Читать книгу: «Карантин», страница 2

Но это если не принять существование где-то лаборатории. Тогда создать подобного уродца вполне возможно. Как вариант, даже натаскать его, обучить нападать на транспорты и роботов, большого ума со стороны хищников тут не требуется.

Марк надел перчатки и подошел ближе, чтобы сдвинуть часть фрагментов.

– Это омерзительно! – тут же прокомментировала Аделаида. – Тебя не учили использовать для такого «Универсалов»?

– Учили, – отозвался Марк. – А еще учили, что у человека есть такой недооцененный инструмент, как осязание. Вот здесь, например, не видно пробоину в шкуре, но она прощупывается.

– Ты сейчас стоишь перед грудой плоти. Тебя пробоина смущает?

– Не смущает, но заслуживает внимания. Потому что она к моменту нападения на беженцев была поджившей, она не кровоточила, на шкуре вокруг нее начали образовываться шрамовые ткани.

– И что это нам дает? – нахмурился Лендар.

– Существ чем-то удерживали долгое время. Возможно, как раз в грузовом транспорте.

– Все это домыслы, доказательства косвенные… Есть что-нибудь посерьезней?

– Нет, и вам решать, докладывать в Черный Город или нет.

– Да уж… выбор, – хмыкнул глава Объекта.

Он всем своим видом показывал, что выбора и нет на самом деле, потому что Марк наверняка бросится звонить Гекате, и тогда молчание Лендара будет выглядеть не лучшим образом. Зря он так – рассказать Гекате Марк действительно планировал, если она спросит, и не факт, что она тут же рванет отчитываться кому-то еще.

Все эти сомнительные интриги вообще не имели никакого значения на фоне того, что произошло. Марк понимал, что за диверсией, если она все-таки была, может стоять кто угодно. Те самые враги, которые подослали к его Объекту хазаров. Предатели внутри периметра. Тот, о ком Марк раньше не слышал. Они ведь не в сказке живут!

И все же его не покидало чувство, что виновный тут понятен, даже если им не известно его настоящее имя. Кто-то совершил невероятный поступок, использовал серьезные ресурсы, пересек границу, отключил камеры – и все это вскоре после того, как продавец игрушек пообещал вернуться. Версия о совпадениях трещала и рвалась по швам.

Так считал не только Марк. Через несколько часов работа была закончена, больше ничего подозрительного они не нашли, тела мутантов передали на утилизацию. Главным тут было то, что Аделаида прекратила ухмыляться, да и Лендар отнесся ко всему серьезно. Благодарить Марка они не собирались, ушли сразу после завершения работы.

А вот Мустафа остался.

– Твой друг передает привет? – спокойно спросил он.

– Боюсь, что так, – задумчиво отозвался Марк. – Но не стоит интерпретировать это как его одержимость мной… Думаю, за иллюзией эмоциональности он сейчас прячет полноценную боевую операцию.

– Одно другому не мешает. Он изначально вредил Черному Городу, тут ничего нового. Новое как раз то, что ему нужен ты.

И оба они понимали, что скрывается за этим «нужен», потому что Мустафе тоже было известно о том, как продавец игрушек использовал мозг похищенного Мастера. Вероятно, он запланировал что-то подобное и для Марка…

А если так, беженцы, пригнанные к Объекту, были не простой демонстрацией. Когда продавцу потребовалось установить свои датчики, он сделал вид, что на них напал робот-танк со сбитой программой. Возможно, нынешняя диверсия преследует ту же цель?

Он не испытывал привязанности к мутантам, это уж точно, но они были ценным ресурсом. Нужно было вырастить их… создать, если уж на то пошло! Да еще три особи сразу. Продавец игрушек явно берег их для чего-то особенного, такое оружие если использовать, то предельно точно. Однако на первый взгляд он ничего не добился: среди беженцев потерь совсем мало, среди военных вообще нет, уничтожено и повреждено несколько роботов, их легко заменить. Кажется, что продавец игрушек проиграл!

Именно поэтому Марк и не собирался верить первому взгляду.

