Читать книгу: «Деньги и знаменитости. Выбираем личную финансовую модель», страница 4

Глава 2
Противоположности

Шаляпин. Сизифовы миллионы¹⁶⁸

Сколько можно падать и подниматься, чтобы пробраться наверх? Нет, не по ступеням власти, а в искусстве и в состоятельности семьи? Из ничего, почти что из праха, из беднейшей семьи, где отец был вечно пьян, а мать в конце концов надорвалась и умерла, – вырваться почти что к солнцу. Когда вся Россия уверена, что ты невероятен, гений.

Сначала – Суконная слобода, Казань. «Случилось, что он забил мать до бесчувственного состояния»¹⁶⁹. Это папочка, писец в уездной земской управе. «Когда меня били, я находил это в порядке вещей»¹⁷⁰. «Мы помещались все в одной комнате – мать, отец, я и маленькие брат с сестрой. Мать уходила на поденщину – мыть полы, стирать белье, – а меня с маленькими запирала в комнате на целый день с утра до вечера. Жили мы в деревянной хибарке, и – случись пожар, – запертые, мы сгорели бы»¹⁷¹. Как из этого вырваться? Мало ли еще у нас людей по довоенным баракам да хибарам? В коммуналках?

Чудом выучился читать. Бродил по училищам. Выгнали из одного за проделки – приняли в другое. Потом снова выгнали. Как-то раз выгнали за поцелуй. Зато почерк красивый – иди в писари и не жеманничай. Между училищами – в мальчики, учиться ремеслу. Всюду били. Сапожник-крестный – тачать, сучить дратву за подзатыльники. Другой сапожник – набить «набойку на стоптанный каблук», наложить заплаты. Там «били меня беспощадно, удивляюсь, как они не изувечили»¹⁷². Был очень голоден. «Иногда заказчик даст пятак или гривенник на чай. Всегда страдая от недоедания, я покупал белого хлеба и ел его с чаем»¹⁷³.

Помните, это – Шаляпин! Федор Иванович, гений земли Русской. Стерва, рожа, скважина, лоботряс. Это его детские имена. А вот другое учение, у токаря. «Кормил хозяин скверно. Работа была тяжелая, не по силам мне. Хозяин часто брал меня с собою на рынок, где он покупал березовые длинные жерди, вершков двух и трех толщиною. Эти жерди я должен был тащить домой. Повторяю, я был худ. У меня везде торчали кости. И мне было всего десять лет от роду. Однажды я тащил дерево домой и до того выбился из сил, что, бросив жердь, прижался к забору и заплакал»¹⁷⁴.

Тогда, может быть, столяром? «Но вскоре это ремесло показалось мне отвратительным, потому что учитель-мастер бил учеников – а меня чаще других – всеми инструментами и всяким материалом, бил угольниками и досками, толкал в живот фуганком, стукал по голове шерхебелем. Я попросил, чтобы меня перевели в переплетную: там меньше тяжелых инструментов и удар книгой по голове не вызывает такой боли, как удар доской в полвершка толщины».

Канцеляристом? Там сытней. «И вот я сижу за конторкой ссудной кассы… Приносят разные невеселые люди кольца, шубы, ложки, часы, пиджаки, иконы… кто-то ругается, кто-то плачет, кто-то умоляет прибавить, ссылаясь на болезнь матери, смерть сына, а я пишу квитанции, думаю о театре»¹⁷⁵. Бросил. Писцом в земскую уездную управу? Оскандалился в театре, был бит, прогулял. Писцом в судебную палату, переписка дел об изнасилованиях? Потерял документы. «Вон! – гремел экзекутор… – Бейте его, дьявола, гоните его… Вон, треклятая морда!»¹⁷⁶

Тогда, конечно, в крючники. «Грузили муку. В первый же день пятипудовые мешки умаяли меня почти до потери сознания. К вечеру у меня мучительно ныла шея, болела поясница, ломило ноги, точно меня оглоблями избили. Крючники получали по четыре рубля с тысячи пудов, а мне платили двугривенный за день, хотя за день я переносил не меньше шестидесяти – восьмидесяти мешков»¹⁷⁷.

