Читать книгу: «Срыв стека», страница 2

Кстати, о психологии. Того, что мы подразумеваем под словом «математика», в природе тоже не существует, она является исключительно плодом нашего воображения, основанного на абстрактном мышлении, свойственном человеку. Но к счастью, не у всех оно развито так, как например у Григория Перельмана, и в результате, человечеству приходится верить нам на слово. И тут, как говорится, карта и пошла.»

Таким образом, криптовалюта под названием биткоин – это даже не воздух, это – вакуум, не имеющий никакого отношения ни к криптографии, ни к валюте, ни даже к математике, – резюмировал Александр и рассмеялся. – И неизвестно, узнаем ли мы хоть когда-нибудь, на что на самом деле расходуются эти миллиарды киловатт-часов электроэнергии.

Николай сидел с вытаращенными от удивления глазами, потом, вернувшись, наконец, с небес биткоинов на землю, протянул Александру руку и, широко улыбаясь, сказал:

– Коля. Называй меня просто Колей!

– Саша, – улыбаясь ответил Александр, пожимая протянутую ему руку.

– Мда, жаль, что у меня нет идеи, как использовать миллион компьютеров, – рассмеялся Николай.

– И хорошо, что нет, – к удивлению собеседника произнёс Саша и, увидев, что его слова требуют пояснения, улыбнулся. – Тут вот какая мысль,.. – продолжил он. – Деньги – это власть. Как сказал один из первых Ротшильдов – дайте мне возможность контролировать финансовую систему страны, и мне будет абсолютно плевать, кто в ней пишет законы. К тому же существует и вполне обоснованное предположение о том, что все убитые президенты США лишились своих жизней именно потому, что посягнули на святая святых этой власти – право печатать доллары.

А ведь создатели биткоинов ничем не лучше. Их деньги тоже претендуют на роль глобальной валюты, и, что бы там ни говорили либералы, свободный рынок регулируется не только качеством товара, но и качеством снайперского прицела, и я уверен, что любой, кто только осмелится дыхнуть в спину сильным мира сего и попытается составить конкуренцию доллару, вполне может рассчитывать на ту же незавидную участь.

Однако, как мы видим, этого не происходит, значит, делаем вывод: за криптовалютой стоят не просто глобалисты, а те самые банкиры – главные владельцы мировых денег, то есть те, кто и печатает доллары. Так что, думаю, нам – далеко не президентам, реализовать такую идею тем более никто бы не позволил, – рассмеялся Александр добродушно.

Они, не сговариваясь, одновременно, сделали по глотку уже не обжигающего, но всё ещё горячего и по-прежнему вкусного кофе, запивая тающее во рту пирожное, и, дождавшись конца этой обонятельно-вкусовой паузы, Саша решил, что теперь пришла и его очередь задавать вопросы.

– Коля, – обратился он к владельцу диковинного девайса, собственно и ставшего причиной их знакомства. – Если не секрет, скажи пожалуйста, а для чего тебе такой мощный компьютер? Честно говоря, такое чудо я вижу впервые.

Удовлетворённо облизывая губы и вытирая их салфеткой, Николай довольно улыбнулся и с гордостью заговорил.

– Я архитектор. Занимаюсь проектированием зданий. Могу сказать, что на сегодняшний день уже не осталось тех, кто в ручную строит эпюры поперечных сил и рассчитывает изгибающие моменты балок с защемлённым концом. Сегодня весь сопромат находится в компьютере, вернее, в программах, созданных для проектировки архитектурных сооружений. Это, конечно, не означает, что в институтах перестали изучать эту сложную дисциплину, но они очень упрощают труд, и поверь, освоить работу в такой программе под силу даже ребёнку.

Существует только одна проблема – чтобы работа была комфортной, необходим предельно мощный компьютер. Поясню на примере.

