Читать книгу: «Запретная страсть»

I.

Он был единственным, кто смог зажечь во мне искру и стал тем, кто ее потушил

Пролог

Криминальный мир не для слабых. Это аксиома, высеченная в камне кровью и предательством. Здесь царит жесткая иерархия, где каждая ступень пропитана страхом и жаждой власти. Подняться по этой лестнице – значит, ежедневно ставить на кон не только свою свободу, но и саму жизнь. Здесь нет места сантиментам, состраданию и жалости. Есть только холодный расчет и готовность идти по головам ради достижения цели. В этом мире действуют свои жестокие законы, зачастую противоречащие общепринятым нормам морали. Здесь верность проверяется не словами, а поступками, и цена предательства – смерть. Здесь нужно быть всегда начеку, уметь читать между строк и видеть скрытые мотивы. Чтобы выжить в криминальном мире, необходимо обладать не только физической силой и смелостью, но и хитростью, изворотливостью и умением плести интриги. Необходимо уметь манипулировать людьми, находить слабые места и использовать их в своих целях. Нужно быть мастером обмана, способным скрыть свои истинные намерения и предстать перед другими в выгодном свете. Но даже обладая всеми этими качествами, нельзя быть уверенным в своей безопасности. Этот мир – зыбучие пески, где вчерашний союзник может оказаться завтрашним врагом. Здесь всегда есть риск быть подставленным, преданным или просто устраненным, как ненужный свидетель. Поэтому, вступая на эту скользкую дорожку, нужно понимать, что обратного пути может и не быть. Криминальный мир оставляет на человеке неизгладимый отпечаток, меняя его сознание и разрушая его душу. Это мир, где выживают только сильнейшие. Но как далеко ты готов зайти?

Глава 1

Кира

– Кира, код 13. Возьми все необходимое. Руслан за тобой заедет через двадцать минут.

Я отрываю голову от подушки и начинаю искать телефон, который без устали вибрирует, оповещая меня о входящем сообщении. Нахожу его на самом краю тумбочки и сонно щурясь, пытаюсь сфокусировать взгляд на мерцающем экране. Это от Стаса – моего старшего брата. Смахиваю вверх блокировку и, войдя в зашифрованный мессенджер, открываю диалог. Код 13. Эта фраза, словно ледяной душ, мигом прогоняет остатки сна и означает только одно: дело серьезное. Быстро встаю с кровати и бегу на кухню, где хранится моя медицинская сумка, собранная для экстренных случаев. Вот уже 3 года, как я работаю хирургом в приемном отделении скорой помощи. После окончания ординатуры меня хотели отправить в Лондон, но я настояла, чтобы остаться здесь, в Калининграде. Рядом с семьей и лучшей подругой. Брат не понимал моего решения, ведь там есть все: новейшее оборудование, зарплата в разы больше и возможности для развития. Но нет самого главного – близких людей рядом. Мама всегда говорила, что я с братом как два разных полюса. Стас темноволосый брутальный парень с карими глазами, которые могли проникнуть в самую душу человека. И улыбкой, как у Чеширского кота. Дисциплинированный, целеустремленный, сдержанный. Он стремился к вершинам, к признанию, к материальному благополучию. Центр вселенной, по мнению всех девушек в округе. И я, его неидеальная младшая сестра. Светлые волосы, редкие зеленые глаза и невысокий рост. Хрупкое телосложение, конечно, добавляло моей внешности какую-то изюминку, но до той поры, пока я не открывала рот. Мой язык был моим врагом. Всегда. Я говорила то, что думала, не задумываясь о последствиях. И моя прямолинейность часто ранила людей. По этой причине учителя постоянно вызывали родителей в школу.

– Нельзя же так! – говорила мама. А я лишь пожимала плечами.

Мне казалось, что лицемерить хуже, чем говорить правду в лицо, даже если она неприятна. Я не понимала, почему люди так обижаются на искренность. Разве лучше жить в мире иллюзий, обманывая себя и других? Единственная причина, по которой я вообще доучилась в школе – мой отец. Он был не самым законопослушным гражданином нашего города. Еще в девяностых он сколотил себе имя, которое шептали за спинами с примесью уважения и опаски. Его никогда не интересовали наши оценки в школе или какие кружки мы посещали. Не водил нас в цирк и не читал сказки на ночь. Человек, выросший там, где выживает сильнейший, видел мир иначе. Вместо мультиков по вечерам, он показывал изнанку жизни. Учил распознавать ложь в глазах, видеть скрытые мотивы за улыбками, чувствовать опасность за версту. Говорил, что доверять нельзя никому. И единственный человек, на которого можно рассчитывать – это ты сам. Так и прошло наше детство.

