Все права защищены. Разработчик игры дал свое согласие на использование автором элементов его вселенной при создании данного литературного произведения. Все вопросы касательно авторских прав можно задать по данному электронному адресу: Noskovfe@mail.ru

Предисловие

С творчеством Сергея Носкова я впервые познакомился в 2016 году, когда вышла его игра «35 мм». Помню, как на You Tube выходили ролики от разных известных блогеров и стримеров, которые обозревали игру Сергея. Она сразу привлекла меня (и не только меня, а многих) своим русским сеттингом и до боли знакомой нам всем атмосферой постсоветского пространства. Игра выглядела настолько стильно и атмосферно, что сразу полюбилась русскоязычной аудитории. На сегодняшний день, продано более 160 000 копий игры, что является очень хорошим (если не выдающимся) результатом для инди-разработчика. Однако больше всего притягивало в ней то, что это была эксклюзивная ручная работа, сделанная одним человеком.

Сергей родился в Москве 16-го июня 1989-го года. В 2012-м году он закончил психологический факультет Московского Гуманитарного Университета. Здание этого университета присутствует в его самой первой игре, под названием «Свет». Все действие игры происходит в этом учебном заведении. Ещё этот университет можно увидеть в качестве пасхалки в «35 мм». Так и чем же интересен этот молодой человек? Лично мне кажется, что Сергей едва ли ни первый в России инди-разработчик, который умудрился доказать, что игры могут быть авторскими. Не берусь утверждать, может, и не первый, но, во всяком случае, один из ярчайших примеров того, что даже без команды, бюджетов, опыта в программировании, опыта в геймдизайне можно создать свою игру. Даже не просто создать, а рассказать по-настоящему интересную, захватывающую и атмосферную историю. Российская игровая индустрия находится в упадке, рынок наводнили мобильные игры и условно-бесплатные проекты. Сингловых приключений, а в особенности сохраняющих в себе русскую культуру и наш, что называется, генетический код, так мало, словно золотого песка на речном дне. На фоне этого засилья бездарных поделок проекты, типа «35 мм» кажутся глотком свежего воздуха. Даже сегодня, в 2020-м году ситуация никоим образом не изменилась. Поэтому разработчики-самородки в цене.

Я прошел «35 мм» на одном дыхании и был поражен, какое количество смыслов в неё заложил автор. Тут и отсылки на всеми любимую игру «STALKER» 2007-го года, и прямые цитирования одноименного фильма Андрея Тарковского, даже упоминается знаменитый «Пикник на обочине» братьев Стругацких. Сергей умудрился воссоздать атмосферу того таинственного космического времени, советского времени, когда люди создавали будущее своими руками. Игра просто пропитана ощущением ностальгии по тому, былому, давно ушедшему. Я был настолько поражен тем, что все это сделал один единственный человек, что решил просто взять и написать ему в соцсетях. Конечно, думал, что Сергей вряд ли захочет общаться с каким-то рандомным человеком из сети. Но Сергей оказался очень открытым и достаточно скромным человеком, чем искренне меня порадовал. Он с охотой отвечал на любые, даже самые дурацкие вопросы про игру, о том, как он её делал, чем вдохновлялся. Я к тому времени вел работу над первой книгой «Матрос», основанной на моей службе в военно-морском флоте. Но уже тогда в голову пришла интересная мысль о том, чтобы написать книгу по «35 мм». Я решил сразу не озвучивать эту идею, тем более, что работы итак хватало. Шло время, я не терял Сергея из виду, периодически с ним переписывался и потихоньку продолжал работу над первой книгой. В 2019-м году книга была опубликована, и я сразу предложил Сергею создать литературное произведение по его игре. Идея его заинтересовала, он сказал, что это интересный эксперимент и было бы неплохо почитать расширенную версию игры. Так и родилась эта книга. Работа над ней шла около полугода, Сергей активно принимал участие, вносил корректировки и пожелания. Позже у меня возникла ещё одна идея сделать в книге бонусом большое интервью с разработчиком игры, его вы сможете прочитать после основного содержания.