Я ещё застал времена, когда операционные системы были тридцатидвухразрядными. Я прошёл через это, потому не удивляйся, что мне известны такие тонкости, – снова улыбнулся Николай. – Я знаю, что тридцать два разряда – это два в тридцать второй степени адресов ячеек памяти, то есть максимум, к чему может обратиться процессор, это всего лишь четыре гигабайта оперативки. А на моём компьютере в то время было установлено только пятьсот двенадцать мегабайт – восьмая часть от этого объёма.

Мы работали тогда над проектом огромного, двадцатипятиэтажного здания, и представляешь, любое, требующее пересчёта изменение в нём приводило к тому, что компьютер мой уходил в себя и, кипя мозгами, зависал так, не откликаясь ни на что, более чем на четыре часа! Получалось так: ты приходил на работу, делал с утра все возможные изменения, и до обеда мог быть свободен! – он весело рассмеялся. – Но когда в мой компьютер добавили памяти, и её объём составил три гигабайта (не помню, почему, но больше он не видел), пересчёт составил сорок минут! Разница оказалась ошеломляющей.

С тех пор прошло много времени, но я сохранил тот примечательный проект. Он стал для меня как бы эталоном при проверке мощности рабочего инструмента, и скажу тебе – на этом компьютере, – Николай кивнул в сторону своего монстра, – пересчёт и перерисовка трёхмерного макета двадцатипятиэтажного дома занимает всего три секунды! – он снова рассмеялся. – Для работы это очень комфортно! Но есть и ещё кое-что…

Произнеся последние слова, Николай взял мобильный телефон, полистал пальцем страницы экрана, что-то выбрал, что-то тыркнул, и случилось нечто – длинная, противоположная стена комнаты, в которой они находились, начала медленно и бесшумно раздвигаться.

Глава 3

«Так вот что не давало мне покоя! – подумал Александр, с удивлением и восторгом наблюдая за происходящим. – Ну да, конечно. Дом гораздо шире, чем эта комната.»

Но когда стенка полностью исчезла, наступило окончательное прозрение. Они оказались в огромной зале, но теперь не широкой, а длинной, с таким же приятным для восприятия горизонтально замкнутого пространства соотношением сторон. «Да нет же, это не Золотое Сечение, – подумал Саша, – это просто корень квадратный из двух!» Точно так же, как разрезанный поперёк на две равные части лист бумаги формата А3 даёт два листа формата А4, а формат А4 делится пополам на два формата А5, и так далее. И все они геометрически подобны друг другу, потому что у каждого из них длинная сторона равна короткой, умноженной на корень квадратный из двух.

Однако этим дело не ограничилось, и то, что открылось взору потом, было не только не менее удивительным, чем волшебство соотношения сторон, но даже более впечатляющим, чем мощь компьютера! От неожиданности Саша даже привстал.

Посредине присоединившегося пространства, возвысившись широкой ступенькой над уровнем пола примерно сантиметров на тридцать, прямо на его глазах поднялась и распростёрлась большая, серого цвета площадка, в окружении сети датчиков напоминающая ринг. На её ровной поверхности выделялось огромное, метра четыре в диаметре, круглое пятно, тёмное, в кольце тонкой блестящей металлической окантовки, под которую оно уходило.

– Это активный симулятор виртуальной реальности, – с нескрываемой гордостью произнёс Николай, направившись в глубь комнаты. – Подходи, я продемонстрирую тебе его возможности, – сказал он, по пути наклоняясь и беря что-то в руки.

Александр, допивая свой уже практически остывший кофе, сделал ещё один, последний глоток, аккуратно поставил чашку на столик и с интересом последовал за Николаем, который, чёткостью и уверенностью своих действий выдавая выработанную привычку, продолжил давать указания.

– Поднимайся и становись в центре круга, левым плечом ко мне.

Саша шагнул на ступеньку и, поднявшись на неё, прошёл к указанному месту, на ходу разворачиваясь и занимая позицию в озвученном направлении. Вслед за ним поднялся и Николай и стал колдовать вокруг гостя, аккуратно и старательно закрепляя на нём датчики с элементами костюма виртуальной реальности. Затем он протянул Александру массивный шароподобный предмет.

