Читать книгу: «Цена. Выбор», страница 4

Тут уж растерялась баба Лиза, а я продолжил:

– Ты же молодая у нас, да? Негоже молодым девушкам голых мужчин созерцать!

– Да ну тебя совсем, Жан! – махнула рукой баб Лиза и отвернулась, а я, хохоча, разделся и залез под одеяло.

Свежее постельное белье пахло немного лавандой. Ох, хорошо, выспаться бы, но сегодня явно не светит. Сегодня у меня другие планы. Впрочем, одно другому не мешает, если оперативно всё разузнать и рассмотреть, то можно ещё и выспаться до утра.

Баба Лиза подала мне чашку с ароматным настоем, а сама зажгла пучок травы, и вскоре по всей комнате разошёлся приятный запах. Я медленно пил настой.

– Думай о том, что должен узнать, только об этом и думай.

Баба Лиза, сосредоточенная и суровая, окуривала все углы, окна-двери и бормотала-приговаривала:

«В чистом поле да на стороне западной трон стоит весь золотой, и сидит на троне том царь земной. Я к царю тому пойду, слово тайное скажу: “Ой ты царь-владыка всей земли да неба, бесов всех да людей лихих! Ведома тебе сила сильная, тайны тайные, ведомо тебе и слово сонное. Наведи на Жана сон пророческий, чтоб узнал он в нём всё, что было, есть, да что сбудется. Дам в заклад тебе, владыка, всё, что спросишь, а с тебя возьму дело верное – ведовской сон, истинный”. Как сказала Лизавета слово тайное, так и дело стало спориться, а как сладится оно, так и слову моему аминь…»

– Жан, ты пей, пей настой, не отвлекайся!

Баба Лиза подошла к зеркалу, окурила его ароматным дымом и продолжила: «Как в зеркале этом свет да тьма отражаются, так и в Жана сне: чему быть – сбывается. Да будет так…»

Я пил вкусный душистый чай, вдыхал такой же вкусный дым, и глаза мои сами собой закрывались, тело расслаблялось. Я поставил пустую чашку на столик, взял камень и положил его, как требовала Лиза, в район солнечного сплетения. Сквозь сон я слышал Лизино бормотанье, а потом скрипнула дверь, и через мгновенье оттуда, из-за двери, послышалась чудная песенка:

Лёгкий ветер присмирел,

Вечер бледный догорел,

С неба звёздные огни

Говорят тебе: «Усни!»

Не страшись перед Судьбой,

Я, как няня, здесь с тобой,

Я, как няня, здесь пою:

«Баю-баюшки-баю».

Тот, кто знает скорби гнёт,

Тёмной ночью отдохнёт.

Всё, что дышит на Земле,

Сладко спит в полночной мгле,

Дремлют птички и цветы;

Отдохни, усни и ты,

Я всю ночь здесь пропою:

«Баю-баюшки-баю».

«Это же “Колыбельная песня”, – понял я, проваливаясь в тёплую вату сна, – и это Бальмонт, я точно знаю: Константин Бальмонт, Серебряный век… Вот даёт баба Лиза, колдует с Бальмонтом на пару, удивила так удивила…»

РОВЕСНИК СОЛНЦА

Я не справлялся, терял силы, и дыхание сбилось…

Я поднимался в гору, белоснежный мелкий песок осыпался, ноги увязали, в небе тёмно-лилового цвета зияла круглая красная дыра. «Это же солнце, – догадался я, глядя вверх. – Мне нужно добраться до вершины раньше, чем солнце завалится за горизонт, это будет означать, что там, у нас, наступило утро».

– Баб Лиза… – шёпотом позвал я. – Нужна твоя помощь, помоги мне…

Через секунду-другую песок легко зашуршал, и у моих ног закружилась рыжей юлой пушистая лисица.

– Держись за хвост, да покрепче! – услышал я голос бабы Лизы и схватился за пушистый белый кончик. Миг – и мы помчались вверх по горе, оставляя за собой зигзагообразный след.