Я хватаю сумку и начинаю проверять содержимое. Бинты, антисептики, шприцы, обезболивающее, кровоостанавливающее. Все на месте. На ходу натягиваю черные леггинсы и оверсайз байку. Смотрю на часы и понимаю, что Руслан уже должен быть здесь. Подхожу к окну и аккуратно приоткрываю плотные занавески. Внизу замечаю черный внедорожник с тонированными стеклами, которые не позволяют разглядеть, кто внутри. Отхожу и возвращаюсь к зеркалу. Быстро собираю волосы в небрежный пучок, стараясь не оставлять прядей. Поверх надеваю бейсболку, надежно скрывающая лицо. Несмотря на то, что уже вовсю весна, решаю надеть куртку. Утром все еще ощутимо прохладно, особенно, когда приходится выбираться за город. Последний взгляд в зеркало. Я готова. Беру сумку в руки и спускаюсь по лестнице. Каждый шаг отдается гулким эхом в пустом доме. Выхожу на улицу и вижу, как Руслан уже стоит возле машины, облокотившись на капот. Топаю ногой и злюсь, что в очередной раз моя попытка провалилась. Он ухмыляется и подзывает к себе.

– Как ты это делаешь? – в знак приветствия я выставляю кулак.

Руслан, начальник службы безопасности моего брата, вот уже несколько месяцев обучает меня разведке. Мы договорились, что если Руслан замечает движение в окне, то выходит из машины, давая понять – я провалила попытку.

– Опыт, моя дорогая, опыт, – отбивает мой кулак своим. – Ты слишком торопишься. Запомни, наблюдатель должен быть незаметным. Ты же дергаешь занавески так, будто пытаешься привлечь внимание всего района.

Я закатываю глаза. Мне бы его выдержку. Мы садимся в машину. Руслан заводит двигатель, и внедорожник плавно трогается с места. Я подмечаю, что он сегодня особенно напряжен. Несмотря на нашу разницу в возрасте, он всегда подшучивает надо мной. А сейчас его лицо серьезное и сосредоточенное.

– Ты знаешь, что произошло у брата?

Руслан молчит, вглядываясь в дорогу. Серые многоэтажки мелькают за окном, отражая хмурое настроение. Наконец, он вздыхает и тихо произносит:

– Стас связался со мной и сообщил, что срочно нужна твоя помощь. Подробностей не знаю. Но он был очень взволнован. Это не похоже на него.

Меня пробирает дрожь, но я стараюсь сохранять внешнее спокойствие. Руслан уверенно рулит вперед, минуя улицу за улицей. Иногда он бросает быстрые взгляды в зеркала, проверяя нет ли хвоста. Каждое его движение выдает годы опыта, благодаря которому я могу чувствовать себя в безопасности. В скором времени, мы сворачиваем на узкую дорогу, которая идет вдоль леса и ведет к дому, который хранит очень много воспоминаний. Он находится в двадцати километрах от города, но местоположение скрыто глубоко в лесу, что делает его недоступным для остальных людей. К нему ведет одна единственная дорога, которая тщательно охраняется службой безопасности брата. Вся территория оснащена современными камерами видеонаблюдения и датчиками движения. Каждая дверь оборудована замками с биометрическими датчиками. Для сотрудника выдается пропуск. Когда-то этот дома принадлежал моим родителям, а точнее отцу, который ценил свое личное пространство больше всего на свете. Тщательно отбирая круг общения и не подпуская к себе посторонних без веской причины. Его секреты стоили дорого, а преданная служба тех, кто ему доверял, подтверждали надежность системы защиты. Именно здесь проводились важные встречи и принимались решения, от которых зависел исход крупных сделок. Эту крепость невозможно было взять силой или хитростью. И каждый, кто знал это, уважал за поразительную неприступность. Мы проезжаем пост охраны, отсканировав свои пропуски и въезжаем на территорию. Дорога петляет между вековыми соснами, которые отбрасывают причудливые тени на гравий. А чуть поодаль виднеется он – элегантный и надменный. Классические колонны, изящные барельефы и огромные оконные проемы. Время, казалось, совсем не тронуло его. Я помню, как ребенком бегала по широкой веранде, пытаясь поймать солнечных зайчиков, скользящих по деревянному полу. Как завороженно слушала истории, рассказываемые у камина. Дом был не просто строением. Это хранитель воспоминаний. Руслан притормаживает прямо возле крыльца, и я выхожу из машины. Воздух обволакивает, словно мягкое одеяло, создавая ощущение уюта и спокойствия, совершенно несравнимое с городской суетой. Набираю код от двери и, услышав щелчок замка, захожу внутрь. Вешаю куртку в прихожей и иду в гостинную. Все на своих местах, как и несколько месяцев назад. Я поднимаю голову и натыкаюсь на несколько фотографий, которые висят на стене. Раньше их здесь не было. Вот Стас, совсем мальчишкой с огромным плюшевым медведем, явно больше его самого. Вот он же, но уже подросток на фоне гор со сноубордом в руках и дерзким огоньком в глазах. Перехожу к следующей фотографии. Мой выпускной. Вокруг меня стоят одноклассницы, а сзади Стас корчит лицо. В груди постепенно разливается теплое чувство ностальгии.

