Читать книгу: «Размышления о былом. Книга вторая», страница 2

Что двух дочерей она родила, а ему хотелось сына?

Или от ранней смерти девочек еще сердце нестерпимо ныло?

Но от холодных взглядов мужа она глаза свои не отводила,

С любовью на него смотрела, боль душевную в себе носила.

Не будучи от рождения русской по крови́,

России признавалась всегда она в любви.

Уехать в Англию предложено ей было,

Когда Наполеон России объявил войну.

Ответ Елизаветы был мужественен на диво:

«Я русская и с русскими погибну».

Императорский двор всегда ее за это обожал.

И лишь Мария Федоровна не любила свою невестку.

Вдовствующую императрицу «чугунною» народ прозвал.

Их нелюбовь друг к другу была всем известна.

Когда мать Александра решила помешать

Своему сыну императором России стать

И монаршею короною самой обладать,

Елизавета решила бой своей свекрови дать.

«Мадам! Россия устала от власти жирной немки.

Дайте ей порадоваться молодому новому царю!» –

Услышала она резкие слова своей невестки.

А свекровь: «Уступаю, но этого тебе я не прощу!»

Александра любовные на стороне романы

Все более супругов друг от друга отдаляли.

Княжна Нарышкина в любовницах 15 лет была.

Весь двор об этом знал, да и Елизавета знала,

Но всегда покорно его похождения прощала,

А позже при дворе узнали, она ему тоже изменяла!

К концу жизни император Александр

От бремени правления страной устал.

Период пессимизма и апатии у него настал,

И об отречении от престола поговаривать он стал.

Но с супругой отношения теплее стали.

Любовь и преданность ее он наконец-то оценил.

На лечение в Таганрог жену отправил,

А перед этим поехать сам туда решил.

Роковой для Александра стала та поездка в Таганрог.

В один осенний день он простыл и занемог.

И, не дожив до сорок восьмого дня рождения своего,

Император умер – внезапно смерть настигла там его.

И вскоре прах его был доставлено в Петропавловский собор,

Где в усыпальнице династии Романовых был захоронен он.

После Александра I Романовых еще четыре

Великих князя Императорами России стали,

И титулы Великих Князей Финляндии

Им по наследству от Александра I достались.

3. На новом месте. Первое знакомство со школой

Здесь хочу прервать свой экскурс я

В те исторически седые времена

И вернуться на остановку Лесогорского села,

Где по приезду вышла наша вся семья.

Солнце ярко светит, голубые небеса.

Морозец, снег искринками блестит

И, отражаясь радугой, «щекочет» мне глаза.

А с остановки, где мы стоим, открыт

Окрест села прекрасный вид.

Дорога вниз ведет, к реке, по склону.

Мост. От дороги – тропка, и, наконец,

К какому-то подошли мы дому.

«Здесь будем жить!» – сказал отец.

Остановились с любопытством перед ним.

Одноэтажный, серый, из дерева построен был.

В нем, видимо, давно никто не жил.

Отец замок и дверь с трудом открыл.

Замерзли все. Семьей скорее в дом.

Веранда, кухня, большая комната одна.

А в комнате ‑ кровати две и стол.

Печь у стены. Уже давно не топлена она.

Поставив чемодан, отец бегом во двор.

А в дом вернулся он, неся охапку дров.

Разжечь огонь в печи не сразу удалось ему,

То пламя появлялось, то исчезало вновь.

И вдруг – огонь, но комната была уж вся в дыму.

Мы с Юркой кирпича и досок в кухню наносили

И там из них скамейки быстро смастерили.

Достав из сумки скатерть, мама стол накрыла,

И всей семьей поели то, что было.

Я спать на матрас, соломою набитый, лег.

Благо, по соседству находился целый стог.

Отец два мешка ее принес, и я ему нести помог.

Но от холода в квартире долго я заснуть мог.

Проснулись всей семьей мы рано.

От холода голова моя еще под одеялом.

Но слышу в кухне голос мамы,

А также папы – он разжигает печку рядом.

Но вот появилась сперва моя одна,

Затем братьев вторая и третья голова.

У всех от холода пар теплый изо рта.

Ух, как не хочется, но и нам вставать пора.

Опустил сперва одну, затем вторую ногу

На пол. Какой холодный оказался он!

Ночь прошла ‑ не замерзли, слава Богу!

Ноги – в сапоги, надел шапку и пальто, и на улицу бегом.

А здесь от за ночь выпавшего снега белым-бело.

В глаза ударил солнца яркий свет.

На деревьях иней, и все подходы к дому замело.

И мной от дома до дороги проложен первый след.

Выйдя на дорогу, посмотрел окрест:

Вдоль нее ‑ дома. Считаю – только два.

И повсюду, что есть взору – горы, лес.

А внизу течет Вуокса, нам знакомая река.

Между заснеженными берегами, черной кажется она.

Но долго на дороге я стоять не смог.

Почувствовал: мороз и ноги уж достал.

Набилось снега много в один, да и в другой сапог.

