Читать книгу: «Посланник воли», страница 3

Орвин понял, что надо решаться. На голодный желудок идти будет трудно. Лучше доехать до речки… чем переть на ногах. А насчет цены можно поторговаться.

– Стой, погоди! Я согласен! – закричал Орвин Терн, обогнул повозку и прыгнул к ватнеру с ходу.

Крестьянин ответил проклятьями, но сгонять парня не стал. Повозка поддала ходу, насколько это возможно, и, скрипя колесами, начала поглощать километры.

Ватнер был достаточно разговорчивым. Слегка успокоившись, расспросил парня о жизни. Здесь уже не было стражников, так что Терн не боялся, рассказав все как есть (в пределах разумного). Как ни странно, это раздобрило мужика, которого звали Итан, как потом оказалось.

– Центральные торговцы? Молодец, что ограбил такого, – бурчал под нос ватнер, когда Орвин кончил рассказ. – Я брал у них молоко как-то раз. И оно пахло очень не правильно.

– А как должно пахнуть нормальное молоко? – спросил Орвин Терн.

– Олух, тупорылый ты Олух. Молоко пахнет молочным духом, от которого пробуждается желание есть. У меня не пробудилось желание, а деньги уже отдал. Тогда пришлось сказать, что торговец пройдоха, а его молоком можно мыть сиськи тупой проститутки. Тогда он немного обиделся и даже меня ударил. Пришлось позвать стражников, но они меня тоже ударили…

– Неплохая история, Итан! – смеясь, сказал Орвин Терн. – Торговцы они такие. Я многих знал раньше, но когда лишился семьи, они отвернулись.

– Ты не плохой, хоть и уродливый. За ненависть к торгашам, возьму с тебя пол серебряного, пятнадцать медных, не больше.

Орвин был обаятельным парнем. Несмотря на мнимую злость, ватнер заметно раздобрился. Когда добрались до реки, извозчик даже не взял свою плату.

Возможно, он был бескорыстным. А может просто забыл, рассказывая о том, что его жена жирная тварь, и хорошо бы ее задушить. Но для такой пухлой шеи не хватит ватнерских рук.

Причина бескорыстия Итана навечно осталась загадкой. Терну повезло еще раз, точней сказать, даже два. Ведь возле реки была яблоня с большими и сочными плодами. Конечно, это не хлеб или мясо, но путешествовать стало полегче. Хотя, до Травнии было еще далеко…

Глава 5

Оставшийся путь прошел без особенных происшествий. Однажды Орвин слышал что-то в кустах. Казалось, это большой дикий зверь, но парень не испугался, и спокойно прошмыгнул мимо, как ни в чем не бывало.

Ещё Орвин видел крестьян, собирающих грибы или ягоды. Решил не подходить к ним, чтобы не тратить время. Один раз он слегка заблудился, чуть не сбившись с маршрута. Конечно, Орвин был здешним, но окрестности Всеграда знал плоховато.

Проезжал с родителями Травнию и другие деревни, когда выбирался в Солнцеград к дальним родственникам. И уж точно не ждал, что придется скитаться пешком в одиночку.

Как бы то ни было, все сложилось неплохо. Когда солнце склонилось к закату, а воздух стал холоднее, парень добрался до Травнии. Он шел со стороны поля, чтоб не беспокоить местных крестьян.

Орвин видел стога сена, сады, огороды, небольшие деревянные домики. Но приблизившись к селу, замер в полном недоумении. Ведь плана дальнейших действий у паренька просто не было.

Надо найти еду, ночлег, а в дальнейшем работу. Только как это сделать? Не будет же он стучать в каждый дом и рассказывать свою историю с просьбой о помощи? Во-первых, говорить правду нельзя, а во-вторых, кому это надо?

Лучше меньше болтать о себе и больше о своих навыках. Надо показать, что он всем полезен, и это достаточно сложно.

– Я торговал с родителями два года. Может, им продать урожай? Они ж не просто так все выращивают, – думал Терн, поднимая клубы пыли с дороги. – Ещё я грамотный, хотя и не закончил последнюю академию. Нет, это тут не поможет… Нужно что-то еще. Так, может сюда?