– С ним невозможно понять, что ему нужно…

– Это и есть признак серьезного врага, – кивнул Мустафа. – В его руках было три инструмента. Наша задача – понять, какой именно он применил.

Марк сначала удивился, хотел спросить, что за три инструмента, но не стал – сам понял. Действительно, три…

Первый – мутанты, которых он вырастил. Но их цель представляется понятной, они ее достигли, в их останках не обнаружено ничего особенного.

Второй инструмент – машины, которые использовали беженцы. Однако в Объекте все помнят опыт с тем танком, транспорты не стали завозить на территорию, тщательно проверили, потом уничтожили, превратив в металлические кубы, не испускающие ничего даже отдаленно похожего на сигнал.

Третий инструмент – это беженцы, которые добрались до Объекта. Тридцать семь человек, точное количество Марк уже знал. В основном женщины и дети, мужчин чуть меньше, многие погибли, отражая первое нападение на группу. Молчаливые, угрюмые, на всех косящиеся настороженно… Тоже ничего не значит, они помнят, что никто особо не спешил их спасать.

И все-таки именно их должен был использовать продавец игрушек.

– Отправишься к Аделаиде? – догадался Мустафа.

– Придется.

– Она тебе не поверит.

– Скорее всего. Но я буду знать, что сделал все от меня зависящее.

Он шел не только ради этого, Марк надеялся там, на месте, разобраться, как могли использовать беженцев. Хотя возможностей у него было не так уж много: за ними позволяли наблюдать только через камеры, вплотную к людям никого не подпускали, с ними взаимодействовали дроны – таковы основные правила карантина. По-хорошему, следовало бы изолировать еще Леони и тех солдат, которые встречали беженцев у ворот. Но тут уже решили не проявлять излишнюю строгость, людей обследовали и оставили в покое.

Аделаида, вопреки его ожиданиям, не стала устраивать скандал, она проводила его в комнату наблюдения. Она даже сначала ничего не говорила, просто остановилась в паре шагов от Марка, скрестив руки на груди.

Ну а Марк на нее вообще не смотрел, он пристально наблюдал за беженцами. Чужеродный элемент должен быть здесь, он добился своего, он пробрался внутрь… Разве не пора проявить себя?

Похоже, что нет. Люди вели себя так, как и полагается уставшим, измученным путешественникам: кто-то спал, кто-то читал, кто-то нервно ходил из угла в угол. Они объединялись в маленькие группы, селились в комнатах семьями. Ничего опасного или подозрительного…

– Всех уже обследовали? – спросил Марк.

– Да, но если есть настроение, можешь и их пощупать руками. Чтобы не терять навык осязания, так сказать.

Она должна была раздражать его, и она явно хотела этого, но все равно не раздражала. Марка в принципе сложно было вывести из себя, а Аделаида еще и предсказуема. Поэтому в ее речи он привычно отсеивал эмоции и сосредотачивался на сути.

– Нашли что-нибудь?

– Это беженцы, они здоровыми по определению не бывают, – закатила глаза Аделаида. – На том компьютере есть копия отчета, можешь посмотреть.

Принцип работает: главное, не отказала в доступе к информации. Если бы еще язвить смешно научилась, общаться с ней было бы куда приятней.

Марк просмотрел диагнозы беженцев – всех тридцати семи. Ничего особенного, Аделаида права. Ожоги и поверхностные травмы – вообще ерунда. Пять-шесть болезней, вызванных радиацией. Новообразования во всем многообразии. Не хватает конечностей и внутренних органов – тоже, увы, печальная норма бесконечных дорог. Ни у кого ни вирусов, ни инфекций, первая проверка пройдена. Еще четыре на протяжении всего карантина, и нужно будет решать, куда их девать.

И что тогда… Продавец игрушек в чем-то просчитался? Или это вообще не он, мутанты – выходка кого-то другого? Марк заставил себя поверить в это, потому что больше ничего сделать все равно не мог. Он попрощался с Аделаидой, вернулся к себе…

Первый сигнал тревоги прозвучал уже ночью.

