Цитаты из книги «Двадцать тысяч лье под водой», страница 6

Когда мы вернемся на землю, избалованные зрелищем таких чудес природы, что мы будем думать о наших жалких континентах и ничтожных произведениях человеческих рук?

Полипы и иглокожие устилали песчаное дно. Разновидности изид, трубчатые кораллы - корнулярии, живущие особняком, гроздья первобытных глазчат, прежде именуемых "белыми кораллами", грибовидные фунги, ветряницы, приросшие к почве своей мускулистой подошвой, представляли собою настоящий цветник, разукрашенный сифонофорами - порпитами в венчике лазоревых щупалец, целыми созвездиями морских звезд; и, словно тонкие кружева, сплетенные руками наяд, трепетали при каждом нашем шаге гирлянды бугорчатых астерофитонов. Как жаль было ступать ногами по этим блистающим моллюскам, устилавшим землю тысячами морских гребешков, морских молотков, донаксов, настоящих прыгающих ракушек, трохусов, красных шлемов, крылатиков, петушков, сердцевидок и множества других созданий неисчерпаемого в своей фантазии океана. Но надо было идти, и мы шли дальше. Над нашими головами плыли отряды физалий с колыхающимися бирюзовыми щупальцами, медузы своими опаловыми или нежно-розовыми зонтиками с лазоревой окраиной защищали нас от солнечных лучей, а фосфоресцирующие медузы - пелагии освещали б дорогу, если бы нас настигла ночь!

<...> Затем мы прошли луга водорослей, поражавших своей мощностью. Подводные лужайки по мягкости могли соперничать с самыми пушистыми коврами, вытканными руками искуснейших мастеров. Водоросли не только стлались под ногами, но и раскидывались над головой. Морские растения, сплетаясь своими стеблями, воздвигали зеленые своды на поерхности вод. Над нами развевались длинные космы фикусов, то шарообразные, то трубчатые, лауренсии, тонколистые кладостефы, лапчатые родимении, похожие на кактусы. Я заметил, что зеленые водоросли тянулись к поверхности вод, а красные предпочитали срединные слои, предоставляя черным и бурым водорослям создавать сады и цветники в океанических глубинах.

– Да ведь вы же разрешили в Красном море охотиться за тюленем, капитан! – возразил канадец.– Тогда надо было достать свежего мяса для экипажа. Я не понимаю, что приятного убивать только для того, чтобы убивать. Человек очень часто присваивает себе это право, но… но я не желал бы допускать подобного варварского времяпровождения. Истребляя китов, безвредных и добрых животных, китобои поступают отвратительно, мистер Ленд. Они уже опустошили весь Баффинов залив и скоро истребят эту породу полезных животных. Оставьте лучше в покое несчастных китов. У них и без вас много врагов: пусть сражаются с кашалотами, с меч-рыбой, с рыбой-пилой.

— А что, если случайно этот дюгонь последний в своём роде? — серьёзно спросил Консель. — Не следует ли его поберечь в интересах науки?— Всё может быть, — отвечал канадец, — но в интересах кулинарии следует за ним поохотиться.

Куро-Сиво» , что значит «Черная река». Выйдя из Бенгальского залива, согретое отвесными лучами

кого вкуса. На столовой утвари, ложках, вилках, ножах, тарелках был выгравирован инициал в полукружии надписи-девиза. Вот точное факсимиле: Подвижный в подвижной среде! Девиз, удивительно подходивший

что винт в диаметре равен шести метрам, скорость вращения его доходит до ста двадцати оборотов в

Тридцатого июня, на широте Фолклендских островов, фрегат снесся с встречным американским китобойным

Парижский. Ответ не осветил ровно ничего. Я поклонился, а капитан продолжал:

Пускай, хоть и людоеды, а все же, возможно, честные люди! Разве сластена не может быть порядочным человеком? Одно не мешает другому.