– Держи. Нет, держи вот так, двумя руками. Пока не надевай, наденешь, когда я скажу, – произнёс он и, вернувшись к краю площадки, сошёл вниз со ступеньки и быстрым шагом направился к своему компьютеру.

Это был шлем. Несмотря на размер, очень лёгкий и хорошо сбалансированный по весу относительно отверстия, за края которого он его и держал. Саша заглянул вовнутрь, там было темно, как в чёрной дыре.

«Что-то он слишком хитро улыбался», – подумал Александр, продолжая разглядывать шлем, как вдруг дыра в нём, нет, не засветилась, посветлела, будто свет в него стал проникать снаружи, через стенки. Он повернул голову налево и увидел Николая, быстро шагающего к нему от компьютера. Не дойдя метра три до ступеньки, он остановился и, продолжая улыбаться, сказал:

– Держи голову прямо, смотри вперёд и можешь надевать.

«О! Да он прозрачный! – подумал Саша о шлеме, водрузив его себе на голову. – Странно,.. а с виду и не скажешь…» Комната даже по освещённости совсем не изменилась и выглядела абсолютно так же, как и без шлема, будто тот был создан из тончайшего стекла или вообще из воздуха. Даже оттенки цветов не поменялись, хотя снаружи шлем был безупречно чёрным и казался совершенно светонепроницаемым.

Улыбнувшись своим мыслям, Александр повернул голову к Николаю и очень удивился, когда не обнаружил его в том месте, где тот только что стоял. «Куда это он делся?» – подумал Саша, удивлённо вращая головой и обшаривая глазами внезапно осиротевшую с исчезновением хозяина комнату. Он немного подождал, но ничего не происходило. Он подождал ещё. «Это что, шутка такая?» – спросил он сам себя мысленно, и, повернувшись к тому месту площадки, с которого он на неё взошёл, неуверенно шагнул к её краю.

Сделав шаг, он почувствовал, что площадка под ним слегка опустилась; ещё шаг, и ступенька между её поверхностью и полом и вовсе пропала и стала с ним заподлицо, словно приглашая Сашу к игре в прятки, мол, иди искать.

Между тем Николай действительно исчез, его нигде не было видно. Впрочем, и слышно не было тоже. Александр сошёл с площадки, совершил от неё ещё несколько шагов вперёд и только тут заметил, что дверь из комнаты в коридор настежь открыта. А ведь он точно помнил: в тот момент, когда ставил чашку на стол и направлялся к площадке, она была закрыта. Будучи ещё не совсем уверенным, стоит ли ему покидать помещение в отсутствии хозяина, он робко направился к двери. Выйдя из комнаты и пройдя в коридор, обнаружил, что так же широко распахнута и входная дверь, ведущая во двор дома.

Ни к чему не прикасаясь, Саша быстро, но при этом стараясь не шуметь, прошёл по коридору до конца, к открытой настежь двери, без остановки вышел на крыльцо и, обомлел от неожиданности – то место, где он оставил свою машину, было пусто! Его машина исчезла!

– Что всё это значит? – взволнованно произнёс Александр и, намереваясь сбежать с крыльца, мельком посмотрел себе под ноги. Тут его поджидал ещё один удар.

Посмотрел и замер в ужасе – у него не было ног!

Там где он привык видеть свои ноги, была пустота! Крыльцо было, а ног не было! Машинально Саша опустил голову ещё ниже и обнаружил полное отсутствие собственного тела! Ни рук, ни ног, по ощущениям в наличии были только висевшие в воздухе глаза и в адреналиновом шоке колотившееся в груди сердце.

