Читать книгу: «Спасти красноармейца Райнова. Книга десятая. Хитрый Лис», страница 5

– Вы ими особо не махайте. Это не платья, это женские пижамы для сна. Нижние бельё почти. Местные это знают, поэтому если увидят вас в ночнушках гуляющих, реакция будет такой, не самой приятной.

В общем, смутил тех, правда у нас в комнате та только ночнушке и ходила, очень удобная, Дина себе их ещё две купила. А так я о них узнал по видео одного из десантников, что тут воевал. Он ничего не сказал, как и местные жительницы глумился над русскими женщинами, что по улицам в ночнушках ходили. Я же сразу сообщил, так что больше в них никто не ходил, кроме парочки из жён комсостава, которым было пофиг что о них подумают. Главное удобно. А вообще Дина немалые деньги тратила, свой шикарный гардероб имела, три дня назад мы его грузовой почтой отправили в Алексеевск, я выделял без надзора, покупала много чего, и обязательно раз в месяц большая посылка уходила в Алексеевск. То, что тут можно купить, там страшнейший дефицит. На две наши семьи, про моих та тоже помнила. Ночнушки и им купила разных размеров, честно описав что это. Так что и косметика, и парфюм, одежда, да всякое разное, уходило. Та же туалетная бумага, уже германского и польского производства, хотя бы пару рулонов обязательно в посылку убирали. Те что в Ленинграде купил, к концу подходили, но они для личного пользования. Потому моя Дина, очень полюбила шопинг. Многих продавцов по имени знала, ей специально оставляли под прилавком что-то интересное и та платила. Также моя жена немного дикарка. Ну что вы хотите, сельская девушка, и на танцы сходить может и подраться там. А у командира полка супруга из дворянок, ну видно воспитание. Та и двух дочек воспитала хорошо, старшая из них подруга Дины. Я той брошь с изумрудами подарил, отлично к её глазам камешки подходили, и попросил дать воспитание, именно как держать себя, как вести на разных встречах, и этот год та честно учила мою супругу. До обеда, после обеда у той уроки на санинструктора, а потом дежурство в медсанчасти. Я выделял на это средства. И ведь обучила. И спину прямо держит, и одевается теперь красиво, и всегда в тему, взгляд может бросить, мол, вы все челядь, одна я тут королева. Так что я вчера отблагодарил Инну Игоревну, что обучала супругу. Новое украшение. Так ещё её и французскому учила, Дина девушка умная, осваивала, говорила уверенно, но акцент пока есть. Всё, обучение закончено. Война.

Об этом я вчера утром, оббежав, на ухо шепнул всем, кому мог, прося до политработников не доводить, не подставлять меня. Мол, информация сто процентная. Какие-то телодвижения пошли, например, почти всю технику и два артполка из крепости вывели, вчера ещё, но мизер. Да я даже у комдива был, ему шепнул. Тот меня хорошо знал, успели за год лично не раз пообщаться. В парк, где играл армейский оркестр, мы прошли уже в полдень, покушав в одном из ресторанчиков, который переименовали в городскую столовую. Я там ещё все готовые котлетки выкупил. Говяжьи, пятьдесят семь штук было, выдал кастрюльку, и с горкой наложили, там незаметно прибрал. Так и погуляли, у меня фотоаппарат, уже две плёнки извёл, мирную жизнь и супругу снимал. А в парке встретил Хайруллина, мы как раз с супругой закончили танцевать. Шестой танец был, любили мы это дело. А нас постоянно путали из-за одной фамилии. Мой ротный гулял с женой и сынишкой лет четырёх. Они к слову в городе жили, квартиру снимали. Мы оба имели грустные глаза, печальные, посмотрев друг на друга, усмехнулись. Ну конечно ротный в курсе был о войне, я ему тоже сообщил за две недели, и какие у меня планы на этот счёт, подумал, тот одобрил. Кстати, у нас в роте два взводных лейтенанта, третьим взводом командует помкомвзвода, старшина, с интересной фамилией Главнюк. А четвёртый взвод, уже крупнокалиберных пулемётов. В общем, всё спланировано, неофициально от командования получено добро, так что как стемнеет начну действовать. Что ж, я готов, так что заканчиваем отдыхать и в крепость. Нашу казарму, клянусь, будет ох как не просто взять. Хотя в реале захватили и полностью зачистили на второй день к вечеру, а потом в катакомбы воду пустили, тех кто туда спустился, топили. Да у защитников патроны в первый день закончились, их не так и много было, недолго за счёт трофеев продержались. Да и сдалось в первый день немало. У нас по-другому будет.

