Читать книгу: «Непроданное. 2-е издание», страница 5

Волк и ягненок

Рассказ выставлялся на Литературный турнир реализма сайта «Бумажный слон»

– А может и из тебя какие-нибудь органы взять можно? – фигура в белом халате медленно приближалась ко мне. – Как говорится, с бешеной овцы хоть шерсти клок.

– Не-е-е-е-т!

– Кричи, не кричи – тут никто не услышит. А если и услышат, то никто не будет лезть не в свое дело, – он, приблизившись, задумчиво рассматривал меня, поигрывая скальпелем. – Твой брат тоже так кричал, и что помогло это ему?

– Так это вы его? – на миг забыв про страх за собственную жизнь, спросил я.

– Ну а кто же еще? Больше хирурга тут нет, – улыбнулся. – Ты не переживай, это дело-то житейское, как Карлсон верно говорил. Кто-то платит за органы, а кто-то умирает. Естественный круговорот жизни и смерти. Смотри на это проще – все равно, все рано или поздно там будем. А так чик, чик и отмучился.

– А может, я жить хочу!

– Да какая у тебя может быть жизнь? В лучшем случае, возьмут в приемную семью и будут издеваться и насиловать. А то и тоже на органы продадут, – положил скальпель на кушетку, достал пачку иностранных сигарет и зажигалку, не спеша прикурил.

– А если не возьмут?

– Если не возьмут, то выпустишься из детдома и попадешь в тюрьму.

– Почему попаду? Не попаду я!

– Половина всех детдомовцев попадает. Как не крути, а тюрьма прямая продолжательница приюта. А если не попадешь, то значит сопьешься. Загнешься под забором от метилового спирта. Еще и мучиться будешь, ослепнешь. Или наркоманом станешь и шприц с «черняшкой» будет твоей единственной отрадой. Давай так, – с наслаждением затянулся, – ты не брыкаешься, а я тебе укол обезболивающий сделаю. Согласен?

– Согласен, – покорно произнес я, – делайте укол.

– Вот и молодец.

– А брату вы тоже укол делали? – наклонившись вперед, я сильно прижал друг к другу локти и предплечья.

– Делал, – расслабившись, отвернулся и стряхнул пепел в кружку.

Подняв сжатые руки над головой и одним движением, в которое вложил все свои силы, опустил их вниз и в стороны. Он еще только начал разворачиваться на треск разорванного скотча, а я уже прыгнул к нему. С силой врезался головой в подбородок, опрокидывая его на кушетку, и вцепился зубами в кадык. Зубы у меня не то чтобы очень крепкие, но ему многого и не надо было. Пока он слепо шарил руками вокруг, пытаясь найти скальпель, я, не обращая внимания на хлещущую в лицо кровь, рвал его горло, по-собачьи растаскивая движениями из стороны в сторону, и ногтями терзал ненавистное лицо. Холодный металл скользнул по левому боку, и я проснулся. Во рту все еще ощущался медный привкус горячей крови. Не люблю сны. Особенно когда снится прошлое.

Волк.

Район тут был непуганый, во всяком случае, я раньше тут не промышлял. Да и если судить из доступной криминальной хроники, то ничего особого тут не происходило. Кражи, пьяные драки, семейные ссоры – тишь да гладь. А это значит, что местные правоохранители расслаблены на фоне пасторального пейзажа. Ничего, скоро все изменится. Очень скоро. Я не спеша ехал по федеральной трассе, любуясь окружающими красотами природы. Слева показалась боковая дорога.

Взгляд, безразлично скользнув по ней, вдруг зацепился о фигурку стоящего на остановке мальчика. «Вот и ягненочек нарисовался», – подумал я, включил поворотник, пропустил встречную и свернул влево. Ого, да он еще и тормозит меня! Просто отлично, значит, не придется уговаривать сесть в салон.

Ягненок.

