Дрозды: Лейб-гвардии поручик

–Дак среди красных их полно, господин штабс-капитан, – сказал Вавилов. – Жлоба он слишком резок, чуть что не по нему сразу к стенке. Так вот они и выполняли эти приказы. И среди них есть такой китаец по имени не то Хань, не то Жень. Сволочь такая, что его и повесить не жаль. Сам бы ему веревку на шею накинул.

– Они среди пленных?

– Вроде да. Но взяли их не ваши солдаты, господин штабс-капитан.

– Участок соседней роты? Я попрошу передать этих людей мне. Поможете их найти?

– Охотно, ваше благородие, – ответил подъесаул…

***

Штерн позвал Лабунского:

– Корнет! Вот подъесаул взялся указать нам на людей, который сотворили это зверство с нашими офицерами. Пять ваших юнкеров и вы сами со мной.

– Есть, господин штабс-капитан!

Лабунский отобрал пять человек.

Китайца нашли первым. Это был щуплый и низкорослый молодой человек в офицерском френче. Он постоянно улыбался и что-то полопал на плохом русском языке.

– Он, господин штабс-капитан! – сказал подъесаул. – Он! Рожа азиатская! Такие пытки придумывал, что нам и во сне привидится.

– Взять его! – приказал Штерн. – Корнет! Доставьте его в расположение нашей роты. И держать под особым караулом в том самом доме с трупами!

Ротмистр, командир 3-й роты спросил Штерна, что происходит.

– Я веду разбирательство по делу о зверском убийстве раненых офицеров Корниловского ударного полка, ротмистр. Оказалось, что убийцы среди вот этих пленных.

– Убийство? Я ничего не слышал, штабс-капитан.

– Это нужно видеть, ротмистр. Хотите посмотреть на тела наших 20 офицеров, которых зверски умертвили в одном из домов? Я проведу для вас экскурсию.

– Нет нужно, штабс-капитан. Я сегодня достаточно видел трупов. Я не стану вам мешать. Но почему вы вцепились в бедного азиата?

– Это не простой азиат, ваше благородие, – сказал подъесаул, – это палач особого отряда комбрига Жлобы. Такие пытки мастер придумывать. Жлоба его за то ценил.

– Этот? – удивился ротмистр, смотря на кланяющегося китайца.

– Он самый. Ваше благородие!

Ротмистр более ни о чем Штерна не спрашивал. Только велел своим офицерам не мешать командиру 4-й роты делать свою работу…

***

Полковник Витковский расположился в большом здании, в котором у красных был штаб бригады. Он разговаривал с пленным командиром красного резервного пехотного полка.

– Вы в прошлом офицер русской армии?

– Да, господин полковник. Капитан Андреев.

– Где служили капитан?

– 3-й конный корпус генерала Келлера! 10 кавалерийская дивизия!

– И как вас занесло к красным?

– Я мобилизованный, господин полковник. У меня здесь семья и я не мог отказаться. Да в нашем 4-м резервном полку все мобилизованные по приказу комбрига Жлобы.

– Все местные?

– Почти все из Белой Глины.

– Вы хорошо сражались против нас, капитан.

– Я и мои солдаты по-иному не умеют. Многие ветераны германской войны.

– Имеете награды?

– Георгий 4-й степени, – ответил Андреев. – За конную атаку у Баламутовки. Нас тогда вел в бой сам генерал Келлер!

– Вот как? – Витковский был удивлен. – В том бою наша конница взяла три линии окопов австрийцев. Я про это слышал.

– Что будет со мной и моими солдатами, господин полковник?

– Скоро из ставки главнокомандующего прибудет офицер. Но сам я не воюю с пленными.

– Все мои люди воевать против вас не хотели.

– Не хотели, но воевали. Вот вы, капитан, желаете присоединиться к нам?

– Добровольно? Или по мобилизации?

– Добровольно.

– Нет, господин полковник. Я больше не желаю воевать. И мои люди также. Мы вернулись с войны и стали налаживать свою жизнь дома. Но пришли красные и объявили мобилизацию. Их агитация сработала, и многие местные жители взяли в руки оружие, дабы защитить свои дома.

– Против нас?

– Господин полковник, люди хотят мира. А вы несете новую войну.