– Я тоже не могу пройти мимо этих фотографий, – за спиной появляется Ольга.

Ее доброе лицо и морщинки вокруг глаз, казалось, стали еще глубже. Она всегда была рядом, и я воспринимала ее скорее как близкую родственницу, чем как обслуживающий персонал.

– Они словно портал в прошлое. Правда? – ответила я, не отрываясь от фотографий.

Ольга кивает, подход ближе и тоже устремляет взгляд на стену воспоминаний.

– Помнишь, как мы готовились к этому дню? Сколько платьев перемерили? Сколько споров было о прическах? А Стас все испортил своим дурацким выражением лица, – смеется Ольга.

Я улыбаюсь, вспоминая тот суматошный и такой волнующий день. Казалось, это было только вчера. Но время неумолимо летит вперед.

– Идем. Руслан сообщил, что Стас выдернул тебя из кровати. Ты, наверное, и не завтракала.

Мы проходим на кухню, где на столе дымится ароматная яичница и стоит кружка чая. Живот громко урчит, давая понять, что не мешало бы подкрепиться. Сажусь за стол и с удовольствием вдыхаю аппетитный запах. Первый кусочек тает во рту.

– Спасибо, – говорю я, чувствуя, как жизнь постепенно возвращается в меня.

Ольга садится напротив, внимательно наблюдая за мной. В ее глазах читается беспокойство, которое она пытается скрыть за бодрой улыбкой. Переживает за Стаса, как и я. А точнее за то, что он может закончить, как и его отец – в земле. Завтрак проходит в непринужденном разговоре. Я рассказываю про свою работу, а Ольга о семье. В частности о дочке, которая готовится вот-вот станет мамой. Но стоило мне подумать об этом прекрасном событии, как на кухню входит Руслан.

– Пора. Машины на подъезде.

Беру сумку и выхожу во двор. Одна за одной, машины тормозят возле нас и из них выходят люди. Черные костюмы разорваны, испачканы. На лицах ссадины, из которых сочится кровь. Я переглядываюсь с Русланом. Его лицо, как и мое, выражает недоумение. Затем замечаю, как из последней машины выходит брат. Прошу Руслана помочь осмотреть раненых, а сама бегу прямиком к нему. Рубашка вся в крови. Пытаюсь найти рану, но ничего не вижу. Стас останавливает меня, крепко обнимает и шепчет на ухо:

– Все в порядке. Это не моя кровь.

Немного расслабляюсь, но потом боковым зрением вижу, что в машине есть кто-то еще. Отстраняюсь и открываю дверь шире. Передо мной сидит крупный мужчина. Его глаза закрыты. Голова свисает на бок, открывая вид на мощную шею, покрытую венами. Я касаюсь пальцами его шеи. Пульс есть, но очень слабый. Опускаю взгляд ниже и вижу огромное багровое пятно, которое расплылось на всю грудь. Он серьезно ранен.

Глава 2

Кира

Меня охватывает паника, но я стараюсь взять себя в руки. Отодвигаю край пиджака и расстегиваю рубашку на несколько пуговиц. Заглядываю внутрь. В груди зияет багровый провал, окруженный рваными краями. Кровь, горячая и липкая, пропитывает рубашку, стекая вниз по животу.

– В аэропорту в нас стреляли, – произносит Стас. – Прикрыл меня, дурак. Вот и досталось.

Я прижимаю руку, пытаясь хоть как-то остановить кровь. Безуспешно. В голове проносится мысль, что пуля может быть все еще внутри. А это значит, что времени у нас не так много. Нужно действовать. И быстро.

– Надо перенести в операционную.

Стас кивает и тут же подхватывает тело. Руслан и еще какой-то незнакомый мне мужчина оказываются рядом и помогают брату. Втроем они заносят мужчину внутрь, стараясь не трясти лишний раз. Операционная, которая располагается на нулевом этаже дома, уже готова.

– Сюда, – указываю на стол, накрытый стерильной простыней. – Аккуратнее.

