Читать книгу: «Hannibal ad Portas – 4 – Агент под Прикрытием», страница 4

Шрифт:

Глава 4

И через два часа уже снимали меня для рекламы, как Джека – цвергшнауцера, довольно часто писающего на прогулке с хозяйкой, которую – к счастью – я не знал.

– Извините, мэм, мне положено.

– У тя, чё, диабет, что так часто метишь территорию, или напрашиваешься на подзатыльник любовный?

– Думаю, что я снимаюсь с вами, как проходной натурой.

– Ладно, ладно, не думаешь же ты, что и спать теперь мы будем вместе.

– Если это вопрос, то ответа я пока не знаю.

– У тебя скромные запросы, а я миллионерша.

– Спилась, чай? Как, Мери Стри.

– И ты меня не узнаешь?

– Старуха Изергиль?

– И ты еще ничего не понял?

– Пока не уверен, но неужели доверили провести на вас эксперимент по омолаживанию?

– Выше бери!

– Неужели дали лабораторию в Сили-Мили?!

– Нет, путем сексодрома.

– Я в это не верю. Тем более, вы обманули еще сто почти лет тому назад Дастина Хоффмана, и бросили одного с ребенком на руках, чтобы он захлебнулся в бурном потоке жизни, как вы едва не потонули в Дикой Реке.

– Да, для меня убить человека, что для тебя высморкаться.

– Нас снимают?

– Меня, да, тебя – вряд ли.

– Почему?

– Я заняла весь кадр. И знаешь почему?

– Да, тебе нужен Клинт Иствуд, как человек, которого любят все проститутки.

– Ты меня обозвал, или что это было: игра на камеру?

Я прошел кастинг, как ученая собака, несмотря на то, что в удостоверении личности было изображено, что не ученая собака, – а:

– Ученый – Собака.

Да, в принципе могу, как простая дворняжка, как белый лохматый болонка, как тигровый немецкий дог, как тигровый стаффордширский терьер и вот черный благородный и умный цвергшнауцер с родословной.

– У тебя борода маленькая, – сказала она уже в номере, именно том, на двоих, где, мне она почему-то оставила большую комнату с ванной – себе только душ.

– Хочет жить со мной в моей большой комнате, но только по желанию, как приходящая к Хэму Графиня.

– Я с таким длинным носом баб не люблю, – сказал.

– Ты не в курсе, что я должна тебя дрессировать?

– Сейчас?

– Нет, после эксперимента, когда стану, благодаря твоим обещаниям богиней Калипсо.

– Удивляюсь, что этому кто-то поверил, кроме меня.

– Удивляюсь, – опять начал я после всего, что с нами случилось:

– Она хотела вытрясти из меня всю душу, но не получилось – что-то невидимое еще осталось, и она, тихонько застонав, потом проорав – видимо, проклятие из-за постигшей ее на этот раз неудачи – выгнала.

В свою большую комнату – маленькая напоминала ей колыбель, где она родилась, – а моя? – прориторичил. Хотя и так было ясно:

– Могилу.

– Скорее всего, – решил, она считает себя возродившейся после всемирной катастрофы Лилу будущего.

По-моему – и скорей всего – сестрой английской королевы Маргаритой, сбежавшей от присмотра дворцовых камердинеров сестры многоумной. И воображает теперь себя Одиссеем без Пенелопы, а еще точнее, смотрительницей храма Аполлона Брисеидой, уже не могущей даже при большом желании:

– Принадлежать только одному.

И задумался:

– Неужели всё-таки Наз – двое?! – И принял решение, что я – это:

– Я и Монс-тр, – которого она, собственно, и ищет.

Но зачем эта путаница:

– В машине была похожая на нее Ими-Тация, здесь опять, и, скорее всего, в первой машине на заправке была еще одна.

Как говорится:

– Плюс, минус, а еще-то кто?

– Думаю, всё просто, – сказала девушка, вылезая из-под моей диван-кровати.