Теперь работа над книгой закончена, и я хотел бы поблагодарить Сергея за сотрудничество и помощь в работе. Надеюсь, фанаты игры останутся довольны проделанной мной работой, а мне ещё удастся посотрудничать с этим замечательным человеком. Ведь что именно такие люди – фанатики своего дела, создают будущее, меняют мир вокруг к лучшему.

Виталий Прядеин

15.04.2020

35 ММ

ПЕТРОВИЧ

— В доме ничего нет, если хочешь, можешь сам проверить, — сказал Игорь, чем прервал мои мысли.

Ленивый он парень, болтливый, невнимательный. Столько раз я уже пожалел, что взял его с собой, надо было одному идти, так было бы сподручнее. Сейчас лениться нельзя, если хочешь выжить, нужно быть внимательным, уметь искать. Я стараюсь каждый дом осмотреть, каждую полочку, ничего упускать нельзя — будь то еда или какая-нибудь вещь нужная. Ну ничего, я встал и пошёл, а он пусть на улице стоит, дальше ворон считает.

— Когда будешь готов, ты скажи, дальше двинем, — говорит он мне.

Ему лишь бы двигать куда-то. Вот точно, начну сам смотреть и что-нибудь да найду. Правильно говорят: «Хочешь, чтобы было хорошо – сделай сам». И как уверен был, конечно же, он пропустил жестяную консервную банку тушёнки. Ржавчиной покрыта, но ничего, советская, значит, простоять может хоть лет сто, и ничего ей не будет. Ещё он не заметил батарейки, вот за это ему бы уши оторвать, это же золото вообще, как без них-то! Ночью в лесу хоть глаз выколи, а фонарик на святом духе работать не будет. Больше ничего в этой хибаре не нашёл. Масляная лампа столе, пассатижи – всего этого добра в каждой хате навалом. Хозяева бежали, побросали все, и я их понимаю.

– Идём, — сказал я, выходя из дома.

Хотел бы я Игорю высказать за батарейки, да что толку.

— Стемнеет скоро, надо бы на ночь куда-нибудь завалиться, — говорит Игорь, — ты как смотришь?

— Время есть ещё, походим по домам, поищем, — ответил я.

— Хозяин-барин, — улыбнулся Игорь.

Мы разделились, чтобы сэкономить время и начали рыскать в поисках провизии. Конечно, не стоит питать иллюзий, скорее всего, все подъели уже до нас, тут не мы одни такие умные бродим, швали всякой хватает. Но попытаться поискать стоило, банку тушёнки же я нашёл, а, значит, ещё что-нибудь найду. Натолкнулся на сгнившую хибару, около которой ржавел раздолбанный УАЗ. Машина давно была не на ходу: колеса спущены, аккумулятор выдернут, даже сиденья вырвали из салона. Картина обычная, а вот сама хибара вызвала у меня интерес. Мне показалось, что в ней кто-то есть или был, а я привык доверять своему чутью. Достал нож, осторожно открыл дверь. В нос мне ударил запах затхлости и гнили. Внутри никого не было, но лежавший на полу матрас и относительно свежие окурки говорили о том, что кто-то недавно здесь ночевал. Мои догадки подтвердила записка на столе:

«Были в дороге около трех часов, на пути встречались обжитые поселения, но заглянуть туда мы не решились. В километре отсюда спустило колесо, пришлось бросить машину и сойти с дороги. Несколько дней переждали в хате, вокруг тихо, пара пустых домов и только… Вчера услышали в лесу выстрелы и поспешили убраться.»

Для кого это было написано? Зачем? Непонятно. Предупредить о стрельбе? Да тут, блин, везде стрельба, где люди есть, сейчас работает только один закон – закон силы. Кто быстрее и проворнее, тот и выживет. Лучше бы оставили что-нибудь полезное. Эх, только время зря потерял. Их машина, должно быть, где-то рядом стоит. Но даже если и так, скорее всего, сейчас это просто кусок железа, все, что можно было забрать из неё они, скорее всего, сразу и забрали.