У самой вершины, там, где начиналось гладкое ровное плато, лисица остановилась:

– Мне дальше нельзя, иди сам, я буду ждать тебя здесь…

Я пошёл вперёд и прямо перед собой, метров через пятьдесят, увидел возвышение, а на нём кресло, нет, трон. Огромный, из тёмного дерева, с резной высокой спинкой. На троне сидел старик – древний, но не дряхлый. Я увидел, что он старше самой Земли. Может, он ровесник Солнцу?

– Мне нужна помощь, – приблизившись к трону и низко поклонившись, сказал я. Старик кивнул и, не говоря ни слова, повёл рукой.

Воздух прямо передо мной превратился в зеркало.

В его огромном, сверкающем прямоугольнике я стал различать какую-то неясную картину. Она была тёмная-тёмная, буквально тонула под покровом сумрака. Я с трудом разглядел двух мужчин. Один крепко держал за руки другого, тот рыдал и вырывался. С удивлением я понял, что первый человек – это я сам, а второго толком разглядеть не удалось. Но это был точно не юноша, а крупный, рослый мужчина, лет сорока пяти – пятидесяти. Кажется, он был скуластый, возможно – азиат. Хотя лица его практически не было видно, картинка как бы расплывалась.

Следом я заметил силуэт девушки, юной, очень стройной. Она промелькнула мимо, с опущенной головой, и даже на мгновенье повернула её в сторону плачущего мужчины, но лица её тоже не было видно.

Изображение зарябило, стало исчезать, и сквозь туман вырисовалось другое, более чёткое. Теперь я увидел… Андрея? Да, это был Андрей! Он выглядел точно так же, как во время нашей встречи в ресторане: те же длинные волосы, собранные на затылке в хвостик, те же джинсы и толстовка.

Андрей стоял у кровати, на которой лежал какой-то человек. Лежал причём недвижно, будто крепко связанный кем-то, и лица его не было видно. Руки у Андрея, похоже, были тоже связаны. Я старался запомнить всё увиденное.

А потом, потом я увидел дом, обычную городскую «панельку». Её корпус терялся в ночной тьме, только позади, на фоне белёсых облаков в небе, угадывались очертания гор. Во всём доме светилось одно окно на пятом этаже. У окна стояла женщина – люстра освещала сзади длинные волосы и яркий цветастый платок на плечах. Я внимательно вглядывался в женщину, и она будто почувствовала это. Оживилась, замахала рукой, словно звала меня, торопила.

Старик свернул зеркало и молча, властным жестом поманил меня к себе. Я подошёл, поднялся по ступеням прямо к нему и опустился на колени. Старик встал на ноги, в его воздетых руках засиял огненный меч с крупным сине-фиолетовым сапфиром на эфесе.

– Опусти голову! – велел старец. Я подчинился. – Это поможет тебе в самый трудный момент! – он с размаху вонзил меч в мою шею, в самое основание черепа. Меч вошёл легко и занял место рядом с позвоночником. Я почувствовал его силу. Мне стало легко, и я понял, что смогу победить.

– Иди, – сказал Ровесник Солнца, и я пошёл…

У самого края плато я обернулся:

– Спасибо!

Лиса дёрнула меня за штанину, и мы лихо скатились к подножию горы.

– Баб Лиз, а ты лиса-лисонька, оказывается!

* * *

Мы спешили в Москву, я проспал почти до девяти часов – и мы опаздывали. Ни Ляйсан, ни Лиза не могли разбудить меня, я проснулся сам, бодрый и полный сил. Я не успел позавтракать, и баба Лиза вручила Ляйсан пирожки, укутанные в полотенчико, и термос с чаем. Лихорадочно собираясь, я сообщил Лизе, что мне нужно в Алматы:

– Мне показали во сне горы, и я узнал их: это наши, алматинские, горы! Показали много чего непонятного, но, по крайней мере, будет за что зацепиться. Пятерых людей увидел, и только одного из них знаю, остальных придётся искать. Все они как-то связаны с этой историей, и расхлёбывать её, чую, ещё долго.

