Спору нет!

Пролог

Снег, лежащий шапками на вершинах, заботливо укутывал сопки. Пар гейзеров поднимался из ущелий и зыбким маревом просачивался по долине. Величественная картина. Денис Цесаркин поднялся на самую высокую сопку и почувствовал, как дух захватывает от восторга. Стоило, ей-богу стоило бросить все к чертям собачьим и приехать на Камчатку. Хотелось закричать со всей дури. И он уже кашлянул, прочищая горло для громкого утробного рыка, но в этот момент в кармане запищал сотовый. Проклятье, появился доступ к сети на самой высокой точке.

– Да, мам, – протянул он в трубку, пытаясь сохранить элементарную вежливость. – Привет.

Из динамика послышались причитания, крик, а затем и плач. Впрочем, как и всегда, любые разговоры заканчивались склокой. Но в этот раз он и слова не произнес. Не успел.

– Подожди, – спокойно прервал он маменькины вопли. – Ничего не пойму, что случилось?

Он бросил взгляд в сторону своих товарищей, вслед за ним поднявшихся на обзорную площадку. Кое-кто косился неприязненно, а кто-то разглядывал с любопытством. И лишь одна Санька взирала жалостливо и заботливо.

«Ну вот опять, – красноречиво говорил ее взгляд. – Нигде тебе, Денчик, не укрыться от своей семьи».

– Я ж тебе и говорю! – взвилась мать в трубке. – Мы к нотариусу пришли, чтобы дедушкино наследство оформить, а ничего нет, представляешь? Нам ничего не полагается! Нам, его дочерям!

– Почему так? – удивился Денис, прекрасно зная, что других наследников у деда нет. – Он квартиру продал, что ли?

– Если бы, – застонала мать в трубку. – Он женился! Сразу, как бабушка умерла! И теперь эта гадина, его жена, наследует все! А мы с Юлькой можем идти на паперть!

Денису хотелось уточнить, что дед еще при своей жизни каждой дочери помог построить дом и купить машину, но на квартиру-то тоже рассчитывали. В самом центре города, в роскошном особняке послевоенной постройки. Дом с колоннами и барельефами. И сама квартира – шесть комнат и три балкона – представляла великую ценность. Цесаркину приходилось неоднократно слышал, как мать с сестрой под рюмочку делят свое будущее наследство.

– Еще полгода со дня смерти не прошло, можно оспорить, – попытался он успокоить мать. – Я вернусь…

– Господи, ты как не слышишь меня! – взмолилась мать. – Он же-ни-лся! Понимаешь? И жена – наследница первой очереди, а мы так… погулять вышли!

– Мам, – Цесаркин снова постарался взять инициативу в разговоре. – Мам, я приеду, разберемся…

– Я хочу, чтобы ты немедленно вернулся в город и поднял связи. Моего отца опутала какая-то мошенница. Нужно завести уголовное дело и засадить эту мерзавку! Напиши заявление, мы с Юлькой подпишем и на этой неделе подадим в полицию. Давай завтра встретимся…

– Мам, я на Камчатке, – успел вставить фразу Денис. – Вернусь только через две недели…

– Ну, конечно, – истерично хмыкнула мать. – На Камчатке! Почему, когда в семье большие проблемы, ты сбегаешь?

Он только открыл рот, чтобы опровергнуть каждое слово этой нелепой лжи, как в трубке пошли гудки отбоя.

«Вот и славненько», – про себя пробормотал Денис и быстро набрал эсэмэску старшему брату:

«Что там случилось, бро? На ком женился наш дед? Найди инфу на дамочку».

Он перевел взгляд на сопки, на небо, полное кудлатых облаков, и постарался отвлечься от дурных новостей.

«Не забыть бы выключить сотовый», – в сердцах напомнил он сам себе, и телефон тут же завибрировал, напоминая хозяину о пришедшем сообщении.

«Нина Александровна Тарантуль, 35 лет, работает коммерческим директором, воспитывает сына 7 лет, брак с дедом оформлен 3 года назад».

Денис на автомате отправил эсэмэску товарищу по университету, приписав от себя:

«Кирилл, пробей мне эту гражданку. Буду должен».

«Все, – приказал он сам себе. – Теперь отдых. Смотри по сторонам, вдыхай воздух таинственной Камчатки».