Глава 2

Геката ожидала, что придется отчитываться на очередном общем собрании. Она их терпеть не могла, но принимала как неизбежное зло. Однако на этот раз получилось иначе: ее сразу пригласили предстать перед Советом. Она не была уверена, плохо это или хорошо.

Она знала, что многие Воплощения боятся этого момента. Комната, в которой проходили такие встречи, и правда давила: совсем небольшое помещение, квадратное, полностью оформленное зеркально-черным обсидианом. Из-за этого кажется, что тут тесно – и одновременно что ты в бесконечной пустоте, отражения мешают оценить истинный масштаб пространства. Свет есть, но непонятно, откуда он льется, он не слепит, его мало – но мало на что? Тут и смотреть-то не на что, полумрак лишь позволяет принять свое отражение за постороннее присутствие.

Однако Геката прекрасно знала, как устроена эта комната на самом деле, и ничего не боялась. Она уверенно вышла в самый центр, так, чтобы десятки, сотни ее отражений выстроились в безупречной симметрии. Это было не обязательно, просто сила привычки, которая сформировалась, еще когда Гекату происходящее забавляло.

– Почему я здесь одна? – спросила она.

– Общее мнение не требуется. Или требуется?

Совет говорил с ней спокойно, как обычно. Голос, который она слышала, оставался неуловимым, воспринимать иначе его не получалось. Он определенно принадлежал одному человеку, но при этом тот, кто его слушал, не смог бы с уверенностью сказать, молодому или старому, мужчине или женщине. Сегодня голос был одним, завтра – другим, и все равно узнавался всегда.

Другие Воплощения считали это особой способностью, чуть ли не магической силой. Гекате повезло чуть больше: она застала рассвет Черного Города и знала ответы на многие вопросы.

– Нет, не требуется, – сказала она. – Просто я бы хотела узнать кое-что у других Воплощений. Но, возможно, мне ответите вы. Удалось найти тело Лиры Мораны?

– Нет. Воплощением номер 11 были предприняты все необходимые меры, больше невозможно. Лучший результат этих поисков – обнаружение крови пропавшего Мастера там, где нам это было указано.

– В поселке, – кивнула Геката. – И больше ничего, ни одного фрагмента?

– Ничего. Также нами была проведена переоценка всех смертей и исчезновений Мастеров за последний год, как и было рекомендовано Великой Жрицей.

– И как?

– В восьми случаях Мастера исчезли при невыясненных обстоятельствах, до сих пор не найдены живыми и мертвыми.

Восемь, значит… Паршиво. Не факт, что продавец игрушек похитил их всех, Мастера спокойной жизнью не живут и от старости не умирают. Но даже если ему досталась половина исчезнувших, это увеличивает риск для Черного Города.

– Я бы хотела сделать поимку существа, которое нам противостоит, своим приоритетом, – твердо произнесла Геката.

– Требуется пояснение. По двум пунктам. Пункт первый – определение слова «существо».

– Я по-прежнему не знаю, кто за этим стоит. Сначала я была уверена, что человек, потому что его поступки кажутся скорее эмоциональными, чем приносящими выгоду. Но, может, это какая-то сложная система алгоритмов, выгода есть, она просто не очевидна… Сейчас я считаю вероятность биологической и кибернетической формы жизни примерно одинаковой.

– Принято, – бесстрастно сообщил Совет. – Пункт второй – действия, которые предполагает поимка существа.

– Пора нанести ублюдку визит, – усмехнулась Геката. – Пока что он навязывал нам битвы на нашей территории. Даже если он не добивался своей цели, мы несли сопутствующий ущерб. Существо же, судя по всему, имеет неограниченный доступ к ресурсам, оно может направлять сюда то, чем не дорожит.

– План понятен. Существует ли сценарий исполнения?

О, вот они и подошли к опасному моменту… Геката знала, как нужно говорить. Она контролировала себя достаточно хорошо, чтобы даже не испытывать волнения. Но все это не отменяло того факта, что ответ получился слишком коротким:

– Мы будем ориентироваться на мертвый город.