Лег на спину и вытряхивать его оттуда стал.

Но глубоко забился снег и там застрял.

Встав на ноги, два сапога, пыхтя, я снял.

Снег высыпался, когда их друг о друга постучал.

А сам же на ледяной дороге я босиком стоял.

Поднял глаза – у соседнего дома, что напротив,

Закутанная во все теплое девочка стоит

И на меня удивленно карими глазами смотрит.

Примерно моего возраста она была на вид.

А я почувствовал себя героем.

Босым на снегу постояв еще немного,

В сапоги засунул ноги и с поднятой головой

Медленной походкой пошел к себе домой.

А к вечеру расплаты час настал:

Ломота в теле и температуры жар.

А позже появилась головная боль,

А на теле сыпь. Оказалось – корь.

Две недели пролежав в постели,

В новую школу с отцом иду я в первый раз.

Спуск к реке, мост, подъем – и мы у цели.

Волнение у входа: какая школа, каков он здесь – 4-й класс?

Остановились у входа передохнуть на пять минут.

Портсигар отец достал и папиросу закурил.

Мимо дети пробегают, неспешно взрослые идут.

С любопытством смотрим мы на них –

Их взгляд на нас такой же был.

Запоздавший в школу пробежал пацан.

Звонок последний, перед школой никого уж нет.

Отец папиросу затушил: идти пора и нам.

Второй этаж – и директора перед нами кабинет.

Постучали в дверь. «Войдите», – слышим мы в ответ.

С отцом – через порог. Стол у окна стоит.

От люстры в кабинете яркий свет.

За столом женщина сидит, лет за 40 ей на вид.

«Здравствуйте! Я директор школы, – нам говорит она, –

Моисеевы? Проходите и садитесь. Я слышала о вас.

Зачислить Вашего ребенка в школу команда мной дана.

Пропустил уроков Виктор много, но принят он в 4-й класс.

Ну, а теперь пойдем, познакомлю с классом я тебя».

Остановились мы у двери с синею табличкой «4 А».

Все дети встали, когда директриса в класс вошла.

«Знакомьтесь: Моисеев Виктор», – сказала всем она.

А учитель в классе: «Садись, твоя парта справа, у окна.

В учебе он отстал, но это не его вина.

У вас отличница есть в классе – Русова Екатерина,

Надеюсь, что догнать в учебе поможет Виктору она».

Директор к выходу – опять все встали.

Русский язык там первый был урок.

Диктант об осени писали.

Закончили писать, и прозвенел звонок.

Для всех я незнакомец. Обступила ребятня:

«Это ты стоял с босыми на снегу ногами?

На Заречной ты живешь?» – и понял я,

Когда увидел ту девочку с карими глазами,

От кого такая их осведомленность про меня.

А следом девочка подошла одна,

На голову выше показалась мне она:

«В учебе я помогать тебе должна.

Ты согласен?» И мой ответ: «Конечно, да!»

Затем другая подошла с улыбкой милой,

Постояла рядом и ничего мне не сказала.

Позже я узнал, что это Ярославцева Людмила,

И что без отца она росла, а директор школы – ее мама.

Подошли два пацана, и еще один бежит,

Поочередно представляться стали:

«Торбеев Миша. Хрусталев Леонид.

Улитин Юра», – и все поочередно мне руку жали.

В сторонке, у окна, стояла та девочка одна.

Мне показалось, лицо ее в смущеньи было.

Я подошел, спросил: «Как звать тебя?» Она

Промолвила в ответ: «Семенова Карина.

Прошу не обижайся на меня».

«Какая может быть обида?!» ‑ ответил я.

По окончании уроков – мы с ней уже друзья,

Ведь соседи мы, и долго обижаться нам нельзя.

Из школы возвращались вместе уж домой,

Остановились на мосту. Внизу – бурлящая вода.

Вниз по теченью – острова: один, другой.

Таким, какой сейчас, сей мост был не всегда.

Ажурный и красивый – был взорван он,

Когда в 41-м здесь с финнами началась война,

Чтоб перед наступающим врагом образовать заслон,

Его бомбить была команда отдана,

И построен снова мост, когда закончилась она…

Но не могли стоять на том мосту мы долго:

Дул сильный ветер и крепчал мороз.

Замерзли крепко. И бегом с Кариною до дома,

И к печке – греть скорее руки, щеки, нос.

Отогрелся. Покормила мама. И за уроки сел.

Стихотворение наполовину выучил, а дальше – лень.

Глаза слипаются, зевота – и быстренько в постель.

Так прошел мой первый в Лесогорской школе день.

И побежали дни друг за другом чередою.

С утра в школу шел один или с Семеновой Кариной.

А вечером – зубрежка новых и пропущенных уроков мною.

Догнать в учебе мне помогала Русова Екатерина.

Благодаря ей закончил я 4-й класс, не скрою,

И по истеченьи многих лет ей говорю: «Спасибо!»