Но восторг от увиденного куда-то испарился, а радость иссякла.

«Что же получается? – мысленно поинтересовался Цесаркин. – Дедок-то наш, праведник хренов, женился на молодайке в год, когда умерла бабушка? Вот же рог моржовый!»

Нина брела среди прилавков и терпеливо слушала нытье сына.

– Мам, – ныл Ромка. – Купи мороженое! А когда мы на море пойдем? Мам! Ну мам!

– Я предлагала тебе остаться с Аржановскими. Сейчас бы играл на пляже. Ты сам не захотел, – серьезно заметила Нина, не любившая сюсюканье.

– Мне с ними скучно! С тобой хочу!

– А я давно мечтала здесь погулять…

– Среди всякого старья? Ну пойдем отсюда, мам! Мы уже нагулялись, – и запрыгал от нетерпения.

Нина с грустью осмотрела огромный блошиный рынок, расположившийся в Пьяцца Марина, и тяжело вздохнула.

– Старье, говоришь? – пробормотала она чуть слышно и повернула к выходу, не в силах объяснять, что среди этого богатства она готова бродить до самого вечера. Рассматривать старинные печати, листать потрепанные книжки у букинистов. Можно ничего не покупать, а лишь вдыхать запах истории, трепетно притрагиваться ладонью к случайно уцелевшей живой памяти.

– Ладно, уговорил, – пробормотала Нина, прекрасно понимая, что сын не даст ей насладиться походом на барахолку. – Пойдем есть мороженое.

А про себя решила, что придет завтра утром сама и побродит в одиночестве.

Ромка повеселел и уже предвкушал, как через несколько минут они купят мороженое на площади. Джеллатто! Самое вкусное мороженое в мире.

Но уже около самого выхода она притормозила, а потом уж и подавно застыла на месте… Небольшая лакированная шкатулка-комод, украшенная замысловатой инкрустацией и резьбой. Нина поняла, что влюбилась с первого взгляда. Невозможно пройти мимо, и никогда не забыть.

– Кванта коста? – поинтересовалась она у миниатюрной старушки-итальянки, одетой в черное и с седой дулькой на затылке. Хозяйка шкатулки внимательно посмотрела на саму Нину, перевела взгляд на Ромку. Улыбнулась радостно и подмигнула мальчику.

– Сто евро, – назначила цену, перемежая английские и итальянские слова.

Шкатулка явно стоила дороже. Поэтому, не торгуясь, Нина кивнула и тут же принялась рыться в кошельке. Но денег под расчет не нашла. Пришлось достать двести евро. Надеясь, что у старушки найдется сдача, Нина протянула купюру. Бабулька запричитала и что-то залопотала по-своему, но Нина не поняла ни словечка. Зато догадалась, что у хозяйки просто нет денег.

– Она предлагает вам взять еще что-нибудь, – перевел проходивший мимо турист.

Нина растерянно осмотрела весь скарб, лежавший на прилавке: старый фотоаппарат, тарелки с трещинами, аляповатый морской пейзаж в кривой рамке и вазу цветного стекла с мутными узорами.

– Вазу, – нетерпеливо предложила она. – Я возьму вазу!

Старуха улыбнулась и, приложив пальцы к губам, радостно причмокнула.

– Брависсимо, сеньора! – улыбнулась она, торопливо засовывая удачно сбагренное барахло в объемные черные пакеты, оказавшиеся неимоверно тяжелыми. Взмахнув рукой, Нина остановила такси, выкрикнула название отеля и, засунув в машину понурого Ромку, уселась рядом, бережно прижимая к груди драгоценные покупки.

Глава 1

– Да вы бы видели, как мы проходили таможню! – вскинулась коротко стриженная брюнетка. – Арахна опять накупила всякого барахла у местных сумасшедших. И мы замерли в ожидании шоу. Ну как в Барселоне…

– Да ладно, Настя! – перебила Нина. – Все же обошлось. И в Барселоне, и в Палермо.

– Ну как обошлось, – хохотнула Настя. – В Барселоне вызывали эксперта и продержали тебя до самого вылета.

– Поэтому в Палермо я подстраховалась, – хмыкнула Нина, и ее слова утонули в дружном хохоте.

Человек за соседним столом бросил взгляд на ту, что назвали Арахной.