Интуиция дала четкий сигнал. Орвин увидел стог сена и небольшой домик с хозяйственными постройками. Он был поодаль от других изб, и привлек внимание парня.

Беглец посмотрел на закат, что разгорался на горизонте все ярче. Надо было искать ночлег. И стог возле дальнего дома хорошо подходил. Здесь можно поспать до утра, если что сбежать в лес или в поле. Стоит отдохнуть после бурного дня, а утром само все решится.

Орвин приблизился к сену и стал думать, как выкопать нору, чтобы было удобно, но со стороны незаметно. Только планам не суждено было сбыться. Парень почувствовал запах хлеба из дома. Голодный желудок тут же дал знак. Орвин решил, во что бы то ни стало, съесть эту лепешку, пирог, краюшку хлебного каравая или что там есть у хозяев.

А оно точно там есть! Судя по сладковатому аромату, проникающему в глубины сознания, здесь живут лучшие кулинары.

Несмотря на случай с торговцем, Орвин не хотел воровать. У него сейчас были деньги. Да и крестьяне не ушлые лавочники. Не стоит им досаждать, отбирая еду. Потому Терн проверил карманы, где звенели серебряные кругляки, прошел через двор мимо сарая и оказался возле окна, где на поддоннике лежало несколько горячих лепёшек.

Надо пойти к двери, чтобы вызвать хозяев… Но вид долгожданной еды одурманил голодного парня. Орвин смотрел на лепешки, забыв обо всем на свете. Они будто ожили в этот момент, дышали и звали к себе.

Терн не хотел воровать, как в тот раз. Неимоверным усилием воли он прогнал наваждение, решив купить еду, как положено. Орвин двинулся вправо, старясь не вдыхать запах хлеба, но сзади послышался шорох.

Кто-то подкрался к нему, словно к глупому кролику. Парень не успел обернуться, как холодный металл упёрся между лопаток. Королевские стражники! Неужели они бродят здесь? Теперь к каждому дому приставили по солдату. Вот тебе и эпоха техноидов.

Орвин устал бегать и прятаться. Хотелось развернуться, дать отпор воинам, чтобы умереть прямо здесь, насладившись запахом дивной выпечки напоследок. Лучше так, чем скитаться по всему Долханду, пугаясь каждого шороха.

– Черт вас дери! – прошипел парень и развернулся.

Голод вытравил последние капли страха. Он готовился ко всему, но не к этому. За спиной стояла девушка лет восемнадцати. Высокая блондинка с синими глазами и длинными волосами, заплетенными в широкую косу.

На ней было светлое платье с цветочным орнаментом, идущим от декольте до самого низа. Из-под подола торчали высокие сапоги, какие носят солдаты. Сочетание было нелепым, а ещё незнакомка держала странную штуку, похожую на обломок меча.

Круглая черная рукоять, острие будто обрублено, заточка лишь с одной стороны. В целом эта вещь походила на мусор или на штуку для шуток.

– Стой, если жизнь дорога, – грубо сказала девушка, ее румяные щеки стали заметно краснея.

– Жизнь? Я уж и сам не знаю, дорога она или так… – пожал плечами бродяга. – Что у тебя за штука в руке?

– Рубилка, – девушка подняла брови и взвизгнула, говоря это слово.

– Хех, так и знал. Этой мотыгой можно только рубить. У нее острия даже нет.

– Зря смеёшься, разбойник! Она хорошо сечет ветки и сорняки. Поверь, ей можно рубить и людей. Особенно таких наглых!

Орвин выставил руки перед собой, будто строил невидимую стену. Он улыбнулся, стараясь говорить поспокойнее, чтоб усмирить деревенскую амазонку.

– Охотно верю. Отличная… железяка. Знаешь, я не разбойник. Точнее, пока не совсем, – после этих слов Орвин широко улыбнулся.

– Что значит, пока?

– То, что я очень голоден. Если сейчас не поем… Точно уйду в леса грабить путников.

– Хмм, ты откуда? Почему здесь шатаешься? – девушка говорила грубо, хотя уже мягче, чем раньше.

– Из Всеграда. Учился… Но вышло так, что я агреб. Вот сбежал, чтоб в Удел не сослали. Прости, если вдруг напугал.