Я стоял на остановке и ждал попутную машину. Школьный автобус должен был приехать только после обеда, а топать домой до деревни двадцать километров особого желания не было, поэтому я просто стоял и ждал, играя складным ножом. Остановка была расположена метрах в ста от большой трассы, и оставалось только завидовать тому, сколько машин по ней едет. На нашу дорогу никто не сворачивал. Вдруг справа неспешно выехала легковая машина. Включился поворотник, водитель пропустил встречную и свернул к нам. Иномарка была чужой, но все равно неплохо – если не повезет и едет не в нашу деревню, то хоть до развилки на Буково довезет, а это почти половина пути. Оттуда можно и ножками дотопать. Я спрятал нож в карман и поднял правую руку. Машина остановилась. Я открыл переднюю дверь.

– Здравствуйте, вы куда едете?

– А тебе куда?

– Мне в Татово.

– В Татово? – уточнил водитель.

– Да, там по трассе, двадцать километров, – показал рукой.

– Нет, мне не туда…

– Вам, наверное, в Буково?

– Ну…

– До развилки довезете?

– Конечно, садись!

Я сел в машину. Иномарка плавно тронулась с места.

Волк.

Да, народец тут совсем не пуганный. Хотя, казалось бы, после того, какого шороху я наделал в соседней области, дети могли бы быть и более осмотрительными. Интересно, где это Буково, а то вдруг так и привезу его туда.

– Скажи, а до Буково далеко? – искоса рассматривая пацана, поинтересовался я.

– А вы не знаете? – удивился.

– Да я там не был ни разу. К другу еду, армейскому.

– Тут через десять километров будет развилка. Направо на Буково дорога, там еще километра четыре, а налево к нам.

– Спасибо. А ты почему не в школе? – небрежным голосом поинтересовался я. Надо же знать, сколько у меня в запасе будет времени, пока этого барашка хватятся.

– Да у нас два урока отменили, а автобус школьный только после обеда будет. Вот решил, может на попутке уехать.

«Отлично», – подумал я. Несколько часов в запасе у меня имеется, пока заметят, что ребенок не вернулся домой. Можно будет свернуть на этой развилке и завезти в какой-нибудь лесок, а там всласть наиграться. Мальчик-то ладненький…

Ягненок.

Взгляд у мужика какой-то нехороший… И про школу интересуется. А зачем ему? Просто из вежливости или нет? Пришлось соврать, не говорить же, что с уроков удрал. Интересно, к кому он в Буково едет?

– А как вашего друга зовут, который в Буково живет?

– Игнатьев. А что? Знаешь такого?

– Игнатьев? Это который? Иван Сергеевич?

Волк.

«Любопытный какой, к кому да зачем.»

– А как вашего друга зовут, который в Буково?

– Игнатьев, а что? Знаешь такого?

– Игнатьев? – надо же, ткнул пальцем в небо и угадал.

– Это который Иван Сергеевич? – вот же любопытный какой. Это хорошо, люблю таких… Иван Сергеевич, да или нет, вот в чем вопрос? Что бы ответить? А вдруг барашек не так прост, как кажется? Ладно, попробую.

Ягненок.

– Игнатьев, а что? Знаешь такого? – а дядя гонит, подумал я. Никаких Игнатьевых там отродясь не было и быть не может. Хорошо, проверим еще: – Это который? Иван Сергеевич?

– Нет, Иван Сергеевич то отец его. А мой друг Николай.

– Иванович? – дядя молодец, уверенно держится.

– Конечно, Иванович, – рассмеялся он. – Не Тимофеевич же он будет, если отца Иваном зовут.

Машина подъехала к развилке.

– Вы меня тут высадите, я дальше пешком. Спасибо что подвезли.

Волк.

Машина подъехала к развилке.

– Вы меня тут высадите, я дальше пешком, – сказал он. – Спасибо что подвезли.

– Сейчас, чуть проеду, а то на горке нельзя останавливаться, – спокойно ответил я, левой рукой нащупывая в кармане баллончик с газом. – Метров тридцать скачусь и высажу.

