Читать книгу: «Нарциссизм: манипуляция под маской любви», страница 3

Двойные послания

В 1950-х годах британо-американский ученый Грегори Бейтсон сформулировал теорию двойного послания (double bind). Согласно ей, в отдельных случаях особый вид коммуникации способен вызывать шизофрению. Бейтсон доказал, что существует определенный стиль общения, посредством которого можно «заразиться» шизофренией. На идею исследования его натолкнул интересный случай: как-то раз он провожал пациента домой, чтобы тот повидался с матерью, а после должен был его забрать.

Дом матери пациента выглядел подчеркнуто аккуратным и рафинированным: все было очень чисто, симметрично и украшено искусственными цветами. Вернувшись, Бейтсон прихватил букет гладиолусов, чтобы вручить их матери пациента. Он подарил ей букет со словами, что хотел бы внести что-то красивое и одновременно неаккуратное. На что женщина ответила: «О, эти цветы вовсе не неаккуратны. А те, которые завянут, можно обрезать ножницами». Как впоследствии делился Бейтсон, женщине удалось поставить его в положение виноватого, хотя он не извинялся. Она просто переквалифицировала его сообщение: изменила маркирующий тип этого сообщения и, скорее всего, делала так постоянно – брала сообщения других людей и отвечала на них так, как если бы они были либо свидетельством слабости говорящего, либо попыткой нападения на нее, которую нужно было отразить.

То, что привело пациента к его психологическому состоянию и впоследствии к диагнозу, – это его внутренний протест против ложной интерпретации его сообщений. Он доносил сообщение с внутренним намерением и смыслом, а матерью оно интерпретировалось некорректно и возвращалось искаженным. Обычно люди маркируют сообщения невербально: мимикой, жестами, интонацией, поведением и общим контекстом, – и другие люди эти маркеры считывают автоматически. В течение многих лет мать сбивала пациента Бейтсона с толку, и со временем он стал просто не в состоянии расшифровать тип послания. Бейтсон предположил, что, скорее всего, мать испытывает чувства тревоги и враждебности к сыну, но поскольку эти чувства социально неодобряемые, она отрицает их в себе и, симулируя заботу и любовь, принуждает сына воспринимать ее как любящую мать.

Условно взаимодействие выглядит примерно так: на приближение и сообщение сына мать реагирует безразличием, отчуждением и, возможно даже, враждебностью, а когда тот отстраняется, недоумевающий от ее поведения, – демонстрирует поддельное доброжелательное и любящее поведение. Сын должен обмануть себя, свои чувства и ощущения, чтобы поверить матери. Здоровой реакцией на лицемерие матери было бы сопротивление: почувствовав противоречие, сын должен был бы указать на него, прокомментировать и доказать несправедливость. Но в подавляющем большинстве случаев мать реагирует резким и однозначным запретом комментировать ее поведение, шантажируя сына: что покинет его, заболеет или т. д. Тем самым она гасит его сопротивление, и со временем у сына атрофируется способность различать сигналы, сообщающие характер коммуникации. Вмешательство другого значимого взрослого, например отца, могло бы помочь ребенку, но очень часто в таких семьях отец сам беспомощен и слаб.

Так как сын общается с кем-то вне семьи, например в детском саду или школе, то постепенно все же научится так или иначе различать типы посланий. Скорее всего, не слишком хорошо: влияние матери было более ранним и какое-то время носило тотальный характер. Ему будет сложнее распознавать эмоции других людей, а значит, и проявлять эмпатию. Чувство юмора тоже будет хромать, поскольку при его проявлении задействованы схожие механизмы.

Продолжив исследования, Бейтсон пришел к выводу, что двойное послание обязательно включает в себя два сообщения:

первое может быть произнесено, то есть выражено вербально, и звучать вполне определенно;

второе находится на более абстрактном уровне, передается чаще невербально (выражением лица, интонацией или посредством общего посыла) и всегда противоречит первому.

Кроме того, часто жертва не может покинуть пространство взаимодействия. Двойные послания работают наиболее эффективно в случае зависимости или близких отношений. Человек вследствие этого вынужден реагировать и приспосабливаться к посланию, но остаться при этом психически сохранным невозможно. Двойные послания – это не единичный инцидент, а тенденция.