И еще вот это. «Целыми днями, полуголодный, я шлялся по городу, отыскивая работу, а ее не было»¹⁷⁸. В умирающей, полупьяной семье, опускающейся все ниже. «Если б вы знали, какое унизительное чувство голод!»¹⁷⁹ «Когда спишь, не хочется есть. Однажды я проспал более 48 часов кряду»¹⁸⁰. «Я приходил в отчаяние, в исступление, готов был просить милостыню, но не решался, и, наконец, задумал покончить с собою. Я задумал сделать это так: войду в оружейный магазин и попрошу показать мне револьвер, а когда он будет в руках у меня, застрелюсь. Теперь понимаю, что все это было затеяно и глупо, и неосуществимо, но тогда я твердо решил покончить с собою так или иначе. Жить мне очень хотелось, но как тут жить?»¹⁸¹ Не случилось.

Но что же в этой жизни, казалось, обреченной на раннее уничтожение, было тайной, что держало ее на поверхности? Что было волной, которая то отпускала, то вдруг поднимала вверх, высоко вверх?

Голос. Трижды, десятикратно усиленный Богом голос. Театр. Самое захватывающее место в мире. Он так любил его с 9–10 лет. Память, слух. Великолепные, все бралось на ходу. Сила, от которой некуда было деться, сильное тело. И еще женщины. «Я чувствовал, что женщина – радость жизни, владыка ее!»¹⁸² «Что бы я ни делал, делал для женщины, для того, чтобы заслужить ее внимание, ее любовь»¹⁸³.

А еще? «Был вынослив, как верблюд, и мог петь круглые сутки». Работать! Пение началось с малого, с чуть слышного, с нескольких аккордов в жизни. Как-то раз, ему было 9–10 лет, зашел в церковь, услышал всенощную, стал проситься в певчие, был взят, «быстро постиг» ноты, три месяца пел бесплатно, а потом был взят за жалованье в полтора рубля в месяц. Пел всенощную, пел обедню, пел на свадьбах, похоронах и молебнах, пел в архиерейском хоре, уже за 6 руб. «Это был большой заработок»¹⁸⁴.

А потом отдали сапоги тачать – всё, нет пения. Так и пошло лет на десять – гнали, били-колотили, и вдруг – снова случай, который дает возможность петь. В 11 лет выучился скрипке. Сам. Ему купили на «толчке» скрипку за 2 рубля. В 12 лет в первый раз попал в театр. «Театр свел меня с ума, сделал почти невменяемым»¹⁸⁵. Он декламировал «Медею» на улицах, размахивая руками. Он стал статистом в театре. «Мне намазали лицо жженой пробкой, обещав дать пятачок за это посрамление личности. Я подчинился окрашиванию не только безбоязненно, но и с великим наслаждением, яростно кричал “ура” в честь Васко да Гама…»¹⁸⁶

В 13 лет закончил учиться¹⁸⁷. В 13? Как это может быть? Он ведь пел на итальянском и французском, за ночь учил оперные партии. У него был изысканный вкус. Станиславский: «Мы издали наблюдали молодого Шаляпина, находившегося в кругу больших мастеров: там были Репин, Серов и др. Он слушал их с жадностью, стараясь не проронить ни единого слова. Мамонтов толкнул меня и сказал: “Смотри, Костя, как он жрет знания”»¹⁸⁸.

Он жрал знания.

А голос? Не пропал. Был детским дискантом – стал баритоном, потом басом! Петь, обнаруживая себя в природе! В 16 лет – Астрахань, хор в увеселительном саду. В 17 лет – Казань, Уфа, хор в оперетках, 20 рублей в месяц! Репетиции до 4–5 утра. «Дирекция покупала нам по бутылке пива на брата, хлеба, колбасы, и мы, закусив, распевали. Хорошо жилось!»¹⁸⁹ Первый бенефис, первый подарок от публики – 50 рублей и серебряные часы. «Я стал богатым человеком. Никогда у меня не было такой кучи денег… Я купил себе верблюжье пальто, мохнатое, темно-коричневое, кожаную куртку с хлястиком… сапоги, перчатки и тросточку. Напялив на себя все это великолепие, я отправился гулять по главной улице Уфы, и каждый раз, когда встречный человек казался мне заслуживающим внимания, я небрежно вытаскивал из кармана мои часы и смотрел, который час. Очень хотелось, чтоб люди видели, что я при часах»¹⁹⁰.