— Нашёл что-нибудь?, — спросил Игорь, когда я вернулся.

— Нет, а ты?

— Тоже нет, порожняк.

— Ну, ладно, пошли дальше.

— Местность здесь дикая, будь начеку, — сказал Игорь.

Может, он и прав, лес ошибок не прощает.

Машину ребят, оставивших записку, мы нашли у дороги. Это была темная девятка и, как я и предполагал, поживиться здесь было давно уже нечем. Внутри остались только пустая бутылка воды, коричневый кожаный портфель и фотография, на которой бал изображён быстроходный катер, рассекающий волны пролива в месте, очень напоминающем наш Юг. То ли Новороссийск, то ли Сочи, по фото непонятно.

— Девяточка, шустрая машинка, эх, нам бы сейчас колёса под жопу, поехали бы с тобой с ветерком, — сказал Игорь с досадой, увидев, что машина не на ходу.

— Да ведро с болтами, у моего знакомого такая была, столько е***я с ней.

— Не скажи, да, дешевая, но для своего времени машинка, что надо.

Внезапно мы услышали какой-то дикий гул, раздавшийся откуда-то издалека. Сперва он был еле слышен, затем нарастал и в итоге стал практически невыносим. Я прикрыл уши, чтобы не оглохнуть.

— Что это?!, — оторопел Игорь.

— Стон земли, — ответил я и убрал руки от ушей.

— Чего?! — не понял он.

— Звуковая аномалия в дикой природе, я читал об этом.

— Ни***я себе аномалия, аж уши заложило. Что в природе может так гудеть?

— Да вот знать бы, кто-то вообще считает, что это всего лишь галлюцинации слуховые, и на самом деле нет ничего, — пожал плечами я.

— Ну ты же слышал? — спросил Игорь.

Я кивнул.

— Ученые то считают, что этот шум имеет четкий источник в большинстве случаев, например, на каком- то острове был подобный гул, который пугал местных жителей. Издавна считалось, что это какие-то духи гневаются, а оказалось, что звук издаёт вулкан.

– Но у нас тут нет вулканов, — возразил Игорь, но я не обратил внимание на это его замечание. Тоже мне, умник, я знаю, что их нет.

— А некоторые считают, что это звук «апокалипсиса» или конца времён. Дескать, если люди такое слышат, то всему скоро придёт конец, — продолжил я.

— Ну тогда все понятно, — посмотрел на меня Игорь, — тогда этот звук прямо в точку.

Нас обоих устраивало второе объяснение непонятного шума, ведь если оглянуться вокруг, конец действительно пришёл к нам.

***

— Фоторепортером был? — удивленно поинтересовался Игорь, когда увидел, что я достал из рюкзака советский дальномерный фотоаппарат ФЭД-2 и сделал несколько снимков заинтересовавших меня деревьев.

Но Игорю показалось, на самом деле, я снимал не деревья вовсе, а птиц, которые кружили вокруг. Это жизнь, и я хотел запечатлеть ее на пленку. Птички кружили вокруг деревьев, видимо, там были их гнезда. Радуйтесь, теперь эта планета принадлежит вам, братья наши меньшие, а мы тут больше не хозяева.

— Да нет, просто увлечение, — ответил я, настраивая фокус.

Сделал ещё пару снимков и убрал фотоаппарат обратно. Кто-то назвал его маленькой машинкой времени. Фотоаппарат помогает нам погрузиться в моменты, которые были в нашей жизни и прочувствовать их заново. Правда, иногда это бывает слишком болезненно, но все равно хорошо, что такая возможность есть.

— Ух ты, смотри! Привет дружок! — воскликнул Игорь.

Я повернулся и увидел, что мой спутник собирается погладить подбежавшего к нам дворового пса. Пёсик был рад увидеть людей, вертел хвостиком, часто дышал, высунув длинный язык.

— Не трогай его, — сказал я, — может, он заразный.

— Да они не передают эту дрянь, это же не крысы, — отмахнулся Игорь.

