Читать книгу: «Эпифаня открывает двери», страница 14

Глава 19 Верхом на ките

Эпифаня редко вникала в суть происходящего. Ненаблюдательной ее при этом назвать нельзя – она все схватывала, все рассматривала и все анализировала, как и любой другой любопытный ребенок. Вот только интерпретировала все по-своему. Например, капустный суп по четвергам она запросто могла принять за знак свыше, эдакий сигнал от садовых духов, что, дескать, пора этих самых духов спасать.

Но вот все завертелось, как кофе в кофемолке. Дверь, открыватель, ключ, книга, мэр, профессор, гадалка, бомба. Эпи, даже немного испугалась количеству совпадений в ее жизни. Испугалась, но виду не подала. Просто попыталась выглядеть восхищенной.

– Столько совпадений! – Напряженно выдыхала она. – Это и есть предназначение?

–Нет. – Качала головой Нимфия. – Это все случайности.

– Но случайности просто так не случаются? – В голосе Эпи появлялась капля надежды. Все это время она каждый раз ожидала, что ее назовут избранной, или что-то в этом роде.

– Не случаются. – Соглашалась гадалка. – Но случайности случаются не просто так только тогда, когда их кто-то подстраивает. И хитрость в том, что каждый раз кто-то что-то да подстраивает, даже нехотя этого.

– И кто подстроил все это? – удивлялась девочка. – Все то, что со мной происходит это же неспроста?

– Кто подстроил, кто подстроил? – Гадалка нервно мешала колоду карт. – Кто может подстроить события, захватившие весь город?

Эпи оставалось только вопросительно глядеть, качать головой и строить теории.

– Может, вы? – предполагала она.

Гадалка только улыбалась. Не глядя на колоду своим единственным глазом, она достала оттуда карту, которую протянула Эпи.

Та осторожно принимала карту: на ней изображалась она сама! Маленькая, рыжая, неумытая, в мятой старой рубашке и шортах, с поясной сумкой, немного карикатурным лицом. И верхом на странном существе.

– Эти карты, – догадывалась Эпифаня, – они же волшебные?

Гадалка пожимала плечами и вопросительно смотрела на Фаню.

– То есть, это одно из этих «сокровищ»? Редкие предметы с редкими свойствами? Как дверь?

– Ну, не совсем как дверь – соглашалась Нимфия. – Но да. Институт Исследований называет эти предметы – Объектами.

– Как они работают? Почему? Откуда? – Эпи бомбила Нимфию вопросами.

– Множество Вероятностей, множество чудес кругом. – Хитро щурясь, объясняла Нимфия. – Не пытайся понять, как это устроено, просто прими, что оно такое есть и все.

Эпи снова с интересом смотрела на карту. Ей еще столько хотелось спросить. Но бомба пищала все громче и громче, а значит надо собираться и идти.

Теперь Эпи шла к пирсу. Здесь, в портовом районе, все тонуло в тумане. Старые почерневшие от соленого ветра стены домов и разорванные паруса погрузившихся в воду яхт, сейчас смотрелись стаей призраков. Мертвенная тишина нарушалась только громкими вздохами прибоя. Ступив на пропитанные морской водой доски, Эпи неуверенно потянулась в карман. И вот в ее ладони появилась хрустальная бусина маятника.

Перед тем, как покинуть башню из дверей Эпи задала весьма актуальный вопрос:

– А этот корабль. Как его призвать?

– Он обманчив. – Ухмылялась Нимфия. – Ложь в плоти. Найти его поможет только абсолютная правда.

И тогда Эпи догадалась. Она вспомнила рассказ Открывателя, о том, из чего он сконструировал правдонарик. И тогда она показывала гадалке Маятник.

– Это же ваше? Точно ваше! Вы отдали его Ховину, верно?

– Продолжай! – Складывая ладони лодочкой, протягивала Нимфия.

– Я так понимаю, это хрусталик глаза какого-то там правдовидящего тигра?

– Откуда ты это узнала? – Единственный здоровый глаз Нимфии удивленно дрогнул.

– Кое-кто рассказал. – Неуверенно отвечала Эпифаня.

– Интересно. – С нескрываемым любопытством сама себе бормотала Нимфия.