Сейчас чуть спущусь, приторможу, прысну барашку в глаза, стукну по голове (резиновая киянка лежит у меня под сиденьем), сверну вот в тот лесок и там не торопясь упакую мою новую игрушку в скотч. Потом его в багажник, а сам спокойно вернусь на трассу и поеду дальше. Пока его хватятся, я уже буду в соседней области. Там его никто искать не станет…

Ягненок.

– Сейчас, чуть проеду, а то на горке нельзя останавливаться, – отвечает он, а сам что-то в кармане рукой заерзал. Подозрительно как-то…

– Метров тридцать скачусь и высажу, – говорит, а у самого глаза каким-то нездоровым светом горят. Нехороший какой-то дядя. Я натренированным движением разложил нож в кармане. Надо подождать, пока притормозит. Если выпустит из машины, то пускай едет с Богом. А если попробует какое-то резкое движение сделать…

Волк.

Пора! Торможу, бросаю руль, делаю рывок к нему, хватаю правой рукой за воротник, вытаскивая левой баллончик…

Ягненок.

Он затормозил и вдруг резко бросился ко мне, хватая за воротник. Я не стал сопротивляться, а резко подался навстречу, выбрасывая вперед руку с ножом. Хорошо пришло, прямо в горло. Рванув руку вбок-вправо, чтобы окончательно вспороть горло, я откачнулся назад, вырываясь из ослабевшего захвата, и, открыв дверцу, вывалился из машины. Пускай кровь схлынет, а то неохота одежду лишний раз стирать. Благо, стекла тонированные и случайный водитель не рассмотрит, что в салоне происходит. Хотя тут случайных водителей не бывает – Буково уже лет десять как заброшено.

Я упал на колени, закрыл глаза и начал молиться Господу с просьбой простить меня, если я ошибся и убил невиновного человека. Молитву нарушил сначала щелчок открываемой двери, а потом шум открываемого багажника.

– Вставай, не время для намаза. Все нормально, – это Алексей, наш старший.

– Точно? – не поворачивая головы, спросил я.

– Точно. Под сиденьем киянка, под ногами валяется баллончик, в багажнике полиэтилен и скотч. Ты опять угадал.

– Ничего я не угадывал, – вставая с колен, ответил я, – это Бог меня направляет.

– Возможно, – он положил автомат на асфальт и расстилал возле открытой водительской двери пленку, взятую из багажника. – А может Бог их к тебе посылает. Или ты просто выдумал сам себе оправдание, а никакого Бога нет.

– Зачем мне оправдания? Одним черным человеком стало меньше – невелика потеря. А Бог есть.

– Многие шизофреники с тобой бы согласились.

– Шизофреники голоса слышат, а я – нет.

– Ладно, хватит рассуждать. Помоги упаковать, а то, не ровен час, принесет нелегкая кого.

Вдвоем мы вытащили тело и замотали в пленку, обмотав поверх скотчем. Бывший владелец автомобиля перекочевал в багажник.

– Тяжелый скотина, – пожаловался Алексей, засыпая пылью следы крови на дороге. – И как ты его только завалил?

– Неожиданность, – стеля на сидение кусок пленки, ответил я. – Они думают, что охотники и им даже в голову не приходит, что кто-то может охотиться на них самих. Веник не забыл?

– Нет. Постели на водительское сиденье, а я пока подмету, – он начал аккуратно сметать размокшую от крови пыль на кусок полиэтилена.

Забросив сверток с пылью в багажник на труп маньяка, Алексей сел за руль и отъехал на несколько метров. Мы вышли из машины и внимательно, боясь упустить какую-либо мелочь, осмотрели место, где она стояла раньше.

– Все чисто, – довольно сказал он. – Поехали.

– Поехали, вроде как к дождю дело идет. Еще и дождь за нами приберется, – согласился я, забираясь в машину.