Время, вперед! Уфа, Самара, Златоуст, Уральск, Астрахань, Самарканд, Баку, Тифлис, Батуми, Кутаиси, Ставрополь. То хор, то оперетка, то голоден, то сыт, то опять спит на улице, то опера на провинциальных подмостках. Опера! Настоящая опера! 25 рублей! 40! И счастье бытия! Вот он в 19 лет поет в «Норме». «Я должен бы переписать свою партию по-итальянски русскими буквами. Воображаю, как сладостно звучал итальянский язык в моих устах!»¹⁹¹

Ему 17–20 лет, пел 20 разных опер, 15 оперетт, прошел с десяток трупп. Когда трупп нет – в писцы или крючники, таскать мешки. Голодный, грязный. «Вдруг Фортуна улыбнулась мне: я нашел на улице ситцевый платок… в узелке оказалось четыре двугривенных»¹⁹². Наконец, улыбнулась по-настоящему: нашелся тот, кто стал его учить петь как профи (Д. А. Усатов), без всякой платы, еще его и содержали, и кормили обедами. Шаляпин, разбирайся в вилках, ложках и ножах! «Шаляпин, не надо шмыгать носом во время обеда!»¹⁹³ Шаляпин – это «Галатея»?

Все в нем было слажено под музыку. Постепенно вокруг него нарастает гул, чувство чуда. Сначала в Тифлисе. Ему 21 год, он в Казенном театре поет через день, каждый раз в разной опере. Смотрите, январь–февраль 1894 г. – «Фауст», «Гугеноты», «Миньона», «Бал-маскарад» на итальянском, «Риголетто», «Демон», «Фра-Дьяволо», «Русалка», «Пиковая дама», «Евгений Онегин»¹⁹⁴. И еще его личный бенефис. «Я готовил роли, как блины пек. Бывало, сегодня назначат роль, а завтра ее надо играть… Я… учил их на ходу, по ночам. Каждая роль брала меня за душу»¹⁹⁵.

На подъем! Уже 150 руб. в месяц! «Весь басовый репертуар лег на мои плечи». «Мне страшно аплодировали… Публика даже встала»¹⁹⁶. «Собралось множество публики, мне подарили золотые часы, серебряный кубок да сбора я получил рублей 300»¹⁹⁷.

И только-то? Золотые часы? Нет, конечно. Как-то раз они играли сцену из «Бориса Годунова». «Я вдруг почувствовал в этой странной музыке нечто удивительно родное, знакомое мне. Мне показалось, что вся моя запутанная, нелегкая жизнь шла именно под эту музыку. Она всегда сопровождала меня, живет во мне, в душе моей и более того – она всюду в мире, знакомом мне. Это теперь я так говорю, а тогда я просто почувствовал какое-то благоговейное слияние тоски и радости. Мне хотелось плакать и смеяться. Первый раз я ощутил тогда, что музыка – это голос души мира, ее безглагольная песнь»¹⁹⁸.

Ему 21 год. Началось завоевание Москвы и Петербурга. Голос Шаляпина неотразим. Он не только пел – еще и играл, как актер, сильно, свежо. Столицы были взяты с налета.

У него не было почти никаких шансов. Он, скорее всего, должен был погибнуть. Его детские друзья рано пропали, кто от чего. В его жизни были тысячи обстоятельств, по вине которых можно уйти на дно. Он чуть не попал в Сибирь, его звали на смертоубийство. Его били в детстве нещадным образом. Он голодал и чуть не застрелился от голода. Но была сила, неизвестно, как ее назвать: сила желания, сила работы, сила таланта – у нас у всех есть своя сила – сила неуклонного движения мимо людей и их предметов наверх, к жизни, о которой говорят: «он наш». Этой жизнью гордятся. Можем ли мы так? Должны ли мы так? Кажется, что должны, мы назначены сделать все, что можем, чтобы подняться, быть все увереннее, успешнее и состоятельнее, даже если обстоятельства жизни не слишком благоприятствуют этому. Мы обязаны так сделать, должны, по нашему внутреннему закону.

Жизнь удалась. «Денежная модель» Шаляпина

Шаляпин поднялся. Кругом аплодисменты. Что дальше? Учиться. Творить. Любить. Жить. Жить нестесненно. Тот, кто бедствовал, иначе жить не будет. Но как? Растратить? Раскидать в удали деньги, которые на него сыпались? Погулять?

Нет, не так. У Шаляпина образовался новый талант – управлять своим имуществом. Подниматься с деньгами, основательно. Вкладывать.

Недвижимость. У него две семьи, в Москве и Петербурге, две женщины с детьми, две недвижимости: в Москве приятный дворянский особняк (не сгорел в 1812 году), в Петербурге большой трехэтажный дом – они до сих пор живы, в них музеи-квартиры. Отлично, вкладывается в недвижимость, товар на все времена.