Баба Лиза слушала, кивала, лишних вопросов не задавала.

– Вот, Жан, это сбор такой травяной, не простой, смотри, он только для тебя, никому даже глотка не давай. Как устанешь сильно, или в тупик забредёшь – завари как обычный чай и выпей, не больше двух чашек. Спать будешь очень хорошо, и с пользой для дела. Из тупика выйдешь и силу наберёшь, понял? Здесь на четыре заварки. Надеюсь, хватит. Трава одна важная у меня закончилась, теперь только в июле её соберу, так что понапрасну не трать, только при самой необходимости, хорошо?

– Ох, спасибо тебе, баб Лиза! – мы крепко обнялись.

– Давай, сынок, действуй, и я всегда рада буду твоему приезду, всегда, запомни.

Мы ехали в Москву и вроде успевали к первому приёму, но Ляйсан всё равно позвонила клиенту и предупредила, что можем немного опоздать. Мы ели горячие пирожки и пили чай из пахучих травок, такой бодрящий, что аромат его привлёк внимание хмурого неразговорчивого таксиста, что вёз нас, и мы рассказали ему про нашу чудесную бабу Лизу и её магические чаи и настои.

Глава 5

ИСКАЖЁННЫЕ ОТРАЖЕНИЯ

У меня оставалось ещё пять дней работы в Москве, и я не мог, никак не мог уехать в Алматы, поэтому решил за оставшееся время как можно ближе познакомиться с Андреем. Я чувствовал, что происходящие с ним странности как-то связаны с той ночью, когда мир потерял баланс. Каким образом – не знаю, но скоро всё должно проясниться.

Итак, что мне известно? С Андреем точно творится что-то неладное – я собственными глазами видел ворона над ним и молнию тридцатого марта, когда мы познакомились. Его откровение про сон-кошмар тоже весьма настораживает. И ещё, именно на него указали мне в пророческом видении. Причём Андрей там был единственным знакомым мне человеком. Следовательно, я должен начать с него. Итак, номер первый. Андрей.

Марина, его сестра, была записана на завтра. В перерыв я позвонил ей, поинтересовался её самочувствием, и мы обсудили предстоящий её визит. А напоследок я между делом спросил, как дела у Андрея.

– Он в отъезде сейчас, но завтра к вечеру должен вернуться, он тоже спрашивал о вас, Жан, и, кстати, хотел узнать, сможете ли вы прийти к нам в гости? Я думала, скажу вам на приёме, но раз уж вы позвонили… У нас в пятницу вечеринка дома, по случаю дня рождения Иры, нашей старшей сестры. Андрей намеревался вас пригласить, и я тоже. Ира мечтает познакомиться с вами, и мы с Андреем хотели сделать ей сюрприз, пригласив вас, вы как?

Я быстро прикинул: вечеринка в пятницу, а в субботу у меня последние четыре приёма, вечером мы летим в Алматы. Так что высплюсь в самолёте или дома.

А такой шанс упустить – шанс познакомиться с Андреем поближе и, возможно, понять, зачем он мне нужен, – нет, я не мог.

– Марина, конечно. Я с удовольствием принимаю приглашение, так Андрею и передайте, только одно «но»: я до девяти вечера буду занят, так что приеду поздно, как раз, наверное, когда гости будут расходиться.

– О нет, насчёт этого не волнуйтесь, у нас в девять только всё начнётся, мы все – совы, большие любители ночной жизни.

* * *

Через два дня мне позвонил, а потом и приехал, Андрей.

Я был очень занят, но выкроил для него полчасика и спустился вниз, в ресторан гостиницы.