И вот теперь хрусталик глаза тигра, который способен видеть абсолютную правду, блестел в промокшем воздухе портового района. Эпи взглянула сквозь него на завитки тумана, встающие над заливом, и вздрогнула от удивления: туман обращался диковинными башнями, древними храмами, диковинными зверьми. Все эти образы она уже видела! И ни где-нибудь, а прямо в своей голове! Все это она представляла себе, когда читала свои любимые книги. И эти древние пирамиды, и витые, как рог нарвала колонны. И увиденные сквозь хрустальную бусину образы жили. В городах зажигались вечерние огни, герои сражались с драконами, сотни тысяч воинов бежали друг на друга в кровавейших из сражений. Чем дольше Эпи смотрела на все это, тем реальнее выглядели эти картины. Очень скоро они обретали очертания Ихса. Вот-вот и водная рябь обратиться знакомыми мостовыми.

Тогда Эпи бросила маятник в воду. Он скрылся в черной глубине.

Больше не стало замысловатых образов и фигур. Только шум прибоя и отдаленный звон портового колокола, раскачиваемого ветром. Мгновение, еще мгновение. Эпи занервничала – неужели она сделала что-то не так? Выбросила ценный предмет просто так, и никакой корабль не приплывет, никто не поможет ей добраться до здания Института вовремя, и дверь все-таки откроется?

Она сглотнула, чувствуя неприятный холодок на коже лба.

Но тут по заливу пробежало еле заметное мерцание. Раздался протяжный утробный вой. Он был тихим, но с каждым разом звучал все громче и громче. И вот из-под воды вынырнуло что-то длинное и острое. Эпи приняла это за мачту, ведь на ней даже различались обрывки паруса! Вот-вот и покажутся белые трубы парохода. Но очень скоро за «мачтой» на поверхности моря появилась большая белая голова, плавники и огромное туловище. Ну, конечно же! Это же рог морского единорога. Или огромного кита?

Существо гигантское! Чуть ли не на половину залива. И вот оно двинулось к пирсу, угрожая снести его своим массивным телом. Эпи дрогнула, готовая бежать со всех ног. Ее сердце ойкнуло, глаза расширились, а челюсть отвалилась. Но, собрав все свое мужество, она заставила себя стоять на месте.

Когда же гигантский рогатый кит подплыл вплотную к самому пирсу, он оказался не таким уж и большим – всего лишь размером с крупного перекормленного дельфина.

– Доброе утро. – Вдруг сказал он. – Я – Глюкокит. А вы, наверное, Эпифаня?

Эпи с трудом вернула челюсть на место. За пару секунд неловкой паузы она не смогла сказать ничего лучше, чем:

– Вообще-то сейчас вечер.

То, что кит говорящий – ее не сильно удивило. Она уже встречала говорящие камни, ходячие тени и самоотверженных чиновников. Удивляло то, как именно кит говорит. Он не шевелил губами, да и вообще не издавал никаких членораздельных звуков кроме протяжного космического гула. Слова возникали прямо у Эпифани в голове. Второе, что поразило Фаню – то, что кит знает ее имя. Это уже второе существо, которое ее узнавало, хотя до этого они не встречались.

– Утро. Вечер. Все это лишь причуда восприятия. – Пропел глюкокит. – Вся реальность во всех остальных реальностях это лишь набор взглядов на эту самую реальность.

Он легонько крутанул своим жемчужно-белым рогом, и мир вокруг Эпи перевернулся. В буквальном смысле. Горизонт, небо, пирс под ногами, стены домов за спиной. Все это резко поменялось местами. И теперь солнце висело на востоке, а запад попал во власть тени.

Эпи сглотнула. Почему-то сейчас она вспоминала безумные бредни старого помятого ученого Лена, о том, что все вокруг нее (и она сама) иллюзия.

– Видишь ли. – пояснил глюкокит с радостным свистом и потрескиванием. – Твоя реальность, это то, что ты видишь и то, что воспринимаешь. А я реальность никак не воспринимаю. Поэтому я глюкокит, а ты Эпифаня.

Эпи, даже немножко обиделась, а глюкокит рассмеялся по-дельфиньи.

– Прости. – Извинился кит. – У меня аллергия на детские обиды.