Существует даже понятие «шизофреногенная мать», несмотря на то, что авторами двойных посланий может быть любой член семьи. При этом если в семье есть один человек с симптомами шизофрении, остальные будут иметь что-то вроде здорового носительства и определенный шизофреногенный способ мышления. Другими словами, каждый член семьи, постоянно находясь в ней, имеет искаженный способ мышления и реагирования, который внешне походит на мышление человека с шизофренией. Однако если их сепарировать от человека, страдающего шизофренией, здоровый способ мышления у членов семьи со временем восстановится.

В общении с нарциссом у партнера также наблюдается искажение способов мышления и реагирования, поэтому часто жертвы диагностируют самим себе различные ментальные расстройства. Исследования показали: к двойным посланиям чувствительны не только люди, но и собаки, а возможно, и другие животные. Влияние выходит далеко за пределы семьи, находя приложение в других сферах, таких как политика, культура, религия и др.

Примеров двойных посланий множество. Например, женщина предлагает выбрать мужу, что он хочет на ужин: «Мясо или рыбу?» Муж выбирает мясо, и женщина раздосадованно комментирует, что, вообще-то, купила рыбу. Тогда муж меняет выбор и говорит, что рыба его устроит, на что получает ответ: «Нет, я приготовлю мясо, ведь ты хотел, а я любящая хорошая жена». Муж, естественно, в недоумении, так как при такой постановке диалога невозможно выбрать правильный ответ. Это простой бытовой пример – а если представить, что подобные диалоги значительно сложнее и постоянны? Полгода такого «напалма» – и мужчина станет пациентом психиатрической клиники.

Другой пример: мать взрослого сына говорит, что пора бы ему жениться, и обижается, когда тот проводит время с девушкой и вливает средства в их отношения. Или же родители требуют от ребенка самостоятельности – и следом ругают за инициативу.

В повседневной жизни и здоровые люди используют двойные послания – только они нерегулярны и не затрагивают все сферы жизни человека.

Партнер нарциссов чаще всего слышит нечто подобное: «Ой, ты вроде потолстела! – пренебрежительным тоном. – Но я все равно буду любить тебя, моя хрюша. Кому ты еще нужна будешь такая?..»

Или же жена-нарцисс требует от мужа сменить непрестижную работу, и вообще ей хотелось бы, чтобы он уделял ей больше времени. А когда тот уволится, станет пилить его, называя дармоедом и обвиняя в том, что он бездельник. Аналогично работает и с мужчинами-нарциссами.

Вообще, для нарцисса характерно все оправдывать тем, что он действует исключительно на благо семьи, партнера или ребенка. Не нужно работать там, где не нравится ему, или общаться с теми, кто ему несимпатичен, – ему якобы виднее со стороны, он «успешнее», значит, «умнее» и лучше во всем разбирается. Таким образом нарцисс прививает чувство вины жертве и, если она соглашается с ограничениями, получает полный контроль над ней. К тому же жертва перманентно дезориентирована: правильно ли она понимает, что хочет от нее нарцисс, и не нарушает ли его запреты? Он же лишь укрепляется во власти и безнаказанности.

Контроль под видом заботы

Нарциссы помешаны на контроле, потребностью к которому не только нарушают личные границы жертвы, но и вынуждают соглашаться на подотчетность, покорность и отсутствие, по сути, личной жизни – с того момента, как она согласилась стать партнером или вошла в зависимость как работник или подчиненный. Контроль нарцисса может не прекратиться и в случае, если жертве посчастливится освободиться и выйти из токсичных отношений. Что уж говорить, если жертва дает слабину и принимает условия игры.

Больше всего достается партнеру и ребенку нарцисса – их он контролирует тотально: проверяет, где они и с кем, звонит несколько раз в день, а то и в час, – но и друзья, коллеги и подчиненные не застрахованы от его давления: он будет звонить в нерабочее (подчиненным в выходной) или в неуместное время (друзьям утром понедельника) и интересоваться их планами, при этом не заметив недоумения собеседника.

Контролируя окружающих, нарциссы пытаются сохранить некую стабильность в жизни и иллюзию того, что они влияют на всех и мир в целом.

Как же жертва соглашается на это? Дело в том, что нарциссы, особенно на начальной стадии, умело прячут контроль под вуалью заботы. А кому не приятна забота? Все мы хотим любви, тепла и уважительного отношения от партнера.

Ключевое различие между заботой и контролем – в ненавязчивости и уместности. Забота – это приятно. Истинная забота никогда не нарушит ваши границы и всегда ориентирована на вас, в первую очередь с учетом ваших интересов.