– Как вы? – поинтересовался Андрей. – Выглядите уставшим, впрочем, чему удивляться, вы же не отдыхать сюда приехали… Спасибо вам за сестру, от всего сердца, так мы все переживаем за неё, и приятно видеть, что настроение у неё улучшилось, да и самочувствие…

– Ну, это только начало, работы много ещё, у Марины действительно сложный случай.

– Итак, мы вас ждём в гости, вы до которого часа принимаете? Водитель заедет, как закончите. У нас все семейные события, дни рождения и всякие большие праздники традиционно проходят дома у родителей, но атмосфера абсолютно непринуждённая, гостей много, никакого напряжения, вам понравится.

– Андрей, а что бы я мог подарить вашей сестре? Что любит Ирина, чем интересуется? Без подарка не приду, а дарить что попало не хочется.

– Знаете… – Андрей задумался. – Она в третий раз разводится, что-то не получается у неё семейная жизнь, а даме уже сорок лет. Вы ей какой-нибудь чудодейственный амулет подарите, чтобы она за хорошего человека вышла замуж, жила с ним долго и счастливо.

– Андрей, вы что, издеваетесь? – вспылил я. – Или действительно думаете, что экстрасенсы – это такие колдуны из сказок? Заклинание сказал – и всё, да?

– Нет-нет, я так не думаю, но часто же какие-то амулеты, талисманы всякие делают на деньги, на любовь… Ну там фэн-шуй всякий… – Андрей покраснел.

– Нет, это невозможно, у вас в голове полная каша! Ладно, про подарок я понял. До завтра! Я пошёл, а то меня уже ждут.

* * *

На вечеринке по случаю дня рождения Ирины было весело и многолюдно. Я вручил виновнице торжества огромный букет и маленький бронзовый колокольчик (Ляйсан по моей просьбе купила его в антикварном магазине). При вручении шепнул, что в колокольчик нужно звонить по утрам и вечерам, чтобы любовь не терялась.

– А если уже потерялась? – живо спросила Ирина.

– Тогда – чтобы нашлась. На этот звон она прилетит, обязательно!

Ирина кивнула и сразу же спрятала колокольчик в свою сумочку. Подарков, как и гостей, было много, и мне польстило такое внимание к моему, более чем скромному, презенту.

Мама Андрея расстаралась, закуски и горячее были вне конкуренции, напитки на любой вкус, я быстро перезнакомился со всеми, поболтал с Мариной, потанцевал с её подружками. Затем основная часть гостей отправилась в клуб вместе с Ириной – ей захотелось продолжения именин, а мои попытки улизнуть домой пресекла Марина:

– Жан, вы сегодня оставайтесь у нас, Андрея задержали на работе, но он очень просил меня не отпускать вас, он вот-вот приедет. Так что, простите, я вас не отпущу!

Андрей действительно приехал довольно скоро, так что я даже не успел почувствовать себя неловко. Он тут же организовал новую волну веселья, а меня утащил на балкон, где мы немного поболтали о его сестре и её друзьях. Ну, почти посплетничали.

А потом перешли к серьёзному разговору.

– Слушайте, Андрей, а вы женаты? У вас есть семья?

– Пока нет, пока нет. Какие-то вокруг меня девушки возникают всё время – не девушки, а хищницы. Знаете, как акулы круги нарезают вокруг жертвы? Мне страшно становится и мурашки по спине.

Образ получился сочный – я рассмеялся:

– Про акул вы классно выдали! Ну а вообще… вы хотели узнать что-то обо мне и моей работе?

– О да, хотел спросить, как вы помогаете людям, ну… как вы решаете их проблемы, что видите, как это у вас получается. Вы родились с этим даром?

– Да, у меня это наследственное. Послушайте, на самом деле мы сейчас впустую потратим время, потому что лучше один раз попробовать на себе моё воздействие, чем часами слушать, как я это делаю. Хотите?

– Нет, – поспешно ответил Андрей.

– Почему?

– Потому что сначала мне надо понять принцип вашего воздействия.