–Ладно, прощу – буркнула Эпи. – Только расскажи, откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Я же глюкокит – как глупой ученице объяснил кит. – Я ныряю в будущем, выныриваю в прошлом, я прохожу сквозь все возможные горизонты! Конечно же, я о тебе где-то слышал. Или читал? Вообще ты стоишь в центре, а в этом месте все вокруг этого центра вращается. Вся история закручивается здесь в большущую спираль! Вот если бы ты вращалась вместе с этой спиралью, то знала бы о себе чуточку больше, чем остальные. Со стороны, знаешь ли, виднее лучше.

Он задумался, а потом снова рассмеялся.

–П рости, у меня еще и аллергия на правду. – Пояснил он, шмыгая дыхалом на лбу. – Зачем ты ей разбрасываешься, кстати?

– Мне нужен был транспорт. – Задумчиво выдала Эпи. – Быстрый и совершенный. Я думала, что ты – это белый пароход

– Вот такой? – напел кит и вдруг обратился огромным пароходом с гребными колесами и несколькими рядами иллюминаторов.

– Так значит, ты и есть этот корабль? – Обрадовалась Эпифаня. – То есть ты и есть транспорт?

– Я иногда помогаю особым существам преодолевать разные границы. Между мирами и между временами.

–А разве во времени путешествовать нельзя? – Удивилась Эпи. – Нимфия говорит, что нельзя, потому что оно еще не настало, а один мой друг просто отрицает это.

– Ну, в самом времени путешествовать действительно нельзя. Точнее можно замереть и оно само тебя принесет куда надо. А путешествовать между разными временами – запросто.

Эпи поняла, что ничего не поняла. Вся эта штука и пространством временем и прочими загадками мироздания – не для нее. Настал короткий момент тишины во время которого кит обратно стал китом.

– Ну, так чего вызывала? – недовольно простонал он.

– Мне нужно попасть кое-куда. – Эпи хитро покосилась на восточный горизонт (или теперь он стал западным?).

– Конечно! – Воскликнул глюкокит, радостно шлепая плавниками по воде. – За отдельную плату я домчу тебя до мира-трубы, бескрайних воздушных просторов, где ветра поют арии холоду и небу, мы можем попасть в Сердце Мира, в это время года оно особо ритмично стучит!

– Все это звучит красиво, но мне надо стать героем! – вытянулась Эпифаня.

– Героем? – Глюкокит удивленно пошевелил перепончатыми бровями. – В какой из вселенных?

– Ни в какой. То есть – в этой самой.

– Это не так интересно. Почти не интересно. – Разочаровано вздохнул кит. – Мы глюкокиты плаваем меж миров, используя только наше воображение, Попадаем в невообразимые места! А что, скажи мне на милость, в этом мире невообразимого?

– Мне некогда чудесами любоваться. – Разозлилась Эпи. – Тут бомба и мне ее надо остановить!

– Бомба, говоришь? – глюкокит испугано посмотрел за плечо Эпифани. – А почему тогда у тебя сердце не бьется птахой?

– Наверное, потому что я не боюсь? – Призадумалась Эпи. – Нимфия сказала, что бомба не взорвется!

– Ну, раз она сказала – значит, не взорвется! – Обрадовался кит, делая жест плавником, будто смахивая пот. – Так, а причем тут героизм?

– Я больше чем уверена, что бомбу отключу я! А еще я не дам Двери открыться!

Кит вопросительно поглядел на Эпифаню и та объяснила.

– Гадалка сказал, что должна открыться одна очень особая Дверь, а там Конец Времени, или что-то такое. Звучало жутковато.

– То есть она сказала, что бомба не взорвется, а Дверь откроется? И что именно ты отключишь бомбу?

– Ну, не то, что я именно, но я так думаю, что точно знаю, как ее отключить! Там есть пульт.

– Хм. – Нахмурился кит. – То есть ты собираешься исполнить пророчество? Отключить бомбу?

– Ну, да. – Смело подтвердила Фаня.

– Но если ты отключишь бомбу, сбудется вторая часть пророчества? Откроется дверь?

– Нет, не откроется! Этого я не допущу! – Громко и пафосно, как настоящий герой ответила Эпи.

– Так нельзя! – возмутился глюкокит и возмущенно захлопал плавниками. – Пророчество либо исполняется полностью, либо не исполняется вообще! Детка, это пророчество! Оно не делится на всякие там составляющие! Чему вас там, в школе учили?