4. Переезд на Генераторную улицу. Новые знакомые

Полгода в квартире на Заречной улице мы жили,

Но теснота и холод в ней родителей искать другую побудили.

К районному начальству через день они ходили

И, наконец-то, в другом доме жилье мы получили.

Он двухэтажный был, и три семьи уже в нем жило,

Всего же в доме том квартир четыре было.

В красивом месте находился этот дом.

И также финнами был ранее построен он.

К дому подошли, поднялись на второй этаж.

Два входа с коридора. Правый, говорят, что наш.

Открыли двери, всей семьей вошли туда.

Кухня и три светлых комнаты – вот это да!

Первую комнату, не долго думая, мне отдали –

Учить уроки чтобы дети не мешали.

Вторую комнату отдали братьям младшим.

«А самая большая, – молвил папа, – будет наша».

Все довольны. Я до восторга рад.

Открыл окно – смотрю: прекрасный вид!

Вблизи – сирень, а вдоль тропки – елей, сосен ряд.

И аромат деревьев мою комнату заполнил вмиг.

Направо – желтый, на скале стоящий, дом –

На меня смотрел двумя глазами окон он,

Перед ним – поляна, огород и куст огромный белых роз,

И вдали уходящая дорога – в междурядье сосен и берез.

А слева – крутой спуск к реке по полю.

Среди него лесок, как островок, стоит.

Быстрее захотелось мне туда, на волю,

Заманчиво где серебром вода блестит.

Вниз по ступенькам и далее по склону я бегом.

От желтых одуванчиков и зелени травы в глазах рябит.

И вот я у реки. А вдоль нее – кусты черемухи, повсюду бурелом.

И сладкий аромат белокипенных цветов над речкою парит.

Испокон веков, с седых времен, всегда

Местом притяжения людей была вода.

Старались поселиться там, где были озеро, река.

И у Лесогорского села похожая судьба.

Вуокса в былые времена судоходною была.

Течет до Ладоги, а затем – Нева,

Несет свои воды в Балтику она,

Где встречает ее с моря набежавшая волна.

По водному пути на лодках и в челнах

Везли товар из стран Европы или наоборот – туда,

А также воинствующая рать, бывало иногда,

Плыла, чтоб земли завоевывать в чужих краях.

Стою на берегу, у ног моих – в потоке быстрая река.

Вблизи ручей впадает с кристально чистою водой:

По темному оврагу между сосен и елей бежит журча.

А где-то в кронах, наверху, щебечут птицы надо мной.

Позднее, играя с пацанами, да и просто так бывало,

Облазил я овраг тот вдоль и поперек.

Узнал, откуда сей ручей берет начало,

И где какое дерево стоит, а где остался лишь пенек.

А почему в ручье чиста и холодна вода,

Когда к его истоку добрался, узнал тогда:

С подземного ключа берет ручей начало,

А ближе к устью – еще и два в него впадало.

Один из тех ключей был на пути мне в школу.

И находился недалеко от дома – перейти лишь поле.

Часто, особенно в жару, пил из него я ледяную воду

И по просьбе мамы приносил домой в ведре или в бидоне.

А где поблизости течет река –

Там детвора уж загорает, плавает с утра.

И у родителей спросясь, а чаще втихаря,

К реке стремглав бежал и я.

Свободный от школьных и домашних дел,

Стараясь не разбудить родных, уходил по утренней заре,

И через пять минут у ней я с удочкой на берегу сидел.

Глядел на поплавок – ждал клева щук, плотвы и окуней.

Но солнце выше, выше все – становится теплей.

И пенится у берега уж ребятнею взбитая вода.

А выйдя из реки – все на обжигающий песок скорей

Отогреваться: вода и в зной, как осенью, прозрачно-холодна.

А возвращался я, когда темно и спать пора уж мне.

Босой, дрожа от холода, бежал домой я по росе.

Там ждала меня мама и ужин уж остывший на столе.

И в нашем доме долго свет еще горел в окне.

Пожурив меня, что поздно возвращаться стал,

Перекрестив, отпускала меня мама: уж я зевал.

А я – бегом в летний домик, что в саду стоял,

Или на пахнущий травами полевыми сеновал.

Но лежа уж в постели, бывало, долго я не спал.

Включив фонарик, при его тусклом свете

Полюбившуюся мне книгу завороженно читал

И, уж под утро, когда светало – на рассвете,

Незаметно, сном молодецким засыпал.

В один из тихих летних вечеров

Засиделся я с мамой за столом,

Мы беседовали с ней о том о сем,

И разговор зашел о крае, где мы сейчас живем.

А начался он с того, что маме я сказал:

«Вчера на железнодорожный бегал я вокзал,

И показался он уж очень старым мне». –

«Дорогу и вокзал строили еще при батюшке-царе,

Но при каком из них, не помню я», – был ее ответ.

И на это пролил мне свет, много позже, интернет:

Промышленность стала развиваться в тех краях

При последних династии Романовых царях.

И железнодорожная магистраль туда пошла.

Они ведь были и Финляндии Великие Князья…