Читать книгу: «Хроники ядерных пустошей. Книга 2: Победа прежде смерти»

Влад Молотов

«Победа прежде смерти»

Часть 1.

На горизонте показались очертания нового поселения, и купленная неделю назад в Хастрáне карта гласила, что называлось это захолустье «Э́вельс». Номады, приближаясь к нему, подняли левые руки в знак мира, надеясь получить добро на въезд – необходимо было пополнить свои запасы, прежде чем продолжить движение. Однако на смотровой площадке не нашлось ни единого человека, который мог бы дать ответ. Город оказался разграблен.

Хаммер медленно въехал за частокол через огромную брешь в воротах и, оглядевшись по сторонам, застал удручающую картину: возле пролома валялось с дюжину бездыханных мужчин, двери хижин и домов были выбиты, тут и там звучал горестный плач детей, что оплакивали убитых родителей. Посреди залитой кровью площади рыдал юнец, стоящий на коленях возле исполосованного ножами тела матери. Снова и снова стирая грязными пальцами пелену своих слëз, он дрожащими руками собирал воедино подол разорванного балахона в тщетных попытках прикрыть окровавленными лоскутами ткани её наготу. Ветер трепал кудри мальчугана и раз за разом срывал с изуродованного лица женщины погребальный платок.

Оставшиеся в живых горожане и не обратили внимания на приезд путников. Убитые горем потерь, они захлëбывались слезами или просто смотрели в никуда. Несколько стариков, четыре женщины и пара детей стали последними жителями городка, а всякий, кто мог оказать хоть какое-то сопротивление, теперь лежал в луже собственной крови.

– Одичалые, – заключил Бэ́тер, въехав в городок на своём тяжёлом квадроцикле.

Одного взгляда ему хватило. Он увидел изувеченные тела, покрытые уколами от копий и резанными ранами от тесаков.

Спрыгнув со своего стального коня, он застегнул набедренную кобуру, в которой покоился его трëхствольный вертикальный дробовик десятого калибра. Здесь пушкой светить не имело и малейшего смысла, ведь даже при всём желании оставшиеся в живых поселенцы не смогли бы пойти в атаку, и защищаться номадам было просто не от кого. Бэ́тер склонился над одним из жителей. Тот был ещё жив, но с минуты на минуту готовился покинуть этот мир. Его мутнеющие глаза смотрели не то на копьë, торчащее из его живота, не то на друга, прибитого к частоколу огромной пикой прямо через рот.

Присев на колено, Бэтер обхватил его затылок ладонью и обернул лицом к себе.

– Сотрите Э́вельс со своих карт, – из последних сил проговорил умирающий, глядя в линзы шлема бугая, и осторожно прижал ладонь к его стальному нагруднику. – Э́вельс уничтожен. Нас больше нет.

Спустя секунду взгляд бедолаги устремился в небо и остекленел. Жизнь в его глазах угасла, а рука безвольно упала, оставив на броне кровавый след.

Бэтер поднялся и тяжёлой поступью направился к разрушенной лачуге, у которой сидела измученная, обнажённая девушка. Её худые бёдра были до самых колен покрыты ссадинами и кровоподтёками, а изо рта, лишённого всех зубов, без остановки текла кровь.

– Всё будет хорошо, всё будет хорошо, – не смолкая даже на миг, бормотала она, прижимая к истерзанной десятками рук груди грязный, пропитанный кровью свëрток.

– В какую сторону они ушли? – громко спросил Бэ́тер и, сблизившись, присмотрелся к тряпью, лежащему в тонких девичьих руках.

Его сердце содрогнулось. Здоровенный дуболом, повидавший в пустошах если не всё, то многое, оцепенел от ужаса, глядя на младенца, голову которого ударом то ли ноги, то ли кувалды, превратили в фарш. Он видел сотни смертей, убивал сам, становился свидетелем пыток и экспериментов над людьми, наблюдал жестокость пустошей во всей её красе, но с таким зверством не сталкивался ещё ни разу. Потупив взгляд, он снял шлем и растерянными глазами уставился на несчастную. Ноздри защекотал стойкий запах крови, нависший над городом – привычные ароматы жизни для того, кто прошёл сотни боëв.