— Ну а я рисковать не собираюсь, — зло сказал я и достал нож.

Игорь увидел нож и изменился в лице, затем приподнял свою куртку, тем самым оголив рукоятку пистолета ТТ, что был спрятан у него за поясом.

— Напугал, — сказал Игорь, однако, рисковать не стал и до пса не дотронулся.

Я, убедившись в том, что мне ничего не угрожает, убрал нож.

— Тяжелый ты человек, подозрительный, — сказал он.

— Поэтому и живой до сих пор, а вот ты рано или поздно допрыгаешься.

— Я, знаешь ли, фаталист, в судьбу верю, поэтому и не парюсь особо, — ухмыльнулся спутник, — если суждено что-то, то не миновать этого.

— Береженого Бог бережёт, — ответил я.

— А небережёный сам бережётся, — усмехнулся Игорь.

— Вижу я, как ты бережёшься, собак гладишь. А если бы укусила, а в ней зараза какая-нибудь, и слёг бы. Я за тобой ухаживать не буду и цацкаться с тобой тоже не буду, брошу и все тут, — процедил я сквозь зубы.

Мы прошли линии электропередач. Надеюсь, впереди ещё будут деревни или поселения, уже темнеет, нужно переночевать где-то, а то весь день на ногах, вымотались. Когда меж деревьев начали проглядываться покосившиеся крыши, мы услышали позади тяжелый топот и шевеление листвы. Я подумал, что это тот самый пёсик, которого мы встретили у линий электропередач, поэтому не придал значения, но топот усиливался, а за ним последовало рычание.

— Скорее, валим отсюда! — закричал Игорь.

Я повернул голову и все внутри меня похолодело. За нами во весь опор гнался медведь. У меня, казалось, выросли крылья, уж и не помню, как, но передо мной возникли огромные двери амбара.

— Давай, толкай! — орал Игорь.

Мы, упершись ногами в землю, изо всех сил толкали тяжелые двери. Топот становился все громче, а сердце мое готово было выпрыгнуть. Ворота поддались и распахнулись, я повалился на землю и перевернувшись стал отползать назад. Как-будто в замедленной съемке я наблюдал за тем, как Игорь выхватил свой ТТ, снял его с предохранителя (кажется, я даже услышал щелчок) и произвёл несколько выстрелов в сторону взбешённого зверя. У ТТ крупный калибр, пистолет мощный, но потребовалось высадить весь магазин, чтобы успокоить мишку. От первых выстрелов он встал на задние лапы, а передними отмахивался от пуль. Кажется, одна из них залетела прямо в открытую пасть, разворотив нижнюю челюсть, на землю попадали куски раздробленных зубов. Из раны во рту хлынула густая кровь. Ещё выстрел, медведь пошатнулся и рухнул на землю. Игорь не хотел верить в то, что все кончено и произвёл контрольный выстрел медведю в глаз. Мне стало дурно, но я старался перебороть это чувство.

— Все патроны извёл, — выдохнул Игорь, — вот это трофей. Никогда такого не валил, ещё и из пистолета.

— Я, наверное, обделался, — сказал и попытался встать, но ноги не слушались, стали ватные.

— Да я сам не знаю, как это получилось, думал, конец нам, задерёт насмерть, – ответил Игорь.

— На этот раз повезло, — выдохнул я.

В эту минуту мне показалось, что я все же не прогадал, когда взял с собой этого Парня, как-никак, он сейчас спас мне жизнь. Мы решили переночевать в амбаре, не идти дальше, а то хватит на сегодня приключений. Развели костер, Игорь достал бутылку водки, кажется, он нашел это сокровище в каком-то из домов. Странно, что ее оставили, ведь в нынешних условиях водка – это не только спиртное, но еще и полноценная валюта, даже покруче доллара (которым сейчас только подтереться).

— Будешь? — протянул он мне бутылку.

— Давай, меня до сих пор трясет, — ответил я, взял бутылку, плеснул ее содержимое в свой стакан и опрокинул в себя, не морщась.