Например, забота – это предложить и приготовить чашечку кофе, укрыть теплым одеялом, если человек заснул на диване в гостиной, или предложить помощь и участие в решении какой-то задачи, предварительно спросив об этом. Контроль же проявляется в навязывании своего мнения по тому или иному вопросу, в бестактном вмешательстве в какой-либо процесс с целью его ускорить или сделать так, как угодно нарциссу, – «причинить добро» и «нанести пользу».

Контроль – это всегда желание управлять другими, и часто жертва контроля, по мнению нарцисса, глупа, неблагодарна, не понимает своего счастья и не ценит оказанной ей благодетели. Нарцисс в лучшем случае продемонстрирует обиду при сопротивлении «осчастливливанию», а в худшем случае – учинит скандал. На самом же деле за подобным поведением стоит потребность держать все под контролем, чтобы сохранить власть. Скорее всего, эту модель поведения он усвоил в детстве, когда, вероятно, его мать стремилась на него повлиять и полностью контролировать. Такой родитель не видит ничего зазорного в том, чтобы без стука войти в комнату ребенка, прочитать его личный дневник или сообщения в мессенджере. В результате ребенок не имеет представления о собственных границах. Не удивительно, что, вырастая, он не признает границ и партнера, и ребенка, и других людей.

Для жертвы контроль нарциссов под видом заботы выражается в следующих действиях:

1. Постоянная заинтересованность жертвой. Во сколько проснулась, что поела, что надела на работу, куда ездила, с кем общалась. С одной стороны, что в этом ненормального? Однако здоровый человек имеет свои интересы, и они для него приоритетны. Его, конечно же, интересует партнер, но в рамках разумного, без нарушения его границ и не в ущерб отношениям. Партнер для здорового человека – это пусть и важная, но все-таки часть жизни. Нарцисс, особенно на первых порах, постарается занять собой все пространство жертвы и буквально слиться с ней.

2. У жертвы больше нет личных границ. Нарциссы тотально не чувствуют чужих границ – таково свойство их психики. Часто говорят: «Я позабочусь о нас двоих». В финале отношений вы обнаружите, что нарцисс и вправду позаботился – чтобы у вас ничего не было, а только у него.

3. Ограничения, требования и ультиматумы. Чаще всего в начале отношений и под видом заботы. «Не общайся с этими друзьями, они плохо на тебя влияют», «Я бы им не доверял(-а)», «Если не прекратишь заниматься своим дурацким хобби и тратить время зря, мы с тобой расстанемся», «Если не сделаешь, как я прошу, я заболею, сойду с ума, умру», «Я хочу, чтобы ты ушел(-ла) с работы и мог(-ла) больше времени проводить со мной, а я возьму все материальные расходы на себя». Впоследствии жертву обвинят в том, что она бездельница, ничем не интересуется, не имеет друзей, и даже родственники не хотят с ней общаться, потому что с ней якобы что-то не так.

4. Двойные стандарты. Нарциссы считают, что стоят выше общих правил. При этом от других они требуют строгого соблюдения правил, придуманных ими. Нарциссы всегда живут по определенным созданным ими правилам, и, по их мнению, они единственно верные.

Также нарциссы всех критикуют, в том числе безосновательно, но при этом сами очень болезненно воспринимают замечания. Свою критику они используют как средство контроля и давления на жертву. Нарциссы тотально игнорируют потребности и желания жертвы, при этом очень трепетно и ревностно относятся к собственным. Они не признают ошибок, но при этом не упускают возможности поглумиться над ошибкой другого и делают это, грубо и бестактно высмеивая личность. При этом непременно подчеркивают собственное превосходство: «Ну ты и тупая, как же ты вообще жила бы, если бы не я?»

Чувства жертвы не важны: «Тебе обидно? Просто ты слабак (или слишком нервная)»; при этом нарциссы ждут внимания и уважения к собственным чувствам: «Я же просто забочусь о наших отношениях!..»

5. Тотальное недоверие и слежка. Вы в гостях у старого приятеля? Дайте ему трубку или позвоните по видеосвязи. Задерживаетесь на работе? «Скинь геолокацию». Заболтались с соседкой? «Пусть она подтвердит». Нужно куда-то срочно поехать? «Я с тобой (или отвезу/встречу)». Получили от кого-то сообщение? «Покажи, кто тебе пишет. А лучше дай телефон, я сам(-а) посмотрю. Просто переживаю…»

Недоверие также проявляется в убежденности, что жертва неспособна самостоятельно сделать что-то качественно и полноценно, и поэтому требуется вмешательство нарцисса (или он все сделает сам или по-своему, даже не спросив).