Не красавица, но очень хорошенькая блондинка. И,вопреки расхожим суждениям и анекдотам, он пару раз наткнулся на проницательный взгляд умных глаз. Черное платье выигрышно обтягивало фигуру. Пришлось даже мысленно пожалеть разнесчастного таможенника, представив дамочку в белой майке с глубоким декольте. И стрингах.

«Фу ты ну ты, море ясное! – раздраженно подумал Денис Цесаркин, притаившийся в тени огромного фикуса. – Чем бы еще заняться вечером пятницы, как не раздевать взглядом „бабулю“ и слушать дурацкие разговоры ее подруг».

Прошедший месяц ничего не прояснил ни с наследством, ни с обстоятельствами женитьбы деда. Всю нужную информацию Денис получил еще на Камчатке и, сумрачно вглядываясь в алые полосы заката на Толбачике, листал в ноуте отчет Кирилла. Добропорядочная гражданка, нигде не подкопаешься! Живет с сыном в двухкомнатной квартире, доставшейся ей после развода с первым мужем, родители остались в Тарнаусе, маленьком городке неподалеку. Там же Нина Тарантуль выросла, закончила школу и вышла замуж за местного, родила ребенка. Даже учась в университете, умудрялась жить дома, а не в общежитии. Любит печь пироги, интересуется искусством, курит… Но за это не привлекают. Даже самим фактом соблазнения пожилого человека никого сейчас не удивишь. Именитые актеры и композиторы, певцы и режиссеры. А чем же плох доктор наук, профессор Иван Алексеевич Крутояров? Тоже в модной струе оказался. В полиции даже слушать не захотели. Поэтому пришлось самому вступать в борьбу. Для начала с помощью друзей удалось взломать страницу «Вконтакте». Оттуда и стало известно место и время девичника.

– Так вот, – продолжала Настя. – Мы с Элкой сразу предупредили: давай в этот раз без происшествий. Короче, нам уезжать, все собрались в холле гостиницы, только Нина с Ромкой задерживаются. В отеле столпотворение. Немцы, итальянцы. И тут открываются дверцы лифта и появляется Арахна. Та-да-ам! Майка на тонких бретельках и декольте до пупа. Легли все! Несколько голландцев сразу превратились в соляные столбы. Немцев жены под руки уводили. Водитель дорогой еле справился с управлением, все пялился в зеркало заднего вида. А потом и таможенникам досталось. Первый выпучил глаза и молча отошел в сторону…

– Аж перекрестился украдкой, – встряла в разговор платиновая блондинка.

– Он в паспорте прочел мою фамилию как Тарантул и отскочил в шоке. Думал, что я его укушу прямо в зоне досмотра. А вот второй уже растекся лужицей.

– Так или иначе, но декольте сработало на отлично, – снова принялась рассказывать брюнетка. – Мужик на лицо уже не смотрел, понимаете?

Остальная компания, кивнув, расхохоталась.

– На багаж тоже.

– Что и требовалось! – смеясь, фыркнула Нина, закинув ногу за ногу и болтая красной туфлей с огромной шпилькой.

Денис, как завороженный, уставился на высокий подъем и круглую идеальную пятку.

– А хоть мужик ничего? – подал голос кто-то из девиц.

– Кто? – уточнила Нина пренебрежительно. – Таможенник, что ли?

– Ну да, – хором подхватили подруги.

– Маленький, ростом с сидячую собаку. Мне по пояс, – рассмеялась Нина. – Весь потный, взгляд сальный. – Она, деланно содрогнувшись, сморщила нос.

Денис почувствовал приступ злости.

«Охотница за головами и скальпами, мать вашу. Для любой ничтожной выгоды пытается кого-то соблазнить. Где же ты, деда Ваня, повстречал эту крокодилицу? Обвела она тебя вокруг пальца. Как таможенника, сантехника или садовника».

Он снова искоса глянул в сторону развеселой компании. Официант с большого подноса деловито выставлял на столе закуски и основное блюдо с горкой шашлыка. Шутя по-свойски, разлил вино по бокалам.

Девицы одновременно накинулись на мясо, растащив все куски по тарелкам. А «бабуля», отрезав большой кусок, впилась в него зубами.

– Как это можно есть? – поморщилась Санька, проповедующая веганство. – Сплошные канцерогены, брр… Поедательницы трупов, какой ужас! Даже смотреть тошно.

