко мне в руки.

Полагаю, всё было бы совсем иначе, не откажись я взять деньги на оплату нескончаемых учебных кредитов у моего парня Итана, когда он предлагал. Может, будь он хоть чуть-чуть настойчивее, я бы с чистой совестью свалила на него эти изматывающие ежемесячные платежи, но он полностью закрыл тему после моего первого и единственного отказа. Глупая, неуместная гордость не оставила мне ничего, кроме как перебиваться скудными чаевыми и регулярно получать выговоры за «систематические опоздания и нежелание улыбаться клиентам».

Я была готова опустить руки и сдаться, но когда возможность подзаработать ударила меня в лицо, я засунула свою категоричность в задницу – вместе с принципами, которые, сюрприз-сюрприз, тоже не платят по счетам. Мне даже понравилось. На самом деле, давно пора было это сделать.

Моя однокурсница, Хлоя, параллельно с учёбой работает фотографом. И, видит бог, я искренне не понимаю, что она забыла в медицинском. Её фотографии настолько хороши, что она уже сейчас полностью обеспечивает себя с помощью одной лишь камеры. Она не имеет видимых финансовых проблем, и я ненавижу себя за то, что завидую ей. И да, у неё есть стипендия. Потому что, конечно, у таких, как она, всегда есть стипендия.

Я дружила с Хлоей Дженкинс со второго курса, с тех пор как мы обе завалили лабораторную по биохимии, и именно она предложила мне стать моделью в одном из её проектов. Для неё это была довольно необычная просьба. Она в шутку почти встала на колени, умоляя меня, но к тому моменту я уже была согласна. Перед напором Хлои вообще мало кто может устоять, хотя не буду делать вид, что деньги не оказались решающим фактором.

Мне хорошо заплатили, поэтому теперь целых четыре месяца я не буду просыпаться от кошмаров с коллекторами, которые запихивают меня в мешок с мусором. На сумму моих студенческих займов, наверное, можно было купить небольшие апартаменты где-нибудь на окраине Бронкса. А может и нет – жильё в Нью-Йорке чертовски дорогое.

Обычно я хорошо контролирую свою врождённую импульсивность и не позволяю себе выкидывать трюки таких эпических масштабов, поэтому даже в очереди за кофе меня не покидало настойчивое предчувствие: вся эта история с предстоящей фотосессией выйдет мне боком. Но серьёзно – мне всего лишь нужны были деньги и небольшой бунт против той, кем я когда-то была вынуждена стать.

К слову, эта съёмка открыла мне глаза на некоторые вещи.

Оказывается, перед камерой я становлюсь совершенно другим человеком: социофобия может у меня отсосать. Это подтолкнуло меня к тому, что я решилась восстановить свой микроблог: пустой профиль с сотней хейтеров, которые раньше были моими школьными друзьями. Я пока не знаю, стоит ли мне удалить старых подписчиков и начать с чистого листа или оставить всё как есть – в качестве напоминания о днях, когда их мнение имело первостепенное значение.

Ха-ха, как будто вероятность того, что я смогу забыть один из самых мрачных периодов своей жизни, вообще существует.

Помимо внезапно случившейся взаимной любви с камерой я поняла, что быть коммерческой фотомоделью – адски сложно. Даже после одного дня работы мне хотелось взвыть. Это совсем не легкомысленное занятие, поэтому я больше никогда не буду осуждать девушек, выбравших этот путь.

Так, ну и было же что-то ещё…

А, ну конечно!

Хлоя переспала с парнем, с которым я встречалась почти два года, – ради стажировки, которую Итан так долго обещал мне. Не знаю, было ли это её конечной целью, но в переписке Итан обещал «всеми силами поспособствовать продвижению её кандидатуры».

Б-р-р. От одной мысли об этих двоих меня тошнит. Не фигурально. Адские эмодзи персиков, баклажанов и капель воды, увиденные мной мельком в их чате, до сих пор вызывают непреодолимое желание помыть глаза с мылом.

Хлое стоило бы взять пример с Итана и установить пароль на все свои мессенджеры, а телефон брать с собой даже в туалет.

В тот день, поддавшись порыву, я выбежала из студии, не попрощавшись с Хлоей. Я ожидала слёз, гнева – хоть какой-то реакции – но испытала… облегчение? Против всякой логики я чувствовала себя счастливой – так же, как в день, когда получила письмо из колледжа и почувствовала ни с чем несравнимый, волнующий запах свободы.

Рациональная часть моего мозга решила вернуться в квартиру, которую я делила с Итаном, и спокойно всё обсудить. Однако у меня на носу был выпускной экзамен, поэтому прошла целая неделя, прежде чем я осмелилась на, в каком-то смысле, судьбоносный разговор.

Агрхгх. Будильник на телефоне прозвенел во второй раз, но, судя по всему, земная гравитация сегодня решила взять дополнительную смену. Колледж окончен – так какого чёрта я до сих пор не избавилась от этого раздражающего звука? Можно подумать, что мне мало страданий и переживаний, наседающих на мой и без того тревожный мозг.

Я проклята. Иначе как ещё можно объяснить предательство почти каждого человека, который когда-либо присутствовал в моей жизни? Совсем немногим раньше Хлои и Итана к постоянно растущему списку добавилось ещё одно имя: Тревор Ривз. Я до сих пор полностью не пришла в себя от публикации моей статьи под его именем.

Тревор не был мне другом в полном смысле этого слова, но мы проводили вместе так много времени, работая над домашними заданиями и учебными проектами, что он казался мне надёжным союзником. Спойлер: нет, я была лишь удобным способом продвинуться вперёд или куда он там спешил.