–Всякой дряни! – Эпи скривила нос. – В основном, математике.

– Значит так. Бомба, насколько я понимаю, взрывает только небольшой кусок этого мира? Так?

– Она угрожает моему городу… – Начала Эпи, но глюкокит перебил ее.

– А Дверь ведет к Концу Дней или чему-то в этом роде? То есть уничтожит больше, чем город? Всю вселенную?

– Наверное. – Пожала плечами Эпи.

– То есть разрушений от нее побольше? Тогда может ну с ним, этим пророчеством? Пусть взрывается бомба, а вселенная то целее будет?

– Нет уж! – Недолго думая возмутилась Эпи. – Я поклялась защищать жителей Ихса. А вселенную я защищать не обещала!

– Я скажу тебе мое решительное глюкокитовское: «Нет»! – Выдал кит и скрестил плавники. – Я не повезу тебе никуда, пока не взорвется бомба, и пророчество не рассосется само собой.

Он повернулся к Эпи круглой белой спиной и затих. Она попыталась привлечь его внимание, но тот лишь качал своим длинным витым рогом.

– Ну ,и ладно. – Фыркнула Эпи обижено.

Кит тут же разразился дельфиньим смехом.

– Прекрати обижаться! – Шмыгая дыхалом, загоготал он. – Насморк!

– Нет уж. – Отвечала Эпи и кит снова залился своим странным чихом.

Как ни странно, но, как и все иные живые существа, кит из неведомых краев во время насморка становился совсем беззащитным. Эпи на мгновение даже стало его жалко. И тут она вспомнила карту. Гадальную карту переданную ей Нимфией. Карту, где изображалась она сама. Верхом на…

Эпи бросила взгляд на вздрагивающую спину кита. Кита, который путешествует меж миров благодаря воображению. У нее оставался только один шанс проверить небольшую теорию, выросшую в ее голове как волшебная яблоня из волшебного же яблоневого семечка.

Изо всех сил она обиделась на кита, да так, что тот залился просто безумным дельфиньим треском. И в этот момент она прыгнула с пирса прямо на кита. Поплевав на ладони, она схватила его за рог. И тут же – вспышка! Весь мир стал белым, словно вырезанный из сплошного жемчуга. Небо и солнце обратилось самой необычной и многоцветной радугой.

Кит, поняв, что его оседлали, стал извиваться и биться, как бился бы непослушный дикий мустанг. Но Эпи держалась крепко, и кит не смог скинуть ее со своей мокрой скользкой спины.

Море сменилось жгучими песками. Песками, которыми можно было дышать! За песками пришли льды – айсберги из чистого алмаза. И водопады из ртути, и циферблаты вместо звезд, и звезды вместо дождя. И еще много чего удивительного, чудесного и невероятного, чего Эпифаня так и не поняла, так как понять этого ни один человек не мог. В лицо ей били ветра из спрессованного ветра, над головой светились облака из раскаленного удивления и стыда, сжиженный смех заливал ей глаза, а кит все пытался и пытался сбросить ее с себя.

Наконец он выдохся. Загнулся дугой и повис в искристом пространстве.

– Ты… Ты совершаешь большую ошибку. – Кашляя, пропел он. – Если ты уничтожишь город…

– Не волнуйся, китяра! – Уверено сказал Эпи, выдохнув при этом заранее проглоченную стайку золотистых светящихся стрекоз. – Я всегда знаю что делать!

Девочка, конечно, преувеличивала, но такова ее природа. Кит тем временем немного отдышался и снова попытался ее сбросить. Но Эпи вовремя вцепилась ему в рог.

В этот момент она подумала, что это вероятно самое необычное ее путешествие. Даже необычнее чем проходить сквозь двери в параллельные реальности-вероятности вместе с О-Дэ. И она вспомнила свое первое полноценное путешествие в другой мир. И вот перед ней из замысловатой неправды нарисовался остров Ураборос, с его пляжами изумрудного песка. Кит снова оказался в воде, и, скорее всего, сразу бы нырнул на глубину. Но Эпи вовремя вспомнила про местную легенду, и…. Кит обратился белоснежным парусником, окруженным белыми русалками и пепельным туманом. Вместо китового рога она сжимала в руках резной штурвал из белоснежного дерева.