– Да, малыш, – пробормотал Денис. – Самому противно.

И повернулся к девицам спиной, дабы случайно не выдать свои чувства. А когда снова воззрился на развеселую компанию, Нина Тарантуль прямо руками доставала с подноса ломтики маринованного лука.

– Первобытные существа, – прошипела Санька, раздраженно рассматривая «бабулю» и ее подруг.

– Ну-ну, зая, – постарался успокоить ее Денис. – Не обращай внимания. – Он, обняв любимую за плечи, поцеловал в висок. Санька уставилась на него раскосыми карими глазами и, отбросив назад иссиня-черные волосы, с детской непосредственностью поинтересовалась:

– Денечка, а что такое «Арахна»?

– Паук в переводе с латыни, – тут же объяснил Цесаркин, в который раз поражаясь Санькиной дремучести. Сколько бы он ни заводился и ни объяснял дорогой девочке, что нужно читать книги, в ответ всегда получал убийственную фразу:

– Мне не мешает!

За то время, что они жили вместе, а это без малого год, Александра не прочла ни одной книги, не посмотрела ни одного познавательного фильма. Зато увлекалась йогой, медитировала, ела сырые овощи и фрукты. Да и Дениса подсадила на веганство. Впрочем, в последнем он и сам не видел ничего плохого.

– Ручки-ножки стали зябнуть, не пора ли нам дерябнуть? – раздалось от соседнего стола.

И пять рук потянулись друг к другу бокалами.

– За нас красивых, за них богатых, – проскрежетала толстая бабенка, сидевшая в самом углу и не замеченная Денисом раньше.

Он почувствовал, как теряет терпение.

– Отвратительные бабы, – пробормотала Санька. – Ужасно вульгарные! Ни стыда, ни совести. Давай уйдем?

Но Денис мотнул головой.

– Подожди минутку, – пробормотал он и снова уставился на «бабулину» точеную ногу, слегка раскачивающую висящую на носке туфлю. Шпилька, как маятник, ходила из стороны в сторону. – Врага нужно знать в лицо, – объяснил он Саньке затянувшуюся паузу и, почувствовав, как останавливается дыхание, резко встал и отправился к витрине с пирожными.

– Без глютена и лактозы есть что-нибудь? – поинтересовался хрипло и, чтобы отвести взгляд, прилипший к ненавистной ноги и шпильке, уставился на суфле, обильно украшенное глянцевыми вишнями. Красиво!

Почувствовал, как набухло в горле. Да и не только там.

«Святые яйца бабуина, что ж это делается», – сам себя обругал Цесаркин за такую реакцию организма и, расплатившись за странный морковный десерт, вернулся к Саньке.

«Бабуля» не обратила на него никакого внимания. Все так же заливисто смеялась с подругами и болтала ногой. А потом вообще туфли скинула. Так и валялись они под стулом, напоминая Денису красные бакены, плавающие в море недалеко от берега.

«Осторожно, за буйки не заплывать!» – строго подсказал внутренний голос, только кто б его слушал.

– Мужик с тебя глаз не сводит, – пробормотала Элка, кивая на высокого крепкого шатена с аккуратной бородкой, зависающего около витрины с десертами. – Как у тебя получается?

– Да я ничего не делаю, – возмутилась Нина. – Даже не заметила ничего! – Она, искоса глянув в сторону Цесаркина, поморщилась. – Гнусь какая-то.

– Вроде ничего мужик. Весь такой спортивный, интеллигентный. Тебе бы подошел, – пробормотала подружка.

Нина резко мотнула головой в сторону.

– Почему нет? – удивилась Элка.

– По определению, – задушевно прошептала Нина. – Человек пригласил свою девушку в ресторан, а сам весь вечер пялится на нас. Подонок…

Уже поздно вечером, в такси, Элка воззрилась на нее пьяненькими глазками и, обдавая винными парами, поинтересовалась:

– Что происходит, Нинуль? Ты вся на нервах.

– Все нормально, – отмахнулась Нина.

– Глаза печальные, – задумчиво пробормотала Элка, подружка с детского сада. – Сильная ты. Я так не могу, вот бросил меня Артем, до сих пор ночами реву.

– МРОТ мне в рот, – выругалась Нина. – Пойдем, исцелю тебя. – И потащила брыкающуюся Элку из остановившейся у подъезда машины.

