Цитаты из книги «Пасть», страница 3

Волк – санитар леса, а ликантроп – санитар социума.

... все экологи, режущие бритвами шубы и пикетирующие фабрики, воевать не согласны категорически. Медленно дохнуть им приятнее… А заболев, что характерно, визжат, сучат лапками и требуют лечения – теми же самыми лекарствами, от отходов производства которых столь страдает дорогая их сердцу природа…

... отсутствие прогресса рождает регресс.

Абстрактный гуманизм – страшная штука. Страшная именно своей абстрактностью. Общечеловечностью. Гуманисты с пеной у рта вопят об отмене смертной казни – вообще, всем сразу. А если их дочь изнасилуют и убьют в подъезде, кричат с той же убежденностью: распните! казните! убейте его! он уже не человек! – и при этом остаются гуманистами. Просто этот убийца – не человек, а животное.

Они выпили, не чокаясь лабораторными мензурками (удобная, кстати, тара с делениями – пьешь и видишь, как приближаешься к своей норме).

... ребенок с выжранным уссурийским леопардом лицом – зрелище, заставившее пожалеть, что этих реликтовых тварей осталось на всю российскую тайгу около тридцати особей – Капитан предпочел бы ровное и круглое число ноль, невзирая на все лицемерные стоны «зеленых» экологов и прочих любителей животных, предпочитавших любить крупных хищников из своих безопасных и далеких от леса квартир, не стоявших над растерзанными детскими трупами и не беседовавших с их бившимися в истерике матерями…

Кстати, а где же Саша? Колыванов прошел наверх, в его комнату: кровать разобрана, на столе чехол от плеера и пустой футляр от кассеты. Децл. Звучит как диагноз, подумал Колыванов: децл головного мозга…

Когда знаешь, что искать, – ищется легче.

Подъехал разжившийся лопатой Миша и осторожно намекнул, что рабочий день вообще-то заканчивается.

– Переходим на военное положение. Отпуска, увольнительные и нормированный рабочий день отменяются, – порадовал его Граев. – Завтра договоришься с Екатериной Андреевной о сверхурочных и отгулах. А теперь поехали.

– Куда?

– На кладбище домашних животных. В гости к Стивену Кингу.

Миша ничего не понял.

– Что – это? Он был гермафродитом? Транссексуалом? Бесполым инопланетянином и проболтался последний год на своей тарелке?