Отлично отдохнули. Дальше вернулись в крепость, я закрыл увольнительную, время вышло. Там жена собирала остатки вещей, у неё вещевой мешок, я его добыл, туда часть вещей, мыло, полотенце, красноармейский котелок, кружка с ложкой. Фляжка на ремне. Небольшой запас продуктов. Также выдал той «ТТ», с запасом патронов. Пусть будет. Да, я добыл чёрный комбинезон, ещё от польской армии, с их склада. Главное маломерка. Ей как раз, и в таком будет очень удобно в катакомбах. Ну и тёплая куртка. Там внизу довольно холодно. Бойцы разбирали двухуровневые койки и по лестнице несли их вниз, в катакомбы, там два зала занимали, и ставили их, носили вязанки матрасов с постельным, расстилая. Оружейку всю вниз спустили, боезапас весь. Отдельно новенькую коробку туалета, похожего на сельский. Я уже сделал яму, хранилищем, глубиной три метра. Над ней и поставили. Рядом две раковины и рукомойники, вода из раковин будет стекать в яму. Два длинных стола спустили во второй зал, и лавки. Тут обедать будем. Васильева, выдав письменный приказ, отправил с кухней из крепости. Велел двигаться на Кобрин. Переночует с возницей в лесополосе, а там соединится с теми из нашей дивизии, кто вырвется. Я кухню терять не собирался. Я что, зря отдавал?! Отбой у бойцов роты был, уже в катакомбах. По двое дежурных и дневальных, один для вида наверху в казармах, другой внизу. Там где столы, ещё койки поставили. Там на одной Дина стала устраиваться, и семьи командиров нашего батальона, родные ротного тоже тут. Не стал всё же рисковать, привёл. Да с вещами. Я у столов поставил очаг, вырезанный круг от бочки. На него котёл. Тут готовить будем. Бойцы бегали к Церкви. Там целая гора колотых дров, копили на зиму, набирали, и перенесли к нам. Целый штабель у стены сложили. Вот такие дела.

А как стемнело я покинул крепость, незаметно. Ротный сегодня дежурил, специально подменился, отслеживал всё. Я ему правду сказал, грабить склады ухожу. Мы тут с тем что в запасе было, дней пять от силы продержимся. Тот только плечом недовольно дёрнул, но промолчал. Сначала посетил того сотрудника НКВД, он был лейтенантом госбезопасности, и закрыл долги по этому поводу. Впервые боевой артефакт использовал, что ледяными стрелками бьёт. Лёд уже через пять секунд испарился, маломощный артефакт. Но повреждения как от пули, пусть на это думают. Дальше к своему схрону, практически полностью опустошил хранилище. Сразу бегом к реке, набрал пять тонн воды, тут её и пьют тоже, дальше по складам, добывая нужное. Так и вернулся, патроны и часть припасов у стены выложил и на наши склады, крепостные. Не пугая часовых, убирал стенки хранилищем, набирал боезапаса, и обратно. Шесть ходок сделал. Тут нам на три недели активных боёв. Одной только моей роте. Много ручных гранат. В два часа ночи даже уснул, в форме, только ремень, фуражку и сапоги скинул, лёг с женой в обнимку. Ну а через два неполных часа началось. Очнулись мы от крепких содроганий, земля если не ходуном ходила, то близко. Это сколько же стволов по нам работало? Не артиллерия точно, та по другим объектам отрабатывала. Я тут же сел, наматывая портянки. Отметив что в коридоре мельтешение двух фонариков видно, кто-то приближался.