– Так это была я. – Выдохнула себе под нос девочка, пытаясь разглядеть маленькие расплывчатые фигурки где-то на берегу. – Я и была местным белым кораблем! Да я же Эпифаня – породительница легенд!

– Не зазнавайся. – Обижено заскрипел досками парусник.

– Значит, я просто должна представить себе место, куда я хочу попасть? – Догадалась Эпи.

Ее богатое воображение сразу же разыгралось. Она могла попасть в страну драконов и великанов, она могла путешествовать между гигантскими замками, царапающими башнями облака. Могла участвовать в битвах с гоблинами, стрелять из арбалета и махать взаправдашним волшебным мечом!

И каждая мысль – как искушение!

Но она помотала головой, символически вытряхивая из головы лишние мысли. Город и люди все же важнее! И тут она станет героем быстрее, чем в какой-нибудь сказочной легендарной стране.

Да даже если не станет. Просто попробует.

– Представить себе место. – Пробормотала сама себе Эпифаня и зажмурила глаза.

А что ей нужно? Здание института! Как оно выглядит? Эпи никогда его не видела. К тому же не знала где оно? Но, постойте! В памяти Эпи всплыл образ: карточка, вывалившаяся из порванного кармана Лена. А на ней – небоскреб из стекла и бетона.

И вот большое, похожее на синий обелиск здание выросло у самого горизонта. Солнце играло на золотых статуях ангелов, поддерживающих его стены по углам, и на огромном хрустальном куполе, венчающим его крышу.

Здание стояло на утесе, плоском, как стол, возносясь над домами города, простирающегося внизу. Город показался Эпи странным. Он очень отличался от Ихса. Выглядел он слишком обычным, без старинной архитектуры, округлых автомобилей на улицах и без брусчатой мостовой.

Корабль, который на самом деле являлся китом из другого мира, рассекал облака, стремясь к стеклянным граням институтских стен.

– Мне нужен кабинет… Филлипа О Ла Луна! – Эпи зажмурилась, рисуя в голове образ лысого мужчины в тяжелом кожаном плаще.

Эта деталь окончательно обозначила маршрут, и корабль резко спикировал вниз.

Глава 20 Двери открываются

Стекло треснуло, зазвенели по полу синие осколки, металлические прутья, удерживающие окно в целостности и сохранности с гулом погнулись. Белоснежный корабль распорол мраморный пол и своим носом проломил гипсовую переборку, отделявшую собой офисные помещенья от широкого застекленного коридора.

Эпи съехала вниз по трапу корабля. В этот же момент он обратился плавником.

Лежа посреди осколков бывшего окна, кит неловко сотрясал хвостом и испуганно оглядывался. Кит на суше – самое жалостливое зрелище из всех.

Поняв, что Эпи смотрит на него с жалеющей печалью, кит нахмурился.

– А вот фигушки! – произнес он и тут же погрузился в разломанный паркет. Тот зашевелился поверхностью океана, во все стороны по полу побежали волны.

– Спасибо! – Вежливо поблагодарила его Эпи.

– Не за что. – Ответил Глюкокит. – Но я тебя предупреждаю! Ты пожалеешь!

Эпи ничего не ответила, только повернулась лицом к заветному кабинету. Но, подумав немного, она обернулась к киту.

–Нимфия назвала тебя воплощением лжи. Почему? Ты вполне себе правдоподобный! – спросила она.

– Воображение – то же ложь. – Буркнул напоследок кит, и нырнул в пол, разбрасывая по стенам паркетные и мраморные капли.

– Запомню. – Проронила Эпи, когда волны в паркетном водоеме сомкнулись, и пол снова стал полом.

Она продолжила идти в сторону кабинета наполовину разрушенного ее недавним прилетом. Первые два шага она сделала уверенно, а потом колени подкосило. Она ощутила на своих маленьких плечах невероятный груз ответственности. Вот она здесь, вот кабинет Филиппа. И сейчас она остановит бомбу, спасет Ихс. Но вдруг кит прав? Тогда впереди еще Величайшее Открытие, которое надо остановить. Ну и еще куча всяких дел по мелочи – вроде Мастер Кристалла, которым управляют жителями города, и Радужный Клинок, которым она думает остановить стеклянную эпидемию в том же городе. А не одно ли это тоже?