Девушка обезумела. С трепетом поглаживая свёрток, она то и дело целовала своё чадо туда, где было лицо, и даже не осознавала ужасной действительности, в которой тело её малыша уже остыло.

– Всё будет хорошо, мой мальчик, – снова прикладываясь губами к безобразной массе, лепетала она.

– Кровь уже запеклась, но далеко уйти не могли, – вслух подумал Хаммер, заострив своё внимание на одном из павших стражников.

Через огромную рубленную рану от ключицы до самого живота виднелось сердце, а неровные края с торчащими осколками рёбер облюбовали мухи. Из всех, кого Хаммер встречал в пустошах, нанести подобный удар был способен разве что Бэтер, а потому дикарь, сотворивший это, явно не уступал ему в силе.

Охотник поравнялся с боевым товарищем и, точно как он, застыл на месте – мало кто мог оставаться равнодушным к такому зрелищу.

– Они взяли её целой толпой, – донёсся со стороны старческий голос, – а ребёнка убили. Их вождь сказал, что она всё равно понесёт от кого-то из них.

Номады обернулись. На пороге покосившейся хижины, облокачиваясь на залитую кровью стену, стоял немощный, грязный старик.

– В какую сторону они ушли? – настойчиво повторил Бэ́тер и отошёл подальше от потерявшей рассудок девушки.

– Вдвоём вам не справиться, их слишком много, – предостерёг тот.

– Тебя спросили не об этом, говори! – скомандовал Хаммер.

Тяжело вздохнув, старик вскинул костлявую руку и указал пальцем в направлении, с которого пришли эти дикари.

Оба переглянулись и не сговариваясь отправились к местному топливному хранилищу – такое имелось почти в каждом городе и как правило представляло собой гигантский, зарытый в землю резервуар, который периодически наполнялся приезжими торговцами нефти. Охотники и собиратели лезли из кожи вон, чтобы к моменту этого обмена найти достаточное количество ресурсов, потому как без топлива не было электричества, без электричества не было света, а без света это поселение неминуемо оказалось бы стёрто с обезображенного лица планеты.

Ожидаемо, топливохранилище оказалась пустым – одичавшие твари слили в бочки и утащили всё топливо до последней капли даже несмотря на то, что передвигались пешим ходом.

– Каков план? – просунув голову в пустую цистерну, гулко произнёс Бэ́тер. – Нефтевоз, что ли, ждать?

– Нет, к чëрту, и часа тут не высижу. Горючки хватит чтобы догнать этих тварей, у них и заправимся.

– Верно, думаю нагоним. Тогда двигаем, – согласился бугай и оба шагнули к байкам.

– Стойте!.. – окликнул их старик. – Она всё равно этого не переживёт. Не пожалейте для неё пули…

Хаммер глянул сначала на него, затем на обезумевшую, потерявшую своё дитя, и замер. Холодный, отрешëнный взгляд остановился на лице этой несчастной.

– Молю… Вы же видите, она потеряла рассудок, – настоял старик.

Вскинув револьвер, охотник спустил курок. Громыхнул выстрел, девушка встрепенулась и, закрыв глаза, завалилась на бок. От выстрела в голову бедняга умерла в тот же миг, но даже когда путники покинули город, не ослабила хватку и не выпустила своего ребёнка из рук.

Вздымая клубы пыли, номады помчались в указанном направлении. Перед глазами обоих всё ещё стояли образы убитых, отпечатанные в памяти.