А это мой ротный с бойцами забежал. С ним десяток командиров, в основном лейтенанты, только один капитаном был, что тоже ждали войны и их семьи тут с нами были. Вот и отряхивались от пыли. Пока женщины успокаивали испуганных детей, Дина одевалась. Я тоже собирался, ремень застегнул, винтовку за спину, вещмешок на койке остался лежать и в соседний зал, там бойцы при свете двух керосиновых ламп спешно одевались, кто-то уже к стойкам с личным оружием спешил. Там же в ряд пулемёты стояли. Однако ротный не спешил направлять бойцов наверх. В катакомбы спустились бойцы других рот, много раненых. Ну не все мне верили, кто-то откровенно посылал. Все кто поверил, эту войну встретили с нами в катакомбах. Это из нашей казармы. Надеюсь в других казармах также поступили. Хоть кто-то. Ну что мог, я сделал. Так что получив задание, приготовить завтрак к шести утра, ротный направился к лестнице. Там же назначенные им наблюдатели, выжидали, когда обстрел закончится. От неё казарма серьёзно пострадала. Было известно, крыша полыхала. Где-то через час я разжёг костёр, вёдрами воду принёс. Бойцы уже привели себя в порядок, ожидали. Пока вода закипала, дети перебирали крупу за столом, женщины на другом столе обработали раны раненым, я промыл, и дальше высыпал крупу в котёл. Готовил я сам, посолив, масла добавил, так что каша доходила. Среди тех, кто спустился к нам, были бойцы хозподразделений, даже трое с пекарни, и двое ротных старшин, всех к делу приставил, мой ротный меня старшим тут назначил. Причём отслеживал как наши защищать укрепления начали. Уже два взвода наверху, в основном «Максимы» подняли, ещё один направили к укреплениям, и те как надо встретили немцев. Дальше ротный командовал, это его дело. Завтрак прошёл, трижды на двух котлах готовил, но накормил всех. Тех, кто раньше ушли, тоже. Сбегал к ним с термосом за спиной, и покормил, вернувшись пустым. Все четыре термоса уже пусты были. Вся шурпа из них ушла гражданским и детям. С хлебом. Каша только бойцам. К десяти часам, с двумя бойцами я снова посетил укрепления, в трёх термосах была питьевая вода. Та самая, речная. Бойцы с радостью встретили нас. Пусть чужие мелькали, с кружками, поил всех. По полкружке, но хватило всем. Ох и жадно пили. Мы по мимо термосов патроны принесли. Два цинка и два десятка ручных гранат.

К вечеру наших выбили из укрепления, минами так и сыпали, и мы заняли разные этажи казармы, уже вся рота задействована была. Кстати, обед прошёл, отварил куриного бульона с лапшой, на второе пшённая каша из концентратов. И компот. У меня два котла и два ведра. Женщины помогали. Вечером была рисовая каша с мясом. Также тут в укреплении организовали госпиталь, к нам медики из медсанчасти прорвались, когда к ним немцы вышли, тут и главврач был, что Дину и её подруг учил. У меня запасы медикаментов были, так что в зале где рота спала, теперь палата и операционная. Там работали. Так что кормил изрядно народу. Тут одних гражданских было за полторы сотни. Это только у нас. Некоторые приходили по туннелям, многие катакомбы были связаны такими туннелями. Там на охране бойцы стояли. Так что я кормил бойцов. Выдавал патроны, доставляя на позиции, это тоже на мне, и воду питьевую носил. Сообщил ротному что у меня есть шесть польских противотанковых ружей, дав их ТТХ. Пять тот забрал, прислав бойцов, одно пока в резерве. Кстати, Дине выдал запасной амулет личной защиты. А у амулетов нет привязок, маг так сделал, по моей просьбе. Кто имеет, тот может использовать до разрядки накопителя. Простейшие. На сетчатку глаза не выводили информацию, даже голограммы не было. Так что велел не снимать, это нужное украшение, очень просил. Та медикам помогала. Сначала одна была, сама работала, санитарная сумка с полным комплектом всего необходимого у той была. Даже белый халат. А с врачами, их трое было, уже стояла на подхвате. Да в принципе и всё. Я постоянно бегал, то еду, то патроны, или вон воду относил, а это трижды в день, в десять утра, в три часа дня и в восемь вчера. Вечером по полной кружке. Говорил, что воды немного в запасе, поэтому у нас экономия. Но на десять дней хватит. Меня высмеяли. Да уже через пару дней Красная Армия атакует и деблокирует нас. Я только улыбался на эту уверенность, и говорил: посмотрим-посмотрим.