– Вот вы зануда, сказал же: вы не поймёте. Я могу, конечно, долго говорить о том, каким образом я вижу вас и ваши какие-то проблемы. Это как картинки на экране, я могу их проинтерпретировать и дать вам рекомендации. Если увижу какие-то будущие проблемы – могу провести обряд на то, чтобы ущерб от них оказался минимальным, то есть снизить градус. Могу убрать препятствия, и вы женитесь на прекрасной умной женщине. Я просто могу это сделать, но не спрашивайте меня, как, я не объясню. Я понимаю: вы привыкли работать с конкретной информацией, логически выстраивать стратегии, решать тактические задачи, но тут – другое.

– Я знаю, про что вы говорите, я сам этим пользуюсь и учу других – интуиция, да? Иррациональное знание, правильно? Вы об этом?

– Да, только ваша интуиция заточена, скажем, на финансовый рынок, и вы при принятии решения используете, например, данные о курсах валют, закрывающихся нефтяных скважинах или гражданских войнах, а я использую опыт, полученный в своих погружениях и снах, «картинках», которые вижу и через которые получаю знания о том, «другом» мире. И вы, и я для повышения профессионального уровня накапливаем знания, собираем информацию, анализируем и систематизируем её. Подобное – к подобному, вот это, к примеру, может дополнить то-то, а вот это – абсолютно новое, его на отдельную полочку. Ну, у меня во всяком случае так.

И когда я сталкиваюсь с чем-то новым, чему не могу найти объяснения в своей системе, картотеке, я завожу новую карточку, и туда сначала вписывается знание, полученное иррациональным путем, озарением, интуитивно, а после я начинаю заниматься этим, наблюдать, медитировать, обдумывать, рассматривать, видеть сны об этом. Вот так, если вкратце, у меня…

– М-да, очень похоже, – Андрей был чрезвычайно серьёзен. – Но есть одна деталь, которая не даёт мне покоя… Вот моя работа выражается в конкретных цифрах, и банк сохраняет значительную часть активов в кризис благодаря разработанной мною стратегии. Мою работу риск-менеджера можно измерить… ну не знаю, каким-то количеством денег. То есть результат можно пощупать… Понимаете? Потрогать. А у вас? Что это?

Вы уж извините, не хочу обидеть вас, но вот я с Мариной поездил по всяким знахарям и целителям, были у парочки продвинутых экстрасенсов, они оперируют понятиями «психотравма» и «генетическая предрасположенность к кармическим нарушениям», – и это всё производит на меня, честно говоря, угнетающее впечатление. Я думаю о людях, которые не могут позволить себе ездить и выбирать, вот как мы. Мы всё пробуем, у нас есть на это деньги, время. А у кого нет? Как им выбрать того, чью работу потом можно будет «пощупать»? Вот Маринка после вашей консультации расцвела, ходит, что-то там напевает, и готовится жить и любить. Это и есть то, что можно «пощупать», на это ориентироваться?

– Ориентироваться ни на что нельзя в этой сфере, так же, впрочем, как и в вашей. Ну согласитесь, жизнь непредсказуема, вы можете спрогнозировать одно, а через час произойдёт нечто и ваши девяносто процентов успешного выхода из кризиса превратятся в сорок пять, да?

– И такое бывает, – спокойно согласился Андрей. – Только мы и это учитываем при составлении стратегии, и такие риски тоже. Тем не менее, да, такое случается сплошь и рядом. У нас стрессовая работа, но и специалистов ценят. Передают бережно из рук в руки.

– В принципе, у нас тоже, как и у вас, работает система рекомендаций, вот, например, вы, если вас устроит то, что вы от меня получите, – будете меня рекомендовать, давать мои контакты. А я, помня об ответственности, буду соразмерять свои знания и силы и буду браться только за то, что смогу решить и где смогу помочь.