Машина плавно тронулась и поехала по направлению к заброшенному Букову, где уже два года жила наша небольшая компания. Я, еще трое подростков и девчонка – бывшие воспитанники, сбежавшие из детдома во время пожара, и Алексей – дезертир, расстрелявший караул. Я думал над словами Алексея о том, что это Бог присылает мне убийц детей. По-другому объяснить то, что за два года это был уже третий урод, попавшийся мне на этой трассе, было трудно. Жалко, что те черные люди без лиц, снящиеся мне по ночам, которые купили внутренние органы моего младшего брата, тут мне вряд ли попадутся. Хотя, на все воля Божия…

Зеркала

Рассказ занял третье место в группе во втором туре VII чемпионата прозаиков ЛитКульта

Дед со стороны матери был странный. Во всяком случае, я так думал. До самой его смерти. Видел его редко, особенно в последние годы, но одну из странностей запомнил.

– Из зеркал кто-то наблюдает за нами, – закуривая самодельную папиросу с трубочным табаком, говорил он.

– Кто?

– Точно не знаю, но что-то там есть, – косился в сторону ванной комнаты.

Там висело единственное в его квартире зеркало. А квартира была не из дешевых.

– Что там может быть, кроме слоя амальгамы и фанерки?

– Многого ты еще не понимаешь, а споришь. Придет время, поймешь мою правоту, – потирая чисто выбритый подбородок, сказал. Только из-за бритья он зеркало и терпел.

Время пришло гораздо раньше, чем хотелось. Через полгода из Москвы позвонила двоюродная тетка Татьяна и сообщила, что дед погиб. На похороны у меня попасть не получилось, но, по словам матери, хоронили в закрытом гробу. Слишком сильно было посечено лицо осколками лопнувшего зеркала. Официальная версия произошедшего звучала как несчастный случай. Дед брился, по какой-то причине лопнуло зеркало, поранив осколками, и он истек кровью. Мать разговаривала с патологоанатомом, и тот сказал, что шансов у деда не было – осколки рассекли сонные артерии.

Позвонила тетка и сообщила, что кто-то проник в квартиру деда. Пропала большая часть его бумаг.

– Поезжай и поживи там, – решила мать. – Ключи возьмешь у Татьяны. Пока суд да дело присмотришь за квартирой. Вступишь в права наследования, продашь ее и вернешься. А то оставайся там жить, а?

– Не люблю я столицу. Шумный город и суетливый. Лучше продам и дело с концом, – жизнь в Москве меня не прельщала, но если не продешевить с продажей, то вполне можно прикупить себе домик где-нибудь в нашей глуши и еще останется на жизнь.

– Ты хозяин, тебе и решать.

– Вот только библиотеку его жалко. Что с книгами делать?

– Ничего, на месте разберешься.

***

Я стоял и мрачно думал, глядя на дощечку, оставшуюся от зеркала и свое ломанное отражение в паре осколков, застрявших в оправе. Получается, дед был в чем-то прав? Или случайное совпадение? Или вообще на старости лет решил воплотить в жизнь дикую фантазию и заигрался? Выйдя из ванной комнаты, прошелся по квартире.

«Интересно, кому понадобились бумаги покойного?» – подумал я. В происки иностранных разведок, решивших завладеть архивом советского физика, верилось с трудом. Скорее уж бессовестные мародеры, прознав о постигшем хозяина несчастье, решили чем-нибудь поживиться. Прошел на кухню, не включая свет, открыл холодильник, достал привезенную с собой бутылку водки. Порезал лежавшую на столе буханку хлеба, которую тоже привез с собой. В навесном шкафчике над мойкой отыскал две рюмки. Налил одну себе, а вторую накрыл куском хлеба.

– Земля пухом, – одним махом выпил. По пищеводу ухнул сгусток жидкого огня. Редкая гадость, но что делать? Не поминать же покойного вином? Посидел, прислушиваясь к ощущениям и впитывая запах табака. Задумчиво пожевал корочку и решил повторить. Налил в рюмку и тут раздался звонок в дверь. Интересно, кого нелегкая принесла в квартиру, жилец которой уже почти полгода лежит в земле? Стараясь не шуметь, подошел к входной двери. Заглянул в глазок. За дверью стоял какой-то мужчина. Подробностей было не разглядеть из-за мутного глазка.