К вечеру меня срочно позвали наверх, посыльного прислали. А тишина стояла. Я поднялся. Там через репродуктор кто-то уговаривал сдаться, на плохом русском. Я встал у окна и как и другие смотрел как немало бойцов, плохо одетых, были и гражданские, покидали укрепления, казармы, и с поднятыми руками шли сдаваться. Около тысячи точно было. Я целую плёнку извёл, ведя съёмку всего этого, сделал и снимки бойцов, как они за этим наблюдали. Ротный на переднем плане, с хмурым видом стоял. Да, Хайруллин тоже тут был, с перевязанным плечом. Недавно операция была, пулю из плеча достали, но он продолжал командовать. Один из взводных цел, а второй лейтенант погиб. Не женат был. Запах тут стоял, уже разложением несло, с такой жарой, не удивительно. Мы своих убитых сносили вниз, этим мои бойцы занимались, одному из старшин поручил. В дальний зал. Там складывали, там холодно, долго пролежат. От роты на данный момент от силы осталось два взвода, такие потери, но и немцев мы хорошо положили. Под три сотни и шесть единиц бронетехники сожгли. И радует, что я ещё ни разу не выстрелив, приложил к этому немало своих сил. Накормленные бойцы, с полным боезапасом, дрались как черти, и это было видно. Так что махнул рукой на тех, кто хотел сдаться, и вниз. У меня своих дел хватало. Выводил из состава роты погибших. Ужин уже прошёл, с утра завтрак готовить. Кстати, под вечер к нам прорвались несколько десятков бойцов из дальних укреплений. Усилили этим нас. Так что мы держались и не давали тут войти в Крепость.

А как стемнело, прихватив винтовку, стал охотиться на немцев из окон казармы. Они думали их никто не видит, а о том, как я ночью вижу, по всей Крепости известно было. Вот так два магазина и выпустил. Те спокойно перебегали, ротацию проводили, так я уничтожил пятнадцать солдат. Пятнадцать попаданий и пять патронов чтобы подранков добить. Я не промахиваюсь. А решил так, буду уничтожать не менее десяти немецких солдат за ночь. Больше можно, но не меньше десяти. То есть, выпускаю два магазина и отдыхать.

Да как-то особо меня и не дёргали, видели какую пользу приношу. Даже дважды вынесли благодарность. На третий день погиб мой ротный. До этого командиры собрались в подвале «Дома Офицеров», ну тут командиров РККА, и договорились идти на прорыв. Почти опустошили наши запасы патронов и гранат. Прорыв надо сказать удался. Наша рота частично участвовала, мы там оба «ДШК» потеряли, они здорово помогли, Герасимов погиб как настоящий герой, но брешь пробили, из крепости вырвалось около двух тысяч бойцов и командиров. Там и погиб Хайруллин. Его жена так убивалась, не передать. Сначала взводный-два принял командование ротой, потом, когда его серьёзно ранило, уже старшина Главнюк. Я передал личный «ДШК» и последнее противотанковое ружьё. Оно против лёгкой бронетехники и пулемётных точек отлично работало. Тут ещё к нам прорвались часть бойцов и командиров. Те, кто не смог вырваться с другими. И нашим узлом обороны с чего-то вдруг начал командовать майор Гаврилов. Он оказался старшим командиром в крепости. Тоже татарин, но он из другого полка. Чёрт, да он даже из другой дивизии и их казармы вообще на другой стороне Крепости были. Как он тут-то оказался?

А про нас слухи ходили, не без этого, что у нас тут порядок, особенно на моей подведомственной территории, и с припасами, и с водой, и с боезапасом. Его с бойцами куриным бульоном откармливали, те четыре дня ничего не ели, врач только это разрешил. Оказалось, тот на разведку прибыл, убедился, что запасы есть, хотя и изрядно потраченные. С бойцами забрал часть, да ограбил нас, и ушёл. А старшим после него, стал старший лейтенант Потапов, адъютант штаба батальона, но не нашего, создав узел обороны за счёт нас, по сути тут почти батальон набирался, под четыре сотни, не считая гражданских, но бойцов каких только родов войск не было. Даже бойцы НКВД, из конвойного батальона. И воевали. Кстати, тот удачный прорыв, такого я не помню. Видимо моё вмешательство изменило историю. Это время так шло, пока про меня не вспомнили. А я ведь каждую ночь на охоту ходил. И судя по тому как немцы зло нас обстреливали, включая пушками, потери им такие не нравились. Только по этой злости, бойцы и командиры видели, что я не бахвалюсь, а действительно бью противника. Впрочем, пару раз и днём охотился, тут уже свидетели были, как работал, и сколько настрелял. И вот, на восьмые сутки войны, я сидел на койке, обнимал Дину, у той на руках умер боец, успокаивал, всё же медицина не её, та педагог, очень с детишками любила возится, когда в зал прошёл Гаврилов. Сутки его не было, что-то опять видимо нужно. Он как нас не посетит, всегда на что-то ограбит.