— Успокой нервы, это помогает, — кивнул Игорь и последовал моему примеру, закусив тушенкой.

От водки я быстро захмелел и расслабился, тревога начала понемногу спадать, дрожь в теле тоже. Организм перенапрягся и требовал отдыха.

— Горячего хочется, щас бы воды немного, можно было бы суп сварганить да поесть по-человечески, — протянул Игорь.

Его голос звучал эхом, веки мои становились тяжелыми. Я даже не заметил, как отключился.

***

Помню, как все начиналось, и болезнь эта экзотическая, лихорадка. Я же ведь тоже заболел. Состояние ужасное, жар, голова ничего не соображает, жуткий кашель. Меня эпидемия застала во время работы вахтовым методом, я же был главным инженером на строительном объекте. На работе один прораб начал кашлять, а затем как-то незаметно слегли все работяги, и я в том числе. Помню инфекционку, туда всех гнали: жуткие очереди, духота, кругом крики, вопли, какой-то мужик сидел и вытирал испарину с лица. Я был весь мокрый и не чувствовал своих ног, медсестра бегала вокруг, ставили какие-то капельницы. Врачи сами, похоже, не знали, что делать, многие из них потом умерли от лихорадки, пытаясь спасти людей. Болезнь пришла откуда-то с Востока, как чума, но это было пострашнее чумы, ведь даже современная медицина оказалась бессильна под её натиском.

— Смотрите сюда, — говорила медсестра и светила фонариком мне в глаза, — как вы себя чувствуете?

— Хреново, легкие словно стеклом набиты, — хриплым голосом сказал я, затем закашлялся и сплюнул кроваво-желтую слизь в тазик, стоящий рядом.

На соседней койке бился в конвульсиях какой-то молодой парень, его держали двое врачей, не знали, как успокоить. В воздухе витала смерть, казалось, я чувствовал её ледяное дыхание, она была совсем рядом. Звуки искажались, все было как в тумане. Сознание то уплывало куда-то, то снова возвращалось ненадолго.

— Я вам пропишу другие антибиотики, эти не справляются, — говорил доктор, осматривая меня.

– Спасибо, док, за то, что бьетесь, — сказал я.

Его лица не было видно из-за маски, но, судя по глазам, он улыбнулся. Через неделю этот доктор сам умер от лихорадки.

Ещё помню звук этого кашля, он навсегда впился в мою память, этот жуткий, раздирающий глотку мокрый кашель, который звучал отовсюду. Некоторые кашляли так сильно, что казалось, вот-вот выплюнут собственные лёгкие.

Следующие несколько дней я провел словно в бреду. Температура не спадала, болезнь прогрессировала и, похоже, не собиралась отступать. Моя палата опустела, всех соседей увезли в морг. Я каждый раз провожал их глазами и думал, что, скорее всего, скоро и меня так же повезут. Рядом с моей кроватью стоял радиоприемник, который сутками передавал, словно фронтовые сводки, новости в мире. Стандартное сообщение, которое можно было услышать? звучало следующим образом:

«К нам продолжают поступать многочисленные сообщения… (прерывание сигнала) … По последним данным… На трассах из города образованы многокилометровые пробки… (прерывание сигнала) … Люди пытаются минимизировать контакт… с окружающими… (прерывание сигнала) … Местные власти делают все возможное для нормализации ситуации. Как нам известно, большинство районных больниц уже переполнено, а оставшиеся места не так просто заполучить. Впрочем, положительной динамики от лечения пока не наблюдается. Волонтеры, в свою очередь, рекомендуют запастись провизией и по возможности, не выходить из своих домов. Заметив первые симптомы заболевания, следует ограничить общение с близкими людьми до уточнения диагноза. Мы будем продолжать вещание, чтобы поддерживать вас в курсе событий.»