А еще? Тоже недвижимость. Земля, дача № 1, точнее, большой деревянный особняк из строевого леса во Владимирской губернии, за полтораста с лишним километров от Москвы, «на высоком берегу речки Нерль. Место исключительно живописное. Кругом лес – сосновый и смешанный, напротив – через речку – заливной луг и дальше снова лес»¹⁹⁹. Дача «никакого определенного стиля… не имела. Здесь полностью властвовала фантазия художников, и получилось нечто совершенно своеобразное, а потому интересное: были и своды в стиле русских теремов, и много балконов, и терраса»²⁰⁰.

О. Бёрдслей

The Later Work of Aubrey Beardsley. Plate 4.

«Самолично хочу выводить гусей и кур»²⁰¹.

Дача № 2 – под Плёсом. Большой одноэтажный дом с мезонином + земля, берег Волги. Строилась перед Первой мировой войной, пожить там не успел.

Дача № 3? В Крыму, под Гурзуфом, на тогда модном курорте Суук-Су. «Есть в Крыму, в Суук-Су, скала у моря, носящая имя Пушкина. На ней я решил построить замок искусства. Именно, замок. Я говорил себе: были замки у королей и рыцарей, отчего не быть замку у артистов? С амбразурами, но не для смертоносных орудий. Я приобрел в собственность Пушкинскую скалу, заказал архитектору проект замка, купил гобелены для убранства стен. Мечту мою я оставил в России разбитой…»²⁰² Была куплена земля.

Все это было потеряно. С октября 1917 г. шли декреты – шли один за другим. Никто не имеет права владеть домом, землей, лесом, квартирой, имением, недвижимостью. Никто не может быть собственником предприятия. Ваши ценные бумаги аннулируются. Счета в банках экспроприируются. Их больше нет.

В Москве особняк «уплотнен». Жена № 1 (Иола Торнаги, у нее от Шаляпина шестеро детей, пятеро выжили) – в коммуналке, в бывшем «своем» доме, на долгую жизнь до начала 1950-х. «Национализированный дом был полон “жильцами”, занявшими все комнаты по ордеру»²⁰³. В Петрограде дела получше. Шаляпину и жене № 2 (Мария Петцольд, вдова, двое детей от первого брака, трое – от Шаляпина, с конца 1920-х – официальная жена) оставлена старая квартира. «В квартире было холодно… дров нет. На столе вместо прежнего хлебосольства – жидкий чай и черный хлеб на тарелке»²⁰⁴.

Счета в банках под процент. А что с деньгами? Вот что он говорил: «Был я всю жизнь рабочим, а вот – наложили на меня всякие контрибуции да из России выжили. Не знаю кому сколько, а мне торжество пролетариата обошлось без малого в четыре миллиона рублей. Бог с ними, с деньгами этими! Не в наследство получил от отца-писаря! Сам нажил, своим трудом…»²⁰⁵

Потерянных четыре миллиона рублей! В нынешних деньгах (2025) – примерно 5 млрд руб. (45–50 млн долл.)! Они были вложены под 4 %, неплохой годовой доход!²⁰⁶

«Через год или два после его отъезда из России… из полпредства явился чиновник. Очень любезный. Осведомился о здоровье, об успехах. И вкрадчивым голосом напомнил, что по соглашению с Наркомпросом, перед выездом за границу, Федор Иванович пообещал некий процент своих заработков отдавать правительству. Должок накопился порядочный…

Федор Иванович выслушал чиновника одобрительно, почти радостно кивая головой:

– Совершенно справедливо… Так, так… Конечно, надо заплатить. Да я сейчас, одну минуточку.

Вышел в соседнюю комнату, порылся в письменном столе и нашел старую чековую книжку Петербургского Международного Банка – хранил ее как реликвию… Выписал чек на шестизначную сумму в рублях и с торжеством вынес представителю советской власти:

– Пожалуйста. В Петербурге и получите с моего счета. У меня там несколько миллионов рублей осталось.

И, вспоминая об этом случае, Шаляпин неизменно начинал весело смеяться»²⁰⁷.

