Читать книгу: «Ева», страница 4

– Да вас просто разыгрывают! – вырвалось у меня. – Кто-то из детей ткнул кнопку. Вот здесь, спереди… – я, нарочито коверкая голос, имитировала объяснение для особо непонятливых. Но тут же замерла. Кнопки спереди не оказалось. Она была сзади, в середине блока.

– Вот видишь? Даже ты не нашла. Это Ева! Наша девочка! – снова и снова повторяли они, как под гипнозом. Их глаза, полные не только восторга, но и странного ожидания от меня, злили сильнее, чем всё, что говорил этот тип с миской кутьи в руках.

– Что за бред?! Вы реально верите в эту чушь? Я даже слушать это не хочу! – выпалила я и выскочила за дверь, будто пуля из револьвера.

Села подальше от входа, чтобы не слышать ни единого слова из потока этого сверхъестественного бреда, который лился со скоростью Ниагарского водопада. И тут, где-то в паре сотен метров, мой взгляд зацепился за знакомую фигуру – мама. Она шла в сторону магазина, в компании пары детей. Надежда во мне вспыхнула с новой силой. Среди всех этих бескультурных, деревенских фанатиков она казалась единственным разумным человеком. Я так надеялась, что услышу от неё слова поддержки – хоть что-то, чтобы вытеснить этот мрак из головы.

– Мама! Мама! – кричала я ей в спину, едва переводя дыхание, почти на бегу сокращая расстояние. – Вы в магазин идёте? Можно с вами?

– Можно, Лиза, – кивнула она, ведя под руку двух маленьких девочек в лёгких платьицах. Затем повернулась ко мне, слегка нахмурилась и добавила сдержанно, – но денег немного.

– Мне ничего не нужно, – соврала я на автомате. Хотя на самом деле – нужно. Мне кажется, в моём возрасте все выпрашивали у родителей что-то вкусненькое в магазине. Сейчас я бы не отказалась от сникерса или хотя бы злакового батончика. Но всё это отошло на второй план, – ты слышала, что они несут за бред?

– Про ту девочку? – мама прищурилась, – я пока красилась, особо не вникла. Бабушка сказала, что Ева умерла уже давно. У неё был рак. То ли три года назад, то ли четыре – точно не помню. Потом внук к ним приехал, стример, вроде. Себе новый компьютер собрал, а старый привёз родителям – чтобы фильмы смотрели.

– А дальше?

– А дальше… – мама пожала плечами, – на следующее утро девочка не проснулась. Но включился монитор. Сначала только он, потом – всё остальное. С тех пор они верят, что это она. Ну… если им так легче, пусть верят. Потерять ребёнка – страшно, Лиз. Очень.

– А сколько ей было?

– Даже не знаю, – мама отвела взгляд, – не спрашивала.

Наш путь временно застопорился у дверей магазина. Свою совсем неширокую задницу я устроила неподалёку от погрузочной зоны – прямо там, где обычно разгружают товар с машин. Уставившись на собственные кеды, я не могла даже сдвинуться с места. На мои хрупкие плечи обрушился стыд – тяжёлый, плотный, как бетонная плита. Я вывалила на этих людей всё, что копилось внутри, без фильтра, без разрешения, без попытки понять. Правильно ли я поступила? Они ведь просто были счастливы. Возможно, в глубине души каждый из них знал правду – знал и принимал её по-своему. И может, стоило бы попросить прощения… Но я не думала, что хоть кто-то из них затаил злобу. Они ведь совсем не такие. А кем стану я, если даже не попытаюсь взглянуть на всё это с другой стороны?

Смена обстановки, как ни странно, подействовала благотворно на мой перегруженный мозг. Вернувшись в прохладный дом, где воздух стоял густой от запаха жирной еды, я бесшумно свернула в ту самую комнату – ни с кем не столкнувшись по пути. И вот снова он – леденящий страх, тот самый, что сковывает сердце и не даёт дышать. Я остановилась у двери, сжав челюсти, и, почти не веря собственному голосу, выдавила:

– Тут кто-нибудь есть?..

Комната молчала. Но в следующий миг экран, до этого потухший, вспыхнул – как будто кто-то едва тронул мышку. Меня охватило знакомое, противное чувство тревоги. Что-то внутри сжалось. Я медленно пошла вперёд, делая крошечные шаги в сторону монитора. В голове вертелись глупые, но искренние вопросы – те, что могла бы задать ровеснице, если бы мы встретились по-настоящему. Я почти ничего не знала о ней. Но почему-то чувствовала, что должна попробовать.

– Господи, какой же это бред… – вытирая лицо рукой, я села на единственный свободный стул, прямо напротив этой роковой машины. – Что я вообще здесь делаю?.. Может, ты мне подскажешь? – уставившись в медленно переливающиеся огоньки на корпусе, я задержала дыхание, как будто стояла на пороге чего-то важного.

И ждать долго не пришлось. Цвета лениво перекатывались с бледных пастельных розовых на яркие синие и зелёные. А вскоре всё замерцало, как гирлянда на новогодней ёлке – неровно, сбивчиво, тревожно. Не веря своим глазам, словно героиня какого-нибудь голливудского триллера, я отвесила себе звонкую пощёчину. И, знаете, я не проснулась. В груди что-то болезненно кольнуло, так что на миг стало трудно дышать.

– Ева, это правда ты?.. – я не успела договорить, как экран вдруг мигнул и компьютер резко перезагрузился, будто после скачка напряжения.

– Я никогда не разговаривала с призраками. Чувствую себя… мягко говоря, неважно, – пробормотала я в пустоту.

«У меня поехала крыша. Уверена на сто процентов», – пронеслось в голове, пока я, отводя взгляд от монитора, ощущала, как по телу, от шеи до пяток, прокатилась мелкая, нервная дрожь.

– Как же это было невежливо с моей стороны… – вырвалось с глупой, нервной ухмылкой, – я знаю твоё имя, а ты моего – нет, верно? Меня зовут Лиза.

Странно, но тёплый, мягкий свет внутри корпуса начал слегка пульсировать, будто в ответ на мои слова. И, надо признать, именно на такую неспешную смену цветов мой организм реагировал спокойнее всего – не то что на внезапные перезагрузки и прочие «подарки судьбы». Кажется, и Ева это чувствовала.

– Мне очень жаль, что с тобой случилось горе… Думаю, у тебя были друзья. И они, наверняка, очень расстроились, когда узнали о твоей… смерти, – ничего не происходило. Но затылком я ощущала, что меня слушают. Просто… молча. Внимательно. Возможно, даже – с осторожностью.