Об этом Эпи подумает позже. Ну а сейчас – бомба. Потом – дверь.

В разрушенном кабинете гулял ветер. Он разбрасывал по полу бумаги и гонял пыль с полок. Казалось, здесь никого нет. Эпи решила осмотреть стол, в поисках пульта от бомбы. Она была абсолютно уверена, что этот кабинет и этот стол принадлежит самому Филиппу, а значит и пульт лежит где-то здесь. Но внутри ящиков царило не меньшее уныние, чем и в гуляющем здесь сквозняке: какие-то бумаги, канцелярские принадлежности, немного занятные, но бесполезные настольные украшения, вроде миниатюрного глобуса, увесисты пистолет. Пистолет!

Эпи вытащила оружие из стола и прокрутила его барабан. Судя по всему, пистолет заряжен! Огромный, блестящий украшенный витиеватым узором и странными символами он очень нравился Эпи. Проблема только в том, что ее пальцы с трудом дотягивались до курка. Приходилось держать рукоять одной рукой, а второй – держаться за курок.

Раздался шорох, отличный от шепота бегающего здесь ветра. Это открылась автоматическая раздвижная дверь, ведущая в соседнее отделение. Поскрипывая массивными ботинками на пороге появился Филипп О Ла Лун. Эпи тут же наставила пушку на него.

– Без резких движений! – Сурово и уверено сказала она и нахмурилась.

Фолл остановился. Буквально на мгновение. А затем не спеша направился к своему столу. Эпи отступила, но мушку с цели не свела, еще сильнее зажав пистолет в руках.

– Я не шучу! – Выкрикнула Фаня.

Но Фолл лишь тяжело вздохнул, и, отодвинув кресло, уселся за стол. Не обращая внимания ни на девочку, ни на общий разгром в своем кабинете он достал из ящика стопку каких-то документов и стал их заполнять. Его спокойствие и отвлеченность действовало на нервы. Неужели этот Филипп решил устроить психическую атаку?

– Пульт от бомбы! – Приказала девочка и неожиданно для себя взвизгнула. – Быстро!

Филипп оторвался от писанины и взглянул на Эпифаню пустыми не выразительными глазами. Филипп выглядел отрешенным, неестественно тихим и спокойным. Он не обратил внимания даже на то, что ветер унес незаполненный им документ прямо у него из-под носа. Может быть, именно так себя ведут люди под дулом пистолета? Не произнеся и слова, он достал из внутреннего кармана знакомый Эпи пульт. Его он положил перед собой.

Эпи осторожно приблизилась к столу. Небольшая лампочка в углу пульта мерно помаргивала, словно отсчитывая оставшиеся секунды.

Девочка выкинула руку вперед, схватила пульт, при этом чуть не выронила пистолет. На мгновение она стала безоружной. Эпи успела подумать, что вот-вот и вся ее затея провалится, Фолл рванет с места, обезоружит ее и – плакал тогда Ихс и его засахаренные жители.

Но Филипп оставался на месте. Он снова вернулся к документам. Это стало для Эпифани такой неожиданностью, что она даже схватила пистолет задом-на-перед. Сообразив, что ничего не произойдет, она нажала на фиолетовую кнопку. Пульт удовлетворенно пискнул, его алый огонек сменился зеленым и он успокоился.

– Где дверь, Фолл? – Наконец, спросила Фаня, продолжая неправильно удерживать пистолет.

Тот, не отрываясь от документов, ткнул пальцем в потолок.

– На вершине? – Догадалась Эпифаня, вспоминая стеклянный купол над зданием.

Фолл кивнул.

– А мэр? Куда вы его дели?

Фолл пожал плечами.

– Не знаете?! Быть того не может! Вы же лично стреляли в профессора Лена! Он сам мне сказал.

Фолл отвлекся от работы и вопросительно поднял бровь. Эпи же не зная, что сказать замялась. Все протекало настолько странно, что девочка окончательно растерялась.

– А где Радужный клинок? – Собрав всю свою уверенность, спросила Фаня.

Филипп Ла Лун снова указал вверх.

– Хорошо…Я тогда пойду? – Проронила Эпи и осторожно направилась к раскуроченному выходу.

Филипп не стал ее останавливать.