Одичалые – язва на теле скудных остатков человеческой цивилизации. Бóльшую их часть составляли изгнанники, клеймëнные позорными отметинами на лбу. Их гнали за ворота из городов, в которых законы не позволяли убить преступника, и совсем скоро такие люди становились пропитанием для мутантов. Но куда чаще изгои прибивались к шайкам таких же отбросов, создавали свои общины и выживали путём разбоя и рейдов на многочисленные поселения, разбросанные по бескрайним просторам грешной земли.

Неоправданную жестокость, с которой дикари нападали на поселения и караваны, невозможно было даже назвать зверством, ведь звери так не поступали. Животные, даже мутировавшие и видоизменённые радиацией, просто искали себе пропитание и охраняли свои территории, кровожадность же этих нелюдей выходила за рамки всего человеческого и животного.

– Вижу дым, спешиваемся, – дал команду Бэтер спустя час преследования.

Остановив байки, номады накрыли их маскировочными сетями и поднялись на ближайшую возвышенность – небольшой холм, усеянный колючим кустарником. Любое другое существо и не подумало бы сунуться туда, потому как один укол о шипы грозил огромными волдырями, зуд которых не давал спать целыми сутками и мучил неосторожных бродяг на протяжении недели. Заканчивалось это обычно заражением или смертью от кровопотери – люди расчëсывали свою плоть до самых костей и истекали кровью, проклиная всё и вся, однако эти двое колючек не страшились, ведь бронекостюмы были столь прочны, что их не брали даже ножи рейдеров, а уж иголки вредных растений и подавно.

– Какого хрена… – проговорил сквозь зубы Бэтер, когда вместо лагеря одичалых увидел с холма стоянку торгового каравана.

Спутать их с дикарями мог только слепой, ибо первым, что бросилось в глаза, стали вьючные роганы́, гружёные товаром. На время привала с них сбросили упряжь в виде четырёх тяжëлых телег, а погонщики из сопровождения неустанно носили им воду из ближайшей заводи. Живучий, выносливый скот легко усваивал даже заражённую воду и был неприхотлив к пище, а густой, жёсткий, блекло-рыжий мех вкупе с толстой, ороговевшей кожей мощных ног, делал роганóв неуязвимыми для зубов мелких падальщиков, за что данный вид и получил большую популярность у странников. Врагов в природе эти четырëхтонные махины не имели, а любой, даже самый опасный хищник, обходил их стороной, потому как, защищая своё потомство, это животное способно было кого угодно разорвать одним махом своих огромных рогов.

– Думаешь они? – поинтересовался Хаммер, осторожно обламывая колючки с куста и складывая их в маленький кожаный мешочек.

– Да вряд ли. Смотри-ка…

Приглядевшись, номады увидели купца. Тот вышел из шатра, разбитого посреди стоянки, бережно достал из чехла полотно и, натянув его на шест, водрузил на крышу одной из телег. Спустя миг слабое дуновение ветра расправило зелёный флаг, на котором изображались рычажные весы с двумя чашами.

– Герб торговой гильдии. Значит, всё-таки торговцы, не рейдеры, – озвучил очевидные выводы Хаммер.

– Это верно, – согласился его напарник. – Да если бы и рейдеры, то зачем им резню устраивать, имея пушки? Поедем к ним, поторгуем, вдруг у них есть горючка.

Вернувшись к транспорту, номады выехали на открытое пространство, чем позволили себя заметить. В лагере началось движение. Погонщики и сопровождающие караван бойцы похватались за оружие, занимая позиции на крышах телег, и лишь после этого купец поднял руку в приветственном жесте.

– Дал добро. Поехали, осмотримся, действовать будем по ситуации, – предложил Хаммер и они без сомнений двинули к лагерю.

Ещё на подъезде они стали считать людей и рассматривать их вооружение: толстый, смуглый купец в светлом балахоне до земли, чернявый молодой парнишка с палкой, усеянной гвоздями, пятеро стражников и четверо погонщиков с пневматическими дробовиками и ружьями, а также два оборванца на побегушках.