– Требуется пояснение.

– Перед тем, как уйти, существо сказало Марку, что правда написана на улицах мертвого города. Думаю, это было попыткой заманить Марка туда.

– Было ли уточнение насчет того, какой город имеется в виду?

– Нет, но я решила: если мы возьмем список городов, погибших… Ну, не за год, можно даже за два года… Можно начать разведывательные вылазки туда.

– Ожидайте.

Гекату не устраивал такой ответ, хотелось добавить что-то еще, ценное, такое, чтобы Черный Город сразу выдал ей разрешение. Но чем больше она болтает, тем меньше шансы на успех, обычно бывает так. Поэтому Геката сложила руки перед собой, наклонила голову и замерла, ожидая вердикт.

Она знала, чем занят сейчас Совет. Идет анализ всего случившегося – каждого отчета, каждой видеозаписи, каждого повреждения. Этого должно быть достаточно! Они потеряли ресурсы и жизни, понятно же, что нужно убирать угрозу, они и так слишком долго не обращали на продавца игрушек внимания – и вот к чему это привело!

Но Черный Город решил иначе.

– Отказано.

– Что? – растерялась Геката. – Нет, постойте… Почему?

– Отказано в предоставлении Жрице права проводить миссию, в которой нет ориентиров, – уточнил Совет. – Определение «мертвый город» слишком размыто. Это может быть мертвый город в прямом смысле. Это может быть угроза нашему существованию в целях запугивания. Это может быть намеренно ложная версия, призванная выманить нужные формы жизни за границу охраняемой территории. Обилие вариантов призывает к осторожности.

– И что тогда, ничего не делать и надеяться, что повезет? Продавца игрушек сожрет какая-нибудь лягушка, а мы будем жить долго и счастливо?

– Эмоции.

– Извиняюсь, – буркнула Геката. – За форму вопроса, не за суть!

– Меры будут предприняты. Мы составим список мертвых городов и отправим туда разведывательные группы.

– Так я же об этом говорю! Мы с Марком можем поехать…

– Отказано, – прервал ее Совет.

– То есть, разведка будет проводиться – но не нами?

– Именно так. Великая Жрица – приоритетное оружие, которым мы не можем рисковать. Марк Вергер – ресурс, еще проходящий оценку, но сейчас его значимость воспринимается как высокая. Рекомендация: оставаться в пределах охраняемой территории.

Снова хотелось спорить. И не просто спорить, а кричать, ударить разок по обсидиановому зеркалу, проявить те самые эмоции, за которые ей уже доставалось не одно замечание. Но Геката сдержалась: сейчас обстоятельства складываются не в ее пользу.

Хотя это не худший расклад. Разведывательные группы будут предупреждены о том, что их ждет, возможно, больше никто не пострадает. Они получат нужные сведения, и вот тогда Гекату отпустят – уже не чтобы найти цель, а чтобы ее уничтожить. Ну а пока это не произойдет, можно вернуться на Объект-21, к Марку. Официально – чтобы обучать студентов, на самом деле – чтобы присматривать за ним, хотя он о таком и не просил.

Геката оставалась спокойна до самого утра. Она знала, что в Объекте сейчас содержатся беженцы, но не считала, что это такая уж большая проблема… или вообще проблема. Стандартный карантин, что такого? Ей это не помешает.

Ну а утром она узнала, что в Объекте произошла катастрофа. Карантин не отменен, он распространился на всю территорию, и теперь никто, даже Воплощение, не может туда войти – и никто не может выйти.

* * *

Существовали разные типы оповещений об экстренных ситуациях. Самым страшным считалось то, которое своим воем и мертвецов могло поднять, которое мигало красным на всех мониторах, приводило в боевую готовность роботов, сразу же отсылало прямое сообщение в Черный Город – на случай, если потом это будет сделать некому и не на чем.