«Шлем!» – наконец мелькнула здравая мысль! Он тут же схватился за него обеими руками и быстро сорвал его с головы. Однако то, что он увидел, обнажив голову, потрясло его ещё больше. Это было не сравнимым ни с исчезновением машины, ни с отсутствием тела, потому что в тот же вмиг он оказался на площадке, в центре круга – там, откуда и началось его «путешествие» по дому; а рядом, на том же месте, где и находился до своего исчезновения, стоял Николай и громко смеялся, глядя на него.

Приходя в себя от такой телепортации, Саша помотал головой, затем, поняв, что это было, улыбнулся и тоже рассмеялся. Он шагнул навстречу Николаю, да не тут-то было – он почему-то остался на месте. Удивлениям не было конца. Он уже с опаской посмотрел вниз и понял, что круг, в котором он стоял, был ничем иным, как полотном огромной беговой дорожки, вот только двигаться она могла не в одном, а во всех горизонтальных направлениях, и, благодаря системе управления, куда бы ты не ступил, она всегда тебя возвращала назад, и ты всегда оставался в её центре.

– Но почему без тела? – спросил он Николая чуть позже, когда уже выпутался из сети удерживавших его в центре ринга датчиков. – Я тебе честно скажу: если бы не отсутствие ног, я бы ещё долго блуждал в поисках истины, настолько всё реально.

– С телом проблемы, – улыбнулся Николай оправдываясь. – Программа совсем новая, и мне удалось найти и скачать всего лишь одно единственное тело для неё, но, учитывая реалистичность происходящего, я не решился его тебе подсунуть, иначе бы ты точно сошёл с ума. Нет, – поспешил он пояснить, – само по себе тело прекрасное, но оно мало того что обнажённое, так оно ещё и женское! – он снова рассмеялся.

– Мда, суровая шутка, – произнёс Саша, мысленно примеряя на себя такую ситуацию. – При имеющейся достоверности ощущений твои слова вполне могли бы сбыться, – согласился Александр, и тоже засмеялся.

– Да и если бы даже было подходящее тело, всё равно текстур твоей одежды у меня нет, так что ты бы сразу заметил, что у тебя на ногах не твои ботинки. Тут мелочей нет – любая деталь важна.

– А для чего тебе эта штука? Ведь наверняка не только для развлечений? – спросил Саша не без любопытства. Николай улыбнулся.

– Ну ты представь, вот заказал ты мне проект своего будущего дома, и он ещё не построен, а ты уже можешь в нём побывать. Походить по этажам, по комнатам; оценить, как смотрится паркет, выбрать обои, расставить мебель, не побоюсь этого слова, пожить. Ты будешь точно знать, до мелочей, как должен выглядеть твой дом мечты! Клиентам это нравится. Ты же видел, насколько это впечатляет. И уходить не захочется! – рассмеялся Николай.

– Да, впечатляет, – согласился Александр. – Такие качественные текстуры, и так быстро прорисовываются. Графика изумительная, совсем не тормозит.

– К сожалению, не везде. Видеокарта, конечно, мощная, ничего не скажешь, но и у неё, как оказалось, есть достижимый предел. В комнатах с очень большим количеством требующих прорисовки мелочей она всё же не идеальна и местами притормаживает.

– Надо же, какая ж мощь нужна, чтобы создать полностью параллельный мир… Есть у меня, правда, одна мыслишка по поводу графики… – Саша задумчиво улыбнулся.

Так, за обсуждением увиденного и пережитого они провели какое-то время. Затем, подведя итоги, Александр деловито посмотрел на часы и вежливо поспешил откланяться.

– Понимаю, уважаю принципы, – с долей сожаления произнёс Николай и, ещё раз поблагодарив за оказанную помощь, проводил гостя до порога, где, доброжелательно пожав друг другу руки, они и расстались.

Выйдя на крыльцо и узрев свою машину целой и невредимой, Саша не смог сдержать желания посмотреть на свои ноги и, весьма удовлетворившись увиденным, сбегая по ступенькам вниз, не без иронии ухмыльнулся.