Нарциссы могут контролировать других, зачастую детей, посредством еды и сна. Они буквально заставляют других есть или, наоборот, лишают еды в качестве наказания. Аналогично со сном: нарциссы любят устраивать разборки с партнером под вечер, чтобы тот не мог к тому же уснуть после.

Еще один вариант проявления контроля под видом заботы – лечение. Нарциссы могут быть настолько неистовы в этом, что буквально залечат объект заботы, вплоть до делегированного синдрома Мюнхгаузена.

Делегированный синдром Мюнхгаузена – форма жестокого обращения одного человека с другим, часто родителя с ребенком или более доминирующего и контролирующего взрослого с другим взрослым, зависимым или ослабленным. Выражается в имитации или намеренном вызывании симптомов заболевания с целью обретения возможности обращаться за медицинской помощью, обследовать, лечить и контролировать другого человека, получая внимание к… личности того, кто обеспокоен здоровьем и лечит.

Нарцисс возьмет вашу медицинскую карту, назначение врача или даже сам назначит вам лекарства и будет следить за их приемом. Он может быть очень настойчивым и фанатичным: при посторонних требовать отчета о принятии лекарств, открыть рот и показать, проглотили ли вы таблетки, начать рассказывать постороннему о том, как он самозабвенно следит за здоровьем домочадцев, и это всегда рассказ, превозносящий его и порочащий объект лечения. Ему может показаться недостаточным назначение врача, и он будет менять специалистов, пока не найдет того, который назначит нужное, по его мнению, лечение.

Что же стоит за контролем под видом заботы? Поглощение и разрушение жертвы как отдельной личности. Цель этого контроля – подчинить человека себе, сделав из него безвольное и удобное в использовании подобие человека.

Контроль следует из определенного восприятия себя нарциссом, из возвеличивания над другими, из воспаленного эго, которое требует иерархического устройства отношений нарцисса и его партнера, и из огромного желания внимания.

Иерархия подчинения

Иерархия по определению подразумевает неравенство. В отношениях с людьми с расстройствами личности она присутствует всегда, так как само расстройство личности подразумевает искаженное восприятие себя и действительности. Следовательно, ощущая превосходство над другими, нарцисс всегда нуждается в признании его отличительных качеств и превосходства, в подчинении ему, в эксплуатации и контроле над другими. Такая иерархия держится на садистических наклонностях нарцисса и на чувстве вины и страхе партнера. Кроме того, в отношениях с ним обязательный элемент – соперничество. И даже если партнер не хочет соперничать, нарцисс инициирует борьбу, постоянно демонстрируя собственные преимущества, успехи, достижения и навыки. Он будет постоянно указывать партнеру, как тот проигрывает по всем пунктам, в отличие от него. Жертва нарцисса для себя рационализирует это соперничество, называя его, например, эволюционно обоснованным. Ей свойственна рационализация абьюза и токсичности партнера.

Неочевидная причина этого соперничества – иррациональная зависть нарцисса по отношению в том числе к партнеру. Зависть – один из диагностических критериев нарциссизма. Нарцисс не замечает ее в себе, зато видит в окружающих. Партнеру он завидует, как правило, из-за его природных качеств: способности чувствовать, сопереживать, любить. Завидуя, нарцисс будет уничтожать в партнере то, чем не обладает сам. Отсутствие эмпатии и сопереживания в самом себе невероятно злит его и рождает стремление к мести. Парадоксально, но нарцисс всегда мстит партнеру за то, что тот его любит, а если тот уже не испытывает таких чувств – то мстит и за это.

Иррациональные чувства и реакции порождают четкую иерархию в отношениях, где главный всегда нарцисс, а партнер – подчиненный, безмолвно соглашающийся на предлагаемые сценарии жизни. Нарцисс самоутверждается за счет подчиненного положения партнера, так как тот – его основной ресурс.