Но нынешняя тревога оказалась другой. Оповещение рассылалось не по всему Объекту-21, а только в комнаты операторов. И они сразу же получали хоть какое-то пояснение того, что случилось, пусть и не полное. На этот раз их предупредили, что в корпусе, выделенном для карантина, произошел «прорыв периметра». Означать это могло что угодно: от побега одного из гостей, особо буйного и не доверяющего системе, до нападения на это здание извне.

Более вероятным был вроде как вариант с побегом. Марк видел тех беженцев, в большинстве своем – усталые, замученные люди. Но там еще были мужчины, в том числе крепкие молодые, были женщины с умными злыми глазами, способные вскрыть запертые двери. Возможно, они так и не поверили своим предполагаемым спасителям? Вполне оправданно с их стороны, если задуматься.

И все же Марк сразу почувствовал куда большую настороженность, чем обычно. Только он подумал о том, что продавец игрушек совершил бессмысленное на вид действие, – и начались проблемы. Удивления не было, напротив, при всем напряжении пришло и чувство завершенности. Значит, это все-таки прямая атака на них, сейчас хотя бы узнают, в чем она заключается!

При таком уровне тревоги студентам было не обязательно участвовать в решении проблемы, с этим должны были разобраться военные. Но их пока согнали к границе – Лендар усилил охрану, так что они доберутся сюда нескоро. Да и потом, они как раз могут быть не готовы к тому, что их ждет.

Марк жил неподалеку, у него была возможность добраться до карантинного корпуса одним из первых. Он выглянул в окно, чуть сдвинув защитный экран, и обнаружил первую странность: в соседнем здании не горел свет. Освещение там работало круглые сутки, пусть и не яркое, это одно из правил безопасности. Но сейчас здание напоминало задутую свечу: было сияние – и нет, остался лишь черный уголек, чуть темнее самой ночи.

При этом никаких повреждений заметно не было: ни проломов, ни дыма от разгорающегося пожара, ни тварей, стремящихся пробраться внутрь. Казалось, что это здание и не было жилым – совсем как раньше. А свет отключить не так-то просто, да еще именно в том доме… Все это намекало на одну из тех аномалий, которые всегда были верным указанием на продавца игрушек.

Возможно, следовало связаться с кем-то, позвать на помощь, хотя бы найти партнера, но Марк не стал. Во-первых, пришлось бы ждать. Во-вторых, ему проще работалось одному. Ну а в-третьих, не каждый партнер одобрил бы то, что Марк сразу же нарушил правила.

Он направился к карантинному корпусу по поверхности. Полагалось по тоннелям, но это сейчас бессмысленно. Тоннели охраняются гораздо лучше, там даже ночью размещаются боевые роботы. Да и потом, если бы беженцы решили удрать, чем бы они воспользовались? Про тоннели они даже не знают, им эти тайные переходы никто не показывал. Они пришли из мира, где входят через дверь и выходят через нее, в крайнем случае – через окно. Они бы поступили так, как привыкли.

Подобравшись к карантинному корпусу, Марк убедился, что его догадка была верной. Ночь выдалась сухой, но дожди отступили совсем недавно, поэтому вместо песка и пыли территорию Объекта покрывала грязь. Она отлично сохранила следы вокруг здания – совсем свежие, с дюжину человек пробежали недавно, меньше часа назад, и это совпадает с тревогой.

Можно было предположить, что диверсию устроили все беженцы, они дождались, когда их оставят без присмотра, вскрыли охранную систему и удрали. Но тогда они действовали бы более организованно, а следы, которые Марк видел в грязи, рассказывали совсем иную историю. Люди были напуганы, до дрожи, до истерики, они метались, выискивая направление, кто-то упал – судя по небольшому пятну, ребенок, и его подняли на руки. Дверь в корпус сейчас была закрыта, но Марк не сомневался: она не заперта.

Ситуация оставалась опасной, и ему пришлось сосредоточиться на ней, однако какая-то часть Марка уже сейчас отметила – происходит нечто странное. И не с беженцами, а с ним. Хотя с беженцами тоже, но это хоть сколько-то объяснимо, к самому себе у Марка возникло куда больше вопросов. С каких пор он так хорошо разбирается в следах? Нет, базовые навыки у него были, он долгое время жил в Объектах, где иначе нельзя. Но чтобы вот так расшифровать все подробности, да еще и без сомнений… Такого он раньше не делал и сейчас не мог, не готовился. Однако получилось у него легко, стоило только увидеть запутанную вязь отпечатков в грязи. Он прочитал их, как письмо!