Для меня, Андрей, важно не порушить свою репутацию. Одновременно растёт мой профессионализм, я становлюсь круче и, значит, могу работать с более трудными случаями, за которые большинство моих коллег и не возьмутся. И так постепенно появляется то, что можно «пощупать», ну в кавычках. Однако репутация дорогого стоит, и когда много людей, сотни, отзываются о тебе хорошо и рекомендуют тебя другим – это сравнимо с вашими активами, или как это там у вас называется…

– Да, это я всё понимаю, но вопросов у меня к вам меньше не стало.

– Знаете, Андрей, думаю, что со временем, если у вас не иссякнет интерес к моему занятию, вы больше поймёте и узнаете. А так, за полчаса разговора, я вам, конечно, не успею ничего объяснить и растолковать.

– Да, я понял, интерес не иссякнет – это точно. Вы улетаете, а как же с Мариной? Что дальше?

– Я планирую вернуться через два месяца, а пока будем работать на расстоянии, ну и всегда есть вариант её приезда в Алматы. А что ваш сон, Андрей? – внезапно спросил я. – Есть продолжение?

Он удивлённо приподнял бровь:

– А почему вы спрашиваете?

– Ваш сон произвёл на меня большое впечатление, и мне очень хочется разгадать его значение, я ведь тоже очень любопытный. А сон – ваш, понять и интерпретировать его сможете только вы. Вот я и спросил. Вдруг вы уже поняли, что к чему, и я смогу своё любопытство удовлетворить?

– Не сможете, – вздохнул Андрей. – Потому что сон я пока не понял, более того, со мной теперь наяву странные вещи происходят, но я никому о них не говорю. Некому сказать. Мать сразу потребует, чтобы я отдохнул, Ирка о неврозе заговорит, скажет, что от усталости и недосыпания, и потащит к своей подружке-психотерапевту. Маринка теперь будет вас рекомендовать. Поэтому молчу-помалкиваю, хотя странности такие, что впору бы самому задуматься о походе к психиатру.

– Ничего себе… Может, мне расскажете?

– Вам, пожалуй, могу, почему нет, только обещайте сдержаться и ничего не советовать, ладно?

– Без проблем, – спокойно согласился я. – Тем более что мои советы дорого стоят, и я никогда их вот так просто не раздаю.

– Класс! – Андрей рассмеялся. Но тут же стал серьёзным и, глубоко выдохнув, заговорил: – Со мной очень странные вещи происходят, я бы сказал, страшные, но не хочу так их называть. Потому что реально страшно становится мне, невозможно страшно… Дело в том, Жан, что я… Я боюсь смотреть в зеркала. После этого сна я вижу не себя в отражениях… Везде: в зеркалах, в витринах, лужах – вместо себя я вижу того парня, из сна. Того себя, с пустыми глазами… Безумными глазами… И это очень страшно.

Андрей помолчал подавленно и снова продолжил:

– Дома я завесил все зеркала, стеклянные двери, в комнатах я не открываю шторы на окнах, а в кабинете – жалюзи. На меня уже странно поглядывают коллеги и подчинённые. Ещё пара недель в таком состоянии – и меня точно запрут в психушку, и сон окажется вещим. Вот в таком подвешенном состоянии я сейчас нахожусь. Меня выручают мои навыки, приобретённые когда-то: медитации, дыхание, йога. Страх, однако, становится всё сильнее, и только потому, что у меня нет объяснения. Но я постараюсь понять, что происходит… Я пойму…

Андрей задумчиво смотрел вдаль.

Огромный город раскинул перед нами сверкающую сеть ночных огней, в которой мелкой рыбёшкой бились машины, развозя по клубам и ресторанам убегающих от ночного одиночества людей…

* * *

Я завершал все свои московские дела, предупреждал своих постоянных клиентов, что пока не могу сказать точно, когда приеду снова, но буду рад встретить их в Алматы.

С Мариной, которая в этот день была самой последней, я конкретно заговорил о её приезде, так как для неё долгий перерыв был невозможен. Так что после сеанса, за чашкой чая мы назначили сроки и обсудили все необходимые детали. Марина уже собралась было уходить, но я, под влиянием какого-то импульса, остановил её:

– Марина, хочу пригласить вас на ужин, Ляйсан уже ждёт в ресторанчике неподалёку, пойдёмте? Хочу с вами немного поговорить об Андрее, прошу вас, это важно.