Поскольку расстройство не имеет гендерной принадлежности, все нарциссы в иерархии делают акцент на свой пол: мужчина аргументирует главенствующую позицию в отношениях тем, что он мужчина и главный; женщина – тем, что она женщина и все должны слушаться ее. Мужчина-нарцисс часто пренебрежительно отзывается о женщинах, как о существах второго сорта; женщина-нарцисс – о мужчинах, считая их глупыми и примитивными.

Именно нездоровая иерархия в отношениях с нарциссом делает невозможным построение здоровых и крепких отношений. В здоровых отношениях сохраняется своеобразный баланс «брать/давать», и партнеры могут идти на конструктивные компромиссы. Нарциссы, глядя на психологически здоровые отношения, считают этих людей «не такими», мужчин видят слабаками и подкаблучниками (если нарцисс – мужчина), а женщин – инфантильными (если нарцисс – женщина).

Один мужчина-нарцисс, глядя на взаимоотношения в здоровой семье, на их взаимное проявление уважения и любви, говорил, что любовь – это для бедных.

Нарциссы завидуют развитию психологически здоровых семей: обоюдному росту партнеров, их достижениям, приобретениям, качественному времяпрепровождению, хорошему здоровью, здоровым отношениям с детьми, успехам детей. Неспособные к рефлексии, нарциссы не замечают, что каждым проявлением способствуют разрушению своих отношений. Они не замечают, как шаг за шагом строят дисфункциональную семью, в которой нет близости, любви, уважения, игнорируются потребности и ценности членов семьи, основной способ взаимодействия – давление и манипуляции, а частое времяпрепровождение – выяснение отношений, истерики и скандалы. В такой семье комфортно только нарциссу, а другие вынуждены под него подстраиваться. Рост и приобретения – только у нарцисса, а члены семьи несамостоятельны и психологически истощены. Только он чувствует себя уверенно и оптимистично, а его партнер – в фоновой депрессии, тихо и медленно гибнет, мечтая об освобождении, но не имея ни понимания, как это сделать, ни физического ресурса, чтобы это реализовать. И все это – следствие иерархии подчинения больному эго нарцисса.

Иерархия выстраивается чаще всего в виде подчинения всех нарциссу, но у него существует психологическая особенность, вероятно, заложенная в детстве родителями, – если партнер начнет доминировать, то нарцисс… согласится и подчинится. Да, родители нарцисса когда-то позаботились о том, чтобы им было удобно пользоваться, и при воспроизведении паттернов их поведения кем-то нарцисс фактически впадает в транс, как в детстве, и транслирует желаемое поведение. Сработает это только при изначальном распределении сил таким образом.

Сработать это может и в крайне редких исключениях, при грамотном и буквально ювелирном, постепенном внедрении определенной психологической стратегии. Ее мы рассматривать не будем: этот трюк «выполняется профессионалами» и требует огромных физических и психологических затрат, а следовательно, наличия этих ресурсов у партнера нарцисса. Чаще он реализуем в парах «нарцисс + нарцисс».

Изменение в расстановке сил возможно после завершения отношений, когда бывший партнер четко обозначает и защищает личные границы и занимает резкую доминирующую и оборонительную позицию. Конечно же, эти варианты иерархии не про счастье и любовь.

Здоровая иерархия также имеет место в отношениях, и главный ее признак – она не тотальная, со здоровыми компромиссами, а основной ее элемент – ответственность: как в коллективе (в случае с деловыми отношениями), так и внутри семьи, когда более сильный партнер, имея потенциал и ресурс, берет ответственность на себя. Как лидер он спокойно и с уважением предлагает определенные решения и стратегии для всех членов группы, при этом они не чувствуют дискриминации – а лишь защиту и уверенность. Между членами группы всегда существует конструктивный диалог, где каждый услышан и понят. Видя результаты лидера, его грамотное стратегическое и практическое руководство и уважительный и ответственный подход, члены группы с радостью наделяют его полномочиями представлять их интересы. Так, женщина, видя любящее и заботливое отношение мужа и его результаты, только рада заботе и ощущению безопасности в отношениях. Она со спокойной душой вручит ему представительство семьи во внешнем мире, полномочия принятия решений и будет поддерживать его и выражать признательность и благодарность. При этом она возьмет на себя какой-то внутрисемейный функционал и будет развиваться в том, что ей интересно. Всем комфортно и все счастливы.

Нарциссы же могут только применять различные приемы и манипуляции, чтобы вовлечь будущую жертву в отношения, в этот круговорот сюрреализма. Один из таких приемов – подстройки.