В конце концов я устал слушать это и выключил приёмник. В палате я остался один, но все ещё был жив, все ещё дышал. В одном из шкафчиков у кровати моего соседа, которого недавно увезли в холодильник, я нашел его дневник:

«Сегодня 5-й день с момента госпитализации. Палаты уже переполнены больными. Судя по суете и беспорядочным действиям врачей, они в панике и сами не знают, что делать. Носят респираторы, а кто-то даже противогазы. Выдают какие-то лекарства, да только пользы от них не ощущается. Процедуры никакие не проводят, половина медицинских аппаратов не работает, видимо, все разворовали давно и обновить не смогли, как у нас это обычно принято. С родными общаться не дают, информацией никакой не делятся… Поговаривают, что эпидемия разгорелась не только в нашем городе, более того – не только в нашей стране… Жутко хочется курить, а врачи не выпускают на улицу, приходится находиться в этом пердеже вместе со всеми остальными. Все это напоминает какой-то зал ожидания. Мы здесь как в клетке, нас здесь держат так, будто все мы уже покойники, просто ещё не знаем об этом»

А это, видимо, продолжение, написано спустя несколько дней:

«Все болит, кровоточит, порой хочется себе вены перегрызть и завершить эти страдания, но я стараюсь держаться, глядишь, повезет. Поговаривают, кто-то на последней стадии неожиданно вылечивается. Что-то переключается в организме, и он сам начинает с недугом бороться. Главное – духом не падать…»

У другого, уже нынешнего покойничка, нашёл такие записи:

«Привезли сюда 3 дня назад. Страшно… Повсюду жуткий гнилостный запах, видимо, в этих стенах уже немало душ покинули наш грешный мир. Стараюсь сохранять оптимизм, но улучшений пока не наблюдается. Тяжело думать о смерти, сложно представить, что в какой-то момент ты перестанешь ощущать, видеть сны, мыслить… Ведь мы всегда были способны к этому, мир существует для нас только благодаря возможности его ощущать. В такие моменты помогает только вера во что-то высшее. Вера в то, что после этой жизни следует какая-то другая… Хотя атеистом быть тяжело, ибо поверить в такое непросто. Что ж, как помрем – там и посмотрим…»

Иногда к нам в палату приходил доктор и говорил, что мы сами помогаем болезни себя убивать, и делаем мы это своим унынием.

— Вы сдаетесь быстро, даёте ей вас сожрать, — говорил он, — боритесь с ней, отвлекитесь на что-нибудь, начните вести дневник. Выпишите в него все негативные мысли, это поможет вам.

Вот эти двое и начали писать, а я не стал. В итоге они оба мертвы, а я жив. Дневники их пригодятся, сделаю самокрутки.

За время пребывания в стационаре я повидал настоящие подвиги врачей, которые, не жалея себя, рискуя своей жизнью так самоотверженно пытались помочь людям. Это было так трогательно и благородно, что я бы им всем памятники поставил и дал бы медаль героя или что там полагается в таких случаях. Большинство из них, конечно, сами погибли, заразившись вирусом, и это были самые порядочные и сострадательные люди из всех, что я в жизни встречал. Каждому из них я говорил «спасибо» и благодарил, как мог, плакал как ребёнок, когда узнавал, что очередной врач умер на дежурстве. Они были словно солдаты, стоящие на передовой и воевавшие в неравном бою с болезнью. Сутками они принимали больных, боролись за жизнь каждого пациента, не спали ночами, отдавали последнее, что у них было, лишь бы спасти ещё одну жизнь, всего лишь ещё одну.

И вот к чему мы в итоге пришли: спустя миллионы лет эволюции, имея передовые технологии и искусственный интеллект, вся наша медицина и триллионы долларов, потраченные на неё, оказались бессильны перед обыкновенным вирусом, вакцину от которого, как оказалось, невозможно придумать. Все жалкие попытки в этой области обрывались на раз-два, ведь вирус постоянно мутирует. Каждая новая вакцина устаревает мгновенно, вирус все время опережает ее на несколько шагов. Конечно, присутствовали и случаи устойчивости к заболеванию, у некоторых больных проявлялся иммунитет (например, у меня), но это, скорее, было исключение, которое подтверждало правило. В обычное время миром всегда правили деньги, и главной целью человечества был их заработок. Фармацевтические компании были настолько озабочены слабостями человека, что вбухивали основные средства в лекарства для потенции и пластическую хирургию, совершенно позабыв о том, что покойникам не нужен крепкий стояк, а силикон точно так же сгниет вместе с его владелицей.