Где-то у самого выхода она остановилась и осторожно спросила:

– А меч. Он и есть мастер кристалл, да?

Фолл снова пожал плечами и занялся своей бесполезной бумажной работой.

Эпи выбежала в коридор. За окнами темнело. Башенные облака вонзались в темно-синий бархат неба, покрывающегося далекими серебристыми веснушками звезд.

Людей внутри здания оказалось удивительно мало. «Удивительно мало» это как раз то число людей, которое Эпифаня не ожидала встретить, а именно – совсем никого. В ее тайном подкорковом плане она должна была прорываться сквозь толпы вооруженных охранников, ползти по вентиляционной трубе, время от времени наполняемой ядовитым газом и не менее ядовитыми пауками. Но ни пауков, ни яда, ни вооруженных до зубов охранников нет. Только пустой темнеющий коридор и одна вооруженная пистолетом Эпифаня.

На мгновение ей стало невыносимо одиноко. Тяжелый груз ответственности не давал спокойно вздохнуть. А что если кит прав и она все испортит? Что вообще происходит в этом здании? Ей жутко захотелось задать все эти вопросы хоть кому-то. Филипп О Ла Лун, зовущий сам себя Фоллом – вряд ли лучший собеседник. Она ожидала снова встретить Открывателя. Чтобы он невзначай открыл одну из здешних дверей и пришел ей на помощь. Но местные двери – раздвижные, автоматические, вроде тех, что у лифта. Эпи усомнилась, что открыватель способен путешествовать из своего пространство в это через такие двери. А жаль.

Быстро она дошла до арки, за которой вниз и вверх бежали лестницы. Все здесь тонуло в темноте, но при приближении девочки автоматически зажглись желтые светильники залив все золотым светом. Со светом веселее не стало. В проемах и на белых стенах выросли тени. Высокие, худые, с загадочными просветами там, где должны находиться глаза и рты. Целое здание, наполненное армией теней.

Они уже здесь! Они пришли сюда за дверью или же за ключом? Эпи вовремя сообразила: она схватила пистолет, прицелилась и выстрелила. Отдача ударила ее по рукам, пистолет чуть не стукнул ее по носу, но пуля попала в цель – на стене нарисовалась черная отметина, в воздухе поплыло облачко дыма и бетонного крошева. Но тень, в которую стреляла Эпи осталась на месте. Теперь Эпи заметила – теневики просто стояли в сторонке. Они не шевелились, лишь изредка следя своими глазами-просветами за ее движениями.

– Странно, – промолвила Фаня. Но играть в гляделки с теневеками не входило в ее планы, и она поспешила по ступенькам вверх.

Ступеней было много, а лифы почему-то не работали. За время подъема Эпи успела почувствовать себя скалолазом, взбирающимся на Эверест, вспомнить недобрым словом всех родственников известных изобретателей лестниц, а так же натереть себе мозоль. Когда все ее мысли кончились в голове остались только откровения.

Она вдруг поняла, что означало гадание Нимфии, когда она впервые познакомилась с ней. Заговор, тайна, обман – она столкнулась со всем этим во время своего приключения. Кроме того рисунки на тех картах, они ведь тоже что-то означали? Как тот рисунок, где она изображалась верхом на ките! Как сквозь туман до нее стало доходить:

– Пирамида – это институт. – Запыхавшимся голосом говорила она себе под нос. С этими словами она оглянулась на план пожарной эвакуации. И действительно – башня небоскреба имела очень даже пирамидальную форму, только вытянутую и со срезанной верхушкой.

– Замочная скважина – это культ! Ключ это ключ, а дверь это дверь… – Раскаленная иголка мысли неожиданно пронзила ее душу. – А за ней ответ и погибель! Но, что за ответ?

И тут она поняла, что сама только что задала вопрос. Она вообще задает очень много вопросов!

А еще больше вопросов она оставляет при себе.

Винтовая лестница уперлась в потолок. Отсюда вел короткий коридор со сводчатыми потолками, который заканчивался большим круглым залом. Там что-то творилось, только за шевелящимися живыми тенями трудно разглядеть все действо.

За спиной послышались шаги – по лестнице за девочкой поднимались люди. Они смотрели мимо нее пустыми взглядами, все молчали. Дойдя до определенной черты, они остановились ровной шеренгой. Теперь путь назад – отрезан.