Но как он заработал эти миллионы? Очень высокие гонорары, изумительная работоспособность, действительно своим горбом, мог петь через день. Навскидку: январь 1897 г. – поет 18 раз, семь опер; февраль 1897 г. – поет 15 раз, шесть опер; ноябрь 1913 г. – поет 10 раз, две оперы; январь 1915 г. – поет 12 раз, пять опер. А в революцию? Октябрь 1917 г. – поет 11 раз, шесть опер²⁰⁸.

25 октября 1917 г. в Петрограде, за пару часов до большевистского восстания, Шаляпин спел «Дон Карлоса». Довольно мрачная опера. Пожалуй, знак будущих неприятностей в России.

А гонорары? «О шаляпинских гонорарах ходило много рассказов и измышлений, ничего общего не имевших с действительностью… Публика никогда не удивлялась и не возмущалась, когда платили большие гонорары иностранцам, а сколько подымалось разговоров, когда платили большой гонорар гениальному русскому артисту Шаляпину…

Иностранец даром ничего делать не будет, да и правительство там дарового труда не требует. С этим и мы соглашались, но для наших соотечественников почему-то все должно было быть наоборот: все ради кого-то и во имя чего-то должны класть живот на алтарь отечества, а живот-то и так пустой, и если все с одного алтаря на другой перекладывать, то в результате масса пустых животов и ни одного алтаря»²⁰⁹.

Все это разговоры. А сколько, в самом деле? Ему 9–11 лет (1882–1884), поет в церковных хорах, сначала за 1,5 руб., потом за 6 руб. в месяц. Петь на похоронах – 1 руб. 20 коп. «Я наслаждался: какое великолепное дело пение! И для себя огромное удовольствие, да еще деньги платят»²¹⁰.

Чтобы перевести в «нынешние деньги», нужно умножить на 1200–1300 (2025).

17 лет (1890) – хорист в опереточной труппе, Казань – Уфа, 15 руб. в месяц, в 18 лет – 20 руб.²¹¹ «Семенов-Самарский дал мне за концерт 15 рублей. – Пятнадцать целковых за один вечер, – думал я. – Черт знает, как меня балуют!»²¹² 1891 г., 18 лет – Самара, хорист, контракт на 25 руб. в месяц²¹³. 1892 г., 19 лет – Казань, предлагают петь за 100 руб. в месяц. Всё выше и выше. 1893 г., 20 лет – 150 руб. в месяц в Казенном театре в Тифлисе.²¹⁴ Большие деньги по тем временам – и, в пересчете, по нынешним. 1895 г., 22 года, императорский Мариинский театр – 2400 руб. в год (из расчета 200 руб. в месяц)²¹⁵. 1896 г., 23 года, частная опера Мамонтова – 6000 руб. в год (из расчета 500 руб. в месяц). 1898 г., 25 лет – контракт, императорский Большой театр, на 3 года, с оплатой 9 тыс., 10 тыс., 11 тыс. руб. в сезон (сезон – несколько месяцев)²¹⁶. 24 сентября 1899 г. «За несколько дней все билеты на “Фауста” были раскуплены. Это было живым доказательством, что первый выход Шаляпина в Большом театре обещает грандиозное зрелище. Собиралась вся Москва»²¹⁷.

Что дальше? 1902 г., Шаляпину 29 лет. Императорские театры. Самый большой когда-либо заключаемый с оперным певцом контракт на 5 лет, по 40 тыс. руб. в год. Неустойка за выход из контракта – 200 тыс. руб.²¹⁸ 1904 г., Шаляпину 31 год. За каждый свой выход, за каждый спектакль в императорском театре получает 930 руб. Больше 1 млн руб. по «нынешним» деньгам. По контракту – не более 40 спектаклей за сезон²¹⁹. Дальше считайте сами.

С. Чехонин

Эфрос А., Пунин Н. С. Чехонин. С. 29.

1907 г., ему 34 года. Контракт на пять сезонов (5 лет, сезон от 2,5 до 3 месяцев) на 27 спектаклей по 50 тыс. руб. за сезон²²⁰. Начало 1910-х, ему в районе 40 лет, плюс-минус. «Заработок Шаляпина за несколько лет до войны достиг ста тысяч рублей в год и больше»²²¹. За концерт «на стороне» – «минимум две тысячи»²²².

В 1910-х Шаляпин уходит в частные театры, в гастроли по России, за границей. «Громадный гонорар, который ему там предлагают, исключает возможность нашей конкуренции»²²³. За границей, по оценке, до 4–5 тыс. руб. за выход (по курсам валют). Императорские театры сходят на нет.