– Откройте, полиция! – словно почувствовав меня за толстой дверью, сказал он.

– А документы имеются?

– Вот, – к глазку прижалась какая-то «корочка».

Понятно, что разглядеть ее было невозможно. На всякий случай переложив складной нож из кармана висевшей на вешалке ветровки в карман джинсов, я приоткрыл дверь. А напрасно.

– Что вы хотели? – только и успел спросить, когда мощной толчок втолкнул меня в прихожую.

Я отлетел от двери, в которую тотчас кинулись чьи-то фигуры. Недолго думая, выхватил нож и зарядил ближайшему. Удар у меня поставлен и до того, как что-то с шорохом прилетело мне в голову, я успел увидеть, как он складывается пополам и, прижав руки к животу, падает на пол. Потом я вырубился.

***

Очнулся уже зимой. Пахло приближающейся весной и свежим конским навозом. Навоз был как-то ближе чем весна. Я приподнял покачивающуюся голову от поверхности и понял, что покачивается поверхность, а не голова. Какое-то время бездумно смотрел на пару параллельных прямых, уходящих в снежную даль. Санный след. Повернул голову и наткнулся на внимательный взгляд. Мужик в ушанке, валенках и полушубке не мигая смотрел на меня. После того, как я увидел висящий на его груди ППШ, красной ленте на ушанке я уже не удивился. Вот так и сходят с ума, понял я. Приезжаешь в разгар майской жары в Москву, а приходишь в себя в покрытых лапником санях с партизанами.

– Очухался?

– Приблизительно.

– Слышь, Михась, а клиент-то созрел, – повернулся он к вознице.

– Еще бы не созреть. Плюс два всего. После лета всяко мозги прочистит, – отозвался тот, раскуривая самокрутку. Пахнуло знакомым дымом дедушкиного табака.

– Здоров ты ножом махать, – уважительно продолжал человек в ушанке. – Ежели бы не броник, то я бы прямо там и кони двинул.

– Жалко, что не двинули.

– Злой ты.

– А вы добрый, в чужую квартиру врываться?

– Я же не просто так, а по делу.

– Мародерствовать?

– Нет. Тут такое дело, впрочем, сейчас сам увидишь.

Сани бодро подкатили к заснеженным развалинам деревушки.

– Но, но, пру, – лениво командовал возница.

Стали возле полуразрушенного кирпичного дома с деревянной пристройкой, зияющей пустыми окнами.

– Пошли, – мужик в ушанке легко соскочил и поманил за собой.

Я спрыгнул с саней и пошел следом. Вблизи стало видно, что зияющие окна – это бутафория. Он приподнял маскировочную сетку, приоткрыл покосившуюся дверь и шмыгнул в нее. Я пролез следом. Внутри помещение имело вид обжитый. Ряд набитых чем-то мешков, создающих стены, электрообогреватели. Трое мужчин в наушниках, сидящих возле столов, заставленных какой-то аппаратурой и смотрящих на стену. Там шло представление. Возникали квадраты разного размера, круги с изображением и неспешно, как заставка на экране компьютера плавали по стене. Люди, какие-то комнаты, что-то еще.

– Это что? – ткнул я пальцем. – Новые технологии в действии?

– Это зеркала.

– Зеркала?

– Да, то, что отражается в зеркалах. А мы это фиксируем, – кивнул на столы с аппаратурой, – записываем, а потом пытаемся анализировать.

– А зачем?

– Как зачем? Для безопасности государства. Зеркала-то много где есть. А так никаких жучков не надо. Микроколебания зеркал, преобразуются в микроколебания стены, а мы расшифровываем. Хочешь послушать?

– Нет. И что, так любое зеркало?