Они кладут на стол, а затем я прошу выйти всех за дверь, кроме Руслана. Быстро надеваю халат и перчатки, чувствуя, как адреналин вытесняет панику. Инструменты уже разложены на столике. Освобождаю раненного сначала от пиджака, затем от рубашки. Передо мной предстает накаченное тело, покрытое татуировками. Глубокий вздох. Нужно сосредоточиться. Осматриваю рану. Без рентгена сложно сказать, где пуля. Но действовать нужно исходя из худшего сценария. Руслан без лишних вопросов подает скальпель. Подношу его к коже, но не успеваю сделать надрез. Меня хватают мужские руки и тянут на себя. Вздрагиваю от неожиданности и скальпель, который держала в руках, летит прямо на пол, противным звоном ударяясь о кафель. Вглядываюсь в его большие карие глаза, которые мечут искры ярости.

– Отпусти ее!

Руслан встает между нами, загораживая своей широкой спиной. Мужчина нехотя разжимает пальцы и я отхожу от стола, чувствуя, как поднимается волна негодования. Я подбираю скальпель, выкидываю в раковину и поворачиваюсь к незнакомцу.

– Что происходит? – шиплю сквозь зубы, стараясь не повышать голос. – В тебе пуля, дорогой.

Мужчина продолжает молчать, сверля меня взглядом. В глазах читается вызов и что-то еще, неуловимое, но от этого не менее пугающее. Делаю глубокий вдох. А затем выдыхаю.

– Послушай, крутой парень. У тебя в теле кусок свинца. Ты так и будешь нам меня смотреть?

– Я не просил о помощи. И особенно от девчонки, – наконец произносит он.

Девчонка? Да я проводила бессонные ночи, зубря анатомию, оттачивая навыки на практике, рискуя жизнью ради спасения других. И этот амбал смеет называть меня девчонкой? Я бросаю взгляд на шкафчик, где лежат инструменты. Достаю оттуда новый скальпель и возвращаюсь обратно.

– Держи, – протягиваю инструмент. – Можешь прооперировать себя сам. У тебя как раз осталось несколько минут, прежде чем начнется внутреннее кровотечение.

Руслан хмурится, но молчит, понимая, что сейчас лучше не встревать. Мужчина, кажется, слегка опешил от моей дерзости. Явно ожидал, что буду уговаривать его, упрашивать. Доказывать свою компетентность. Но я не собираюсь тратить на это время. Он смотрит на скальпель в моей руке, затем на меня. Осознает, что я не блефую и что времени на препирательства нет. Боль, очевидно, усиливается, и он морщится.

– Ладно. Делай, что должна. Но помни, если что-то пойдет не так…

– Придется встать в очередь, – заканчиваю я.

Мои слова звучат холодно и отрывисто. Сейчас не до игр в вежливость. Каждая секунда дорога. Мне приходится ввести анестезию. Проходит минут пять, прежде чем глаза мужчины закрываются, а тело обмякает на столе. Я беру скальпель и делаю небольшой надрез. Кровь брызгает фонтаном прямо в лицо. Игнорирую противный запах железа и продолжаю работу. Зажимаю сосуд, чтобы остановить кровотечение и беру электрокоагулятор. Работаю быстро, но аккуратно. Нет права на ошибку. Каждая манипуляция должна быть выверена до миллиметра. В голове только план операции, никакой паники. Слой за слоем я проникаю глубже, к цели. Руслан подает инструменты молча, понимая с полуслова. Добравшись до нужного участка, беру пинцет и пробую добраться до пули. Чувствую, как мои пальцы дрожат, но я заставляю себя не обращать на это внимания. Когда кончик пинцета касается металла, я беру зажим и извлекаю пулю. Передаю ее Руслану, чтобы он сохранил как улику. Проверив, что все сосуды запаяны, начинаю сшивать ткани. Слой за слоем, стежок за стежком, я восстанавливаю целостность тела. Работа кропотливая и требующая максимальной концентрации. В конце накладываю повязку и выдыхаю. Операция завершена. Выбрасываю окровавленный халат вместе с перчатками и маской в корзину, и выхожу из операционной. В гостиной я замечаю Стаса, который расположился в любимом кресле и пытается зашить свой порез на лбу.

– Давай помогу, – я сажусь напротив него и перехватываю иглу.

Когда-то брат брал у меня несколько уроков по хирургии, но, судя по его неуклюжим попыткам, все знания выветрились вместе со стаканом виски. Лоб рассечен неглубоко, но довольно длинно, и кровь все еще сочится. Прижимаю края, совмещая их ровно. Стас морщится, но молчит, лишь крепче сжимая подлокотники кресла.