А что еще? Как ни считай, 4 млн руб. к 1917 г. пением не заработаешь. Как ни умножай гонорары. «Со временем Федор Иванович все больше стал занят заработком денег и выгодным их помещением, говорил и переписывался с импресарио, антрепренерами, поверенными в делах, все куда-то спешил, пел для пластинок граммофона, позировал для кинолент, все реже выступал в Мариинском и Московском Большом театрах и все чаще пел в частных операх… старался удачно приобрести выгодные вещи, дома и имения, в которых не предполагал больше жить, завел текущие счета, переводы, переписку и т. д.»²²⁴.

Было что-то еще, кроме пения и «позирования для кинолент»?

Шаляпин очень тяготел к вложениям в коммерцию. Носился с идеей о своей фабрике, о десятках процентов на вложенный капитал. «У меня есть деньги, и я думаю: почему… они деньги не держат в банках из четырех процентов, а строят фабрики? А я все пой и пой. Почему же я не могу быть фабрикантом? Что ж, я глупее их? Вот и я хочу построить фабрику»²²⁵.

Кажется, не удалось. Были у него вложения в коммерцию? В паи, в проекты? Неизвестно.

Денежная политика Шаляпина

Каждый из нас в своих денежных делах исходит из своей «личной политики». Даже если она – отрицание денег. Или не проговорена вслух.

А Шаляпин? Его «денежную политику» можно более-менее ясно понять по делам. Неплоха, между прочим, и для нас.

Деньги – цель. Деньги не грязь, как многие считают. «С деньгами я буду свободен и не унижен»²²⁶.

Что неудивительно после детского нищенства.

Максимальная цена самого себя как товара на рынке. В. Теляковский, работодатель Шаляпина, директор Императорских театров: «Шаляпин был первым русским артистом, который… заставил платить себе должное… Никогда еще русские певцы так высоко не оценивались»²²⁷.

И театрам это было выгодно. Все «выдающиеся певцы», кроме Шаляпина, имели «определенный предел, до которого можно было поднимать цены тех спектаклей», в которых они участвовали. «Поднимешь чуть выше, – смотришь, довольно большой недобор, а у Шаляпина какие цены ни назначай – все равно одинаково полно»²²⁸.

Расчетливость. «Немец». «В отношении гонорара, уменья устроить свои личные дела и вообще ясного представления о тех материальных благах, которые можно извлечь, обладая выдающимся талантом и голосом, – Шаляпин совершенно не походил на русских артистов.

По трезвому отношению к своему гонорару, по расчетливости, с которой он вскоре же начал вести свои финансовые дела, – это был немец, француз, итальянец, все что хотите, только не русский артист, к бытовому облику которого мы привыкли»²²⁹.

Будущее. Ни на кого не надеяться, кроме как на самого себя. Жить «в довольстве и независимости», когда сойдет со сцены. Рассчитывать «только на себя самого». «Русский… артист большей частью беспечен и добродушен бывает до глупости. Он отлично понимает, что, когда сойдет со сцены – ему никто не поможет…, но никаких выводов из этого для себя не делает… Мазини и Сальвини в старости заслуженно отдыхали в своих виллах, а Хохловы и Яковлевы (знаменитые баритоны – Я. М.), пропев и пропив свои голоса, влачили тяжкое существование»²³⁰.

Экономия. Контроль расходов. «По натуре больше скопидом»²³¹. «“Я получаю теперь очень много денег, но, когда у меня хотят взять рубль или двугривенный, мне жалко. Это какие-то мои деньги. Я ведь в них, в грошах, прожил свою юность”. …Ему всегда казалось, что с него берут лишнее»²³². «Что я на улице, что ли, деньги нахожу?»²³³

Париж, Шаляпин всем нужен, сверхбогат. «Мы вышли из кафе и подошли к спуску в метро.

– Возьми автомобиль, – сказал я.

– Зачем автомобиль? Ведь это огромные деньги. И он спустился в метро»²³⁴.

Диверсификация. Разные виды активов. Недвижимость, депозиты в банках (см. выше), объекты искусства (картины, гобелены), антиквариат, коллекционное вино. Его коллекция чашек, «которых было чуть ли не больше сотни. Он дорожил этой коллекцией и всюду искал антикварные чашки»²³⁵.

Картины? «Ты знаешь, я действительно богат. Я, в сущности, хорошо не знаю, сколько у меня всего. Но много. Ты знаешь ли, если продать картины из моего дома, дадут огромную цену…»²³⁶

Гобелены? Он смог вывезти их из России²³⁷.