Имея за плечами колоссальный опыт в виде средневековой чумы и «испанки» человечество все равно не осознало свою хрупкость как вида и не предприняло никаких мер. С чумой, в принципе, все понятно – уровень медицины того времени оставлял желать лучшего. Болезнь лечили самыми примитивными методами, можно сказать, что ее просто не лечили. Ситуация усугублялась условиями быта того времени, отсутствие гигиены, наличием разносчиков заразы. В результате болезнь выкосила половину Европы. А вот с испанским гриппом немного сложнее, и ситуация была похожа на сегодняшний день. Основной причиной «испанки», как известно, была великая миграция огромных масс людей, которая произошла в результате Первой Мировой войны. Тогда путевые сообщения между странами и мобильность граждан ещё не были такими развитыми, как сегодня. В первую очередь на развитие этой пандемии оказали влияние такие последствия войны как: антисанитария, стесненность военных лагерей, давка лагерей беженцев и плотность госпиталей с раненными. В условиях, подобных этим, люди находились фактически голова на голове. Ни о каком соблюдении личной гигиены не могло быть и речи. Вследствие этого испанский грипп очень быстро обошёл военные потери по количеству жертв. Также повлиял технический прогресс (уже тогда стоило задуматься о его последствиях), ведь активное распространение получил железнодорожный и летательный транспорт, пароходы. Все это несло в себе как удобство и развитие, так и массовые эпидемии. Всего пандемия «испанки» бушевала в около 18-ти месяцев, в 1918—1919 гг. За это время во всем мире было заражено 550 млн. человек, что равно 29,5% населения планеты. Погибло от 50 до 100 млн. Цифры приблизительные, так как в учет не шли многие страны – где-то подсчет не проводился, какие-то данные утеряны. Кстати, «испанкой» болезнь назвали не из-за того, что Испания была первой страной, откуда пришла болезнь (считается, что первый случай заболевания был зарегистрирован в США), а потому, что военная цензура того времени запрещала распространение слухов о болезни, начавшейся среди солдат. Первой же страной, которая объявила о пандемии, стала Испания, придерживающаяся нейтральных взглядов. Что интересно, существует ещё версия, что болезнь могла прийти из Китая вместе с китайскими рабочими, приехавшими в штаты. Ничего не напоминает?

Теперь рассмотрим нынешнюю ситуацию, ведь она как раз сопоставима с тем, что было тогда в 1918 г., только теперь все значительно хуже. Сегодня мобильность человека самая высокая, чего не было за всю историю существования нашего вида. Перелёты между странами давным-давно уже перестали быть роскошью, они приобрели рабочую необходимость. Вследствие чего началось движение огромных масс людей, только сегодня, в отличии от 18-го года, оно набрало какие-то просто чудовищные обороты. На самом деле в нынешних условиях глобальная пандемия была лишь вопросом времени. А ведь тревожные звоночки уже звучали, и не раз. Взять хотя бы «тяжелый острый респираторный синдром», он же «SARS», он же «пурпурная смерть». СМИ называли эту болезнь «атипичная пневмония». Откуда пришла эта болезнь? Правильно, снова из Китая. За все время эпидемии заразилось 8437 человек, из которых 813 умерло. В общем, не такой уж и страшный показатель, но по факту эта болезнь являлась ложной тревогой перед настоящим кошмаром. Тревогой, которую никто тогда не принял всерьез, а зря.