Марина с готовностью кивнула:

– А я и сама хотела с вами посоветоваться, да никак не решалась, неловко было беспокоить вас этим. Андрей, конечно, сам должен обратиться к вам, но время идёт, а он не решается. А ведь с ним не так всё хорошо, как кажется. Вы об этом хотите поговорить?

– Да, именно об этом. Андрей неохотно рассказывает о себе и, похоже, совсем не хочет моей помощи, словно боится, что ли. Пойдёмте поговорим за едой? Нам скоро в аэропорт ехать, так что времени немного…

В ресторане, когда мы разобрались с заказом, я спросил:

– Марина, вы расскажете об Андрее? О его жизни, о характере? Что-то в нём есть такое, интересное очень, а обаяние у него какое, харизма! Ему бы актёром стать или рок-певцом, стадионы собирал бы.

Марина разулыбалась:

– Да, Андрюша такой у нас, удивительный и особенный. Вы знаете, Жан, он ведь мог не родиться. Мне мамина сестра рассказала по секрету. Мама ведь чуть аборт не сделала. Жили мы тогда в небольшом городке под Москвой, скромно жили. Папа наш – хороший человек, замечательный, но в те времена сложно было очень с деньгами, да и мы с Иркой уже были у родителей. Отец и сказал маме аборт сделать, потому что вроде как у них денег нет и «куда ещё один рот», и всякое такое. Мамуля плакала сильно, она же верующая, никак ей на аборт нельзя было, но и против мужа не пойдёшь. Тётка мне потом рассказывала, что с Андрюшкиным рождением вообще всё мистически было. Мама пошла к врачу, день был жаркий, солнце палит, она устала сильно, а так как мимо церкви проходила, увидела и зашла отдохнуть. Села на скамеечку под деревья, задумалась и опять расплакалась, а тут батюшка проходил. Ну знаете, как это бывает?

В общем, поговорил, приободрил, да ещё верующая женщина, к тому же, сама не хотела аборт делать. И она не пошла к врачу, и от папы скрывала сначала, а потом, когда живот стал виден, что поделаешь? Они, конечно, поорали друг на друга, поскандалили, но ничего, успокоились.

И вот Андрей родился у нас. Такой ладный, такой хорошенький, такой лапочка. Все его с детства обожали. А талант его – людей в себя влюблять, с самого рождения проявился. Все с ним возились, отказать ему не могли ни в чём. У него уже в восемь лет появился друг, автомеханик СТО, который Андрея под опеку взял, и к двенадцати годам он в машинах разбирался как профессионал. И дядя Антон был его лучшим другом.

А жили-то мы бедновато. Хотя и папа работал, и мама дома не сидела. И Андрюшка очень рано себя ответственным почувствовал, ответственным за семью. Но сначала его не в ту сторону повело, подростки же, сами знаете, все хотят экстрима, крутыми хотят быть. В четырнадцать лет он познакомился с ребятами, с шайкой одной. Они машины угоняли и продавали. Так Андрей у них чуть ли не сразу главным стал, потому что в машинах отлично разбирался, потому что умный был, да так ловко и грамотно все угоны обставлял, что ни разу их не поймали. Он этим делом четыре года промышлял, никто ничего не знал, он деньги домой с умом приносил. Небольшими суммами, но часто, якобы он у дяди Антона в помощниках зарабатывает. То, что он у дяди Антона не был все эти годы ни разу, у нас никто и не знал. Такое у всех было к Андрею доверие.

А Андрюша-то у нас ещё и везунчик, Жан!

