Читать книгу: «СЕКРЕТЫ КОРОЛЕВ и мужские рассказы», страница 3

– А вы присаживайтесь, Василий Пантелеевич, отведайте пирожка. Он у меня с картошечкой, да с грибочками, да с лучком, да на сливочном маслице. И рюмочку поднесу дорогому гостю.

– Э-э-э, Варвара, нельзя мне, я ж тут по работе, при исполнении.

– Ну, что ж, что при исполнении, вот и снимите пробу. Чаю я, в обед перехватили чего-нибудь на бегу, так и желудок испортить можно,– она приговаривала, а сама вынула из печи пышущий жаром противень, на котором покоился душистый пирог с румяной корочкой.

– Эх, козырной картой бьёшь! – воскликнул городской голова и разулыбался.

– На лакомый кусочек найдётся уголочек, – проговорила Варя, отрезая щедрый ломоть. – А вот к нему – кружечку молочка холодненького. Любите с молочком-то?

– Да, поди, что с детства так не едал! – потирая руки, присел за стол Василий Пантелеевич.

– А вы подуйте, подуйте, он быстрее простынет, – кивнула Варвара.

– А сама-то чего не ешь? – обзаботился он, снимая пиджак. Повесил его на спинку стула.

– Кухарка густым духом сыта, – ответила она. – Вы кушайте, я люблю глядеть, как мужики хорошо кушают.

– Да-а-а, знатные у тебя пироги, первостатейные! – похвалил гость, уплетая за обе щёки. – Нынешние бабы к кухне не приспособленные, им бы только макароны варить.

– А вы приходите почаще, хоть вон в обед или как, только и макароны есть надо, а-то супруга ваша обидится. И макароны похваливайте….

– Угу, – кивнул гость, а потом глаза его зло зыркнули: – Вот у меня уже где её макаронины, – он чиркнул вилкой по горлу.

– Ох, не пораньтесь, Василий Пантелеевич, вы у нас человек дорогой, государственный….

– «Государственный», – повторил мэр с ехидцей, – а жизнь-то проходит мимо меня, а не мимо государства.

– Ну, что же, у каждого своя судьба, свой крест, а надо просто понять, успокоиться, сил набраться, – она подошла к мужчине сзади, положила ему руки на плечи, ткнула грудями в затылок. – Вот, покушали, теперь отдохните и всё снова хорошо станет….

– Ты, чего, Варвара, я ж человек на виду, что люди скажут? Мне по должности положено хорошим семьянином быть. А вдруг кто зайдёт?

– Да, кто ж зайдёт, если ваша машина с водителем у ворот стоят? Никто не посмеет.

Он и не заметил, как и у неё и у него пуговки расстегнулись.

– Пойдём, пойдём, голубчик, – потянула она его в спальню. – Потом домой соколиком лёгким полетишь. А шоферу скажешь: учил меня бумаги заполнять на пособие.

Через час вышел Василий Пантелеевич из избушки, сел в машину, крякнул:

– Нам бы в городе ещё три-четыре таких бабы, совсем бы всё по-другому стало б… в социальном плане.

– В каком плане, Василий Пантелеевич, – обернулся водитель.

– Не умничай давай, поехали. В УВД на совещание.

Ну, раз сам мэр к Варьке в гости заглядывал, то и иная городская знать мужеского пола к ней потянулась. Впрочем, почему мужеского? Женщины, кто поумнее, тоже к Варваре «на огонёк» заглядывали. Кто – за солью, кто – за маслом, а там – слово за слово, да и пойдёт бабий разговор: как мужика удержать, чего ему надобно….

А Варвара и не скрывала ничего, из трёх мужских слабостей тайны не делала: ты, подруженька, обиходь то, что мужику природа дала, что у него между ног привинчено, потом с угощением постарайся, хотя это и не столь важно, но заботу показывает, а уж душу свою он тогда тебе сам отдаст, бесхитростные они, мужики-то. Спроси у него: как дела? Покивай, похвали. Вот он и твой, голубчик.

Иная взбрыкнёт: чё это я перед ним стелиться буду!? Варвара лишь вздохнёт: ну, не ты, так я буду. Или ещё какая найдётся.

Так и стала она королевой всех мужиков местных, и не только местных.

А однажды кто-то робко постучал в дверь. Открыла Варвара и… зарделась.

На пороге стоял Пашка с их улицы.

– Можно? – едва слышно спросил он.

– Заходи, заходи, конечно, Пашенька, – засуетилась она, двери распахнула, дорогого гостя впустила. – От мамы убежал?