Антиквариат? Старинное елизаветинское серебро²³⁸, мебель. «Хожу по антикварам. Поедем с тобой, посмотрим мебель. Дорого! Вот я купил столик – триста тысяч. Понимаешь? Небольшой столик!»²³⁹

Были и подарки. А как же – поклонники! «Дорогая моя радость, крошка! Знаешь, я только что получил часы с орлом, украшенные бриллиантами, из кабинета Его Величества русского царя»²⁴⁰.

Начать с нуля. «Денежная модель» в эмиграции

1917–1918 гг. Шаляпин уплотнен, лишен имущества и денег, зато он – Первый Народный Артист Социалистической Республики (1918). Так придумал Луначарский²⁴¹. Гонорары? «Это грабеж, у меня все вино украли. Равенство, понимаешь ли. Я должен получать, как решил какой-то Всерабис²⁴², 50 рублей в день. Как же? Папиросы стоят две пачки 50 рублей. Никто не может получать больше другого. Да что они – с ума сошли, что ли, черт возьми!»²⁴³

1918 г. – 77 выходов на сцену, 1919 г. – 76, 1920 г. – 113. В «Дубинушке» ему подпевают 3000 красноармейцев. Ни одна Октябрьская годовщина не обходится без него. Праздничные концерты!²⁴⁴

В конце 1922 г. – прощай, Россия! Вроде бы на время, на гастроли, не меняя гражданства, но с каждым годом возвращение все откладывается. Наконец буря, шторм, ураган – лишен звания Народного Артиста (СНК РСФСР, 1927). Права вернуться больше нет. Эмиграция – полная и бесповоротная.

Но не безденежная. Большие турне. Америка, Англия, Франция, Австралия, Австрия, Германия, Италия и т. д. до горизонта. Метрополитен-опера, Гранд-опера в Париже, «Ла Скала», Венская опера, Альберт-Холл и Ковент-Гарден в Лондоне и т. п.

Самое золотое место – Америка. «Опять еду на “золотые прииски”, в Америку!»²⁴⁵ Он ее и клянет, и восхваляет. «Езжу по Америке вдоль и поперек. Отвратительно! Вот и теперь, в октябре, поеду снова. Ой-ой! Как не хочется! Тяжелая страна! А вот, видишь, еду, не люблю ее, а еду – свинья! – за деньгами, за золотом. Продаю душу за доллары – выругал бы себя покрепче, да что-то жалко становится. Люблю себя-то, скотину, люблю, бесстыдника!»²⁴⁶ «Деньги можно заработать, а в смысле духовном – из дряней дрянь»²⁴⁷.

Деньги – сильные, своим горбом. «Я тут рыщу по Америке, как зебра, то туда, то сюда. Вот, брат, где каторга-то… Я и в молодости-то моей так не работал»²⁴⁸.

Много ли денег? Считайте сами. 1926 г. В будущем сезоне «имею семьдесят вечеров по 3000 долларов»²⁴⁹. Это тур по Америке. В пересчете на «нынешние доллары» (2025) – 55–57 тыс. долл. за выход, 3,8–4 млн долл. в год. Больше 400 млн руб. образца 2025 года.

И вдруг снова грабеж. «Шаляпин потерял почти все, что приобрел за долгие годы поездок по всему свету. Его, как и многих, задела “черная пятница” 1929 года, когда банк… в Америке лопнул… И вот ему снова надо было колесить из города в город, а года и здоровье были уже не те»²⁵⁰.

Пришлось в третий раз составлять себе состояние.

Уже не так, уже не столько, но все же.

Портфель зарубежных активов Шаляпина. Как он вкладывал

Он не изменил своим привычкам. За рубежом – так же, как и в России. Один и тот же финансовый почерк.

1. Недвижимость. Большой доходный дом в Париже, с квартирой для семьи. «…Доллар затемняет все лучи солнца. И сам я рыскаю теперь по свету за долларами и, хоть не совсем, но по частям продаю душу черту. На доллары купил я для Марии Валентиновны и детей дом в Париже (не дворец, конечно, как описывают и говорят разные люди, но, однако, живу в хорошей квартире, в какой никогда еще в жизни не жил)»²⁵¹. «Квартира Шаляпиных занимала весь пятый этаж большого дома на авеню Эйлау, против которого высится Эйфелева башня»²⁵².