– Король уже совсем помешался! Скоро каждый, у кого нет мешка золота, станет агребом! Хорошо хоть нас это все не коснулось.

Девушка вздернула носик и опустила смертоносное оружие. Она была на одной волне с Орвином, что уже хорошо. Парень не стал говорить обо всех своих трудностях. Хотя, крестьянка это и не просила.

Ей было страшно больше чем Терну, и она пыталась понять, не опасен ли нищий скиталец. После короткого диалога, Ангелия (так ее звали) спросила, не нужна ли Орвину помощь. Она поняла, что Терн не бандит, отчего заметно раздобрилась.

Парень этого только и ждал, потому спросил насчет выпечки, предложив взамен деньги, которые были отвергнуты. Второй раз за день ему помогли бескорыстно, не считая случая с Борро.

И вскоре Орвин любовался закатом, сидя на пороге сарая с хлебной лепешкой в руках. Внутри было вкусное мясо, дающее глубокое насыщение.

Парню стало по-настоящему хорошо. Не хотелось идти, думать, чувствовать. Он растворился в прохладном воздухе вечера, впав в легкий транс.

– Эй, бродяга. Арвин, ты там поел? – спросила Ангелия, вытирая влажные руки о платье. Она отходила куда-то и, похоже, там что-то мыла.

– Я Орвин… Да, почти что закончил. У тебя найдется вода? – проглотив кусок лепешки, ответил парень.

– Слушай, ты задержался. Жаль, что в столице такое. Но мы сами не слишком богаты. Помогла чем смогла, вот и все. Конечно, можешь попить. Но тебе придется уйти.

– Отлично, уйду! Не жить же на пороге этого сеновала, – усмехнулся Орвин и встал.

– Не лучшее место для всеградца, – оценила шутку Ангелия. – Возьми воду там. Бочка возле крыльца.

– Хорошо. Ты очень добрая, кстати, – отметил Терн, что немного смутило селянку.

Парень пошёл к воде, где утолил свою жажду. Конечно, он не мог жить у этой дамочки. Но где тогда ему зацепиться? Надо узнать насчет работы в деревне. Не просить же лепешки по дворам каждый вечер…

Орвин вытер губы, желая все уточнить. Но тут во двор вошёл крепкий мужчина. Он был чем-то похож на Ангелию. Судя по возрасту, явно ее отец. На лице рыжеватые усы, глаза суровые, но не злые. Рукава рубашки закатаны, из-под них видны крепкие загорелые руки.

У крестьянина «рубилки» не оказалось. Но радоваться тут было нечему. Судя по взгляду мужчины, Терн зря запил эти лепешки. Надо было сразу убраться, а не устраивать посиделки.

– Здравствуйте, меня выгнали из Всеграда. Был голоден, вот и зашёл, – протараторил Орвин, стараясь сказать все и сразу, чтоб умерить пыл мужика. Но последнему было плевать.

– Ты хочешь обесчестить мою дочь?! – крикнул он, дрожа как при сильном ознобе. Его ноздри раздулись, а глаза налились краснотой.

– Что? Для чего… То есть, нет! Мне сейчас не до этого… Королевская стража…

Терну не дали закончить. Здоровяк сделал шаг, тыкая в него толстым пальцем.

– Что ты делал с моей дочкой, слизняк?

– Ел! Мы с ней ели лепешки. Точней, я один, а она просто дала! – выпалил Орвин, и краем глаза присмотрел камень, лежащий неподалеку. Хотя, камнем такого «медведя» не свалишь, тут копье уже надо…

– Смеёшься надо мной, полоумный?! Твой хребет треснет быстрей, чем опомнишься! – усы мужика шевелились от гнева. Неизвестно чем бы все кончилось. К счастью, подоспела Ангелия. Она лёгкой тенью шмыгнула к Орвину Терну, закрывая его от отца.

– Папа, ты хуже варвара! Я, действительно, дала ему две лепешки. Не бойся, тебе ещё много осталось. Сам же учил помогать тем, кто нуждается. Арвина выгнали из Всеграда из-за новых реформ. Он пешком к нам пришел, понимаешь?

– Я Орвин, – шепнул из-за спины парень.

– Какая разница, замолчи!