Главную опасность во время пандемии представлял вовсе не вирус, который вызывал болезнь, это, скажем так, вторичное. На первом месте стоит всеобъемлющий и парализующий страх. Паника, которая охватывает население, может принести бедствия, куда более колоссальные, нежели любая катастрофа. Напуганная толпа, особенно с такой крепкой генетической памятью, как у нас, людей русского мира, начинает творить странные, непредсказуемые вещи. Например, скупать гречку, туалетную бумагу, соль, спички и водку. Последняя в трудные времена превращается в устойчивую валюту, особенно учитывая то, как начинает лихорадить рубль. За первую неделю все полки магазинов опустели. Следом за продуктами улетали медикаменты и противомикробные маски. Наверное, люди, которые их производили, оказались в полном шоколаде, их предприятия озолотились. Но ведь народу трудно объяснить, что никакие маски никогда не помогут, когда вирус плевать хотел на все эти средства защиты, однако, утопающий хватается за соломинку. Маски же, в основном были всегда нужны для того, чтобы люди не касались своего лица, человек в среднем каждые две минуты дотрагивается до него, и происходит это на автомате, он даже не замечает этого.

Я слышал, что в Америке люди начали в массовом порядке закупать оружие, очереди в оружейные магазины огибали целые кварталы. У нас-то нет свободного оборота огнестрельного оружия, да мы как-то и не думаем об этом, а вот американцы первым делом начали вооружаться, как будто их это спасло бы.

— Люди не хотят покупать оружие, чтобы искать себе неприятности, они это делают, чтобы защитить свои семьи и дома в случае чего, — комментировал эту ситуацию американец из выпуска новостей.

Уж американцы-то знают, чем чреваты катастрофы и что они за собой несут, огромное количество всякого сброда решит прийти к тебе в дом и отнять твою еду и воду. Особенно учитывая их расовые проблемы, которые усугубляются в подобных условиях. Никакая толерантность не поможет. Тем более, что президент США распорядился выпустить из тюрем множество заключенных. Зачем? Все, кто был посажен по так называемым «незначительным статьям», например, мелкий грабёж или драка вышли на свободу. Такие радикальные меры были применены, когда американцы поняли, что никакие заборы с колючей проволокой и решетки не помогают от заразы, и в таких закрытых учреждениях как тюрьма вирус моментально расползается с устрашающей силой. В ответ на это рядовые американские граждане начали вооружаться, ведь в Штатах для покупки огнестрельного оружия нужны только права.

Паника может привести к ужасным последствиям в обществе, массовая истерия по поводу заражения приводит к тому, что люди начинают бояться друг друга – сперва перестали здороваться и дотрагиваться, а после боялись даже стоять рядом. Тут и там возникали массовые драки, если на улице видели человека без маски, который умудрился немного покашлять, на него сразу обрушивался шквал обвинений и угроз, что нередко доводило до беды. Находились, конечно, и те, кто не верил в эту болезнь и считал, что все вокруг сходят с ума. Такие люди демонстративно ходили без всяких средств защиты и не мыли руки.

— Мы все равно все умрем, так что, какая разница, зачем убиваться, и истерить по этому поводу, — говорили они.

Конечно, с ума сходить было не нужно, но и так беспечно относиться к болезни тоже опасно. Как показала практика, эти люди возглавляли списки жертв пандемии. Конечно, правительства тоже не сидели сложа руки и когда стало понятно, что пандемия просто так не пройдет, начали закрываться страны. Мир очень быстро оказался в совершенно иной реальности. Повсеместно выходили постановления о запрете покидать свое жилье, тем, кто праздно шатался по улицам, моментально заряжали кабальные штрафы. По всей Европе ввели чрезвычайное положение в связи с угрозой вируса. Во многих государствах шенгенской зоны закрыли внешние границы, ввели специальный документ, показав который можно было покинуть свое жилье. На улице можно было появиться только в случае крайней необходимости: выйдя за продуктами или лекарствами. Италия и Испания пострадали одними из первых и приняли самый тяжелый и серьезный удар болезни на себя. Итальянцы и Испанцы народы очень открытые, тактильные, что привело к массовым заражениям среди граждан.

12 След.

35 мм

Предисловие

35 ММ

С этой книгой читают