– А именно, мэм?

– Они все – Минус.

– Большой Минус?!

– Очень большой.

– И они незнакомы?

– Уверена.

Хотелось спросить:

– Да, или, наоборот:

– Нет? – но постеснялся, потому что дама попросила.

И я понял, что вот эта, решившая мне чем-то помочь девушка – Мэри, которая тогда-могда так любила обнимать и прижиматься ко мне в машине, но только:

– Не совсем похожа.

Скорей всего, эта – только подделка, а Мэри уже нет в живых. Кто-то на полном серьезе хочет манипулировать мной, а:

– Что я умею – непонятно же ж абсолютно!

Пока попросил Мэри – перед тем, как опять спрятать ее в поддиванное пространство:

– Ты можешь – временно, я имею в виду – называть меня Пятый Элемент?

– Меня или тебя? – чё-то заупрямилась она. И спросила на всякий случай:

– Кто такие масоны – ты – знаешь?

– Их бин.

– Нужно более конкретное выражение своей преданности.

– Не могу.

– Пока устал?

– Смущен, но, да, мэм.

– Пойми, мил херц, не в этом дело!

– Есть что-то более важное, чем?

– Разумеется.

– А именно?

– Ма-фия. Нет, как-то не так.

– Масоны?

– Точ-но-о! Ты должен открыто при каждом удобном случае говорить:

– Масоны – это вся мировая литература, искусство, живопись и даже музыка.

– Наука?

– Да.

– В первую очередь?

– В один рай.

– В один рай, – повторил я, но, решив, что ошибся, сделал маленькую поправку на:

– Ряд.

– Пойми, что это опасно для любого почти государства иметь еще одну – Другую – историю мира, поэтому пообещай, что не выдашь меня – как это по-английски:

– Первому встречному.

– Точно!

– Тебя трудно выдать, милая, ибо я тебя и так никогда не узнаю, несмотря на то, что только второй раз вижу.

И просто так добавил, имея в виду, что она Мэри, вторая в этом же номере, но спит пока в другой комнате:

– Марго, – Маргарита – представившаяся, по крайней мере, моему воображению, сестрой английской королевы – но:

– Даже без обозначения века той.

Я решил принять к сведению – и не более-менее, а в самое ближайшее время:

– Обязательно, – что без точных идентификационных документов обойтись в всё более разрастающейся просто и нет народности очень похожих друг на друга личностей – не удастся.

– Да, пока, думаю, достаточно документов – использовать каждого подвернувшегося под горячую руку дурака или дуру, как инструмент желания всей вселенной – не имеет логического смысла.

Данте не стеснялся использовать имя отчество и фамилиё людей, отживших своё в имеющееся у меня время, как прямой повод для того, чтобы достать до дна той глубины падения, где скрыта в яйце иголка, напоминающая о сердце того дракона, который – нет, не захапал всю власть себе – а:

– Живет в каждом и каждой – пусть и не на основе постоянной прописки, но всё равно, хотя и по очереди, но оставляет свою метку даже уже смывшись, как в унитаз, в другое время или его пространство.

Не всех можно вспомнить сразу, как предупредил Данте, но по ходу дела идентификация может произойти. Если только не считать Режика – режиссера фильмов – думаю – весьма сомнительного по умопомрачению содержания.

Даже если совместить Лизу и Лариску – не получится.

– Можно я буду звать вас Мэри?

– Я уже говорила: нельзя.

– Никогда не слышал ничего подобного.

– Я вынуждена вас предупредить, что всё расскажу маме.

Я показал пальцем через плечо:

– С ней?!

– Нет, я с ней незнакома, но она моя мать.

– Ты хочешь через меня предъявить ей преференции?!

У меня нет времени на семейные разборки.

– Я заплачу тебе триста долларов, если подложишь ей письмо с просьбой любить своих детей.

– Да вы что, мэм, я даже Данте не верю в морализаторстве.