– А большевики? – спросил Витковский. – Они несут мир?

– Порядок, господин полковник.

Их разговор прервали пулеметные и ружейные выстрелы.

– Что это? – спросил Витковский у капитана Григорьева, нового командира 2-го батальона.

– Не могу знать, господин полковник.

– Это со стороны позиций вашего батальона!

– Я сейчас все узнаю.

Но узнавать ничего не пришлось. В избу вошел поручик Филимонов, адъютант Витковского.

– Господин полковник!

– Что такое, поручик?

– Штабс-капитан Штерн отдал приказ расстрелять пленных солдат красных.

– Как это так? По чьему приказу?

– Штерна! Это позиции его 4-й роты.

– Григорьев! Штерн ваш подчинённый. Идите и выясните в чем дело.

– Да, господин полковник.

– Филимонов и вы с ним. Потом доложите, что там за самоуправство…

***

Военнопленные, из числа мобилизованных, которые изъявили желание перейти на сторону белых и юнкера Штерна приводили приказ в исполнение. Причем расстрельная команда состояла из добровольцев.

– Что здесь происходит, господа? – спросил капитан Григорьев.

– Выполняем приказ командира роты, господин капитан.

– Прекратить! Я командую этим батальоном и не позволю творить бесчинства!

– Но господин капитан, эти люди…

– Отставить поручик! Юнкера! Винтовки на плечо! На-ле-во! Шагом марш!

Командир батальона нашел Штерна в одном из домов. Он был там с корнетом Лабунским.

– Что у вас в роте происходит, штабс-капитан? – спросил Григорьев.

– Господин капитан, командир четвертой роты штабс-капитан Штерн!

– Я знаю кто вы такой, штабс-капитан. И знаю корнета. Меня интересует, что происходит в роте? Отчего производятся расстрелы?

– Мы караем убийц, господин капитан.

– Вы? Но есть приказ главнокомандующего содержать пленных в хороших условиях до его особого распоряжения.

– Нас позвали на войну, господин капитан! – дерзко ответил Штерн. – Мы с корнетом пришли в полк добровольно. Нужно спасти Россию от большевиков! Мы и делаем это!

– Вы уподобились красным!

– Это необходимо после того, что мы видели.

– Расстрелы я прекратил! В моем батальоне таких приказов вы отдавать не имеете права, штабс-капитан. Я отстраняю вас от командования ротой! И вас, корнет, я отстраняю от командования взводом!

– Как прикажете, господин капитан. Я и не стремился к этой должности. Готов стать рядовым офицерского полка.

– Я тоже, – ответил Лабунский. – Готов взять в руки винтовку. Впрочем, я и не выпускал её из рук.

– Того поручика, который пополнял ваши приказы, также снять с должности! Вы господа позорите Белое дело! Из-за таких как вы, мы можем проиграть эту войну! – сказал Григорьев.

–А я со своей стороны, – сказал адъютант Виткового поручик Филимонов, – немедленно доложу о вашем поведении командиру полка полковнику Витковскому! Я приказал бы вас арестовать, будь моя воля…

***

Белые в Белой Глине.

Утро

7 июля, 1918 год.

В Белую Глину прибыл офицер для поручений из штаба Деникина. Он привез приказ главнокомандующего Добровольческой армии всех пленных, которые не пожелают служить Белому делу, опустить по домам.

Командир Корниловского ударного полка полковник Кутепов был удивлен таким решением.

– Что скажете, полковник? – спросил Кутепов у Витковского.

– Антон Иванович Деникин достойный командир.

– Вы одобряете это решение?

– Полностью. Необходимо подать примет того, как вести войну цивилизованно!

– Скажите это большевикам. Эту войну нельзя вести по рыцарским правилам, полковник. И, похоже, что ваши офицеры с вами не согласны.

– Все виновные и расстрелах пленных будут наказаны. Я не допущу этого в моем полку, – сказал Витковский.

– Насколько мне известно, они сделали это по уважительной причине. Они нашли изувеченные тела офицеров нашего ударного полка. Мы отступили вчера утром и оставили раненных, полагаясь на порядочность большевиков. Но красные показали, что им это слово неведомо. Я говорю не обо всех, а только про идейных большевиков и их наемников, вроде китайцев…

***

В село Белая Глина прибыл поручик Васильев. Он приехал в трофейном автомобиле в сопровождении десяти конных казаков. Авто казаки добыли, отобрав его у какого-то красного начальника из ЧК. Конвой перестреляли, чекиста передали в штаб армии, а автомобиль был отдан по приказу командира дивизии отделу контрразведки.

Васильев вышел из авто у здания штаба где висел полковой штандарт 1-го офицерского полка. Его встретил дежурный офицер капитан Григорьев.

– Заместитель начальника контрразведки дивизии поручик Васильев!

– Капитан Григорьев! Вам нужен полковник Витковский? Его сейчас нет.

– Нет, нет, мне нужны два офицера вашего полка. Если конечно они остались живы после боя. Я слышал, что потери полка велики.

– Очень велики, поручик. Кто вам нужен?

– Командир 4-й роты штабс-капитан Штерн и офицер той же роты корнет Лабунский.

– О! Они оба живы и успели отличиться.

– В бою?

– Не совсем. После боя. Штабс-капитан Штерн и корнет Лабунский отстранены от своих должностей.

– И что же они такого сделали?

– Расстрел пленных без приказа.

– Вот как? – воскликнул Васильев. – Это даже хорошо!

– Хорошо? – удивился капитан Григорьев.

– Для моего дела это хорошо, капитан. Где я могу найти этих офицеров?

– Они находятся под арестом. Я прикажу их привести.

– Не стоит. Я сам отправлюсь к ним.

– Как пожелаете, поручик. Но зачем они понадобились контрразведке?

– Есть особое задание. Для этого требуются смелые люди. Добровольцы. И я сразу вспомнил про моего знакомого корнета Лабунского. А раз штабс-капитан Штерн с ним в одной связке, то дело пойдет, господин капитан.

Поручик Васильев нашел обоих офицеров в избе, у которой расположился караул. Они сидели за столом, и пили водку из фляги штабс-капитана.

– Здравствуйте, господа! – сказал он с порога.

– Контрразведка уже здесь! Отлично-с! – воскликнул Штерн. – Выпьете с нами, поручик?

– А почему нет?

Штерн протянул флягу. Васильев принял её и казал:

– За нашу победу, господа!

– За победу! – поддержали тост штабс-капитан и корнет.

Фляга пошла по кругу.

– Вы за нами, поручик? – спросил Лабунский. – Быстро вам доложили.

– Я прибыл за вами, но не потому поводу, про который вы подумали. Мне нет дела до расстрела красных. Хоть командующий и взбешен этим фактом. Я слышал, что полковника Дроздовского уже вызвали в ставку Деникина по этому поводу. Меня интересуете вы, Лабунский, и вы Штерн. Мне нужны добровольцы для выполнения одного задания.

– Задания? Вы знаете, что нас с корнетом отстранили от командования?

– Знаю. И меня это совсем не волнует.

– Что за задание? – спросил Лабунский.

– Небольшая командировка в тыл к красным.

Лабунский и Штерн переглянулись.

– Вас это не испугает? – спросил поручик.

– Меня нет, – ответил штабс-капитан. – Это меня развлечет.

– И я готов хоть сейчас.

– Иного ответа я и не ждал от вас, господа. Садитесь! Я все вам расскажу…

***

Ставка главнокомандующего.

7 июля, 1918 год.

Полковник Дроздовский прибыл в ставку по вызову командующего. Но сам Деникин его принять не смог. Антон Иванович отбыл к войскам. Вместо него с полковником встретился начальник штаба Добровольческой армии генерал Романовский.

– Ваше превосходительство, командир 3-й дивизии полковник Дроздовский.

– Прошу вас, полковник! – Романовский указал Дроздовскому на стул. – Антон Иванович отбыл в расположение казачьей дивизии. Потому я стану говорить с вами от его имени, Михаил Гордеевич. И сразу хочу задать вам вопрос, вы сами понимаете, что происходит во вверенной вам дивизии?

– Ваше превосходительство, ваши слова насчет вверенной не совсем точны!

– Что вы хотите сказать, полковник?

– Эту дивизию я сам сформировал из добровольцев в Румынии и привел на соединение с частями Добровольческой армии. Мы шли с боями от Ясс до Новочеркасска. А понятие «вверенный» означает, что дивизия в готовом виде была доверена моему командованию.

– Спасибо вам за урок русского языка, господин полковник. Но мой вопрос остается прежним. Что происходит в ВАШЕЙ дивизии? – Романовский сделал акцент на слове «Вашей».

– Моя дивизия, ваше превосходительство, отлично сражается с красными. Пехотный офицерский полк не отступил под огнем красных и село Белая Глина занята нашими войсками. Хотя я не хочу умалять храбрость Корниловского ударного полка в этом деле. Кавалерийский полк моей дивизии отлично выполняет задачу у станицы Великокняжеская. Гаубичная батарея…

– Я не имею вопросов к тому, как ваши солдаты и офицеры выполняют боевую задачу, полковник.

– Тогда сформулируйте ваш вопрос более четко. Что вы хотите знать?

– Ваши подчинённые повели себя в селе Белая Глина недостойно! Они не выполнили приказа главнокомандующего и позволили себе расстреливать пленных! Я понимаю, что состав вашей дивизии монархический и подобные действия для монархистов характерны, но приказ есть приказ!

– Я монархист по убеждениям, ваше превосходительство.

– Я это знаю.

–И находите, что это плохо?

– Монархическая форма правления в России и лично император Николай Второй довели Россию вот до этого положения, в котором мы находимся сейчас. И нам приходиться исправлять ошибки императора и его камарильи. Не будь в России монархии такого типа, то ничего подобного бы не произошло. Ваш Николай Романов «породил» Ленина, господин полковник.

– У меня несколько иное мнение по поводу того, что произошло России, ваше превосходительство.

– Я это знаю, полковник. И хотел бы вам напомнить, что возврата к старому нет, и не будет. Вы можете сколько угодно быть монархистом. Но большая часть мыслящей России этого не желает. И Белое дело – дело не монархическое.

– Я надеюсь, ваше превосходительство, что вы вызывали меня в штаб в разгар битвы, не для политической дискуссии.

– Разумеется, нет! Я хочу передать вам требование главнокомандующего. Расстрелы пленных прекратить! Мы должны показать, что мы несем порядок и законность в отличие от большевиков!

– Я, ваше превосходительство, во время моего Румынского похода, растерял много красных, что попали ко мне в плен. Многие офицеры моей дивизии потеряли родных из-за зверств большевиков. Я понимаю их желание отомстить.

– Я не хочу вдаваться подробности вашего Румынского похода, господин полковник! Тогда вы не были частью Добровольческой армии! Но теперь вы её часть! И ваши действия бросают тень на всю армию. На главнокомандующего и на меня.

Это была первая стычка Романовского и Дроздовского. Впоследствии историки белого движения вспоминали, что отношение Романовского к «монархической» дивизии Дроздовского всегда было резко отрицательным…

***

Белая Глина.

Задание.

7 июля, 1918 год.

Поручик Васильев и его шеф подполковник Вольский готовили операцию.

– У нас в одном из подразделений засел враг. А возможно, что враг в штабе дивизии. Хотя последнее маловероятно. Такой вывод можно сделать по характеру информации, которую получают красные.

– И что вы предлагаете, подполковник? Вы знаете, как его выявить?

– Знаю, у меня есть план. Мы сможем убить сразу двух зайцев. Но что вы скажете, если вам самому придется выполнить одно важное задание?

– Мне лично? Я только за! – ответил Васильев.

– Вы ответили сразу. Не подумав. Вы даже не спросили что за задание.

– Это все равно. Мне нужно будет прокатиться в тыл к красным? Я готов.

– И не вам одному. Группа агентов.

– Сколько?

– Три человека с вами.

– Людей должен подобрать я сам?

– Я выберу их для вас. Но это все ваши старые знакомые. Корнет Лабунский и штабс-капитан Штерн.

– Отлично! – вскричал Васильев. – Лабунского я бы и сам выбрал!

– Значит, вы готовы?

– Так точно!

– Нам нужно предусмотреть все, поручик. И для начала вы, когда отправитесь в первый офицерский полк за вашими товарищами Штерном и Лабунским, вы расскажете дежурному офицеру о задании.

– Дежурному офицеру?

– Я не знаю теперь его фамилии. Ибо в полку многие офицеры пали в бою.

– Господин подполковник, но что это значит?

– То, что я сказал, – ответил Вольский.

– Мне рассказать дружному офицеру, что Штерн и Лабунский нужны контрразведке для задания?

– Скажете, что есть особое задание в тылу у красных. Именно так. Особое задание в тылу.

– Это должны слышать?

– Как можно больше людей, поручик. Я хочу, чтобы в штабе 1-го полка это знали.

– Это сделать совсем не трудно, подполковник.

– Вот и отлично, поручик.

– Вы думаете, что агент большевиков, если он есть, станет действовать?

– Возможно. Мне нужно чтобы про это узнали, поручик. И если агент есть, то у красных в Екатеринодаре про это узнают. А это будет означать, что у них есть не только агент, но и связь!

– Моя задача в Екатеринодаре?

– Здание будет весьма и весьма опасным. Вы знаете, что происходит в Екатеринодаре?

– Там стоят красные.

– Не просто красные. Там Сорокин, господин поручик. Сам господин Сорокин. И там расстреливают офицеров. Как говорят чекисты Сорокина – ставят к стенке «кадетов»…

***

Васильев рассказал о задании офицерам:

– Вам придется снять погоны, господа офицеры, и отправиться в красный Екатеринодар.

– Вдвоем?

– Вначале предполагалась большая группа, но ныне я думаю, что нас троих будет достаточно.

– Нас? Вы тоже идете, поручик?

– Операция разработана в нашей дивизионной контрразведке. Не в армейской.

– Иными словами действия не согласованы со штабом Добровольческой армии, поручик? – спросил Штерн.

– Именно так, господин штабс-капитан. Сейчас не время для согласований. Это вам не русская императорская армия времен 1914 года. Сейчас на препирательство и согласование с контрразведкой армии уйдет два месяца. А у нас нет этого времени. К тому времени Екатеринодар уже должен быть нашим.

– И что за задание?

– Наша цель штаб Сорокина.

– Что?

– Штаб командующего большевиков?

Васильев ответил:

– Сорокин пока не командующий, господа. Он починяется Автономову как главнокомандующему вооруженными силами Кубанской советской республики.

– У них есть столько этих республик на Кубани и Кавказе, что можно запутаться. Но что нам нужно будет сделать? – спросил Штерн.

– Об этом, господа, вы узнаете на месте. Итак? Вы согласны меня сопровождать, когда узнали о риске?

– Согласен!

– Согласен! У вас есть план как нам пробраться в Екатеринодар?

– Есть. У меня готовы даже документы для нас троих. Поедем с мандатами от их Чрезвычайной Комиссии.

– Вот как? – удивился Штерн. – И как такое возможно?

– Сейчас стало трудно пробиться из Центральной России на Юг. Вот три агента ЧК и попались в сети нашего конного разъезда. Думали там все еще красная территория. Их по-тихому ликвидировали, а документы достались нам как трофеи. Это мандаты на имена Рихмана, Кравченко и Шаламова.

– И какое здание имели эти господа?

– Самое секретное. У красных проблемы между командующими. Они посланы разобраться в ситуации.

– Между командующими? Вы имеете в виду Сорокина? – спросил Штерн.

– Сорокина и Автономова.

– Но если эти чекисты могут заниматься такими делами, то это люди известные, поручик. Их наверняка знают.

– Нет. В том то и дело, что нет. Люди в руководстве ЧК желают все выяснить тайно и не послали известных персон. Так что эти были что-то вроде тайных агентов. Лучшее прикрытие для нас. Хотя неожиданности возможны. Потому задание опасное.

– Это меня не пугает, – сказал штабс-капитан. – С юности имею страсть к приключениям. Как у Фенимора Купера. Не читали?

– Кто же не читал Купера, штабс-капитан. Но нам придется иметь дело не с благородными индейцами, а с большевиками…

Глава 8
В красном Екатеринодаре
Июль 1918 года

Не меня ли вчера обнимали

Долгожданные руки – и вот,

Не меня ли в ЧК разменяли

Под шумок в восемнадцатый год?

Борисов Ю.А.

***

Екатеринодар

Столица Северо-Кавказской советской республики.

Июль, 1918 год.

Крестьянская телега въехала в город через заставу. Патруль остановил правившего лошадьми мужика. Начальник патруля в кожаной куртке и фуражке со звездой заинтересовался сидевшими в телеге мужчинами в шинелях.

– Стоять!

Мужик остановил лошадь.

– Кто такие? – спросил командир.

– Свои, – сказал один из солдат. – Едем в Екатеринодар!

– Уже приехали, товарищи. Но кто вы и откуда? Документы!

Первый протянул мандат – лист бумаги с печатью. Командир медленно развернул его и прочитал написанное. Затем посмотрел на подпись и его лицо вытянулось.

– Вы из ВЧК, товарищ Рихман? Подпись товарища Якова Петерса! Я забыл представиться, товарищи. Командир специального отряда фронтовой ЧК Горохов.

– Так мы коллеги! Рад знакомству, товарищ Горохов. Но я бы хотел вас просить…

– Все что угодно, товарищ Рихман.

– Я не хотел бы афишировать наше прибытие в Екатеринодар.

– Как прикажете. Никто ничего не узнает.

– Я вижу, что вы человек с понятием, товарищ Горохов. У нас важная миссия и я могу довериться вам. Тем более что нам необходимо содействие революционных властей!

– Я готов провести вас в местное отделение ЧК Северо-Кавказской республики.

– Этого как раз и не нужно, товарищ Горохов. Нас ведь не просто так прислали тайно. Вы можете найти для нас место, где мы могли бы обосноваться, не привлекая лишнего внимания?

– Нет ничего проще! Базарная площадь, дом 11. Там как раз есть свободная и удобная квартира.

–Отлично, товарищ Горохов. И возможно, что именно вы станете спасителем республики!

–Я готов товарищи.

–А ваши люди? Не распустят языки? – «Рихман» кивнул на солдат с винтовками.

–Я объясню им, что нужно молчать. За это не беспокойтесь…

***

В квартире на Базарной площади в хорошем трехэтажном доме (до революции он принадлежал купцу и был доходным) офицеры, наконец, смогли отдохнуть. Первый этап миссии прошел успешно. Им помог случай и артистический талант поручика Васильева.

– А не кажется вам, поручик, – спросил Лабунский, – Что вы перегнули палку со «спасителем республики»?

– И я так думаю, – сказал Штерн. – Теперь этот Горохов вообразит себя местным Робеспьером. Все идет слишком просто!

– Так и есть. Так и было задумано.

– Вы хотите сказать, что красные круглые идиоты? – спросил Штерн.

– Нет. Они совсем не идиоты. Как мне сказал подполковник Вольский, у большевиков громадный опыт конспиративной работы. Они много лет были на нелегальном положении, и освоили методы конспирации. У них много прирождённых разведчиков. И если мы хотим их обмануть, то должны действовать именно так.

– Что вы хотите сказать?

– Мы в Екатеринодаре, господа. Я готов открыть вам карты. Я, как вы помните, не служил в жандармах и не имею опыта в деле контрразведки. Потому Вольский и послал меня возглавить группу, в которой также нет опытных разведчиков.

– И зачем? – спросил Штерн.

– Отвлечь внимание? – догадался Лабунский.

– Именно так, корнет. Вы угадали.

– А что тут гадать, господа? Три человека, без какого либо опыта отправляются с важной миссией в тыл к красным.

– Это как? – поинтересовался Штерн. – Мы наживка для большевиков?

– Именно, штабс-капитан. Большевики знают, что в городе появятся наши агенты.

– Знают? Откуда?

– Это совсем просто. В нашей дивизии их агент. Возможно даже в штабе.

– В штабе Дроздовского? Не может быть!

– Все указывает на это. И он сообщил о прибытии группы в Екатеринодар. Вот мы и «засветились» перед большевиками. Вы скажете, что это грубо? Зато эффективно. Настоящая группа прибыла в город незаметно. Надеюсь на это. Иначе наша жертва будут напрасной.

– Жертва? Вы хотите сказать, что мы обречены?

– Наше задание слишком опасное. Но вы же любите риск, штабс-капитан.

– Да. Но хочу попытаться не только выполнить задание, но и спасти жизнь.

– Этого нам с вами никто не запретил. У нас есть некоторое время. Этот Горохов не сразу сообразит, что к чему. А затем мы переберёмся на новое место.

– У вас есть такое на примете?

– Да. Но эта явка не слишком надежна. Хотя мы с вами можем импровизировать. Главное нам некоторое время оставаться в городе. И нам нужно будет «светиться» то там, то здесь. Они должны искать именно нас!

– И до каких пор?

– До конца этого месяца…

***

Екатеринодар

Столица Северо-Кавказской советской республики.

Штаб Сорокина.

Июль, 1918 год.

Анна Губельман всего два дня назад прибыла в Екатеринодар. Она добилась встречи с Иваном Лукичем Сорокиным, который был заместителем командующего объединёнными силами красных в крае.

Сорокин был совсем молодым человеком (в 1918 году ему было 33 года). Возраст «юный» для командующего такими силами. Анна сразу поняла, что характеристика Сорокина, данная ей в Москве совершенно верна. Необузданный человек с диктаторскими замашками.

– Я согласился вас принять и выслушать, хотя наперед знаю все ваши слова. Вернее слова тех, чью волю вы здесь выполняете.

– Я представитель ВЧК и лично товарища Дзержинского.

– А Дзержинский с теми, кто желает накинуть крепкую узду на наше правительство здесь в Екатеринодаре. Я уже слышал распоряжение товарища Троцкого об укреплении революционной дисциплины. О борьбе с партизанщиной и о субординации. Больше того Троцкий желает навязать нам «кадетов» в командиры. Он принимает их в армию и ставит над революционными начальниками. И куда это приведет?

– К победе, я полагаю, – дерзко ответила Анна. – Нам нужны военные специалисты.

– А вот я отстоял Екатеринодар от Корнилова и его банды в погонах без их помощи. И где ныне Корнилов? В могиле! Но мне присылают людей вроде вас с новыми и новыми приказами. Мною очень недовольны! В Москве! Но здесь не Москва.

– Я прибыла не ссориться с вами, Иван Лукич. Я прибыла помочь.

– Чем же вы можете помочь? Вы ведь, судя по вашей фамилии, той же нации, что и товарищ Троцкий? В нашем Северо-Кавказском Реввоенсовете тоже много ваших. И они вслед за Троцким твердят об укреплении дисциплины. Вы, евреи, вообразили, что Россия ваша?

– Я служу революции, как многие честные люди, не смотря на национальную принадлежность.

– Хорошо! Говорите что у вас!

– В город должна прибыть группа офицеров из деникинской контрразведки.

– Такие группы прибывают постоянно. В тюрьмах нет места. Они набиты «кадетами» под завязку.

– Но у этой группы есть особое задание, которое может способствовать взятию Екатеринодара белыми. Не стоит недооценивать врага, Иван Лукич. Это верные сведения от нашего агента в одном из штабов Добровольческой армии.

– Кто передал их вам?

– Я была в расположении Дроздовской дивизии и получила эстафету.

– Вы? В расположении дивизии Дроздовского? И в качестве кого вы там были?

– В качестве юнкера-добровольца.

– Юнкера? Вы хотите сказать, что поступили юнкером и вас не опознали как женщину?

– Нет. Не опознали. Я коротко остригла волосы, как вы видите, товарищ Сорокин.

– Я сразу узнал в вас женщину! С первого взгляда!

– Это потому что я так представилась. Среди юнкеров много молодых мальчишек с девичьей внешностью.

– Все это страшно неправдоподобно! Нас в последнее время постоянно пугают агентами врага, которые могут навредить республике. Но пусть будет по-вашему, товарищ представитель ВЧК. Я направлю вас к председателю фронтовой ЧК Рожанскому. Он недавно прибыл из Пятигорска и принимает дела. Расскажите ему о том, что вас беспокоит…

***

Борис Григорьевич Рожанский, председатель фронтовой ЧК Екатеринодара знал кто такая Анна Губельман.

– Вы состояли членом ВРК Донской Республики? Я не ошибаюсь?

– Я не входила в Военно-революционный комитет Донской республики. А была только представителем ВЧК при комиссаре по борьбе с контрреволюцией Шамове.

– У вас не задался разговор с Сорокиным?

– Нет. Он не захотел меня слушать. Хотя сведения у меня чрезвычайной важности.

– Говорите!

– Контрразведка белых готовит крупную провокацию в Екатеринодаре с целью разобщить наши силы! Скоро их группа будет в городе.

– Провокация какого рода?

–Э того я не знаю. Но поговорив с Сорокиным пять минут я поняла, что он просто неуправляемый.

– И не он один, товарищ Губельман.

– Среди бывших жандармов есть просто мастера на провокации. Вы знаете, что начальником контрразведки у Дроздовского служит некто Вольский.

– Вольский? Я слышал эту фамилию ранее.

– В прошлом ротмистр корпуса жандармов. Мастер на разного рода провокации! Ныне произведен в чин подполковника и возглавляет отдел контрразведки дивизии полковника Дроздовского.

– А вот это кто! Я вспомнил! Ротмистр Вольский! А ведь его чуть не расстреляли в 1917 году. Но тогда он ушел. Я уж думал, что этот жандарм или сбежал за границу или поймал давно заслуженную им пулю.

– Как видите, нет. Он жив и действует.

– От Вольского можно ждать всего. Вам известно кого он пришлет к нам?

– Нет. Если бы я могла узнать больше. Но времени не было. Мне пришлось срочно покинуть Новочеркасск. Вольский узнал обо мне.

– Значит, мы не знаем, что он задумал.

– Нам нужно проверять всех подозрительных кто прибывает в город. Нужно мобилизовать всех сотрудников ЧК в Екатеринодаре. И следить стоит за новыми людьми в штабе Сорокина. Он должен появиться именно там. Хотя я не могу утверждать это с полной уверенностью. Но республике грозит опасность.

– Республике и будет грозить опасность, когда её войсками командуют такие военачальники как Сорокин и Автономов. Они предадут революцию!

– Вы ставили этот вопрос на заседании ВРК?

– А что толку? Сорокину плевать на решения ВРК. Он сам по себе. Нам нужна жёсткая дисциплина! Только так мы сможем победить врага.

– Хорошо! Оставим пока Сорокина и займемся агентами врага. У вас есть все необходимые полномочия как у председателя фронтовой ЧК.

– Я в вашем распоряжении, товарищ Губельман. Я распоряжусь, чтобы вам выделили достаточное количество людей. Хотя с кадрами у нас напряженно.

– Не хватает людей?

– Людей хватает, но нет специалистов. В основном это вчерашние рабочие. Что они понимают в деле сыска? Я выступил с предложением привлечь старых специалистов из царской полиции. Такие в городе есть. Но Сорокин решительно возражает! Потому мне нужна поддержка опытных большевиков с опытом конспиративной работы. У вас он есть, товарищ Губельман.

– Есть. Но сейчас мы станем пользоваться примитивными облавами. Времени на долгие раздумья у нас нет…

***

Екатеринодар

Столица Северо-Кавказской советской республики.

Конспиративная квартира.

Июль, 1918 год.

Поручик Василев имел дополнительное задание – навестить в Екатеринодаре одного человека. Вольский просил его сделать это, если будет такая возможность. Но поручение приоритетным не было. Поручик решил его выполнить сразу, потом могло уже и не быть такой возможности.

Васильев отправился на явку один. Решил пока не подвергать товарищей риску. Кто знает, не арестован ли военный инженер Лавренёв Тимофей Францевич, в прошлом полковник русской армии.

После входа в город армии Сорокина в марте 1918 года, в Екатеринодаре начались чистки. Сорокин приказал с буржуями и кадетами не церемониться. Расстреливать на месте! Лавренёва также арестовали, но затем отпустили как ценного специалиста по фортификации.

– Товарищ Лавренёв дома? – спросил Вольский, показав мандат.

– Я Лавренев. Но я только два часа назад прибыл домой. Мне тоже необходим отдых.

– Я к вам от Петра Ивановича, – тихо сказал Васильев.

Лавренев сразу побледнел и стал говорить, что не знает никакого Петра Ивановича.