Итак, он ехал домой. Мелькали знаки, светофоры. Машина слушалась руля, и двух с половиной литровый V-образный мотор со ста семьюдесятью лошадьми под капотом, подрыкивая выхлопной трубой, пел басом привычную песенку, журча шестью цилиндрами и двадцатью четырьмя клапанами в такт переключения скоростей.

Но Саша ещё не знал, что сегодня своими мыслями, как это бывает в квантовой механике, он случайно перевёл стрелку, и поезд его судьбы уже перешёл на другую, доселе совсем неизвестную никому колею и, постепенно удаляясь от привычного, до блеска заезженного пути, полным ходом шёл туда, где в жизни ещё никто никогда не бывал. И теперь он мчится навстречу невероятным событиям, уже притаившимся и стерегущим его за горизонтом времени из выстроившихся в очередь бесконечного ряда секунд, называемых «будущим». Событий, которые уже не могли не наступить, лишь ждущих своего часа.

Глава 4

Помимо принадлежащего жене ноутбука в локальной сети их домашней лаборатории Александру были видны и доступны ещё три компьютера, стационарных. Иногда, правда, здесь случалось бывать и клиентским машинам, но они тут появлялись с весьма ненавязчивой периодичностью, как правило, в единичных экземплярах, и надолго не задерживаясь, или как говаривал Саша, выражаясь полюбившимся когда-то языком импульсных сигналов, данное событие характеризовалось высокой скважностью. Быть может и поэтому, несмотря на несомненно рабочую обстановку, тут всегда царил порядок, который без натяжки можно было назвать идеальным.

Между тем по техническому оснащению, функциональным возможностям, комфортабельности и эргономике, да и судя по всему тому, что удавалось осуществлять в пределах этих стен, помещение удовлетворяло самым изысканным требованиям, предъявляемым к современным лабораториям такого типа; хотя по домашнему уюту и вложенному в него человеческому теплу оно ничем не уступало остальным комнатам их обычной и вместе с тем не совсем обычной квартиры. Да, с одной стороны, квартира действительно была обыкновенной, находилась на верхнем этаже типового жилого пятиэтажного дома, но состояла она из двух объединённых в одну путём прорубания двери в одной из смежных стен трёхкомнатных квартир, входы в которые располагались на разных лестничных площадках двух соседних подъездов.

В общем, комнат в их скромном жилище хватало, однако, несмотря на изобилие уютных мест, Ирина, так звали жену Александра, любила сиживать в лаборатории рядом с мужем, например как сейчас, с читалкой в руках либо просто, наблюдая за тем, что он делает. Мало того, она всегда была в курсе происходящих событий, легко ориентировалась в рабочей тематике и принимала участие в обсуждениях текущих проблем и задач, с которыми приходилось сталкиваться и решать её мужу, и помогала ему во всём. Её смело можно было назвать соратницей.

Да, людям несведущим это может показаться довольно странным, но ларчик открывался просто. Всё дело в том, что она, как и Саша, своё высшее образование получила ещё в советское время и после окончания Московского энергетического института даже несколько лет, как и её супруг, писала программы на «плюса́х». Однако, уйдя в декретный отпуск, назад уже к работе не вернулась. Да собственно и некуда-то было возвращаться – именно в это время социализм, победивший в отдельно взятой стране, был разрушен, а по-звериному оскалившемуся капитализму лихих девяностых они стали просто не нужны.

Однако как сказал словами Фауста великий Гёте: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой.» И они шли. Да, поначалу было очень нелегко, но постепенно, шаг за шагом, жизнь расставила всех на свои места, и им никто не помешал построить коммунизм в отдельно взятой семье. Признаки коммунизма были налицо – все средства производства принадлежали народу, то есть всем членам их дружной семьи, расслоение общества на антагонистические классы отсутствовало, соответствовал и принцип распределения материальных благ: от каждого по способностям, каждому по потребностям. Остальной же мир воспринимался ими, как агрессивная окружающая среда, как дождь, как ветер, как неизбежная энтропия, которой, пока ты мыслишь и живёшь, нужно просто противостоять.