– Так вы считаете, что это хамство просто так нарисовано?!

– Почти. Ибо, да, есть, но только на радость людям – комедия.

– Да вы что! Надо было раньше мне рассказать эту Повесть Белкина – предпочла не рождаться.

– Да?

– Не рождаться так поздно, чтобы меньше грешить, а родилась сразу, как нимфетка Владимира Набокова.

– Уверен, вы ей не были.

– Была. Но не знала, правда, ничего об этом.

Вы поможете мне добиться от моей матери положительного результата?

– Денег?

– Я хочу перевести на своё имя древнее поместье в Шотландии.

– Оно неотапливаемое?

– Скорее всего.

– Сколько денег надо на ремонт?

– Много.

– Зачем оно?

– В нем есть мистика.

– На ее разгадку может понадобится тысяча лет.

И опять она утащила меня под кровать, хотя здесь стояла диван-кровать, под которую может залезть кот, но и только с обратной стороны.

– Ты превратила меня в кошку?

– Не надо преуменьшать мои возможности.

– Что еще ты умеешь?

– Вот посмотри, всё будет, как и было, ты будешь стараться сделать выбор и не сможешь.

– А именно?

– Сказать или нет моей матери, что между нами были продолжительные отношения, ибо будешь сомневаться:

– Да, стоит ли наговаривать на себя?

И спросил утром мою полутушу из соседней комнаты:

– Между нами что-нибудь было?

– Между тобой и мной, или между тобой и твоей кроватью? – как обычно в грубой форме оборвала она вдохновение самого главного артиста Гамлета.

– Ты не Гамлет.

– Я еще ничего не говорил, кто я.

– Но видно, что претензии всё знать имеются, а – спрашивается – надо ли, милый?! Ибо:

– Жить от этого знания будет только хуже, – закончил я ее брошенную в мой кофе с молоком кость.

Ибо мысль – это и есть та кость Пятого Элемента, которую нашли при крушении инопланетного корабля, а:

– Здесь, местным дуракам показалось, что это были черепашки нинзя очень похожие на людей.

Собственно, инопланетяне и пришли рассказать:

– Какие вы хорошие люди, – жаль не успели.

– Но достать эту видеозапись нам придется, – сказала Режиссер-ша, что можно подумать:

– Мы всю ночь только эту арию и репетировали.

Попытался найти лист бумаги, или записать прямо так на термосалфетке – чтобы не забыть – эти два слова:

– Замок в Шотландии – как у Джеймса Бонда – и видеозапись, как была у Роберта Де Ниро, но просмотреть ее можно только в Пентагоне.

Но, к сожалению, так и не успел, ибо помнил, да, но как сон, который исчезает неизвестно куда на пути между кроватью и умывальником.

Вышел – знаю:

– Всё было, – но что именно – отсутствует, как стертая пленка.

И сделал предположение, что Режик обладает одной из этих двух способностей:

– Или стирает провидческий сон, или убирает даже его предрассудки.

Что значит:

– Нет сна – нет и будущей реальности.

Но понять толком, чего им от меня надо – так и не смог. Не надеются же они на самом деле, что я могу их провести на Луну, или на Альфу Центавра, как проводник Данте – Беатриче.

И решил:

– Они думают, что я знаю Беатриче, которая приведет их в миры более счастливые, чем просто Земля.

Ибо зачем я тогда иду в незнакомой мне стране, как по безопасной тропинке прошлого, которое никогда нельзя повернуть в пропасть?

И даже не стал напрягаться и думать, чего я больше люблю:

– Городки или настольный теннис.

Хотя и высказался один миллиардер:

– Правду можно увидеть только через глаза смерти. – Но:

– Стоит ли смотреть так далеко?

Платон пробовал, Данте – тоже, а кто еще-то?

Нет, конечно, были, были люди, жаждавшие жизни больше смерти.