– Старшина, подойди, – велел тот и направился к столам, устало сел на лавку, положив рядом грязную и помятую фуражку, ему дежурные из женщин, щи налили.

Уже все бойцы, даже мои, наверху, кто-то погиб, кто-то ранен, а кто-то ещё бьётся. Поэтому все их обязанности взяли женщины, даже термосы носили. Два осталось, два других пулями побило. Там переносчики погибли. Дина убежала в соседний зал, кто-то позвал, помощь нужна была, я сел напротив майора, что жадно ел из тарелки. Не котелок был, чья-то личная тарелка. Я только пододвинул поднос с хлебом. Мы тут месили тесто и пекли караваи. Как тот поел, чаю ему принесли, как раз воду вскипятили. Вообще для врачей, им часто она нужна была, и только для медиков умывальники были, воду экономили, вот тот тихо и спросил:

– Ты знаешь сколько командиров осталось на вашем узле обороны?

– Пятеро вроде.

– Уже трое, считая тебя. Вот что, мы тут готовим прорыв, идёте вы и пограничники Кижеватова. Хотели вчера его, тридцатого июня провести, но перенесли на сегодня. За счёт ваших резервов и боепитания, есть шанс что удастся. Гражданских выведем.

– А не проще ночью, тихо выйти? Я сам сниму часовых и посты, мне это не сложно, и прямо по дороге прочь. Там ночами пусто, немцев нет. Мне работы часа на два, дам сигнал и на выход. Я как охотник думаю. Просто эти армейские правила как-то не по душе. Обязательно с шумом и стрельбой. Тихо надо идти.

– Погоди, а откуда ты знаешь, что на дороге пусто? – отвлёкся майор.

– Да был я там. Дважды. Прошлой ночью и ещё около трёх ночей назад. Добывал нужное. Воду носил в термосах, вон цинки с патронами из разбитых укреплений. Еле допёр. Кстати, офицера взял, допросил. Говорит они Минск окружили. Масса наших войск в котле. А вот в сторону Пинска, город почти взяли, а дальше наших откинуть не смогли.

– Брешет, – махнул тот рукой. – Ты один у нас такой уникальный. Кто-то нашумит, и расстреляют нас. Гражданских не жалко?

– Тогда секретный туннель что из катакомб Цитадели ведёт за укрепления. В лесу выход, там небольшой бункер.

– Так. Ты-то откуда это знаешь, даже если я не в курсе?

– Так я его и нашёл. Сообщил полковому особисту, дальше уже они работали. Подписки о неразглашении взяли. Там на выходе оборонный пункт. Место проживания для десяти бойцов. Интересно, они сейчас там или разбежались?

– До нас не довели, – покачал тот головой. – Вот что, нужно провести разведку, цел туннель или нет? Если цел, всех выведем через него. Опиши, где он.

– Второй ярус, где склады вещевого имущества.

– Как будто я знаю где это.

– Ну там арка двойная.

– Такую арку помню, редкая вещь.

– Вот, на первом повороте направо, пройти зал, но не заходя во второй в стене скрытая дверь в туннель. Слева. Примерно два метра от края прохода.

– Нет, я там не бывал. Проведёшь разведку, доложи Потапову, а тот уже мне передаст. Если туннель есть, погодим с атакой для прорыва.

Мы ещё немного пообщались, заодно узнал для чего тот ещё спустился.

– Вернемся к началу разговора. Ты знаешь сколько командиров осталось на вашем участке обороны. В общем, делать нечего, назначаю тебя командиром северного направления на укреплении. Там двадцать бойцов, при станковом пулемёте. Два ручных, включая трофейный. Важный участок. Если немцы его возьмут, они перережут нашу оборону на двое. Так что не подведи меня.