С тех пор прошло немало лет, сын давно вырос и женился, жил теперь отдельно, своей семьёй. Но на выходные Саше и Ирине дети привозили внучку Юлечку, которой недавно исполнилось четыре годика. И, решив, что пора ребёнка приобщать к грамоте, к дню её рождения Александр написал программку, обучающую чтению и счёту современными методами, а также знакомящую со всем тем, что летит только вперёд: с днями недели, месяцами года и прочими абстрактными образами, формирующими понятие «время», хоть как-то наводя порядок в обширной сфере смутных представлений.

Программа была интерактивной и, благодаря ранее разработанному синтезатору речи, умеющему озвучивать печатные тексты, разговаривала с тем, кто нажимал на кнопки: десять кнопок с цифрами от нуля до девяти или тридцать три кнопки с буквами русского алфавита. Если нажимались по очереди несколько букв подряд, то произносилось всё набранное таким образом слово. А ещё возле каждой буквы была нарисована своя картинка, вроде тех, что были на кубиках с азбукой из его детства. Детям нравятся картинки. Возле кнопки с буквой «А» красовался красным цветом спелой мякоти разрезанный арбуз, рядом с буквой «Э» стояла коричневого дерева резная этажерка, а напротив буквы «Ю» лежала раскрашенная по кругу в цветные полосочки явно алюминиевая старинная юла.

Синтезатор речи был отменный, с шикарными настройками «голосовых связок» и огромным выбором интонаций, но Саша намеренно не стал встраивать его код в обучающую программу, а использовал для интеграции с ней когда-то написанную им утилиту, которую назвал красивым словом «инжектор». Это было очень интересное и красивое решение, и когда Александр его реализовал, у него даже проснулась гордость за содеянное. Дело в том, что изначально это была хакерская разработка, предназначавшаяся для подчинения чужих процессов.

Сегодня любая операционная система уже давным-давно многозадачна и одновременно может управлять выполнением сразу нескольких программ, но менеджер памяти при этом очень строго следит за тем, чтобы задачи не мешали друг другу и не нарушали чужого пространства.

Да, если запустить программу специальным отладчиком, то можно посмотреть буквально по шагам, и как выполняется код, и что происходит внутри программы; а меняя на остановах содержимое регистров процессора или ячеек оперативной памяти, можно даже повлиять на ход и результат её выполнения; но это крайне длительный и трудоёмкий процесс, далеко не всегда приводящий к успеху. А вот изменить поведение программы без отладчика, так сказать, по живому – это нет, этого сделать не получится, менеджер памяти этого не допустит.

Написанный же Сашей инжектор позволял в обход запретам внедриться в любой запущенный в системе процесс и соединить его с другим процессом, делая как бы из двух задач одну. Фишка заключалась в том, что если первый процесс был чужим, а второй – своим, то общий процесс становился тоже своим и уже полностью Александру подконтрольным.

В итоге, теперь по выходным внучка изучала алфавит и заставляла компьютер говорить и играть словами с помощью вот такой забавной программы с хакерской начинкой.

Все три стационарных компьютера размещались на длинном, во всю стену, широком столе, создавая на нём три удобных рабочих места, каждое из которых было оснащено не только своим креслом, но и мощным автономным блоком бесперебойного питания. Сервер – первый из них, практически никогда не выключался. Ему не нужны были ни мышка, ни клавиатура, ни даже монитор. С ним работали исключительно по сети. Второй компьютер был мощным рабочим инструментом, с обширной периферией – от факс-модема и принтера до двух двадцатичетырёхдюймовых мониторов, и отношение к нему было не менее обходительное, нежели к серверу.

Третий же компьютер – экспериментальный, тоже достаточно мощный, но стоял всегда с открытой относительно сидящего перед ним человеком левой стенкой и торчащими наружу проводами, с целым набором загрузочных дисков внутри, как говорится, на любой вкус и цвет, всегда готовый к изменению конфигурации как в железе, так и в программном обеспечении. Его-то Саша и выбрал сегодня для исследования вируса, найденного вчера у Николая.

