Художник

Масштаб

Никогда раньше, ничего подобного не происходило. Каждая, даже самая незначительная, ничтожно маленькая и короткая мысль, вдруг обрела гигантское тело с очень сложной структурой, в которой постоянно работают невероятно умные, превосходно отлаженные механизмы. Каждая мысль уже не была мимолетным током, родившимся и погибшим в мгновенный промежуток времени. Каждая мысль стала весомой, а значит, уже имела смысл. И вот эти громадные механизмы, называемые мыслями, начинают соединяться. Их миллионы, миллиарды, а может столько, что и числа такого нет.

Они соединяются в единый, до безумия сложный механизм. Они кажутся только каплями в океане и знание того, что собой представляет на самом деле, каждая такая капля, заставляет трепетать от восхищения, когда ты видишь океан.

А ведь каждый человек это мысль. Его жизнь ничто, как капля в океане. Несчетное количество капель каждую сверх долю секунды испаряются, меняя свою сущность, состояние и даже внутренний состав но, продолжают существовать, только уже в другой среде обитания. При этом они по-прежнему остаются гигантскими и весомыми механизмами но, для других масштабов.

Я перестал смотреть в одну точку и повернулся, то, что я увидел, потрясло меня еще больше. Весь океан мыслей, который я наблюдал и восхищался его размером, а главное содержанием, являлся всего лишь решением. Мысли собрались в определенную схему для того, чтобы быть решением задачи (2 + 2 = 4). Передо мной был потрясающий по своей сложности, океан мыслей, который являлся механизмом вычисления. Сущность, смысл и причина его бытия была лишь в том, чтобы выяснить (2 + 2 = 4). И я увидел столько же готовых решений, хранящихся вокруг, сколько было капель в океане. Вокруг было неисчислимое количество океанов. (Ну, всё правильно, на сколько вопросов ты можешь дать ответ!?). Затем, от таких масштабов у меня закружилась голова.

Художник

Кто знает – из скольких атомов состоит дерево? Даже если узнать примерное число, более или менее точным оно будет лишь для данного мгновения. Ведь дерево растёт и уже в следующий миг количество атомов, значительно изменится.

Человек, каждое мгновение, приводит в действие больше мыслей, чем атомов у этого дерева. Мозг непрерывно получает массивные потоки информации о том, что он видит, слышит и чувствует. Они его не обременяют но, влияют на тот, поток мыслей, который рассматривает в данный момент его сознание.

Я смотрю глубже и вижу, что мысли не рождаются из чего-то определенного или вообще из чего-то. Они просто есть, они были и будут всегда. Любая мысль, которую можно себе представить, уже давно существует, а сознание, может лишь обратить на неё внимание.

Но люди изобретательны, они в сущности своей творцы, да и живут они именно для этого. Человеку нравятся многие мысли и поэтому, он собирает их в узоры, замысловатые сплетения линий, черточек, красит их разными цветами и вот, его взору открывается чудесная картина, которую он вешает в галерею своего сознания и любуется ею.

Другие люди, через известные органы восприятия, показывают ему иные мысли. Делятся с ним своими узорами и картинами, и если им что-то понравится, берут и пополняют этим свой музей.

А я отношусь к тем, кто не собирает никаких картин в своем разуме, чтобы не привык он к их красоте и поэтому оставался вечно ненасытным и жаждущим новых живописных и зрелищных эскизов. Я тот, кто стучится, приходя в гости к другому разуму. Когда меня просят о картинах, я говорю: «Ты уверен, что хочешь их видеть?» Ведь я тот, кто насмотревшись других картин, начинает рисовать то, что затмит своей красотой все остальные.

Я могу сделать больно ведь, если мне удастся затмить их, он разочаруется в них, а значит и в себе. Ведь именно он считал их совершенными и я, получается, только что унизил его. При этом, как ни прискорбно, мне нравится разрушать чужие галереи. Правда, когда я это делаю меня, называют «вандалом» и гонят от себя, бережно собирая остатки своих набросков и вновь вешая их на стены разума.

Иногда мне нравятся чужие картины, и я стараюсь нарисовать нечто, хотя бы не менее красивое, чтобы оно прекрасно дополняло созданную кем-то коллекцию. Затем, я дарю её ему, а сам начинаю делать новые наброски.

Я создаю картины, совершенствую их до идеала, любуюсь и просто дарю или оставляю где-нибудь на холодных, серых камнях. В себе же я оставляю лишь память о них, об их совершенстве. Именно такими я их навсегда запомню. Именно так я дарю им вечную жизнь, вечное совершенство и красоту. Возможно, я уже нарисовал, что-то во много раз лучше, нежели было, но мне не с чем сравнить их. У меня нет старых картин, я им подарил вечность.