Вот схожее свидетельство: «На авеню д’Эйла у Федора Ивановича был собственный дом. Три этажа квартир сдавались, а на четвертом жил он сам»²⁵³.

Еще две виллы в Сен-Жан-де-Люз, на Французской Ривьере, «Корсар» и «Изба». Плюс участок земли на морском курорте Ла-Боль-Эскублаке²⁵⁴. И, наконец, двухэтажный особняк «Шансон» (La Shanson) в 40 (по другим сведениям – 32) километрах от Парижа²⁵⁵.

А вот и прямая речь: «Вот землицу я купил в Тироле. Хорошо. Климат чудесный. Лес, горы, снег, на Россию похоже. Построю дом с колоннами и баню… обязательно баню. Распарюсь – и в снег… А снегу там много… И бар у меня будет. А ты знаешь, как я назову его – “Барбар-бар”, по-русски выходит “варварский бар”. Пить с утра будем! Как скифы!»²⁵⁶

2. Антиквариат, картины, гобелены, старинное серебро, вина. «Вся квартира – это картинная галерея, начинающаяся еще на лестнице: на площадке висят два огромных полотна. Картины старинных мастеров размещены и во входной галерее, уставленной музейными креслами в старых потертых гобеленах»²⁵⁷. «Гостиная в стиле Людовика XIV с тяжелыми мрачными гобеленами на стенах»²⁵⁸. «Шаляпин был мрачно настроен. Показывал мне гобелены, которые вывез из России, несколько моих картин, старинное елизаветинское серебро»²⁵⁹.

«За обедом, когда все ушли, вынул из кармана ключик, куда-то вышел и вернулся с пыльными бутылками старого вина.

– Вот, видишь ли, вино. Хорошее вино. Мы сейчас выпьем. Я покупаю эти бутылки в разных местах. Эта вот – четыреста пятьдесят франков, а эта – двести пятьдесят, а эта – триста… Бордо 1902 года, “Шато Лароз”».

Дело было в 1920-х годах. Вину было больше 20 лет.

3. Депозиты, счета в банках в разных валютах (доллары, франки, фунты стерлингов). «Слава богу, что у меня в Париже в банке находились кое-какие деньжонки, и я, взяв их, могу здесь жить сравнительно великолепно»²⁶⁰.

Риски

Время было буйное, и тяжело было работающему человеку, не финансовому, пусть даже расчетливому, поневоле приходилось испытать все виды рисков, если он был богат. Первая мировая война, Октябрьская революция, полная разруха в России, отъем имущества состоятельных классов и, наконец, Великая Депрессия в США, мировой кризис 1929–1930-х годов, крахи банков и фондовых рынков.

С. Чехонин

Эфрос А., Пунин Н. С. Чехонин. С. 40.

Все эти риски нам хорошо знакомы, мы через них прошли.

И продолжаем быть с ними в обнимку.

Итак, системный риск, страновой риск – 1917 г. Всё отняли в России. Национализировали, уплотнили, уравняли. Все прочее съела инфляция.

«Это движение интернационала может охватить всех. Я купил в разных местах дома. Может быть, придется опять бежать»²⁶¹.

Бежать, бежать всю жизнь.

Системный риск, рыночный риск, риск ликвидности – крах 1929 г., банковские банкротства. Потерял «почти всё» в банках США.

«Все почти свои деньги, сделанные им за границей, он держал в американских бумагах. Состояние его было огромно. Но в один прекрасный день, очень памятный для многих, случился крах. Это была знаменитая “черная пятница” на нью-йоркской бирже. В этот день многие из миллионеров стали нищими. Почти все потерял и Шаляпин. Пришлось сызнова составлять состояние, чтобы обеспечить семью.

В третий раз начал Федор Иванович упорно работать. Но годы брали свое. Он устал. Сборы были уже не те. Гонорары сократились. Он уже пел подряд, город за городом. И не выбирал места своих гастролей… Это третье состояние едва ли было большим, и начал он его делать поздно»²⁶².

Валютный риск, падение курса валюты – на полную катушку. Спасало то, что держал деньги в разных валютах («мультивалютный портфель»).

Начало Первой мировой войны, 1914 г., Париж. «Русские деньги сейчас здесь не меняют, а если и меняют, то дают с трудом за каждые 100 рублей 170 франков, тогда как еще месяц тому назад за русские 100 рублей давали французских 265 франков, – такая страшная разница, что, конечно, терять эти деньги жалко»²⁶³.