Когда кто-нибудь спрашивал Александра, что такое дизассемблер, он отвечал так: «Это мощнейший инструмент, позволяющий нолики и единички, из которых состоит программа, превратить обратно в мысли человека, написавшего её.» Потом, правда, добавлял, что для этого ещё всего лишь требовалось знание специального языка, на котором эти мысли были записаны. Если вершиной овладения иностранным языком является способность думать на нём, то Саша в такие минуты думал на языке ассемблера, и только что дизассемблированный вирус предстал пред ним открытой книгой.

Первые же строки её поведали Александру о том, что программа, как раб лампы, слушается и повинуется хозяину, сотворившему её. Готовая на всё, она, как минимум, раз в сутки обращалась к своему повелителю и спрашивала его: «Что прикажешь, Владыка?» А приказать, как оказалось, он мог немало. Перезагрузить или выключить компьютер – это было для неё самое тривиальное. Он запросто мог приказать ей сделать и переслать снимок экрана, отправить список запущенных процессов, но самое ценное – он мог заставить её скачать новую версию самой себя и обновиться, тем самым придавая ей любые новые свойства, какие только могут прийти в голову разработчику. То есть имелась в наличии полноценная обратная связь, позволявшая и экспериментировать, и находить ошибки в вирусном коде, и весьма оперативно исправлять их.

«Мда… Солидно! Ничего не скажешь», – подумал Александр, на всякий случай уже отключая компьютер от локальной сети и готовясь к первому запуску и тестированию вируса. – «Но чем же ты так грузила процессор видеокарты?!» – продолжил он свою мысль, запуская отладчик программ, чтобы наконец выяснить это и добраться до истины, предварительно расставив капканы и настроив критические точки остано́ва, которые сработают при наступлении любых подозрительных событий, как то: попытка выйти в сеть, обращение к жёсткому диску, к видеокарте и тому подобные важные с точки зрения исследователя действия.

Однако далее случилось то, чего Александр, даже с его богатым исследовательским опытом, ну никак не ожидал. Отладчик запустился, но загруженная в него программа вируса тут же вылетела, оповестив систему о нормальном завершении своей работы! «Что это?!» – только и отозвалось эхом по всем нейронам в Сашином мозгу… Он помотал в недоумении головой и снова, как обезьянка, которую научили нажимать на кнопку за банан, запустил отладчик. Но чуда не случилось, и результат, увы, был тот же. Александр, опешив от неожиданности, несколько секунд очумело смотрел на экран монитора, не понимая, что происходит.

Впрочем, в замешательстве он пребывал недолго и нужное решение принял быстро. Ему ничего не оставалось, как установить метку «останов» в самом начале вирусного кода и запустить отладчик сразу же в пошаговом режиме с первой же строки. Он опять нажал на кнопку старт. Вирус загрузился в память и уже готов был выполнить свою первую команду, когда как Александр, вдруг сообразив в чём дело, не поверил своим глазам! Он и сам не раз и не два писал такие проверки, чтобы избежать повторного запуска своих программ. Похоже, разработчик вируса думал так же, и этой командой вирусная программа проверяла среди запущенных процессов наличие самоё себя, и вот беда – ответ был положительным!

От удивления Саша потерял дар речи, потому как это означало не только то, что вирус в его компьютере почему-то был уже запущен, а то, что его компьютер был им заражён! Ничем другим объяснить случившееся было нельзя, и тем не менее пока что это были лишь подозрения. Дабы убедиться в их истинности либо опровергнуть оные Александр быстро залез в файловую систему и открыл ту папку, в которой был обнаружен вирус у Николая, и действительно, там находился файл с таким же именем! Мало того, он был более свежей версии, нежели найденный вчера! Получалось, он был сегодняшний, и, стало быть, обновился ещё загодя до того, как был скопирован с сервера.