– А тут как же? – немного растерялся я.

– Думаешь без тебя всё развалиться? – скупо улыбнулся тот.

– Уверен.

– Ничего. Не развалиться. Вон, заведующая нашего кинотеатра, поставлю тут старшей, уж она справиться.

– Ну-ну.

Впрочем, приказ получен, так что двинул к бойцам. Приободрив по пути жёнушку. Вот и до меня очередь дошла. Та этого больше всего опасалась. Уже все мои подчинённые воюют, оба старшины погибли, и теперь я в бой иду. Да уж. Дальше до бойцов добрался. Дважды под обстрел попал на отрытой местности, не попали, но укрепления вот они. Бойцы все меня знали, так что ввёл в курс дела что я теперь тут командую. Проверил, как и что на позиции, и снял первым же выстрелом наблюдателя с биноклем. Четыреста метров, точно в голову. Хорошая прописка. А тут вдруг атака. Да с двумя танками. Отбились, без боезапаса остались, один танк горел, другой отполз, это я подбил из бронебойного ружья, пополнил запас из схрона, пять штук имел. Четыре уже отдал на другие участки и вот один при мне был. Однако мы пусты. По пол боекомплекта на брата и всё. Да убитыми потеряли пятерых, ещё трое ранеными, их перевязывали. Впрочем, до вечера точно будет тихо, те в нескольких местах по зубам получили, у меня было задание от Гаврилова, так что оставив нужные приказы, назначил зама, одного крепкого бойца, он до меня тут и командовал, а сам перебежками до Цитадели. Четыре раза в меня попадали, защита сдержала, но по сути в ноль вышла, сменил накопитель. Тут стоит сказать, что из ста семи накопителей, что я имел на руках, и все были заряжены на момент начала, осталось с зарядом всего восемь. Остальные мной были потрачены. В основном использовал в лекарских амулетах, потом у нас очень много раненых, почти полторы тысячи, сюда их сносили, у нас центр по оказанию медпомощи, но умерло очень мало бойцов. А я снова в катакомбы ушёл. И знаете, стал делать проходы с помощью хранилища прокладывая тоннели из одного подземелья в другое. И так до Цитадели. А там завалы. То, что наверху немцы, а те взяли Цитадель позавчера, я в курсе, вот то что взорвана возможность выхода, неприятная неожиданность. Причём, взрыв подземный, не удивлюсь что наши же и взорвали. Сбежали через тоннель и те, кто замыкал, подорвали. Так что снова стал убирать колбаски спрессованной земли в хранилище, отбегал, выкладывал, и так продолжил до самого туннеля. А он целый. Дальше рванул к оборонному пункту. По сути охраны и защиты этого скрытого туннеля.

Сам туннель был в пыли, много вещей было брошено, даже детские, похоже тут эвакуировали немало народу. Сам пункт брошен, но крышка люка, что наружу вела, заперта. Да, маскировка нарушена, натоптали, тут явно не одна сотня выходила, чуть не тропинка от них осталась в траве. Так что проведя удачную разведку, я поспешил обратно. А через час уже докладывал Потапову, а тот поспешил к майору Гаврилову. Он рядом был, проверял южную часть наших укреплений, что мы ещё держали. Видимо информация пришлась к месту, к нам в катакомбы пошли разные бойцы, гражданские, и переносили раненых. Те покидали укрепления. Замыкающими, Гаврилов, поставил бойцов нашего полка, там Потапов командовал. Ну я с супругой, с почти пустым хранилищем, двенадцать тонн свободного, та рядом шла, помогала раненому бойцу, мы всех раненых забирали, несли все, включая бойцов, вёл их к Цитадели. И всё под землёй. По пути присоединялись ещё, посыльные бегали, предупреждали, и те вливались в нашу группу. Вот так до нужного туннеля и до выхода. Там я вышел из бункера, лестница винтовая, помогая бойцу и Дине подняться, и отошли в сторону, под деревья, уложив бойца на траву. А мы стояли и впитывали чистый воздух, и солнечный свет. Многие Солнце не видели неделю. А за нами остальные. И поспешали, народ внизу скапливался. Пропускная способность у бункера оказалась невелика. А выводили мы порядка двух тысяч. Их них шестьсот неходячие. Их несли. Гаврилов никого не бросал, за это я его и зауважал.