Надпись на воротах – однако – предбальника ада:

– Все писатели должны быть здесь похожи на опущенных, все редакторши на работниц детских комнат милиции – как минимум и как максимум обязательно только со средним образованием на отметку, все переводчики на забывших смысл слов абармотов.

– Пушкин предложил, – сказала мне на ухо Режиссер-ша, – есть способ перебить дэзу перевода.

– Да? Какой?

– Если вы, мистер ученый, не ответите мне на этот вопрос мы расстанемся. – Не перебивайте пока:

– И расстанемся навсегда, – осчастливил сам себя я.

Но ми-леди не приняла этот ответ за мой правильный референдум, и посмотрела, как Медуза Горгона:

– Или слова, или смерть даже от зеркального отражения.

– Да, ладно, ладно, мэм, я пошутил почти что на самом деле. – Но. Понял, что сказать ответ не могу, он застрял у меня в легких, как бактерия, но:

– Полезная? – перебила она мои мысли своей.

Я решил, что механизма сурдоперевода дэз-информационного перевода – нет, и попросил воздержаться от этой преждевременной скачки.

– Дело в том, что есть разница между черным и белым, и:

– Указанием: это черное, это белое.

– Большая?

– Радикальная, мэм.

– Тем не менее, вы не дали ответ на вопрос, и поэтому будете сегодня весь день носить за мной зонт от дождя.

– Его не предвидится.

– Да, поэтому, вы будете чувствовать себя – в наказание – дураком.

– Вы?

– Я? Заведующей этой больницей.

Пока ходил за ней, старался, как волшебник Синдбада Морехода отделить от себя стеклянным вакуумом, или – что тоже самое:

– Другим временем, – иногда получалось.

Она мне:

– Чувствуешь себя дураком? – а я:

– Не слышу, – она же, принимает за знак согласия.

И начал уже думать, как Данте:

– Была со мной ночью Мэри, – или только сейчас это и придумал?

И, скучая за ее спиной, повторил, скорей всего, уже мне известное:

– Отделить чтение перевода от картинки кино – не в силах самого человека, – а:

– Ну, как надо просить, господи, чтобы сбылось?!

Никакое обучение здесь не поможет, а эта:

– Замок в Шотландии, – требует именно разделения неделимого.

– Голос привязан к образу, – сказал я, а она – несмотря на то, что была в стекле – услышала.

– Как-как?

– Как Жизнь к Земле, мэм.

– Ты вполне можешь звать меня Беатриче, но, к сожалению, это имя уже занято.

– Деление делается независимо от человека, а он боится, что никого не будет рядом в этот момент – как Вергилия у Данте – чтобы вывести из этого леса независимых от человека движений тел.

– Вот идет дэза перевода фильма Инферно, – сказал я ей уже дома за шашлыком по-Карски, но сделанным из рыбы, так как – по ее мнению, мясо я еще не заслужил, а по-моему:

– Я же ж не ем, май диэ чайлд, мяса почти и практически совсем!

Собственно, зачем евреи в древности – не сейчас – отдавали лучшие куски мяса для всесожжения?

– Зачем?

– Только за тем, чтобы иметь этот меч, могущий разделить целое, как неделимое. – Ибо:

– Переводчик, диктующий свой текст и голос по планшету – очевидно:

– Не-подлинник!

Это только его мнение, вышедшего с перекура греховодника. А еще точнее:

– Перевод для переводчика фильмов – это и есть его реальный перевод – буфет, для других закрытый – его истинное место.

Но весь вопрос в том, что мы не можем знать содержания Прошлого без этих каракулей дэз-информационного перевода!

Как и написано, в Библии:

Информация идет к Земле в уже искаженном виде. Другой:

– Не будет.

– Поэтому я тебе и говорю: твоя задача восстановить Подлинник, – сказала Реж.

– Дак, мэм, я не бессмертный – не могу!

– К сожалению, грамоты на бессмертие у меня уже кончились, – отрезала она так, что я подумал:

– И десерта, скорое всего, не будет, как чаепития с тортом и конфетами совместно и даже раздельно очень вредными для его величества диабета.