– Ничего себе! – буркнул Саша себе под нос и, быстро соображая, пересел в кресло к своему основному компьютеру. Несколько молниеносных движений мышкой, поиск известного файла, и… – Ну это уже наглость! – теперь уже громко возмутился Александр. Его основной компьютер тоже был заражён.

– Что случилось, милый? – спросила Ирина, откладывая в сторону электронную книгу. Она читала Германа Гессе, его роман «Игра в бисер», за который в том числе в 1946 году его автор был удостоен Нобелевской премии по литературе. Нет, читала она это произведение не из особой любви к жанру философического сюрреализма; просто очень хотелось знать, за что же всё-таки дают писателям премии имени Альфреда Нобеля.

– Погоди секунду, – попросил Саша и тут же быстро проверил на наличие вируса и сервер. Тот был чист. – Ну, хоть что-то, – произнёс он с долей значительного облегчения (на сервере хранились резервные копии всего, чего только можно, даже содержимого мобильников, он был их домашним облаком), и только после этого повернулся к Ирине и поведал ей подробности произошедшего.

Они не без интереса обсудили сложившуюся ситуацию, и вскоре Саша продолжил исследования уже с азартом внезапно взявшей след охотничьей собаки. Диагностирование ноутбука показало, что компьютер жены, увы, не стал исключением и тоже оказался во власти охватившей их локальную сеть пандемии. И всё же, каким бы странным и неожиданным это ни выглядело, удивляло другое. Удивляло то, что и его компьютеры, и Иринин, в отличие от компьютера Николая вовсе не шумели, и ликвидация зловредного процесса на слух оказалась совершенно незаметной.

Александр снова пересел за свой экспериментальный компьютер. Убив наконец вирус и тут, скопировал его в рабочую папку, изменив при этом название файла так, чтобы не спутать его с файлом старой версии. После этого, уже зная тонкости вирусного кода, быстро, всего в два прохода, дизассемблировал и его. Это дало возможность сравнивать исходные тексты новой и старой версий вируса. И вот уже и Ирина в помощь Александру тоже погрузилась мыслями в код программы на своём ноутбуке.

Было удивительно, но в результате сравнения полученных исходников обнаружилось, что изменения касались одного единственного участка, изучив который, стало понятным и его назначение. В этом месте программа получала информацию о видеокарте, а это было уже интересно. Александр тут же скопировал на сервер новую версию вируса и, недолго размышляя, позвонил Николаю.

– Привет, Саша, слушаю тебя внимательно, – раздалось в телефонной трубке сразу после третьего гудка.

«Три гудка – это норма, это в самый раз!» – подумал Александр, а вслух продолжил:

– Привет, Коля, ты дома? – без особых церемоний задал он интересующий его вопрос.

– Да, я дома, чем могу служить? – послышался дружелюбный и весёлый голос Николая. После вчерашнего успешного решения проблемы и приятного знакомства с Александром у него было прекрасное настроение.

– Коля, я в данный момент исследую твой вирус, и мне нужно кое-что проверить. Скажи пожалуйста, я не сильно тебя напрягу, если попрошу у тебя разрешения зайти на твой компьютер удалённо?

– Да без проблем, – ответил Николай. – Говори, что от меня требуется, и что я должен для этого сделать.

Не кладя трубку и оставаясь на связи, через несколько минут Александр уже запускал на компьютере Николая новую версию вируса. Затем Саша проверил нагрузку на видеокарту. Потом ещё раз, и ещё. Он оказался прав. Его догадка полностью подтвердилась. Обновление вируса касалось именно этой, практически совсем новой модели видеокарты. Теперь все тысячи ядер её видеопроцессора работали в совершенно щадящем режиме, и вентиляторы не шумели. Стало до безобразия очевидным – если бы вчера он не поехал к Николаю, то сегодня вчерашняя проблема решилась бы сама собой, и о существовании вируса уже бы никто никогда не узнал – ни Саша, ни тем более Николай.