Отец Ангелии крепко задумался, словно от него зависела судьба мира. Спустя томительные секунды, он попросил дочь уйти, обещав, что не тронет бродягу.

– Так… Воспитанник академии… Дай-ка я на тебя погляжу, – пробасил он, сверкая глазами. – На благородного принца не тянешь. Но благородные нам ни к чему… А так, вроде бы не крысеныш. Хоть и малость придурковатый, – на последних словах мужик улыбнулся.

Выглядело не совсем дружелюбно. Хотя, это лучше чем вопли с угрозами.

– Я не придурковатый, а просто устал, – подмигнул парень.

Молодость была прочнее щита. Терн переводил оскорбления в игру или шутку. Злиться на веселого раздолбая было очень не просто.

– Хах, по тебе сразу видно! – откровенно расхохотался хозяин. – Ну, так отдохни в травном сарае! Что ночью городить огород? Завтра тогда покумекаем.

Папаша был чистым оборотнем. Только тот превращается в зверя за считанные секунды, а дядька наоборот подобрел в один миг.

– Мне надо идти, – сказал Орвин, чувствуя небольшое смущение.

– Куда на ночь глядя?! На рога к черту или к разбойникам на клинок! – обеспокоенно воскликнул хозяин. – Если ты и правда не агреб, то ночью шататься не стоит.

– Папа прав. Сейчас у нас не спокойно. Да и спать в чистом поле не очень. Поверь, мне уже доводилось, – заявила Ангелия.

– Хорошо… Спасибо большое. Вы очень добры! Если честно, не ожидал! – выпалил Орвин Терн, ощущая, как кружится голова от бешеного потока эмоций.

– Не бойся, потом отработаешь, – шутливо сказал отец девушки. – Меня зовут Тед Уоллер. Чувствуй себя как дома. Но если посмеешь обесчестить Ангелию…

– Я не… – смущённо выдохнул Терн.

– Папа! – взвизгнула девушка.

– Что? Современная молодежь живёт только этим! Нет пойти под венец, так они бегут в заросли моховицы! Каждый юнец мечтает о том, как задрать юбку невинной деве и взять ее…

– Хватит, заткнись! Иначе получишь рубилкой по языку, – гневно закричала Ангелия.

Здоровяк опустил взгляд и сделался шкодливым котом, которому врезали веником. Орвин еле сдержался, чтоб не расхохотаться от этого.

– Ладно, ладно, все ясно. Готова старика искалечить. Лепешки не только мясные? – виновато произнес Тэд.

– Не только, – выпалила Ангелия. – Есть и с вареньем, для тех, кто ведёт себя хорошо.

– А я разве вел себя плохо? Просто защищал честь единственной дочери… Или это уже преступление…

– Не преступление, а обычное помешательство!

– Простите, что прерываю! Где ваш травянистый сарай… Уже почти потемнело? – бодро спросил Орвин Терн.

Забыв о споре, хозяева его проводили. Орвин расположился в дощатой постройке, где лежало сено, висели пучки разных трав, связки лука и чеснока.

Конечно, не родной дом с торговой лавкой внизу. Даже не комната, данная властью в счет компенсации за потерю. Но все ж не ночлежка за пять медяков, где шныряют проклятые тараканы.

В сарае было сухо и чисто. Здесь витали ароматы полевых трав и запахи ночи, что проникали сквозь щели. После смертельной угрозы это настоящее счастье. Потому Орвин быстро заснул, ощущая, что попал в райский сад, где душа обрела тихий покой.

***

Всеград. Собрание Ордена света.

Пока Орвин общался с Ангелией, а потом спал на душистом сене, братья Ордена света не могли найти места. Они заседали в подвале Собрания, которое теперь было занято складами и кабинетами важных чиновников. Орден мог использовать только два этажа, один из которых подвал.

Глава Ордена Моррус стоял возле большого стола, что блестел в свете магических артефактов, притягивая к себе взгляды. На креслах с высокими спинками расположились семеро главных братьев, в том числе Павел, которому неплохо досталось.

На одной из стен висела большая картина. Она изображала залитую солнцем поляну. Причем вместо светила была синяя лилия, которая излучала живительный свет.

На другой стене висела белая табличка, где на языке древних Светлых было пророчество о пришествии зла. В оригинале читалось не складно. Лёгкую считалку придумали лишь недавно, чтобы проще передавать суть послания. Ещё в комнате был большой шкаф, украшенный тонкой резьбой, а также портреты тех, кто помогал развитию Ордена в прошлом.

Заседание выдалось сложным и… странным. Моррус выслушал Павла, который все рассказал. Потом был спор между братьями. А теперь предстояло понять, сбылось ли пророчество древних. Если да, то стоит ли делать все, что предписано?

Или места предписаниям не осталось? Может, правда, пора успокоиться? Люди отдали себя лишь науке, уповают на короля и Совет. Так пусть сами во всем разберутся. Куда важней сейчас сохранить Святилище в центре и остановить распад Ордена в других городах. Тут не до древних пророчеств. Или все же не так…

– Братья мои, – Моррус поднял руки, чтоб заставить всех как-то собраться, – решим, наконец, что же случилось сегодня! В который раз прошу высказать то, что на сердце, не забывая про голос рассудка!

Седая борода владыки дрожала от напряжения. Он чувствовал, что творится неладное, но боялся ошибиться, приняв решение сходу.

– У нас на сердце нет ничего! Нас попросту убивают! Королевские варвары забрали три этажа древнего здания. Стоит ли молиться за них после этого? – сказал брат Торин, нахмурив рыжие брови.

– Простите, что же мы медлим? Орден дал клятву Богам, во что бы ни стало нести свет каждому существу. А сегодняшний мир испытывает нужду в свете, как нищий, которому не подают пятый день, – проскрипел брат Овель, сидящий по центру.

Он был самым старшим из всех, сидел с закрытыми глазами. Казалось, что старик вообще спит. И когда он начинал говорить, все вздрагивали от неожиданности.

– Брат Павел поведал нам истину. Все факторы говорят о том, что пророчество определенно сбылось, – поправив очки, сказал Дори-Сарк.

– Не могу не поспорить с тобой! – выпалил Торин. – В пророчестве сказано, что будет отрубленная голова, которая откроет глаза. Во время сегодняшнего варварства, никого не рубили. Повредили лишь нос брату Павлу.

– Кстати, как твоя переносица, храбрый брат? – перебил Торина кто-то.

– Эликсир отлично подействовал. Благодарствую за заботу.

– Стойте, братья мои! – воскликнул владыка Моррус. Он понимал, что разговор может затянуться и до утра. Потому старался ускорить процесс. – Иногда простые слова не способны передать самую суть. Кто как не мы должны это знать!

– Суть в том, что пророчества не было!

– Посмотрим на тебя, когда оно будет. Лучше начать сейчас, чем промедлить!

– Считаю нужным отвоевать у Совета наши права.

Братья ударились в глупую болтовню. Мрачный подвал сделался ульем пчел, что проснулись после зимы. Моррусу пришлось постараться, чтобы всех успокоить. Лишь с третьей попытки его все же услышали.

– Братья, к чему эти споры? Текст пророчества записан на языке древних Светлых. Он находится перед нами. Не лучше ли его прочитать? – в конце концов, крикнул он.

Все дружно кивнули, высказав одобрение. Но это ничего не решило. Ведь древний язык мало кто знал, да и перевод многих символов был не точным… Значит, можно запутаться еще больше, получив новую информацию.

– Читать древние языки – большая наука. Никто не сможет сделать все достоверно, – сказал Дори-Сарк.

– Постой-ка, мой милый братец. В далекой юности я работал с писаниями в одном древнем Храме. С позволения владыки могу попытаться, – проскрипел Овель, медленно поднимаясь со своего места.

Глава 6

Надежды на него было мало. Многие считали, что Овелю пора на покой. Ведь он и так столько сделал для Ордена. Поэтому кто-то лишь усмехнулся, а другие начали перешептываться.

Но Моррус не возражал. Он спокойно отошел к стене, позволив старику подойти. Тот медленно вышел в центр комнаты, шаркая остроносыми башмаками.

Казалось, Овель развалится, как кусок хрупкой породы, брошенный с высоты. Только этого не случилось. Старик попросил Морруса посветить. И владыка применил простенький артефакт, пылающий белым сиянием.

Пучок света коснулся гладкой таблички. Овель открыл глаза, насколько это было возможно, и с минуту стоял в тишине. Казалось, он все забыл. Кто-то уже начал нервничать, как вдруг старейшина произнес:

– Если дряхлая память не изменяет, то здесь, возможно, написано, что расы Всеземья падут в бездну беззакония, злости и варварства. А всех, кто пытается вести людей к свету станут наказывать, как преступников. Или как животных. Или как изменников короны. Хотя, впрочем, это не особенно важно.

– Прости, старший брат. Можно сказать поточнее?

– Да, сбылось пророчество или нет? – раздались голоса.

– Точнее? Конечно же, можно. Но я должен вспомнить, что это за слово. Возможно, оно обозначается любовь. А быть может, рыбу, которую пережарили. Кажется забавным, но там, правда, очень похоже, – морщинистое лицо Овеля расплылось в легкой улыбке.

Но Моррус не мог веселиться. Предчувствие говорило, что пора уже действовать, а разум просил подождать. Сейчас творилось нечто ужасное. Только бить сгоряча тоже глупо…

Владыка почесал бороду и хотел попросить Овеля отойти. Даже точный перевод пророчества не поможет. А что именно нужно сделать, понять не выходит. Останется только ждать, и молить богов, чтобы все обошлось.

– Брат Овель, – сказал Моррус. Остальные тут же на него посмотрели.

И табличка с древними письменами треснула в самом центре. От первого разлома пошли новые трещины. Камень хрустел, ломаясь на части. Вскоре на нем была «паутина», которая стала темнеть, превратившись в клубок «черных змеек».

Все тут же ахнули, вжавшись в спинки сидений. Но это еще не все… Земля под Собранием задрожала, тяжелый стол начал прыгать, а дверь шкафа открылась, издав громкий скрип. После чего, все внезапно затихло.

Секунды шли в гробовой тишине. Говорить никто не решался. Несмотря на служение Свету, братья были еще не готовы. Одно дело, знать, что когда-то мир рухнет, а другое, видеть начало конца, чувствуя приближение Тьмы.

– Думаю, с пророчеством все понятно, – выдержав долгую паузу, сказал Моррус.

– Оно грядет, посмотрите, – заявил Торин.

– Кажется, все свершилось, – отрешенно процедил Павел.

– С точки зрения научного подхода, это не веские доказательства, – робко сказал Дори-Сарк.

– Только жаль, что мы не научники, – ответил ему брат Анри.

– Это верно! Мы не научники и даже не стражи. Мы те, кто должен спасти этот мир… С его реформами, искусством, королями, советами, – грозно заявил Моррус.

Несмотря на холодное беспокойство, владыка взял себя в руки, пробудив в сердце жаркую храбрость. Он готов был лично отправиться в бой, чтоб искоренить темную силу. Только все не так просто.

– Простите, но что теперь делать? – раздалось с дальнего края стола.

– Все согласно Писанию древних! Посланник воли и Богдарс, другого выхода нет!

Последние слова Моррус выкрикнул, будто хотел отогнать Темноту, что летала вокруг. Собрание взорвалось одобрениями. Храбрость Морруса передалась остальным, укрепив в душах силу великого Света!

– Эй, ты чего… Я же не дочитал! Тьфу, на тебя! Убирайся, – послышался голос Овеля, когда все затихло.

Старик плевал на рукав балахона и пытался оттереть трещины на табличке, что было, конечно же, тщетно.

Когда все прояснилось, пришлось вспомнить Предание общего зла. Как сказано в старых книгах, только избранный воин, готовый пожертвовать собой ради Ордена, уничтожит Тьму, восставшую в дальних землях.

Посланник должен пройти много стран, преодолев страшные испытания. Лишь тогда его воля окрепнет, позволив сразиться с Захватчиком. Простые мечи и стрелы тут не помогут. Даже порошок огня с подземной лавой не пригодятся.

Зло можно убить с помощью Богдарса мощнейшего магического артефакта. По легенде он появился тогда, когда древние боги ушли, рассеяв земную Тьму. Они дали расам Всеземья свободу.