С одной стороны стоянка была окружена насыпью крупных валунов, а с другой караванщики полумесяцем выставили свои телеги, обшитые по правому борту железными листами. В случае нападения караван всегда поворачивали к атакующим правым бортом и зачастую эта тактика помогала как отбиться, так и сохранить в целости свой товар.

– Бензин! – обозначил Бэ́тер, а затем постучал по топливному баку и пояснил более понятным языком, – Горючее, заправить байки!

Купец кивнул и взмахом руки пригласил номадов на переговоры в свой шатëр, в центре которого на потëртом, но всё ещё роскошном ковре, стоял большой резной стол с красивыми узарами. Слуги, только завидев путников, учтиво принесли три стопки и бутыль с настойкой – еë по обычаю распивали после состоявшейся сделки.

Номады остановили байки почти у самого шатра, обеспечив себе тем самым хотя бы минимальное укрытие, ведь шатëр располагался на самой середине стоянки и простреливался со всех сторон.

– Приветствую вас, благородные воины! – почтительно заговорил немолодой, темнокожий мужчина с широкой шляпой, натянутой на лысину. – Хвала милостивым богам пустошей, что привели вас к моей скромной лавке!

Торгаш вознëс руки вверх и на пальцах его заблестели золотые перстни, украшенные драгоценными камнями, и уж теперь-то скромной лавкой его караван назвать не получалось.

Хаммер уселся за стол, напарник же остановился позади него по правое плечо.

– Горючее есть? – поторапливал Бэтер.

– Прежде всего я хочу видеть ваши лица, не сочтите за дерзость, снимите шлемы.

– Не ссы, мы не одичалые, клейма нет, – бугай без промедления скинул шлем, показывая чистый лоб – единственную часть его головы, на которой ещё не было шрамов и боевых отметин.

– Ох, мой юный друг, меня беспокоят отнюдь не клейма и позорная символика, коей отмечают изгоев. Я опасаюсь болезней, способных передаваться от человека к человеку через касания и вещи, – торгаш перевёл взгляд на Хаммера, – А посему и вы уважьте: снимите шлем.

– Этого тебе хватит, – стянув перчатку с левой руки, охотник показал свою ладонь с ровной, светлой кожей и здоровым цветом вен, после чего надел обратно.

– Чтож, полагаю, этого действительно хватит. Итак, что вы готовы предложить взамен на горючее, о благородные? – с любопытством разглядывая странников, проговорил торговец.

– Иди сюда, взгляни, – Бэ́тер пригласил его к своему квадроциклу, где в большом ящике хранился весь запас трофеев для обмена и торговли.

К Хаммеру тем временем подошёл паренёк с палкой, ржавые гвозди и древко которой были покрыты запëкшейся кровью по всей длине. Худощавый проныра, ростом метра с полтора, с любопытством обошёл чужака, рассматривая необычное снаряжение.

– Красивый шлем, дядя! Давай мену: отец тебе горючее, а ты ему шлем! А? – с озорной улыбкой произнёс он и вскинул палку на плечо, будто делая замах. – Дядь, а если стукну, он выдержит?

Охотник медленно повернул голову и угрожающе подался вперëд, к мальчишке.

– У тебя будет всего одна попытка, парень, но если выстою, то бить буду я. Так что удачи!

Проверять оборванец не решился. Глаза его округлились от страха и он ушёл, намереваясь испытать свою силу на роганáх – уж они-то сдачи не дадут. Хаммер же, оставшись в гордом одиночестве, взялся пальцами за горлышко бутылки и повернул еë этикеткой к себе, изучая откупоренное пойло с сомнительным содержимым, которого не доставало граммов сто. Пить такое он не решился бы даже окажись эта сделка трижды успешной.

Через пару минут здоровяк вместе с торговцем вернулись к столу.

– Ответь мне, – заговорил Хаммер и, откинувшись на спинку стула, кивнул на одну из телег, где из-под пóлога выглядывала бочка, перепачканная грязью, – откуда у тебя топливо?