Он, в свои восемнадцать, уже рублёвый миллионер был, и жил не тужил, отлично себя чувствовал. И вот однажды, в день, когда собирался на очередное дело со своими дружками, шёл он как раз мимо той самой церкви, где жизнь ему второй раз была подарена. И, сам не понимая, зачем, зашёл он в парк при церкви, сел на скамеечку и задумался. Сидел, отдыхал, хорошо ему было.

Времени до встречи было достаточно, он не спешил никуда, ну и разговорился с присевшим на скамейку прихожанином. Просидели они так часа три. Когда ушёл тот человек, Андрей ещё долго сидел и повторял, повторял, чтобы запомнить навсегда, слова Антония Сурожского, их ему собеседник напоследок сказал. Я и сама потом слова эти заучила назубок: «Грех – это прежде всего потеря человеком контакта с собственной своей глубиной. Человек глубок – а так часто он живёт поверхностно и только поверхностными чувствами, понятиями. И вместо того, чтобы жить из глубины, действовать из сердцевины своего бытия, он живёт отражённой жизнью…» Ой, Жан, забыла, как дальше…

Марина смутилась и прервала свой длинный монолог, который я слушал, не перебивая, очень внимательно.

– Да, глубокая цитата, и красивая, – приободрил я Марину.

– Вот-вот! В общем, дальше там сказано про то, что человек, ну тот, который поверхностный, он как бы только отражает свет… А, вот вспомнила: «простой отблеск тех лучей, которые падают на него»!

– Ну а в чём же тут везение Андрея? – вернул я Марину к рассказу о брате.

– А, ну да, я же про везение говорила… Везение его – в том, что ему всегда нужные и правильные люди встречаются, а ещё в том, что вовремя встречаются. Вот и тот человек, собеседник Андрея, задержал его, увлёк разговорами о смысле бытия, о вечном, о душе, Андрей и опоздал на встречу с дружками своими. А тех в тот день всех и замели. Никто из них Андрея не выдал, так что собрал он быстренько свои вещички и в Москву уехал.

Увлёкся он там поисками Бога, поисками собственной глубины, но и о хлебе насущном не забывал. Изучал финансовый рынок, поработал брокером, на учёбу поступил. То есть Андрюша у нас такой… гармоничный, что ли? И на земле крепко стоит, и о небесах не забывает, понимаете? Изучал религии, жил полгода в православном монастыре в Чувашии, ездил в Тибет. Искатель, но не пустой, не бегает от жизни, не боится её, а хочет понять, хочет до своей глубины добраться. Понимаете теперь, Жан, почему я сказала, что ваше объяснение про болезни и страдания очень Андрею подходит? Он сам себя мучает и учит, и заставляет двигаться вперёд и вверх, подгонять его не надо.

Есть, правда, у него одна странность – не может отношения с женщинами заводить. Как бы это объяснить? Женщины нравятся ему, и он им – очень, но вот никак не складываются у него стабильные и долгие отношения. Как будто и вправду монах, словно нельзя ему этого. Он что, боится, что семья отвлечёт его от высокого, от духовности? Как вы думаете, Жан?

– Я пока, Марина, и не знаю, что думать, из вашего рассказа мне совершенно непонятно, что с Андреем происходит. Судьба у него интересная, но не сказать чтобы особенная, или вы просто не всё знаете – может, есть ещё что-то. Я вас попрошу быть очень внимательной сейчас, всё запоминать, и, может, ещё раз с мамой поговорите. Возможно, что-то ещё она вам расскажет об Андрее. И вот о чём попрошу: когда поедете в Алматы, сделайте всё возможное, чтобы с вами в качестве сопровождающего прилетел Андрей, хорошо? Приложите все усилия. Думаю, это очень важно, и уверен на сто процентов, что мой нынешний этап с Андреем связан, и ему без меня тоже не обойтись….

Я уже больше себе говорил, тихо размышлял, и Марина с Ляйсан напряжённо вслушивались в мои слова.

Я спохватился:

– Девочки, дорогие мои, спасибо вам, и пора, пора собираться в аэропорт. Марина, вам такси вызвать?