Но если Тьма снова явит себя, у людей будет шанс на спасение. Богдарс – кристалл бытия, оружие избранных воинов, способное победить Зло в руках достойного мужа. Говорят, камень несет мудрость древних. Он обладает собственным интеллектом, который иногда проявляется в виде знаков.

Неплохое оружие Ордена! Но оно ещё не проверено. Богдарс никогда не использовали. На него лишь молились, изучали скрытые свойства и считали святым. За многие века Богдарс превратился в игрушку.

Никто не знал, что пророчество (считай, просто сказка) по-настоящему сбудется. И придется заглянуть в предание, где сказано о Кристалле. Других решений в книгах не писано. Зло будет всесильно, если не применить этот камень.

Для Ордена света ночь выдалась долгой. Сначала братья читали толстую книгу, написанную на коже животных. Потом думали, как поступить, хотя все было ясно…

Моррус вспоминал, как открыть нишу, где уже много лет лежал Богдарс. В ритуалах применяли лишь копию, после попытки украсть подлинный камень.

Оттого, было много проблем. Пришлось вспомнить, как приложить руки трем братьям к рисунку на задней стене. Когда это было исполнено, шкаф сам собой отодвинулся, а за ним скрывались очертания ниши.

Открывали ее с помощью специальной молитвы, произнесенной главой Ордена света. Моррус очень старался, но прочитал без запинки сложнейший текст лишь с четвертого раза. Многим казалось, что все уже кончено, и ночные мытарства просто бессмысленны.

Лишь когда камень ушел, обнажив в стене полость, сомнения испарились, как роса жарким утром. На золотой платформе стоял платиновый цветок лилии, его центр был отделан бриллиантами.

Там лежал невзрачный кусок соли или стекла. Мутный белый осколок, что легко помещается в руку. Камнями такого размера детвора гонит птиц и котов и кидается ради шалости по каретам.

Встретишь такой камень среди дороги, не заметишь, как нога его стукнет, отправив в кусты у обочины. Некоторые братья не верили в Богдарс, хотя, признаваться, конечно же, не хотели.

В сложное время реформ трудно надеяться на кристалл. Разве может стекляшка что-то решить? Это ж не магический артефакт с яркими свойствами, а древний осколок чего-то, который неясно как действует.

Так было последнее время. Орден медленно рушился, вера братьев слабела. Но сегодня все прониклись стремлением к Свету, забыв о былых предрассудках.

Ведь Богдарс поднялся из ложа, как только ниша открылась. Он вращался в воздухе, наливаясь белизной снега. Из кристалла ударили лучи света, и комната озарилась сиянием, от которого пришлось заслоняться.

– Кристалл бытия явил свою суть! – ахнул Моррус.

– На моем веку такое впервые! – процедил Овель, вытянув шею.

Остальные стали шептаться, ахать и славить богов. Свет вскоре погас, уступив место привычному полумраку. Богдарс со звоном свалился обратно. Моррус достал его из цветка и бережно положил на стол под восторженные вздохи собравшихся.

– Вот оно – наше спасение! Каким бы ни было зло, Кристалл бытия сокрушит его своей мощью! – произнес глава заседания.

Братья дружно зааплодировали. Но тут слово взял Дори-Сарк.

– Все верно, владыка! Осталось лишь призвать избранного!

– Что его призывать? Мы отобрали достойных по всему королевству, – ответил Анри.

– Так и есть, завтра же позову Дона Морро, – сказал глава Ордена.

Только с этим вышла проблема. Морро был приговорен к тюрьме за споры с королевским Советом. Теперь он скрывался в лесах, не сообщая где точно находится. Брат Ноллан был болен и потерял свою силу. Для похода он не годился. Глеб пал от руки заговорщиков ещё в прошлом году…

После короткого обсуждения стало ясно, что достойных попросту не осталось. Будто кто-то специально их выкосил. А ведь поиск нового избранного занимает недели или же месяцы.

Достойный должен показать свою силу, причем не только на поле боя. И вообще, избранным быть очень не выгодно. Это раньше они приравнивались к аристократам. Теперь привилегий попросту нет, зато много ограничений и трудностей.