За нами появились пограничники, два десятка, из тех что не сильно ранены, те оружие несли, многие держали в руках вещмешки, но на спине каждый нёс раненого бойца, из не ходящих. Наши их покормили перед выходом, двужильные парни. Дальше те относили раненых подальше, тут уже лейтенант Кижеватов командовал, осмотрелся и хмыкнул.

– Я знаю это место. На пне этом сидел. Даже не подозревал что под ним скрытая крышка бункера.

Впрочем, тот не задержался, собрал бойцов и побежал на разведку. Они потому первые и шли, хотя их и нагрузили до предела. Там дальше выходили люди, и помогали подняться, некоторые обессилили и сил не хватало, помогали. Так что лес пополнялся. Этот лес небольшой, как стемнеет уйдём дальше, в дальний лес. До него километров пятнадцать, но он крупный и скроет не две с половиной тысячи, а все десять. Легко. Вскоре и Гаврилов появился. Уже около пятисот бойцов и гражданских тут оказалось, многие раненые были подняты. Между ними ходили медики. Там и Дина мелькала. А её вещмешок нёс я со своими вещами, так что та в кустиках всё скинула и переоделась в платье. Поверх грязный халат. Комбез и куртку убрала. Всё стирать надо. Надо сказать, от нас всех изрядный духан шёл. По сравнению с другими я ещё и чистенький, форма чуть запылена, но пятен крови нет. Я уже проверил как вдова ротного, та сыном занималась, и сбегал к озеру, с двумя вёдрами вернулся. Отдал медикам, им нужно. А так начали перемещать раненых к озеру. Тут и сами помыться хотят, и воды питьевой побольше надо. Да после того как мы там помоемся, вся рыба всплывёт вверх пузом, какое потом её пить? Озеро не проточное, лесное. Уже пограничники разведку провели, тихо тут, мы одни, до темноты часа два. Время есть. Со стороны Крепости слышно грохотание пушек, работа пулемётов. Те парни что остались, имитировали что мы ещё на месте. А ночью тоже уйдут, там посыльные, что дорогу знают. Этих бы вывести что в туннеле застряли, на самом деле медленно поднимаются наверх, сил мало. Как бы не задохнулись от духоты. Однако ничего, дело шло. Когда стемнело, вышли на дорогу. Дальше пустая полевая, и колонной прочь. Кстати, даже когда мы уходили, из бункера появились люди, одиночки или группками. Там посыльные оббегали катакомбы. Если кто спрятался, искали и направляли к выходу. Там на каждом повороте регулировщики. Молодец Гаврилов, всё толково организовал. Хотя думаю это Алексеев, его зам.

Я отделился, жене сказал, что скоро буду, и к схрону. А он не так и далеко. Дальше забрал только велосипед, я от всего освобождал тогда хранилище. Кроме готовой еды и нужного. Марта в этот список входит. А на велосипеде к Бресту и за него, на армейские склады. Там аж трое десантников награды нашли. Тысяча медалей и несколько сотен орденов. Действительно нашёл их, в кабинете начальника складов, в шкафу. Деньги добыл в сейфе и по складам пробежался. Всё же уже тринадцать тонн свободного имею. Специально экономил, из схрона не всё забрал. А добыл вот что. Пять сто литровых котлов на ножках, медикаменты, десять установок счетверённых зенитных пулемётов «Максим», десять станковых и два зенитных «ДШК». Тут и боезапас. Пока не заполнил всё место, набирал. Потом выгрузил в схроне и сделал ещё две ходки к складам, набирая нужного. Тушенка, мёд в флягах. Это мои личные запасы. Брал лучшее. Что дальше? Из схрона забрал «Шторьх», тут он нужен, полетал вокруг, нашёл немецкий обоз, лошади спали на лугу, повозки стояли, больше сорока, немцы в домах села спали. А у меня снова тринадцать тонн свободного. Повозки хорошие, по триста пятьдесят килограмм весят где-то, грузовые, вот и убирал. Самолёт чуть в стороне стоял, ожидая. Брал двадцать штук, и по два коня к каждой, они пароконные. И на «Шторьхе» к тому лесу, куда наш отряд шёл. Там выгрузил всё на опушке, и обратно к немецкому обозу. Забрал оставшееся, выгрузив там же. Причём подлетая к месту посадки, глушил мотор чтобы тревогу не поднять его работой. Тихо было, когда приземлялся. Потом отбегал подальше, достав самолёт из почти пустого хранилища, и там взлетал. Вот так закончив с обозом, сорок две повозки, дальше снова на склады. Тут уже чисто брал для отряда. Медикаментов побольше, три тонны. Двадцать два столитровых котла, больше не было, пятнадцать поварских комплектов инструментов, припасов, крупу, консервы, чай, двадцать санитарных палаток, двадцать взводных, две зенитных установки счетверённых пулемётов «Максим» на треногах, десять станковых пулемётов и боеприпас. Снова полный.