– Любое. Вот только мы не знаем, какое зеркало и когда тут проявится. Процесс не управляем.

– А при чем тут я? – спросил, уже начиная соображать.

Он взял с одного из столов папку и достал фотографии. Дед, бреющейся в ванной, и двойное отражение странной формы – я, в осколках зеркала.

– Зеркало твоего деда – это единственное зеркало, которое дважды у нас активизировалось. По смерти деда мы координаты определили, а когда опять в той же комнате возникло отражение, то направили группу захвата.

– Ясно, – что самое удивительное, все и правду было ясно. – Почему дед погиб?

– Мы думаем, что такое место не единственное. В ходе опытов выяснилось, что через возникающее «окно», как мы это называем, можно отправить какой-либо предмет на ту строну, но при этом зеркало разрушается.

– Значит, в деда что-то швырнули?

– Судя по всему, кусок льда разбил зеркало, смертельно поранив осколками, а пока тело обнаружили, растаял. И все, несчастный случай в чистом виде.

– Получается, что вещество на ту строну передать можно, а сюда только информация идет, то есть волны?

– Да.

– Странно…

– Что странного?

– Информация – это материя, организованная определенным образом…

– Я не знаток в этих вопросах, если интересно, пообщайся с физиками – они тебе про корпускулярно-волновой дуализм расскажут.

– Про дуализм я и сам в курсе, а вот как эта система работает?

– С этим до сих пор так и не разобрались. Пошли, – поманил за собой, и мы вышли на улицу.

– А это что такое? – кивнул я на окрестности. – Только не надо втирать про «параллельный мир», не верю во всю эту чушь.

– Нет, не параллельный мир, – усмехнулся, снимая и швыряя на сани ППШ. – Это все для антуража, хотели посмотреть, насколько ты психически устойчив. Это заброшенная деревня. Феномен был случайно обнаружен в 1994 году и с тех пор ведем постоянное наблюдение.

– Зачем я здесь?

– А ты не хочешь попытаться разобраться в том, кто виноват в смерти деда?

– Хочу, – задумался я, – но как быть с квартирой, с родными?

– Документы на продажу квартиры оформят наши юристы, привезут сюда, подпишешь. Деньги переведут в банк. Родным напишешь, что уехал работать вахтовым методом. Ты подумай, не спеши.

– А что тут думать? Согласен я.

– Тогда пошли, покажу наш быт, познакомлю с коллегами.

***

– И что, это по деньгам выходит выгоднее, чем просто отжать квартиру? – поинтересовался длинноволосый человек в дорогом костюме, глядя на широкоформатный телеэкран.

– В двадцать первом веке живем, пора осваивать новые методы, – выпустил в потолок дым его собеседник и, взяв со стола пульт, поставил на паузу. – Просто отжать легко, но чревато. А тут лох сам подписывает документы на продажу.

– И что с ним делать дальше? Он же не будет там все время сидеть?

– Дальше подвезем к нему еще партию таких же лохов. Постепенно заменим актеров на

«терпил».

– А дальше?

– Как прикинули наши аналитики, пару лет они там посидят, питаясь просроченной тушенкой и рассматривая картинки, которые щедро выдает замаскированный проектор. А вот дальше уже их проблемы. Там ближайшее жилье в нескольких сотнях кэ-мэ, дорог нет. Даже если куда-то и доберутся, то что и кому докажут без документов?

– Все-таки, завалить было бы надежнее.

– Не согласен, – потушив сигарету, курильщик ткнул пультом в экран. – Мы вот это реалити-шоу «Зеркала» за очень хорошие деньги продаем для подписчиков. Там деньги на порядок выше, чем за квартиры.

– Вот же до чего народ зажрался на Западе. Реалити-шоу им подавай. А мы тут все по старинке, квартиры отжимаем.

– Да. Только никому не говори об этом.

Они рассмеялись и вновь уставились на экран.

– А что с актерами будет?

– Вот актеров и завалим. Еще одно реалити-шоу сделаем. Как раз есть заказик…