Ладно, об этом можно будет подумать позже, если оно у него вообще будет, это «позже».

Марк снова продвинулся к двери, он уже готов был войти, когда рядом мелькнул темный силуэт. Секунда на то, чтобы обернуться… и нет времени на то, чтобы что-то изменить: на него уже наставлен пистолет. Инстинкты требовали поднять руки, но Марк лишь досадливо поморщился, он уже разглядел, кто к нему подкрался.

– Убери, а? – тихо попросил он. – Не до того сейчас.

Мало кто сумел бы подобраться к нему вот так – быстро, неслышно, как тень. Легко ли отследить тень в ночи? Однако от Нико следовало ожидать такого уровня мастерства. Лучшая в свите Императрицы, из семьи карьерных военных – вот и все, что Марк о ней знал, больше ему не требовалось.

Ах да, еще стервозный характер, тоже ни для кого не секрет. Нико напомнила об этом, когда не отвела от его лица пистолет.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Реагирую на сигнал тревоги. Ты, думаю, тоже – если ты не пришла перестрелять всех беженцев забавы ради.

– Я только добралась!

– Да и я ночую в другом месте. Мы будем болтать или все-таки разберемся, что случилось?

Нико бросила на него возмущенный взгляд, но пистолет отвела. Убирать не стала, однако и Марк уже достал оружие. Может, следовало сейчас привести с собой роботов, но подходящих по размеру рядом не оказалось, а тащить сюда стандартных «Офицеров» или «Универсалов» слишком хлопотно.

Он двинулся вперед первым, Нико позволила это, пошла следом. Пожалуй, тот, кто оказался бы перед Марком, его спутницу даже не заметил бы. Нет, Нико не была такой же мелкой, как Леони, ростом она лишь немногим уступала Марку, но отличалась поджарым телом. Особенность природы, ничего общего с голоданием: сколько бы времени Нико ни проводила в спортзале, груду мышц она бы не нарастила. Она была из тех женщин, которые выглядят хрупкими, какая бы сила в них ни таилась – длинные ноги, плоская грудь, сухие мышцы. Лицо будто не из этой эпохи, а с какого-нибудь портрета, изображающего аристократку из далекого прошлого. Не похоже, что Нико стремилась сохранить эту красоту, она вообще за внешностью не следила, ходила с обветренной кожей и вечно пересохшими губами. Но пока молодость справлялась, и внешне Нико напоминала скорее нежный цветок пустыни, чем ту гарпию, которой на самом деле являлась.

Впрочем, при всех ее недостатках, Марк признавал, что она хороший воин – и станет отличным Мастером Контроля. Нико могла вести себя как угодно в свободное время, на боевых операциях она тут же подбиралась, настораживалась и делала то, что нужно. Уже то, что она тоже решила проверить дверь, а не шастать по тоннелям, многое ему говорило.

Дверь действительно оказалась открыта, но замок не взламывали ни снаружи, ни изнутри. Похоже, его разблокировала система… Это было бы нормально, если бы в этом корпусе просто жили: когда звучит тревога, замки отпираются автоматически. Но тут выставили настройки карантина, они такое не допускают! Получается, или Аделаида ошиблась, или диверсия масштабней, чем предполагал Марк.

– Где можно отключить охранные программы? – спросил он, не оборачиваясь.

– Много где. В медицинской лаборатории. На каждом из восстановленных этажей есть щиток.

– Так просто?

– Совсем не просто, – возразила Нико. – Нужно не только отыскать панель управления, но и обладать соответствующими знаниями. Я бы не смогла. Ты бы тоже не смог.

– Ты так уверена в этом?

– Да. Иначе я бы уже прострелила тебе ногу – просто на всякий случай.