– Эй, девочки, а как же Тарнаус? – обалдело поинтересовался таксист.

– Передумали, дядя, – хмыкнула Нина. Водитель, тяжело вздохнув, принялся искать новый заказ.

– Это хорошо, что ты меня оставила, – скулила в лифте Элка. – Я тебе на уши приседать не буду… Мне просто так горько одной в пустую квартиру возвращаться.

– У меня бутылка коньяка. «Отард» называется. У него цена как городской номер телефона.

– А зачем такой дорогой покупала? – не поняла Элка.

– Клиент подарил. Сейчас выпьем, все проблемы испарятся и жизнь заиграет новыми красками. Гарантирую, – хмыкнула Нина, доставая ключи от квартиры. И остановилась как вкопанная. В углу, около соседней квартиры, поджав куцый огузок, сидела Фиби. Самый маленький из йоркширских терьеров. И дрожала, словно под током. Нина подхватила любимую собаку, не понимая, как та выбралась из закрытой квартиры.

«Наверное, незаметно выбежала, когда я уходила, – подумала она и тут же одернула себя. – Не может быть!»

И одновременно с Элкой заметила приоткрытую дверь в тамбур.

– Не ходи туда, – жалобно проблеяла подружка. У Нины еще теплилась надежда, что приходил Ромкин отец поменять розетки и случайно выпустил Фиби.

– Ерунда, – фыркнула громко и с порога уставилась на распахнутую дверь в квартиру.

Даже с лестничной площадки виднелись вываленные вещи вперемешку с распоротыми подушками и битой посудой. Нина перевела взгляд влево на шкаф-купе с зеркальными дверями. Одна створка отломанной валялась сбоку, а вот в другой, сиротливо стоящей посредине шкафа, отражалась темная коренастая фигура. Кто-то с нескрываемой злобой выбрасывал детские вещи и игрушки из Ромкиного шкафчика.

На мгновенье Нина застыла на месте.

– Бежим, – прошептала вдруг протрезвевшая Элка и, схватив подругу за руку, бросилась к лифту. Благо тот в поздний час никому не понадобился. Такси все еще стояло во дворе. Видимо, за прошедшие пять минут водитель так и не нашел выгодный заказ. Сил хватило только распахнуть дверь и плюхнуться на сиденье.

– В Тарнаус, – выдохнула Элка. – Быстрее.

– Что, передумали, девочки? – улыбнулся таксист.

– Ага, – хором заверили пассажирки и замолчали.

– Вы что, собаку украли? – хохотнул таксист. Но его ответом не удостоили.

Нина чмокнула Фибку в темечко, а та попыталась забраться хозяйке под пиджак. Но теплая ладонь хозяйки прошлась медленно по собачьей спинке. И малышка успокоилась.

– Ты хоть понимаешь, что происходит? – прошептала Элка, когда машина вывернула на трассу.

– Конечно, – раздраженно бросила Нина. – Это родственники Ивана Алексеевича мстят. Он предупреждал, что придется нелегко, но я и не думала, что они опустятся до такой низости.

– Твари, – рубанула Элка. – Нужно полицию вызвать.

– Завтра, – буркнула Нина и, понимая, что поздним приходом только перебудит родителей и сына, добавила: – Я переночую у тебя, не хочу своих среди ночи беспокоить.

– Конечно, – тут же согласилась Элка. – Коньяка с эффектом радуги у меня нет, зато дяди Васина самогонка имеется.

Почти до рассвета они просидели на кухне, тщетно пытаясь понять, зачем врываться в чужую квартиру и там устраивать погром.

– Хоть бы детские вещи пожалели, – тяжело вздохнула Нина и в изнеможении опустила голову на руки. Тотчас к ней прилезла Фиби, решив лизнуть хозяйку в лицо.

Нина отмахнулась от нее и попробовала спустить собаку с колен. Но та заскулила и сидеть на полу не пожелала.

– А знаешь, – вдруг вскинулась Нина. – На первый взгляд, семейство Крутояровых очень приличное. Интелли-гхентное, – закашлялась она. – А на деле оказались хуже бандитов.

– Я не понимаю, зачем все громить? – ужаснулась Элка, накрыв пухлые щеки не менее пухлыми ладонями.