Зал под стеклянным куполом освещался всего несколькими фонарями. В самом центре, посреди полумрака здесь стояла та самая дверь, вставленная в короб и скованная несколькими тяжелыми цепями. Дверь не ведущая ни куда. Но, когда Эпи зашла в зал, кто-то или что «за» дверью с силой ударило изнутри. Дверь покачнулась, и цепи на ней гулко зазвенели.

Это заставило Эпи остановиться. Мысли о Звере за дверью и о погибели, таящейся там же, сразу же забурлили в ее голове.

– Эпи… – позвал ее хриплый мученический голос.

Эпи оглянулась и увидела Мэра. Он лежал на полу, прижимая к себе помятую книгу под авторством Никто. Лицо его покрывали царапины и кровоподтеки.

Эпи поспешила помочь ему встать, обронив при этом пистолет. Но встать мэр так и не смог. Дрожащей рукой он указал на дверь.

– Они… Они открыли ее! – Испуганно шептал он. – Только цепи не дают Ему выйти. Эпи… Тебе надо.

– Кто открыл? – Прошептала Фаня.

Ее напряженные, скрученные в пружину чувства замерли и разорвались ледяной бомбой. Что-то упало на самое дно ее души и пробило его, и вместе с осколками посыпалось дальше. «Пророчество сбылось! Я все испортила» – кричала внутренняя Эпифаня.

– Мы! – прозвучал звонкий голос.

В темноте перед самой дверью появилась худая фигурка в плаще и в котелке.

– Ховин! – Догадалась Эпи и зубы ее чуть не сломались друг об друга от злости. – Я так и знала, что ты подлый злодей! Для этого ты заставил меня тогда воровать книгу из подземелья?!

– Да, для этого. – Немного помолчав, ответил мальчик.

Эпи бросилась к пистолету, но ее опередили. Толпа людей, что безмолвно следовала за ней уже стояла здесь. Истинный хозяин пистолета тоже оказался здесь. Фолл отпихнул девочку, и та упала назад, к мэру, а пистолет оказался у Филлипа в руках. Глядя куда-то в сторону он, тем не менее, точно направил дуло револьвера на Фаню.

– Они, что? Зомби? – Озвучила Фаня свою догадку, обратив внимание на безжизненность в каждом движении людей.

– Мы рабы Двери! – С наигранным выражением объявил Ховин. Толпа людей вторила ему нечленораздельным мычанием.

– Они призывают Зверя! – Прошептал ей мэр на самое ухо. Неуклюже, но незаметно он что-то вложил ей в руку. Что-то тонкое и металлическое. Ключ!

– Зверю нужна жертва! – Прокричал Ховин с неестественной жестокостью. – Подойди сюда, Эпи! Накорми зверя!

Зажав ключ в руке, Эпи неуверенно встала. Больше ей ничего не оставалось делать – ведь прямо в ее лоб был направлен пистолет, дверь открыта, и вот-вот наступит конец всего!

В ее голове тем временем появилось сразу несколько внутренних Эпифань, и все они дружно спорили с собой. Ни одна из них не была согласна с остальными, так что крик, что царил сейчас в ее мозгу можно сравнить с мигренью.

«Надо прыгнуть, отобрать пистолет и застрелить Ховина!» – вопила одна, особо громкая Эпи.

«Нет! Ховин тут не нужен! Он вообще не нужен! Никогда не был нужен! Надо открыть цепи и тогда Зверь их всех порвет!» – кричала вторая.

«Ключ то не от цепей?!» – Орала противоречивая Эпи.

«Ключ то не от цепей!» – Передразнивали ее – « Откуда тебе знать?»

«Ла-ла-ла! Я вас не слушаю!» – Бесилась еще какая-то Эпифаня.

В голове началась потасовка, а тем временем. В реальности, Эпи медленно приближалась к двери, что изредка вздрагивала от невидимых ударов. Стиснув зубы, она попыталась мыслить с холодной головой. Для этого она мысленно открутила какие-то ментальные краники и залила голову вместе с внутренними Эпифанями воображаемым жидким азотом. Помогло! Дерущиеся Эпифани замолчали. Только вот выхода из ситуации реальная Эпи так и не увидела.