– Предусмотрительная какая, – усмехнулся Марк. – Кто из наших такое мог?

– Плюс-минус весь преподавательский состав и многие военные, в первую очередь – механики.

– А не из наших?

– Не угадаешь. Беженцы, когда их спрашивают о прошлом, или врут, или молчат – приучены.

Внутри их ожидали следы испуганного бегства, но не нападения неведомого противника и даже не драки между людьми. Беженцы спешили к выходу, похоже, уже в темноте. Они налетали друг на друга, кричали, толкались, и было душно, и пахло кровью…

Марк видел эту кровь: разводы на полу, темные отпечатки ладоней на стенах. Выглядит жутко, а на самом деле – сущая мелочь. Когда испуганная толпа горной рекой проносится через узкий коридор, кто-то неизбежно пострадает. Но такое количество крови указывает на пару-тройку ссадин и разбитых носов, ничего серьезного. Поэтому Марка все еще интересовало, от чего они бежали.

Могло оказаться, что и не было причины для такой реакции. Тоже случается: нервы напряжены до предела, звенят, как натянутые струны. Если в такой ситуации вдруг погаснет свет и кто-то крикнет «Монстр!», проверять, есть монстр или нет, не станут. Да еще и если открыты двери… Так что, если продавец игрушек хотел замаскировать побег кого-то одного, верного ему, этого бы хватило.

Но нет, не обошлось малой кровью… Все-таки не обошлось. Марк понял это, когда, свернув за угол, увидел разводы на полу – в ночном мраке, рассеянном только долетавшим снаружи светом, они казались черными, хотя на самом деле были багровыми. Это уже не кровь из ссадины, для такого количества как минимум одну крупную артерию нужно вскрыть, человек бы не выжил. И запах в воздухе стоит сладковато-тяжелый, пронизанный металлическими нитями… Но не только, есть и что-то еще.

С тех пор, как ему установили нейромодуль, Марк стал замечать перемены, не связанные с управлением машинами. Он лучше видел, слышал, воспринимал запахи… Геката предупреждала его, что так будет, компьютер усиливал разум точно так же, как мозг управлял компьютером. Правда, его внезапно проклюнувшиеся навыки следопыта это не объясняло, но они могли подождать. Что же до органов чувств, то это не чудо, а стандартная практика – вон, Нико в темном доме тоже не потребовала хотя бы фонарик включить, ей, как и Марку, хватало ничтожных лоскутов света, пробивающегося в окна.

С запахами все обстояло точно так же: он различал их лучше, чем раньше. Поэтому теперь к резкому, доминирующему запаху крови прибавлялось и нечто большее, доказывающее, что человека уже не спасти… Не то чтобы Марк в этом сомневался, лужа на полу и брызги крови на стенах намекали, что тут не коленку содрали. И все же сейчас по одним лишь запахам он мог определить, какое убийство здесь произошло. На это намекало и то, что труп не бросили на месте, кровавый след показывал, что тело даже не перенесли, а по-звериному оттащили…

– Похоже, у нас тут прокаженный шастает, – предупредил Марк.

– Что? Нет! – возмутилась Нико. Так возмутилась, будто это он был виноват в случившемся. – Этого не может быть!

Он понимал, почему она не поверила. Всех беженцев проверяли на паразитов, иначе нельзя, подцепить эту дрянь в пустошах проще простого. Но и определяется она, к счастью, легко, достаточно одного сканирования. Даже если паразит еще не захватил носителя, его видно чуть ли не с первого дня после заражения. А раз он проявился этой ночью, там уже была знатно подросшая тварь.

Так как же Аделаида ее упустила? Марк читал ее отчет, она не проявляла халатность, сканирование прошли все! Получается, Аделаида предала их? Этого только не хватало… Она вроде как не могла, но если допустить, что за всем стоит именно медичка, становится понятно, кто сбил систему изоляции в карантинном корпусе!

Но Аделаида им сейчас в любом случае не навредит, ему нужно было убедить свою спутницу в том, насколько реальна угроза:

– Здесь не просто кого-то догнали, жертву сразу же выпотрошили. Этим обычно занимаются прокаженные.