– Акция устрашения, – хмыкнула Нина. – Пытаются так надавить на меня. Думают, я испугаюсь и перепишу на них квартиру.

– А ты?

– Квартира на Московской принадлежит мне по праву. Точка, – твердо заявила Нина. – Пусть попробуют сунуться. Дадим отпор!

– Отомстим за погром! – пьяно хохотнула Элка.

– Нет, – покачала головой Нина. – Нужно убедиться, что это дело рук Крутояровых.

– Но…

– Пойми, Элка, вариантов множество. Могли подростки пробраться в квартиру, или воры что-то искали и не нашли. Говорят, они так делают, – всплакнула Нина. – Но я ставлю на семейство Ивана Алексеевича. Только дождусь следующего раза. Тогда станет понятно, совпадение или нападение. – Она нервно хохотнула и уставилась на подругу. – Ты меня знаешь, Элка, я без боя не дамся!

Подружка разлила по рюмкам мутную жидкость.

– Давай, за победу! – прошептала она заговорщицки. А потом затянула в голос:

– Вставай, страна огромная…

Нина бросилась подпевать, испугав Фиби. Собака наконец соскочила с колен и ушла в коридор на постилку, где без задних ног дрых Элкин ротвейлер Джон.

Элкин Джон. Еще полгода назад казалось смешно, а сейчас – нет.

Нина, споткнувшись на полуслове, разрыдалась.

– Не реви, рыба моя, – пробормотала сердобольная Элка и, обняв подругу, разревелась сама.

Вернувшись домой, Денис сразу же позвонил старшему брату.

– Костик, нужно что-то делать с этой алчной щукой! Дамочка точно охмурила нашего деда. У меня теперь сомнений не осталось.

– Не переживай, малыш, – хохотнул Костя. – Пока ты ножками по Камчатке сучил, твой большой брат принял меры.

– Какие? – напрягся Денис.

– Ты не хочешь этого знать, – буркнул брат.

– Помни об Уголовном кодексе, бро, – хмыкнул Денис. – Это я тебе как юрист напоминаю.

– Небольшая акция устрашения не помешает, – хохотнул Костя. – Чтобы «бабушка» на лаврах не почивала. Глядишь, и вернет награбленное.

– Нет. Даже не надейся, – осадил брата Денис. – Хотя попробуй к ней подкатить. Она уверена в своей неотразимости. Марго Робби, мать твою!

– А кстати, похожа, – нехотя признал брат и тут же пробормотал: – Идея хорошая, и я – мастер пикапа, но она меня в лицо знает. Я же к ней в офис приезжал.

Денис сдержался, чтобы не выругаться. В офис приезжал – мягко сказано. Костик, как торнадо, ворвался в кабинет к Арахне и устроил там скандал. А она посмотрела на него большими зелеными глазами и, не вымолвив ни слова, вызвала охрану, сдавшую большого брата в полицию.

– А ты не хочешь попробовать, малыш? – пропел Костя. – Она тебя в глаза не видела. И может, вообще не знает о твоем существовании.

– Ты чего? Я пас, – тут же пошел на попятную Денис.

– Твоя маленькая дурочка ничего не узнает и даже не догадается, – продолжал гнуть свое брат.

– Я подумаю, – перебил Денис и нажал на кнопку отбоя.

Он долго ворочался от бессонницы.

– Выпей воды с медом, – сквозь сон посоветовала Санька.

Но и это снадобье не помогло. Засыпая, Цесаркин снова и снова видел тонкие точеные щиколотки и ступни с высоким подъемом. Он скользил ладонью вверх и тут же просыпался, ругая себя последними словами. Денис сел на кровати, потер голову, пытаясь отогнать навязчивые думки. И поймал сам себя на мысли, что никогда не придавал Санькиным ножкам такое значение. Намереваясь их поцеловать, он метнулся к дальней стороне кровати и, предвкушая легкое безумство, бережно приподнял покрывало. Но плоскостопие и маленький размер сделали ступни любимой похожими на косые чурбачки, словно у хоббита.

– Ты чего, Денечка? – пробормотала Александра, проснувшись.

– Ты раскрылась, я укутал ноги, – тут же нашелся Денис и, обняв Саньку, принялся размышлять о своем везении. Когда тебя любят просто так, без всякого расчета и стяжательства.