Быть достойным, значит нести постоянные тяготы, ради сумрачной цели. Кто ж на такое пойдет…

– Раз уж так, признаю, что достойных у нас сейчас нет, – в конце концов, заявил Моррус.

– Мы пришли к тому, с чего начали! Пусть король призывает союзников. И вместе усмиряют Тьму как хотят, раз загнали нас в угол, – прогремел Торин.

– Да, мы не сможем найти светлого воина быстро, – мрачно заявил кто-то.

– А что если спросить у кристалла? – раздался грубый, но довольно приятный голос из угла комнаты.

Там сидел Виктор Рорский. Он имел титул графа и среднее состояние по меркам аристократов. Темные глаза и волосы почти что до плеч пленяли многих красавиц. Молодой мужчина носил элегантную бороду, точнее густую щетину, что подчеркивала черты лица.

Он был смел, умён, отлично одет. Единственный из мирян, кого допускал на Собрания лично Моррус. Рорский бывал тут не часто, чтобы не мешать духовенству. Но сейчас сложное время. Он пришел, чтобы как-то помочь, и молчал больше пары часов, не желая перебивать братьев Ордена.

– Кристалл не может просто взять и сказать. Вы миряне ничего не смыслите в ритуалах, – устало протянул Торин.

– Не стоит так грубо, – оборвал его Моррус. – Граф потратил больше трети наследства, чтоб Собрание Ордена не распалось во время реформ.

Раздались одобрительные возгласы, что немного смутило Виктора.

– Для меня была честь помочь вам. Вы спасли мою мать, когда лекари от нее отвернулись, – произнес он.

– Ее спасла ваша вера! Духовный свет, который зажегся в нужное время, – поучительно сказал Моррус. – Но сейчас о другом… Как вы хотите спросить? Кристалл бытия даёт только слабые знаки. Он не может сказать напрямую, тут я согласен с Торином.

Воцарилась напряженная тишина. В который раз за ночь братья зашли в тупик. Только граф все ещё не сдавался.

– А если всем взяться за руки, и направить свет, о котором вы говорили, на камень?

Служители переглянулись между собой, решив послушаться Рорского. Конечно, это бессмысленно, но лучше, чем сидеть и бездействовать.

Несколько братьев скрепили ладони, но их не поддержал Дори-Сарк. Он считал это все полным бредом, и даже пытался поспорить. Уставшие братья могли сильно поссориться, расколовшись на два мини лагеря.

Нервы были уже на пределе. И в самый разгар перепалки Богдарс вновь засиял. Вместо множества лучей, он явил лишь одну полосу света, которая указала на Рорского.

– Что это значит? – удивился граф, закрываясь руками.

– Отойдите в сторону! Камень дает нам сигнал! – сказал кто-то.

Виктор быстро поднялся, затем отскочил, чтобы не мешать световому потоку. Но тот сменил направление, снова осветив только графа.

– Подойдите ко мне… – настороженно заявил Моррус.

Рорский сделал пару шагов. Только свет его будто преследовал. Виктор пытался пригнуться и отклониться. Луч двигался с ним, как заколдованный, а потом просто погас.

– Погодите, что хочет сказать этот камень! – раздраженно воскликнул граф.

Он заметил странные взгляды. Глаза братьев были раскрыты от удивления, а рты лишились возможности говорить.

– Что-то плохое? Может быть скорая смерть, – выдержав паузу, протянул Рорский.

– Все может быть, светлый граф! Вы теперь новый избранный! – шепотом заявил Моррус.

– Нет, это же невозможно! Я совсем не святой. У меня много грехов. Да и спасать Всеземье в мои планы не входит, – Рорский пожал плечами и с трудом улыбнулся. Хотя сейчас было далеко не до смеха.

– Вы избранный, граф!

– Вас избрал Богдарс!

– У нас новый спаситель… – слышались возгласы братьев.

Конечно, было приятно. Рорский не считал себя лучше других. Напротив, получил богатство отца, о чем постоянно жалел. Ведь ему не пришлось бороться и добиваться. Виктор рос золотым ребенком, чувствуя себя виноватым.

Иногда граф устраивал себе испытания, чтобы доказать силу и твердость. Но этого было мало. Он разбогател просто так. Значит, не может считаться смелым и доблестным. По крайней мере, так внушал его разум…