– Пил? – спрашиваю я, не отрываясь от дела.

Игла послушно скользит, оставляя за собой ровный стежок.

– Немного, – бормочет он виновато. – Слушай, не читай нотаций, ладно? И так тошно.

– Не буду, – отвечаю я.

Осталось всего несколько стежков, и я заканчиваю, закрепляя нить надежным узлом.

– Готово, – объявляю я, приклеивая сверху стерильный пластырь. – Постарайся не мочить ближайшие пару дней.

– Спасибо, – тихо говорит он. – Правда, спасибо. Ты всегда меня выручаешь.

Стас протягивает стакан и я делаю пару глотков. Виски обжигает горло, разливаясь по всему телу.

– Как он? – кивает в сторону операционной.

– Жить будет, – опускаю плечи, позволяя себе немного расслабиться. – Сейчас ему нужен покой.

– Ты сегодня хорошо поработала.

Наши бокалы чокаются и брат залпом выпивает свой стакан. Я отпиваю немного, так как через несколько часов мне нужно выходить на смену.

– Ты знаешь, кто на вас напал? – решаюсь наконец спросить.

Брат лишь отрицательно качает головой. Но по глазам вижу – он что-то скрывает. Этот взгляд я видела не раз, когда он, будучи подростком, ввязывался в очередную драку и пытался скрыть это от матери. Сейчас же масштаб был иным. Это была не уличная потасовка, а нечто гораздо более серьезное.

– Это третье нападение на тебя за последние два месяца. И если ты думаешь, что я слепо поверю в то, что это случайность, то ты ошибаешься.

Стас отводит взгляд. Брат, всегда казавшийся таким уверенным и сильным, сейчас выглядел каким-то потерянным. Молчание затягивалось, и я чувствовала, как напряжение в комнате нарастает. Я знала, что виной всему был бизнес, который достался ему после смерти отца. Разумовский старший владел одной из самых крупных судоходных компаний в стране. Только вот бизнес этот был, мягко говоря, не совсем чист. Корабли, которые поставляли из Швеции и Норвегии рыбную продукцию, частенько скрывали на дне контейнера контрабанду в виде оружия. Я до последнего надеялась, что брат продаст бизнес, но он решил продолжить дело отца. Мотивировал это тем, что не может предать память о нем и разрушить то, во что тот вложил столько сил. А я вот была совершенно другого мнения. Этот бизнес построен на крови и насилии. И рано или поздно поглотит Стаса целиком. Когда брат поставил окончательную точку в вопросе о бизнесе, мне оставалось лишь принять это. Быть рядом и помогать в случае необходимости. В его дела я никогда не лезла. Не любила я все это.

– Прошел слух, что кто-то устроил на меня охоту и хочет отобрать бизнес, – произнес Стас, нарушая тишину.

– Но ведь в городе все тебя знают и не полезут вот так, в открытую, – я нахмурилась.

– Знать то знают. Только вот времена меняются.

– И что ты собираешься делать? – спросила я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

– Я не собираюсь отдавать то, что принадлежит мне по праву. Отец строил эту компанию годами, и я не позволю каким-то выскочкам все разрушить. Олег поможет найти этих мразей.

– Олег? – переспрашиваю я.

– Парень, которого ты оперировала. Ты наверное, не помнишь, но я с отцом часто встречался с семьей Волковых. Наши отцы были партнерами. А мы стали лучшими друзьями. У него остались здесь связи, поэтому я уверен, что он сможет нам помочь. И за тобой заодно присмотрит.

– Издеваешься?

Стас вздохнул, проводя рукой по волосам и посмотрел на меня с укоризной.

– Я знаю, что ты сильная и независимая, но сейчас не время для гордости. Я не могу подвергать тебя риску. Если охотятся на меня, то могут добраться и до тебя. Олег – профессионал, он знает, как защитить. Так что постарайся ему не грубить и быть милой.

Я слегка приподняла бровь, стараясь скрыть удивление. Не грубить? Быть милой? Ему? Перспектива быть милой с человеком, который несколько часов назад угрожал мне, вызывала у стойкое отвращение. Но спорить с братом – это то же самое, что переубедить ветер сменить направление. Бесполезно и отнимает слишком много сил. Лучше просто сделать вид, что согласна. Я посмотрела на часы и поняла, что скоро начнется моя смена в больнице. Целую брата напоследок и выбегаю из дома. Свежий воздух немного прочищает голову. Солнце постепенно опускается, окрашивая небо в нежные оттенки розового и оранжевого. Мне всегда нравится это время суток. Оно дарит надежду, даже когда внутри все клокочет от усталости.