Так вернулся к лесу, на рассвете, и стал осваивать повозки и лошадей. Запряг шесть повозок и караваном к нашим. А те медленно шли из-за раненых, так что опознались, как раз к лесу подходили. Не передать как те рады были транспорту. Я Гаврилову уже доложился. Кстати, Потапов остался у бункера, будет стеречь тех что покинул его последним, и следующей ночью следом за нами. Вот и описал майору что добыл на складах, украл из-под носа у немцев. Так что довёл до добра. Врачи принимали медикаменты и палатки, тридцать повозок, они им уходят. Возниц искали. Причём четыре станковых «Максима», и две повозки, отжал себе. Обещал ещё добыть. А я сейчас нашей ротой командую. Один из взводных среди раненых, по сути он командир, на своих ногах всего семь бойцов от роты осталось, ещё сорок два ранеными, из них семь младших командиров, я постарался найти их и так разместить, чтобы при роте были. Под моим приглядом. Тут же жена моя за ними ухаживала. Один котёл мне, остальными Гаврилов распоряжался. Вот так в этот крупный лес ушли и встали на берегу речки, что через него протекала. Я сразу спать лёг, уже рассвело, нагишом, Дина стирала всё, и мою форму и своё, а потом ко мне под бочок. У меня шинель расстелена, а сверху одеяло походное, немецкое. Та в платье, единственное чистое у неё. Остальное постирала и развесила. Даже портянки мои. Да тут все мылись и стирались. Я мыла ящик тоже привёз, мигом ушёл. Дина дважды мылась, и я тоже не без удовольствия это делал. Знаете, приятно спать чистым, на свежем воздухе, даже обнажённым. А что, всё сушится, даже исподнее. У меня есть запас, но в хранилище, так просто не достанешь. А рядом жена ротного спала, с сыном. Я ей велел рядом со мной держатся. Мол, жену скоро отправлю на родину, и её заодно доставлю.

Как проснулись, завтрак готовили, я сразу на пяти котлах, к остальным женщин приписали, нарезав круг задач, и дав список кого к их котлам прикрепили. А поваров, кроме меня, всего двоих нашли, вот и разбавляли женщинами, чтобы все котлы задействовать. Народу много, всех кормить нужно. А некоторым раненым особая диета нужна, туда опытных поваров и направили. И да, я армейский повар, у меня и корочки есть, сделал пока в Крепости служил. Да и водительское удостоверение, включая на управление тракторами и гусеничной техникой, теперь имею. Припасов хватало на завтрак, даже на обед. А вот на ужин вряд ли. Если хватит, то будет скудным. А проснулись мы ближе к полудню. Подъём объявлю в два часа дня, в принципе хватило выспаться. Дину сразу пристроили к делу, её уже считали состоявшимся медиком, та в постиранном халате, пусть также в пятнах, бегала, выполняла поручения, а как завтрак был готов, та с двумя медсёстрам и одним врачом к моему котлу была приписана, так что и роту свою покормил. По очереди, на всех всего два десятка красноармейских котелков было и два трофейных немецких, но вот пришёл. Сто пятьдесят человек покормил. Пока нас не искали, что радует, а так я закончил со своими обязанностями, составив списки того, чего не хватает моим подопечным, а это те самые сто пятьдесят человек приписанных к котлу, нашёл и отозвал Гаврилова, и доложился что успел сделать: