Дрозды: Лейб-гвардии поручик
Текст– Как его состояние?
– Во фронтовом госпитале его рану запустили. Но, думаю, что я все исправил.
– Поставишь его на ноги?
– Через полтора месяца снова сядет в седло и снова полезет в самую гущу битвы.
– С этим я прибыл к тебе, друг мой. И мои слова могут показаться тебе странными. Но ты должен меня выслушать.
– Не понимаю тебя, Сергей Степанович. Я же сказал, что уже сделал все возможное, чтобы спасти Дроздовского. Меня уговаривать не нужно. Я лечу солдат с 1914 года. Знаешь сколько за это время их прошло через мои руки?
– Именно поэтому я и пришёл тебя уговорить сделать все наоборот, Володя.
– Наоборот?
– Именно так, Володя.
– Иными словами ты желаешь, чтобы полковник Дроздовский не…
– Именно так!
– Но…
– Так нужно Владимир Маркович.
– Нужно кому?
– Тому делу, которому мы с тобой служим! Делу возрождения великой России.
– Прости меня, Сергей, но я ничего не понимаю. Дроздовский сражается за это самое дело. И если мы желаем спасти Россию от большевиков, то нам нужно спасать Дроздовского и таких как он! Разве не так?
– Все не так однозначно, Володя. Вот здесь белое, а здесь черное. Я не сказал что Дроздовский враг. Но он сейчас принесет больше вреда, чем пользы, если останется жив. А вот если он умрет, то его имя станет нашим знаменем.
– Это тебе в голову пришла эта мысль?
– Нет. Я выполняю просьбу. Хотя полностью согласен с этим человеком. Он смог меня убедить. Это в интересах нашего общего дела.
– И он просил тебя связаться со мной, помня нашу с тобой дружбу?
–Да. Как видишь, я абсолютно честен пред тобой, Володя. У тебя есть все возможности для того чтобы это сделать.
– Возможности есть, Сергей. Но нет никакого желания!
– Я понимаю, что ты военный хирург! Твое дело спасать жизни. Прошу тебя, не повторяй мне этих истин. Я все это знаю не хуже чем ты.
– Скажи мне, Сережа, а кто он? Кто тот военный, что просил тебя об этом?
– Я не могу тебе сказать, Володя. Это не моя тайна.
– Не доверяешь?
– Доверие здесь ни при чем, Володя.
– Сережа, ты просишь меня пойти на преступление и ничего не желаешь сказать при этом.
– Хорошо. Меня просил начальник штаба Добровольческой армии генерал-лейтенант Романовский. Ты же знаешь, какой человек Иван Павлович? Его заботит благополучие его детища – Добровольческой армии…
***
Полковник Дроздовский вызвал к себе караульного офицера. Лабунский сразу вошёл в палату. Он находился неподалеку.
– Господин полковник!
– Тише, поручик! Вы не на плацу. Здесь госпиталь.
– Как прикажете, господин полковник.
– Вчера мне сделали операцию, и я иду на поправку, поручик.
– Рад это слышать, Михаил Гордеевич.
– Мне больше не нужна здесь такая охрана. Вы ставите меня в неудобное положение. Целый отряд юнкеров и два офицера дежурят у госпиталя и моей палаты. Словно я из императорской фамилии.
– У меня приказ, господин полковник! Приказ подполковника Вольского, начальника контрразведки дивизии.
– Я его отменяю как командир дивизии, поручик. Вы офицер нового батальона Самурского полка?
– Так, точно, господин полковник.
– Приказываю вам, поручик отбыть в расположение батальона и заниматься своим делом. Готовьте пополнение и готовьте его хорошо. Это ваша задача! А не торчать у моей палаты и сменять караулы слово во дворце императора…
***
Лабунский увел свой отряд в расположение батальона и доложил обо всем подполковнику Вольскому.
– Полковник Дроздовский отдал вам такой приказ? – спросил Вольский.
– Так точно! Никакой дополнительной охраны в госпитале он не потерпит. Это собственные слова полковника Дроздовского!
– Вы в точности выполнили приказ командира дивизии, поручик. Идите с расположение батальона. Продолжайте занятия. Я сам навещу полковника сегодня днем…
***
Подполковник прибыл в госпиталь к вечеру. Он попросил доложить о себе Михаилу Гордеевичу. Тот согласился его принять.
– Итак, господин подполковник, вас привели сюда дела, а не заботы о моем здоровье?
– Только заботы о вашем здоровье, господин полковник. Вы сегодня отдали приказ…
– Да это я приказал убрать поручика Лабунского и его взвод юнкеров. Вас это волнует, господин подполковник?
– Не совсем, Михаил Гордеевич. Меня волнует ваш конфликт с генералом Романовским.
– А это какое отношение имеет к моему ранению? Меня ранили красные, а не Романовский. Скажите, подполковник, у вас разве нет иных дел в контрразведке?
– Мое дело сохранить вам жизнь, господин полковник!
– А моей жизни в этих стенах что-то угрожает? Корме гангрены конечно. Не думаю, что контрразведка способна справиться с гангреной.
– Вы шутите, Михаил Гордеевич?
– Это вы шутите, подполковник, занимаясь подобной ерундой. Я не хочу здесь охраны, кроме обычной охраны госпиталя. Это мой приказ!
– Как вам будет угодно, господин полковник! Разрешите идти?
– Идите, подполковник Вольский…
***
Фронт.
Ставка главнокомандующего Добровольческой армией.
12 декабря 1918 год.
Командующий Добровольческой армией обратился к начальнику штаба Романовскому:
– Мы с вами допустили большую несправедливость, Иван Павлович.
– Вы о чем, Антон Иванович?
– Командир 3-й дивизии у нас все еще в чине полковника. А между тем, Дроздовский заслужил первый генеральский чин только за то, что привел из Румынии тысячу бойцов! Да еще каких бойцов!
– Согласен, Антон Иванович, – сказал Романовский. – Дроздовский наша легенда. Чин полковника он давно перерос.
– Стало быть, готовьте приказ о присвоении Михаилу Гордеевичу Дроздовскому, командиру 3-й пехотной дивизии, чина генерал-майора. За вашей подписью, Иван Павлович.
– Каким числом, Антон Иванович?
– Сегодняшним, Иван Павлович. 12 декабря 1918 года. Приказ объявить по армии.
– Будет исполнено, Антон Иванович. Но как объявить приказ самому Дроздовскому? Ведь он в Екатеринодаре.
– Приказ объявите ему лично вы, Иван Павлович. Я прикажу подготовить поезд для этого. Заодно возьмёте с собой наших тяжелых раненных из походного госпиталя.
– Как прикажете, Антон Иванович…
***
Екатеринодар.
Госпиталь.
14 декабря. 1918 год.
Дроздовский находился в плате, когда к нему вошла делегация во главе с Романовским. Генерал поздоровался с полковником и тождественно зачитал приказ главнокомандующего Добровольческой армией генерал-лейтенанта Деникина.
– За личное беспримерное мужество и за большие заслуги в борьбе с большевиками, приказываю произвести командира 3-й пехотной дивизии Дроздовского Михаила Гордеевича в звание генерал-майора русской армии.
Затем Романовский вручил Дроздовскому золотые погоны генерал-майора. Тот принял их со слезами на глазах и поцеловал.
– Я постараюсь быть достойным этой чести, генерал.
– Антон Иванович Деникин ждет вашего возвращения в войска, господин генерал-майор.
– Как только позволят обстоятельства, я вернуть на фронт, ваше превосходительство.
– Ныне дела у Добровольческой армии идут прекрасно, Михаил Гордеевич. Вам следует позаботиться о своем здоровье…
***
Дроздовского поздравили врачи и медсестры. Капитан Штерн прибыл в сопровождении пяти офицеров 3-го батальона Самурского пехотного полка.
– Ваше превосходительство! Солдаты и офицеры нашего батальона желают вам скорейшего выздоровления! Мы готовы идти в бой под вашим командованием!
– Спасибо, капитан! Кто это с вами? Я, простите, не узнал вас господа.
– Новые офицеры Самурского полка ваше превосходительство! Позвольте представить! Поручик Смирнов!
– Рад знакомству, поручик? Воевали?
– Так точно, ваше превосходительство! Воевал на турецком фронте в бригаде Юденича.
– Имеет награды?
– Георгий 4-й степени.
– Рад, что вы с нами, поручик!
Штерн представил других офицеров и всем им Дроздовский сказал несколько слов…
***
Поручик Лабунский принес Михаилу Гордеевичу телеграмму от командира бронедивизиона подполковника Нилова.
– Ваше превосходительство! Телеграмма с фронта! От подполковника Нилова!
– Читайте, поручик! – приказал Дроздовский.
Лабунский прочел:
«КОМАНДА БРОНЕДИВИЗИОНА 3-Й ПЕХОТНОЙ ДИВИЗИИ ГОРДИТЬСЯ ВАМИ, МИХАИЛ ГОРДЕЕВИЧ. ВЫЗДОРАВЛИВАЙТЕ И ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ К НАМ. ПОДПОЛКОВНИК НИЛОВ. СТАВРОПОЛЬ».
– Спасибо, поручик. Садитесь. Вот здесь рядом с кроватью на табурет.
Лабунский сел.
– У меня был ваш командир капитан Штерн. Прекрасный боевой офицер. Но я не смог поговорить с ним о деле. Было много депутаций. Хочу спросить вас, поручик. Как идёт формирование нового батальона?
– Все хорошо, ваше превосходительство. Основной состав это бывшие военнослужащие красных, которых захватили в плен под Армавиром.
– Как они?
– Солдаты хорошие. Больше половины прошли германскую войну. Опыт имеют. Но вот что сказать по поводу боевого духа, я пока не знаю.
– Боевой дух зависит от офицеров.
– И от снабжения, ваше превосходительство.
– Вас плохо снабжают?
– Из рук вон плохо, ваше превосходительство. Хотя врач запретил мне волновать вас…
– Поручик! Я не барышня. Что со снабжением?
– Весьма плохое. И если это происходит в тылу, то, что говорить о снабжении войск на фронте? Наши солдаты занимаются грабежом по окрестным деревням.
– Вашего батальона?
– Нет. Мы не выпускаем новобранцев за пределы города. Но в других частях это процветает. И не только в нашей дивизии – во всей армии.
– Я давно говорил начальнику штаба Романовскому о необходимости наладить норманне снабжение. Он совсем недавно был в этой палате. Поздравил меня с новым званием. Красивые слова он говорить мастер. Кстати, поручик, у всех ваших новобранцев форма нашей дивизии? Красно-белые фуражки есть у всех?
– Пока только у одной роты из нового батальона, ваше превосходительство. Да что говорить о фуражках. У меня в роте двадцать человек не имеют сапог. А скоро зима, ваше превосходительство.
– Как же вы выходите из положения?
– Солдаты соорудили себе лапти из подручных средств. Зато как блистает наш штаб Добровольческой армии. Офицеры в новых мундирах с погонами и аксельбантами. А что у них за сапоги? Чудо!
– Повторяется то, что было на германской войне, поручик.
– Я это хорошо помню, Михаил Гордеевич. Возможно, именно поэтому в нашей стране и произошла революция.
– Именно, поручик. Именно! Казнокрадство и взяточничество. И сейчас положение в штабе командующего ничем не лучше. Интенданты воруют! Набивают себе карманы, совсем не думают о тех, кто сражается на фронте. Антон Иванович Деникин, человек в высшей степени порядочный. Но что он может? Сам взять на себя все обязанности по снабжению?
– Пока для моей роты я с боем выбиваю каждый котелок каши. И это в Екатеринодаре, ваше превосходительство. Вчера в город пришел конный полк полковника Шкуро.
– Шкуро?
– Все в волчьих шапках, с бунчуками на манер татар, со свистом промчались по улицам. Не конный полк, а партизанский отряд. А ныне ночью они устроили в городе дебош после выпивки. Военного коменданта, который явился дабы урезонить дебоширов, Шкуро даже не принял. Вот вам и разговоры о дисциплине, которые мы пытаемся вести в нашей пехоте. А пехотинцы смотрят на конников Шкуро и берут с них пример. Но простите меня, Михаил Гордеевич. Вам сейчас не до проблем. Вам нужно набираться сил.
– Вы все верно сделали поручик, что поделились со мной проблемами. Я рад, что под моим началом служат такие офицеры как вы. Кстати это ведь вас с капитаном Штерном месяц-полтора назад отстранили от командования за расстрел пленных?
– Так точно. Такое было, ваше превосходительство. Но тогда у капитана Штерна был резон для подобного поступка.
– Я не в попрек вам сказал, поручик. Воевать в белых перчатках на этой войне не получится. Вы поступили правильно. В этой ситуации по-иному нельзя.
–Вы не устали, ваше превосходительство? Вы слишком бледны.
–Ничего. Я все еще слаб, поручик. Давно хотел бы встать с этой проклятой кровати. Но не получается. Простите…
Дроздовский откинулся на подушку и его лоб покрыли крупные капли пота.
– Ваше превосходительство! – Лабунский кинулся к генералу. – Врача сюда! – закричал он.
На зов вбежала молодая медсестра.
– Что случилось?
– Генералу стало плохо! Срочно позовите врача!
Вбежал молодой врач и сразу подошёл к генералу.
– Вы его утомили, поручик. Я же просил не утруждать генерала плохими новостями.
– Простите, доктор. Я забылся. Генерал спрашивал, а я отвечал.
– Идите, поручик. Все что могли, вы уже сделали…
Глава 12
Смерть генерала
Декабрь 1918 год – январь 1919 год.
Все мы жили не так как хотели
А что было могло и не быть
Не меня ли несут на шинели
Чтобы в землю сырую зарыть?
Борисов Ю.А.
***
Екатеринодар
Декабрь, 1918 год.
Легкая рана полковника Дроздовского, поначалу не предвещавшая серьезной опасности, загноилась. В Екатеринодаре Дроздовскому сделали три операции. Но в результате ему стало хуже. И Дроздовский сам попросил перевезти его в Ростов к профессору Напалкову.
Командир 3-го батальона Самурского пехотного полка капитан Штерн приказал поручику Лабунскому собираться.
– На фронт? Выступаем? – спросил Лабунский.
– Нет. Батальон пока остается в Екатеринодаре до особого распоряжения. А вот вы, поручик, возглавите конвой его превосходительства генерала Дроздовского.
– Конвой?
– Генерала перевозят в госпиталь в Ростов-на-Дону. Ему совсем плохо.
– Но говорили о новой операции.
– Не помогло. С вами отправятся 35 солдат. Десять из них юнкера, из тех, кого вы некогда сами готовили в Новочеркасске. Прибыли с фронта вчера. Помните юнкера Слуцкого?
– Это мальчишка, который едва винтовку научился держать?
– Он самый, поручик. Ныне изменился до неузнаваемости. Всего несколько месяцев на войне превратили его в мужчину. Ныне его произвели в унтер-офицеры, и он возглавляет отделение из 10 юнкеров.
– Да, мальчики быстро взрослеют на войне. Но что будет с генералом?
– Местные доктора считают – не жилец.
– Но почему? Его рана была не опасная.
– Что я могу сказать? Я не врач, поручик. Возможно, профессор Напалков спасет его. Так что времен нет, и отправляетесь вы завтра утром. Для вас приготовят атаманский поезд.
– Кому прикажете сдать роту, господин капитан?
– Поручику Мезенцову.
– Но он пришёл к нам от красных.
– Как и вы в свое время, поручик. Контрразведка не имеет к нему вопросов. В Ростове вас встретит полковник Туркул. Он лечится в госпитале. И с ним еще около 50-ти наших офицеров.
***
Атаманский салон вагон.
25 декабря, 1918 год.
Поручик Петр Лабунский в сопровождении отряда солдат Самурского пехотного полка и взвода юнкеров разместились в поезде кубанского войскового атамана.
Лабунский зашел в салон-вагон и его допустили к генералу. Михаил Гордеевич сильно изменился за последние несколько недель. Он страшно исхудал и пожелтел. Щеки запали и нос заострился.
Увидев поручика, он улыбнулся и приподнял исхудавшую руку.
– Это вы, поручик?
– Так точно, ваше превосходительство.
– Назначены охранять меня? Хорошо… Прошу вас позовите сестру…
Лабунский вызвал медсестру-сиделку и та сделал генералу укол.
– Он сейчас заснет, – сказала она.
Генерал открыл глаза:
– Вы здесь, поручик?
– Да, ваше превосходительство. Я рядом с вами.
– Хорошо. Садитесь вот здесь.
Лабунский сел. Поезд тронулся и вагон тряхнуло.
– Поехали, – прошептал генерал. – Довезут ли меня до Ростова? Как думаете, поручик? Умереть в поезде… Странно играет с нами судьба.
– Уверен, что с вами все будет в порядке, ваше…
– Не нужно, поручик. Я не боюсь смерти. Я столько раз смотрел ей в лицо, что страх давно покинул меня. Сейчас донимает боль. Но укол нашей медсестры сделал своё дело. Боль отступила. Слабость во всем теле, но боли пока нет.
– Вам нужно поспать, Михаил Гордеевич.
– Да, да. Так и медсестра сказала. Поспать. Но скоро мне придется спасть вечным сном. Я оставляю дивизию в трудное время, поручик. Война только началась.
– Прогнозы самые хорошие, Михаил Гордеевич. После восстания чехословаков дела большевиков совсем плохи.
– Возможно, что это так, поручик. Но до победы нам далеко. Я видел, как они защищаются. А в нашей армии нет порядка. Вы сами видели, что происходит.
– Но Добровольческая армия растет, ваше превосходительство. Сейчас с людьми стало много лучше. Я верю в нашу победу.
– Дай Бог России возродиться. Жаль уходить в разгар борьбы. Я еще многое мог сделать. Но Бог судил иначе.
Дроздовский закрыл глаза. Его дыхание стало ровным. Генерал заснул. Укол сделал свое дело.
Поручик вышел в коридор. Там стояла медсестра – молодая женщина лет 25-ти.
– Уснул? – спросила она.
– Да. Боль оставила его.
– Укола надолго не хватит. Скоро боль вернется. Мне так его жалко.
– Но в Ростове ему окажут помощь?
– Возможно. Профессор Напалков творит чудеса. Но в этот раз, боюсь, чуда не будет, поручик.
– Все так плохо?
– А вы сами не видите?
Лабунский все видел…
***
Поручик принял рапорт от разводящего:
– Часовые на постах, господин поручик. Смена через три часа. Унтер-офицер Слуцкий!
– Вы сильно изменились, Слуцкий за то время, что мы с вами не виделись.
– В самом начале кубанского похода я сражался под вашей командой. Но в Белой глине вас и капитана Штерна отстранили от должностей.
– Помню. С тех пор словно целая жизнь прошла. Хватает приключений на этой войне. А вы?
– Был легко ранен в бою под Арзамасом.
– Были в госпитале?
– Только для перевязки. В полковом. Но там не было ни врачей, ни медикаментов. Только фельдшер и две медсестры. Но скажите мне, вы видели генерала, как он?
– Хороших новостей нет.
– Вы думаете…
– Я не врач, унтер-офицер. Но на его лице видна печать смерти. Хотя в Ростове им займется лучший врач армии профессор Напалков. Но он хоть и профессор, но не бог.
– Большая потеря для нашего дела. Другого такого командира нет во всей армии…
***
Ростов-на-Дону.
Шествие.
Утром поезд прибыл на станцию в Ростове. Поручик вышел на перрон и там его ждали офицеры Дроздовского офицерского полка.
Полковник Туркул спросил Лабунского:
– Как он?
– Совсем плох. Прошу войти в вагон, господин полковник.
Они вошли к генералу. Тот узнал Туркула:
– Это вы, друг мой? Раз вас видеть.
– Мы вынесем вас из вагона, Михаил Гордеевич.
– Больно, – прошептал Дроздовский. – Прошу вас, друг мой, только не в двери. Заденут. У меня сильные боли. Нестерпимые боли.
– Все будет хорошо, Михаил Гордеевич.
Туркул приказал разобрать стенку вагона. Мастеровые с железной дороги почти без шума ловко и быстро сделали эту работу. Офицеры на руках вынесли Дроздовского на платформу. Подали носилки.
– Осторожно! – приказал Туркул. – Осторожно кладем генерала на носилки!
Офицеры сделали это и понесли своего командира по улицам Ростова. Лабунский был одним из них.
Весть о том, что несут раненого генерала Дроздовского, быстро разнеслась по городу. Стал стекаться народ. И по мере следования его становилось все больше и больше. На улице Садовая носилки встретила казачья бригада в пешем строю. Они выстроились вдоль тротуара и при приближении носилок вынули шашки. Казаки отдали честь генералу.
Туркул склонился к лицу Дроздовского. Тот узнал его.
– Вы здесь, полковник?
– Так точно, ваше превосходительство.
– Не оставляйте меня.
– Слушаюсь.
– Пусть рядом будут мои офицеры.
И снова раненый впал в забытье…
***
Офицеры 1-го Дроздовского пехотного полка несли караул у палаты своего генерала. Полковник Туркул присутствовал при операции. Впоследствии он так описал это:
«Михаила Гордеевича оперировали при мне. Я помню белые халаты, блестящие профессорские очки, кровь на белом и среди белого орлиное, желтоватое лицо Дроздовского. Я помню его бормотание:
– Зачем вы меня мучаете? Дайте мне умереть…»
После операции Туркул подошёл к Напалкову.
– Каковы шансы, профессор?
– Я сделал все, что мог. Если заражение не распространиться выше, он будет жить.
– Это хорошая новость, профессор!
– Рано еще радоваться, полковник. Пока я ничего гарантировать не могу. Отчего его не привезли в Ростов раньше?
– Этого я не знаю, профессор. Когда с ним можно будет говорить?
– Не ранее чем завтра, полковник.
***
На следующее утро Дроздовскому стало лучше. Он пришел в себя и приказал Туркулу отправляться в полк.
– Поезжайте, полковник. Нечего вам сидеть подле меня. Скоро Новый год. Поздравьте солдат от моего имени. Как только заживёт нога, я вернусь к вам. Напалков сказал, что с протезом можно будет ездить верхом.
– Господин генерал! Михаил Гордеевич…
– Поезжайте, полковник! Немедленно. Я вернусь…
***
В первый день нового 1919 года генерал-майор Дроздовский скончался. 17 января 1919 года приказом по Добровольческой армии 3-я пехотная дивизия была переименована в генерала Дроздовского пехотную дивизию…
***
В январе 1919 года командиром 3-й генерала Дроздовского дивизии был назначен, произведённый в генерал-майоры, Виктор Константинович Витковский. А начальником штаба, вместо подавшего в отставку полковника Петрова, назначен полковник Борис Алексеевич Штейфон.
15 мая 1919 года Дроздовская дивизия приказом главнокомандующего Ворожёнными Силами Юга России генерала-лейтенанта Деникина вошла в состав 1-го армейского корпуса – главной ударной силы армии. К лету 1919 года в дивизии насчитывалось 6 тысяч штыков при 150 пулеметах, ибо дивизия получила большое пополнение из перешедших на сторону Белых красноармейцев. В дивизию входили 1-й Дроздовский полк, 2-й Дроздовский полк, 3-й Дроздовский полк, Самурский пехотный полк, запасной батальон, артиллерийская бригада, запасной артдивизион, инженерная рота и бронедивизион.
***
Владимир Андриенко
Конец первой книги
***
Корректура Владимира Андриенко
6.08.2021 -8.08.2021
***
Серия романов «Дрозды»:
«Дрозды: лейб-гвардии корнет».
«Дрозды: Белая Валькирия»
«Дрозды»: Последний Оплот».
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