– Разве они не пожирают добычу на месте?

– Не всегда. На начальном этапе – а это именно он – паразит сохраняет схему мышления своего носителя. На уровне простейших навыков и желаний, разумеется.

– И если он использовал кого-то из беженцев, он наследовал от этого человека стремление создавать запасы и сохранять что-то на потом, – догадалась Нико.

– Именно. Мы не знаем, сколько здесь паразитов, но нужно сначала разобраться с тем, что несет угрозу, а потом перейти к тому, что не пытается перегрызть нам горло.

Марк прекрасно помнил свою прошлую встречу с прокаженным. Не тот опыт, который хочется повторять… и все же не тот, который травмирует на веки вечные. Он тогда справился, выжил, поэтому новая встреча с одной из этих тварей оставалась угрозой, но в истерику его точно не вгоняла.

Он по-прежнему двигался первым. Они с Нико больше не говорили, не хотели выдать себя раньше времени. Да и слух им сейчас необходим… именно слух предупредил их, что они приближаются к цели.

Марк ожидал, что существо все еще жрет, потому и выдаст себя тошнотворными звуками рвущейся плоти. Но нет, оно то ли насытилось, то ли сделало паузу. Впереди скрежетала мебель, сдвигаемая с места, грохотали столы и стулья…

– Что оно делает? – еле слышно произнесла Нико.

– Гнездится.

Похоже, жертва попыталась убежать вместе со всеми, но ей просто не повезло. Существо настигло ее в коридоре, убило, утолило первый голод, а то, что осталось, потащило в общий зал ожидания – там как раз хватало столов и стульев. Из них оно и сооружало себе схрон в углу, увлеченное, не обращающее внимания ни на что вокруг. Когда эта сомнительная конструкция будет завершена, оно, вероятнее всего, спрячет туда останки первой жертвы и отправится за второй. Потом человеческий мозг окончательно перестанет работать, и про схрон оно забудет… Так могло бы быть – если бы не пришли люди.

Когда они добрались до зала, существо возилось в углу, сдвигая столы и стулья. Его добыча пока валялась ближе к двери – молодая женщина, на месте живота – кровавый провал, но лицо не тронуто, горло – тоже, большая редкость при атаках прокаженных. Марк ее не помнил, но это не имело значения. Он и так мог представить, как она недавно радовалась, добравшись до безопасной территории, думала, что, раз она сбежала от мутантов, судьба ее точно бережет… Могла ли она догадаться, что погибнет от руки кого-то из своих?

Существо не обратило на них внимания, когда они вошли, но стоило им задержаться возле трупа, и оно тут же насторожилось. Оно замерло на вершине нагромождения мебели в странной позе, несвойственной для человека, делающей его похожим на насекомое.

– Я ее знаю… – шокировано прошептала Нико. – Я проводила первичный опрос, она была нормальной!

– Это была не она, – отозвался Марк, наблюдавший за существом.

– Ее зовут Полина…

– Звали. Полина умерла, ты смотришь не на нее.

Он понимал, почему так подавлена его спутница. Полина оказалась совсем молоденькой девчонкой – куда младше, чем ее жертва. Тонкий прутик, чудом преодолевший дорогу, символ жизни, побеждающей смерть… Вчера, разумеется, сейчас-то уже нет.

Пожалуй, Нико было особенно тяжело не от того, что Полина изменилась, а от того, что пока она изменилась недостаточно. Прокаженные быстро становятся достаточно непохожими на людей, что перепутать невозможно. Для Полины этот процесс только начался. Да, мозг уже по большей части мертв, остались ничтожные всполохи, влияющие на решения паразита. Но внешность почти сохранна… Все еще человеческая девушка – но уже двигающая странно, рывками, будто не управляющая до конца своим телом. Лицо пока что кукольно прекрасное, но уже покрытое плотной кровавой коркой, искаженное хищной яростью, передние зубы частично обломаны, левая щека порвана: должно быть, поранилась, пожирая добычу.