И за нами остается – возможно – выбор:

– Сделать закрытую информацию открытой, или наоборот, закрыть и то, что еще открыто.

Как сказал Иисус Христос:

– И всё, что вам надо сделать, чтобы открыть истину – это подставить вторую щеку.

Тогда дэз-информационный перевод останется, но не в нас, а только:

– Рядом, – как второй человек, идущий с вами на Пути в Эммаус, – и:

– Истина правды возникнет перед Зрителем.

– Прости, что я подслушивала, – сказала Мэри, как только я вошел в свою маленькую комнату, что испугала меня неожиданностью своего существования:

– Что?

– Я не был уверен в истинной реальности твоего существования.

В дверь постучали:

– Да?

– Так ты говоришь, что и Вторую Щеку сам человек не может подставить, или это уже ко мне лично приходили с известием? – спросила Режиссер-ша культурно, ибо другая могла и нарушить мой покой невоздержанием от прямого своего здесь присутствия.

– Она боится, что ты не сможешь справиться с собой, – шепнула Мэри.

– Когда?

– Во время ее изнасилования, ибо только в своей маленькой комнате она способна на всё – здесь ее воля слабеет.

– Я не буду.

– Дак, заставит.

Я предпочел перевести разговор в нейтральное русло:

– Где третья, Трешка? – спросил.

– Тебе всё мало! – рявкнула Реж за дверью и ушла.

– Как и не приходила, – улыбнулась Мэри.

Видя, что Мэри опять хочет, прориторичил:

– Мне деление на Двоих на Пути в Эммакус доступно только на небольшое время.

– На сколько?

– Только – практически – на мгновенье, чтобы знать, что оно существует.

– Может быть, чуть, но всё-таки больше?

– Больше, но не так уж намного.

– Я умею растягивать не только удовольствие, но и время на его презентацию, как говорила Брисеида Ахиллесу Непобедимому, – сказала Мэри.

К счастью, мне удалось расшифровать ее представление, – хотя и только к утру следующего дня, – но это правда, честное слово:

– Время не имеет значения, – а только время, как она добавила в конце:

– Совместного его проведения в объятиях друг друга.

Ибо:

– Взять в свои трудовые лапы можно только грубую материю.

Хотел утром сбежать – в том смысле, что посидеть на скамейке в парке, как делал Великолепный Разум Рассела Кроу, но не выпустили. И до такой степени испугался, что даже не спросил, как один сейчас уже презентабельный человек:

– Пачамуй-та?

– Дак, мил херц, думай сам, чтобы не заблудиться в лабиринте местных номеров.

– Я только хочу вытрясти ковер, – осмелел до такой степени, что даже не улыбнулся презент-табельщице.

– Вы думаете, я отмечаю время вашего прихода и ухода?

– Нет?

– Только автоматически, ибо помню всех.

– Кто со мной живет? – даже не улыбнулся на этот раз, чтобы проверить правду их расположения ко мне.

– Никто и вы, сэр, – опять ничуть не попыталась она подмазаться.

Ерунда, конечно, но решил на этот раз вернуться домой, как Адриян Прохоров, чтобы проверить:

– На самом ли деле со мной – если кто и живет, только покойники – уживаются.

Но на полпути решил плюнуть и больше в себе не сомневаться:

– Спустился по балконам, не сломав у них ни одной розы, и широким шагом, как человек свободный, затрусил к поддубной растительности.

– Кот ученый? – сразу спросила одна, которая прохаживалась тут, видимо, надеясь, кто сдаст за нее всю годовую биохимию растений, не стесняясь в будущем знать меньше, чем все.

Я узнал Трешку, но побоялся не то, что ошибиться, а вообще – можно сказать – принять ее за живого человека. Хотелось оглянуться, но побоялся, что она исчезнет. А это значит, нельзя ее обидеть до такой степени, чтобы я был в этом виноват. И:

– Трахнул прямо под деревом, – которое, собственно, еще в древности было предназначено для того, чтобы скрывать то, что, да, друзья мои:

– Очевидно.

– Она не пускает тебя домой? – спросил за лэнчем из пресноводных кабачков с треской, пойманной еще в прошлом году, так как ближе – они – рыбы – еще могут быть оживлены, как не сомневался Хирам Абифф, а – не то, что решил, но вот – не отстаю в узости одного мышления, но только затем, чтобы иметь их:

– Два.

– Ты и ночью здесь сидишь? – спросил из вежливости, ибо где еще нет дома.

– Нет, – ответила она, – у меня есть дом, но он в Шотландии.

– Большой замок?

– Да, но он неотапливаемый.

– Я уже это от кого-то слышал, – сказал специально, чтобы сказать только половину, а до конца – что значит всю правду – оставить себе.

Я покрутил пальцы.

Глава 5

– Это зачем? – спросил Трё. – Если на меня гадаешь, приходи – я пока всегда здесь. Если Мэри – пока не найдешь.

Режика всё равно не сможешь.

– Почему?

– У тебя еще недостаточная для всего конфигурация.

И с меня хватило даже слова Рация – конф и фигу – очевидно – нуждались в рационализации, чтобы и их сварить, как кабачки с лангустами:

– Прямо в животе.

– По-японски?

– Ты не любишь?

– Просто не знаю, варят ли они вообще что-нибудь, или им всё и так достается, как магнитофоны: сразу самого высокого качества.

Действительно, я вернулся в номер-а:

– Никого, – все уехали еще вчера, мистер, – сообщила горничная, и не была она похожа ни на кого, кого я уже не только знаю, но и хорошо помню, как то, что – нет, я не сбежал из Силиконовой Долины – а, наоборот:

– Меня туда не пустили, как только ни просил. – Ибо, помню, предлагал:

– На Луну – хоть сегодня, – но только с теми, кого я выберу сам.

– Нет-т, – ми должны их назначить, как даже Аньорка Штрехель – или что у них есть еще там – только Мэла Гибсона, чтобы бродить по пустыням Мексики и другим игорным домам Америки.

– Это была Джоди Фостер.

– Я не знаю.

– Тогда и не надо вмешиваться.

Лев Толстой спрашивал:

– Ну-ка, ну-ка, что тут новенького?! – И:

– Трудно перевести рельсы так, чтобы:

– У себя самого. – Ибо:

– А у кого еще-то, милый друг?

Поэтому тара-барщину надо всегда искать у себя – если не в самой голове, то:

– Где-то рядом всё равно.

– О чем ты думаешь?

– Не имею такой привычки.

– Как и я.

– К тебе приходят?

– Ко мне, да.

– Значит, к тебе приходят враги, а ко мне друзья.

И пошла, я за ней, ибо так и не понял:

– Кто из них? – или была еще и третья, если не иметь в виду Режика.

Решил уйти и:

– Больше никогда не возвращаться. – Ибо:

– Что значит, замок в Шотландии, если не отапливаемый?

– Значит, это не замок, или, значит, замок, но то, что в нем есть ценного, скрыто от невооруженного мистикой глаза.

Но всё же спросил:

– Ты ее незаконнорожденная дочь?

– Наоборот! – воскликнула оная. – Я законнорожденная, а она – нет.

– Выходит, вы не сами рождаетесь, как грибы после дождя, а есть лорд Байрон, который твой дедушка?

– Зря ты поставил знак вопроса.

– Да, в этом не было необходимости.

И решил с ней бежать. Только не должно быть необходимости изображать из себя Зевса, второй женой которого она может оказаться.

Хотя вряд ли по паспорту.

Вот не зря говорят, не надо спать днем – чё-то не то приснится. Ибо она заснула, а я посмотрел в ее паспорт, который нашел в нижнем ящике комода под старым бельем, а там-м!

Так и написано белым по черному:

– Жена Зевесова. – Так бывает?

Но всё равно поверил. Тем не менее, растормошил ее и спросил, спрятав паспорт за спиной:

– Те сколько лет?

– Небось, – пропела, даже не протерев глаза, как следует, – не осьмнадцать-ь.

– Я не верю, что тебе меньше.

– Больше, естественно.

– Намного? – решил проверить степень ее чисто художественных способностей.

– Надо узнать, какой сегодня день, тогда скажу.

Но всё равно был уже уверен, что она богиня из прошлого. И решил не печалить сегодняшний день, прояснением обстоятельств, настолько старше ее Режик и Мэри, ибо, скорее всего, родство всё равно близкое.

– Соу.

– Ам.

И она сообщила – даже не спросонья, а уже после чашки кофе, хотя и во время ее:

– Периодически и пусть иногда мы меняемся местами.

– Да не может быть! – не зацепился я за примирение даже маленьким знаком вопроса.

Хотя, действительно, так оно и было: только с виду по-разному, а в принципе:

– Одна же ж и та же самодеятельность.

И подытожил:

– Так вы никогда не доберетесь профессионализма.

– Не критикуй того, к чему сам еще не способен, – ответил она сначала за мороженым с кофе, потом за кофе с пищей из петушков и лисичек вместе – чтобы не обижать вниманием тех и других, и третий раз тоже, – да что было в третий раз?

– Еще не было.

– Слава богу!

Однажды я ей всё-таки сообщил:

– У меня такое предчувствие, что нас никто не преследует.

– Ты думаешь?

– Уверен, да, именно так: я уверен, что мы бежим напрасно.

– Чем это плохо?

– Если нас никто не преследует, то они как раз и могут оказаться у нас на пути.

– Тогда окажется, что они нам нужны, а:

– Искать их не надо, ибо они как раз тут, как здесь.

– Ты никогда не думала, что я охотник на шпионов, являющихся двойными агентами?

– Нет.

– Почему?

– Ибо – я есмь.

– Извини, я не понял и поэтому прошу повторить.

Еще Реж, может быть, Мэри, но ты: как это возможно?!

– Если я должна контролировать Двойных Агентов – не должна ли я быть тройным, – как по-твоему?

– Ты думаешь на своих родственников, что они двойные агенты?

– Это может быть. Даже более того: у них на роду написано тоже самое.

– А именно, фигра здесь – фигра там?

– Точно!

– Как в отношении меня?

– Ты еще не полностью прошел проверку.

– Ты не знала?

– Что?

– Меня нельзя проверять.

– Это говорит о том, что вы, сэр, как минимум, агент. Если есть хитрость – двойной, ум – тройной и так даже в геометрической прогрессии.

– Так значит, что проверка уже началась, что она уже идет?!

– Прошу прощенья, сэр, но теперь уже закончилась.

Бесплатно
200 ₽

Начислим

+6

Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.

Участвовать в бонусной программе
Возрастное ограничение:
18+
Дата выхода на Литрес:
18 июля 2019
Объем:
410 стр. 1 иллюстрация
ISBN:
9785005010995
Правообладатель:
Издательские решения
Формат скачивания:
Аудио
Средний рейтинг 4,7 на основе 62 оценок
18+
Текст
Средний рейтинг 4,5 на основе 227 оценок
Аудио
Средний рейтинг 4,1 на основе 1022 оценок
Черновик
Средний рейтинг 4,5 на основе 22 оценок
Аудио
Средний рейтинг 5 на основе 10 оценок
Текст
Средний рейтинг 4 на основе 29 оценок
Черновик, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,3 на основе 80 оценок
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,5 на основе 25 оценок
Черновик
Средний рейтинг 4,3 на основе 36 оценок
Аудио
Средний рейтинг 4,7 на основе 3034 оценок
Текст
Средний рейтинг 5 на основе 2 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 5 на основе 2 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 5 на основе 1 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке