(Не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть

На саму заставу заходить я побоялась. Да и Роман, словно цербер, не пустил бы меня туда. Когда надо – его невозможно найти, а когда не надо – он оказывался тут как тут и выговаривал мне, как я плохо себя веду и не слушаю его. Ну да, он же начальник… как я могу его ослушаться?

– Все, – спокойно сказал мне Калинин, подойдя ко мне со спины, я же вздрогнула от неожиданности. – Я договорился с командиром. Ты поедешь с остальными женщинами на Калинду, поживете пока втроем в приежке.

– Рома.

Мужчина взял меня за плечи, не дав мне повернуться, прислонился головой к моему затылку и продолжил:

– Без разговоров. Это приказ командира, так что будь добра, выполняй, Ворон. Пока не привезут новый дизель. Ты же умная женщина.

Я уже открыла рот, чтобы высказать ему все, что думаю, но он сжал руки на моих плечах крепче, тем самым заставив проглотить слова, так и не сорвавшиеся с губ.

– Так вот, ты должна понимать, что без электричества здесь делать нечего. Ты тупо застудишься, и все. В общем, принцесса, не вредничай и делай, что тебе говорят.

– Хорошо, – согласилась и тут же хмыкнула: – Только, как я понимаю, вы с командиром уже все за меня решили.

– Совершенно верно. Волгин обещал, что завтра – ну послезавтра край – привезут новый дизель. Пока установим, пока проверим – дня три-четыре все займет.

Я кивнула, но Калинин не спешил меня отпускать. Мы молча простояли так какое-то время, казавшееся бесконечным. Хорошо, что рядом никого не было, в том числе командира. Хотя… Хотя в тот момент мне было и на это безразлично: ну увидел бы, и что? Сообщил отцу? Ну и бог с ним… неважно. Все неважно, кроме того, что Роман наконец-то рядом, спустя безумно долгие три месяца.

Я собрала вещи первой необходимости и вместе с Викой и женой новенького уехала на Калинду. Босюсика пришлось оставить на заставе, так же как и Маруську с новорожденными котятами. Роман с Антоном обещали за ними присматривать.

Перед тем как уехать, мы с Викой накидали несколько тулупов к коробке, в которой жили новоиспеченная мамочка и её котята. Босюсику повезло меньше, в квартиру к Курковым мы побоялись его пускать.

На Калинде нас троих разместили в шестиместной приежке и даже выделили маленький навесной дверной замок. В столовой нам оставили вкусный ужин. На этой заставе был штатный повар, гражданский из местного населения.

Да, на сельской заставе жизнь шла по-другому. Не было того состояния невесомости. Будто ты замер в вакууме и мир сузился до двух единственных зданий и пятнадцати человек. На Калинде жизнь била ключом, в селе было целых три магазина. А еще была сотовая связь. И буква “Е”, обозначающая слабое, но подключение к интернету. Я смотрела на свой гаджет и пыталась понять, что же мне с ним делать.

За все эти месяцы я общалась лишь с братом, звонила ему во время выездов в магазин за продуктами либо когда меня ставили в наряд на семьсот семнадцатый километр, там была связь. На этом все мое общение с внешним миром заканчивалось. Пару раз я в “Вотсапе” отвечала школьной подруге, что жива-здорова, и все.

Одногруппницы и одногруппники пропали еще тогда, когда я впала в немилость к отцу. Вот и вся институтская дружба. А родители… С ними я не общалась с августа, да и не хотелось.

Телефон в моих руках ожил, на нем загорелась фотография любимого братика.

– Да, Сенечка, – преувеличенно бодро ответила я.

– Настя, что там у вас произошло? – затараторил брат, и я, встав с одноместной койки, подошла к окну.

– Ты о чем, дорогой?

– Я тебя спрашиваю, – повышая громкость, продолжил Арсений.

– У меня все в порядке, вот… – Оценила увиденное через грязные стекла окон и размеренно ответила: – На заснеженный пейзаж любуюсь, на людей. Выходные у меня, Сень, а что?

– Папа с мамой поругались, – почти шепотом произнес брат. – Сейчас, подожди. – Послышался звук быстрых шагов, затем два хлопка, видимо, домовой и машинной дверей. – В общем, матери позвонили и сказали, что на вашей заставе пожар. Она давай отцу звонить, ругать его.

– Ох, – показательно охнула я: мне было смешно, что первой обо всем узнала мама, это ей позвонили…. Конечно, возможно, отец к тому моменту тоже был уже в курсе всего, но все же я не ожидала, что и у матери есть свои осведомители.

– Настя, ты только представь, мама повысила голос на отца. Она кричала, Настя, я не слышал такого с тех пор…

– С тех пор, как ты в восьмом классе пошел в театральный кружок. Я помню, как она отстаивала твои интересы. Везунчик.

– Наськин…

– Да, да. Необычно, согласна. Так что договаривай, раз уж начал, мне правда даже интересно стало.

– Нет уж, сначала ты мне в деталях обо всем расскажи. Я фиг что понял из их криков.

– Подожди, Сень, ты же говорил, что они ругались по телефону… – Я прикусила губу в ожидании чего-то интересного и присела обратно на кровать.

– Ну это сначала, а потом отец приехал домой – и понеслось.

– Стоп. Сеня, ты сказал, что папа приехал в рабочее время домой, или я ослышалась?

Разговор становился все интереснее, я быстро поднялась и, улыбнувшись нахмурившейся Вике, покинула приежку.

В ленинской комнате никого не было. Я, дойдя до самого дальнего окна и облокотившись на подоконник, рассказала брату о пожаре во всех подробностях. Потому что знала: это тот случай, когда информация в обмен на такую же информацию.

– Крутяк, Наська, весело там у тебя.

– Да уж, в гробу я видала такое веселье. Теперь давай ты.

– Ну что я могу тебе сказать? – Сеня замолчал, что-то промычал и, тяжело вздохнув, все же начал: – Ты сидишь там?

– Слушай, говори уже, не надо тут всяких театральных пауз и приемов.

– Ну, смотри, я предупредил. В общем, это была мамина инициатива – отправить тебя в такую глухомань. Как раз там у нее кто-то знакомый. – Я молчала, да и что мне было на это ответить? – А вот что в итоге все переигралось с твоим окончательным местом службы – это уже так захотел отец.

– И что? – обессиленно шепнула я. Какая разница, кто первый, кто второй, – все едино… Мои родители решили проучить меня. Жестоко проучить.

– Я думал, тебе будет интересно. Мама планировала тебя на месяцок туда, лишь бы ты про Слесаренко думать перестала, а отец уперся рогом, говорит, что ты и там неплохо устроилась. Да и пользы больше от тебя будет там, чем здесь. Что он мог иметь в виду, как ты думаешь?

– Сень, понятия не имею. Да и, если честно, не хочу. Не хочу я копаться в их мотивах и планах. Если скажу, что мне все равно, то совру, но я хочу, чтобы мне было наплевать на это.

– Насть…

– Сень, у меня уже ночь почти, я спать хочу.

– Прости, сестра, блин, Наська. Я не хотел тебя еще больше расстраивать.

– Да-да, ты просто хотел получить информацию.

– Ну, прости меня, дурака. Да и вообще, любопытство не порок.

– А большое свинство, Арсений. Я не обижаюсь, но правда очень спать хочу.

Я чмокнула трубку и сбросила вызов. О словах брата следовало подумать, но не сегодня – сегодня мне оставалась прямая дорога в кровать. Спать. Спать. Спать.

Глава 16
Хорек в шоколаде

Дизель привезли, как и обещали, на следующий день, ближе к вечеру. К ночи его уже запустили, и на следующее утро заработала глубинка с водой. Но нам возвращаться не разрешили.

– Поживите там еще денек, – звучало из телефонной трубки.

Калинин был непреклонен и никаких моих доводов не хотел слышать: нечего вам здесь делать, и все. Я теряла терпение. Связь и наличие целых трех магазинов совсем не радовали… Мне хотелось обратно в мой ставший уже родным лес.

Пыхтя как тот ёжик, вышла из здания заставы и наткнулась взглядом на сидящую в курилке Вику.

– Ты чего? – удивилась я.

Девушка хлюпнула носом и, так и не выкинув сигарету, отвернулась от меня.

– Вот только давай без нотаций. Мне Ромки хватает.

Я присела рядом и тихо произнесла:

– Я не собиралась тебя поучать, просто очень удивилась, застав тебя здесь. За три с половиной месяца я ни разу не видела, чтобы ты курила.

– Значит, хорошо скрывалась, – усмехнулась Виктория и, наконец-то сделав последнюю затяжку едкого дыма, затушила сигарету.

– И?

– Что «и», Настя?

– Ну-у-у, я же вижу, что что-то не так.

Куркова повернулась и серьезно посмотрела на меня.

– Тебе оно надо?

Только сейчас я заметила, что у Вики слегка припухший и красный нос и такие же красные глаза. Как говорится, на мокром месте.

– Пойдем погуляем, поговорим. – Не дожидаясь положительного ответа, я поднялась с места и потянула девушку на себя. Она не стала противиться и просто молча пошла следом.

Мы отправились к воротам, затем вышли за территорию, и, лишь когда я чуть не свернула на дорогу, ведущую в село, Вика схватила меня за локоть и потянула в противоположную сторону, на протоптанную лесную тропинку.

Все же лес здесь был безумно красивым – что летом, что зимой. Сейчас усыпанные снегом высокие ели словно освещали наш путь, тогда как солнце спешило сесть за горизонт.

– Не боишься замерзнуть? – Я первой нарушила тишину, накинув поверх шапки капюшон пуховика.

– Если бы мы пошли в Калинду, то замерзли бы намного сильнее. Сейчас по короткой тропинке доберемся до КПП, кое с кем поговорим и пойдем или поедем обратно.

– Все-то ты знаешь, даже лесные тропы, – засмеялась я, но Вика моего веселья не поддержала.

– Мы как-то с Антоном здесь жили несколько дней, по возвращении из отпуска. Река сильно разлилась, и не было никакого транспорта. На КПП сейчас начальник, недавно только поехал какие-то вопросы решать. Так что не должен без нас уехать, а мы проветримся и поговорим, если ты так хочешь.

– А ты не хочешь? – слегка повысив голос, возмутилась я. Вместе со словами изо рта повалил пар, еще чуть-чуть – и вечерний мороз начнет обжигать.

– Да, ты права, мне и так ничё.

Вика спрятала голые руки в карманы короткого пуховика и прибавила шагу, я же собралась с мыслями и выкрикнула ей в спину:

– Опять будешь Роману обо всех своих бедах рассказывать?

Вика остановилась и молча подождала, пока я её нагоню. Лишь потом девушка, поймав мой взгляд, сказала:

– Кажется, я уже тебе говорила, что нет смысла его ревновать.

– И все же, – продолжила я гнуть свою линию.

– Уж прости, но с тобой откровенничать мне как-то не с руки. Ты правда неплохая девчонка, и, если у вас все сложится с Ромкой, я буду искренне за него рада, ну и за тебя, само собой, – усмехнулась Куркова, а я поняла, что ей глубоко фиолетово на меня и на то, как сложится моя жизнь. Тогда как будущее Романа её действительно волновало.

– Почему, Вик?

– Что почему? – мотнула головой моя собеседница и пошла дальше, я не отставала.

– Почему ты так о нем заботишься, почему вы так близки?

– Слушай, Ворон, не нуди. Я тебе еще в сентябре говорила об этом. Мы дружим с детства, мы не просто одноклассники. Еще одна девочка и два парня, и спроси у каждого из нас, никто не даст другого в обиду.

– И все же?

– Да что ты заладила как мартышка? – Вика в очередной раз остановилась и, достав покрасневшие от мороза руки из карманов, схватила меня за плечи крепкой, практически мертвецкой хваткой. – Ты не на том акцентируешь внимание, – жестко и зло проговорила она, глядя мне в глаза. Её ореховые омуты казались сейчас расплавленным оловом, бездонные, затягивающие в свою бездну провалы. – Давно подошла бы к нему и все прояснила. Бери свое счастье и свою судьбу в свои руки. Калинин – золотой мужик, упустив которого единожды, второй раз вернуть уже не сможешь. Но он дал тебе шанс. Так и используй его, не тупи, Ворон.

– Да что ты… – запнулась я, до того было неожиданным поведение Курковой. – Шанс он мне дал, – сквозь губы съерничала я, – я ничего такого и не…

Куркова меня тряхнула, капюшон, так же как и шапка, слетел с головы, и я только сейчас поняла, что Вика для своей комплекции достаточно сильная девушка. Плюсом ей, конечно, шел её бесконечный для девушки рост, но несмотря на это я могла сделать ей подсечку или вывернуть руку – да уйму приемов я могла использовать, чтобы освободиться от её захвата. Разозлила для этого меня соседка уже достаточно, но следующие её слова заставили меня затаиться.

– Ромка терпеть не может таких вот выскочек, пострадал от одной уже, я вообще удивилась, что он переступил через собственные принципы не связываться с такими, как ты. – Рыжая зло улыбнулась. – Особенно после того, что ты отчебучила.

– Какими, как я?

– С родословной непростой, особенно военной.

– Но у него же у самого родители…

– Да при чем здесь это? Дело в том, что вас, таких вот золотых девочек, совсем по-другому воспитывают.

– Неправда, – мотнула головой, пытаясь сделать свои слова более убедительными.

– Неправда? – приподняла рыжие брови Куркова.

– Неправда!

– Не уверена.

– Неправда! – закричала ей в лицо, пытаясь выплеснуть всю ту боль, которая скопилась во мне, стоило лишь вспомнить родителей и то, как они меня воспитывали, точнее сказать, дрессировали. – Неправда, Вика!

– Отлично, – девушка меня отпустила и отвернулась, – доказывать будешь.

– Что? – Я не стала её догонять, опустилась, чтобы поднять шапку. Пусть Куркова для начала все объяснит.

– Как что? Что ты у нас не такая. Родилась не в золотом подгузнике и ручки замарать не боишься.

– Вообще-то ложка!

Я все же пошла за ней.

– Я знаю, как говорится, но мне нравится моя личная интерпретация. Ты идешь?

– Да иду я, иду! Ты скажешь, что хочешь?

– А то! – засмеялась девушка и ускорила шаг, – Давай быстрее, иначе еще десять минут таких прогулок – и я окоченею.

Не прошло и пяти, как мы добрались до КПП. Это было странно, если учесть, что на машине мы ехали бы примерно столько же. Вот что значит кроличья тропка, которая действительно сокращает путь.

– Ты так и не объяснила мне, зачем мы сюда пришли, – в последний раз спросила я, но Вика от меня отмахнулась и пошла к двери небольшого строения.

Куркова успела лишь взяться за ручку, как дверь сама по себе открылась, чуть не ударив рыжую стерву по лбу.

– Виктория? – шагнул из помещения начальник Калинды. Ну конечно, дверь вряд ли открылась бы сама по себе, а вот с посторонней помощью – пожалуйста.

Самойлов Виталий Сергеевич, еще один образец прекрасного генофонда. Высокий широкоплечий брюнет с волевым подбородком, шоколадными глазами и крепкими руками – казалось, что он одной ладонью сможет обхватить Вику за талию, несмотря на пуховик, чтобы сдвинуть со своего пути.

– Здравствуйте, Виталий, – кротко улыбнулась Вика, и я еле сдержалась, чтобы не открыть рот от удивления.

Куркова в таком неожиданном амплуа… это как-то уже слишком для сегодняшнего дня.

Я молча кивнула мужчине, потому что уже виделась с ним, как раз из его кабинета звонила на Ольховскую Роману. Виталий сказал закрыть дверь и оставить ключи в дежурке – значит, вот куда он поехал.

– Мы тут с Настей гуляли, в магазин ходили. – Что она плетет? Мужчина коротко глянул на меня и опять перевел взгляд на Вику. – Жуть просто, как замерзли, а потом увидели вашу машину. Вы же нас подвезете обратно на заставу? – протараторила Вика и сногсшибательно улыбнулась.

А я не знала, куда себя деть. Потому что мужчина был действительно на своей личной машине, не служебной, и он прекрасно знал, что мы не могли все это время гулять и ходить по трем несчастным магазинам этого села. Ведь я еще двадцать минут назад была в его кабинете.

Самойлов кашлянул и все же шагнул на улицу. Рыжая провокаторша не отступила, держалась за ручку и смотрела мужчине в глаза.

Вот это да! Да она же… она…

– Да, я вас подброшу, все равно уже домой. – И стоит на месте, смотрит на нее сверху вниз – пожалуй, он не ниже её мужа. Все же они тут и правда все какие-то генномодифицированные, радиация скорее их всех сделала бы лилипутами, хотя…

– Спасибо, – тихо и растянуто произнесла Вика и тут же отпустила дверную ручку, шагнув назад. Еще пару секунд она пристально смотрела в глаза своей жертве (а в этом у меня не оставалось сомнений!), затем резко развернулась и, схватив меня за край пуховика, потащила к майорской машине. Да, начальник Калинды носил звание майора уже не первый год и в скором времени должен был ехать на учебу в Москву. А там не за горами у него и новые звезды на погоны.

– Если ты мне сейчас же не скажешь, что ты задумала, я не поеду с вами. Поняла меня? – тихо, но, надеюсь, достаточно грозно произнесла я.

– Все узнаешь. Сядем вместе на заднее сиденье. – Вика указала рукой на белую глянцевую дверь новенького Прадика явно не самой дешевой комплектации. – Иди первая.

Не стала с ней спорить, Самойлов почти нас нагнал, я запрыгнула на сиденье и уже внутри салона подвинулась к противоположному окну. Так вот почему Куркова отправила меня первой. Наверное, я никогда не привыкну к праворульным автомобилям, в этом же регионе таких восемьдесят процентов. Сейчас я оказалась за водителем, Вика же расположилась по диагонали к Самойлову и теперь запросто сможет с ним общаться.

Ох и не нравится мне её поведение. Интриганка рыжая.

– Ну что, девочки, поехали?

– Поехали, – улыбнулась Вика, и мужчина снял машину с ручника.

Самойлов выкрутил руль и выехал на дорогу, Вика сразу же сняла шапку, потрясла рыжими локонами, выпуская их из-под пуховика, и заговорила:

– Виталий, вы не подскажете, Ромина машина все еще в вашем гараже? На ходу?

– Я даже спрашивать вас, Виктория, не буду, откуда такая осведомленность, – усмехнулся майор и перевел взгляд обратно на дорогу. – Да, в гараже стоит, место занимает. Свою собственную, – Самойлов нежно провел ладонью по рулю, – поставить некуда. Не выгоню же я Калинина, он так любезно предоставил мне своего Хорька на время.

Это они о машине?

– Вы же совсем недавно купили автомобиль, значит, Ромин Хорек все же на ходу? Я правильно вас поняла?

– Виктория, что-то вы темните, – рассмеялся Самойлов, а я, кажется, начала догадываться, чего же хочет Куркова.

– Никак нет, – шутливым тоном заголосила Вика, – просто Рома не знает, на ходу ли его машина, – давно с вами не общался. Но, если все в порядке и бак полный, Рома бы хотел, чтобы вы отдали ключи Анастасии.

Рыжая словно райскую песню напевала, протягивая гласные и наслаждаясь звучанием своего голоса, завораживая им Самойлова.

– Вы уверены, что Калинин хочет именно этого? – Крепкий мужчина не поддался Викиным чарам, когда даже я поверила, что именно того, о чем говорила девушка, и хочет Роман.

– Конечно, – отмахнулась рыжая и заправила огненную прядь волос за ухо, – можете ему сами позвонить. На самом деле он, конечно, обратился ко мне с этой просьбой, но вы, Виталий, – его имя девушка произнесла по-особенному мягко, – можете, конечно же, проверить.

В этот момент автомобиль притормозил у ворот. Мы ждали, пока нам их откроют.

Самойлов развернулся к нам корпусом и, довольно посмотрев на Куркову, произнес:

– Увы, мне придется поверить вам на слово. Вы же не можете не знать, что эти два дня дизель запускают по определенным часам, чтобы избежать перенапряжения.

– Ох, – Вика приложила ладонь ко рту, – а уже есть восемь вечера, да? А то я как-то потерялась во времени. Тогда, возможно, завтра?

– Ну зачем же ждать завтра? – Боже! Да он же тоже заигрывает с рыжей ехидной. Я удивилась настолько, что не смогла взять себя в руки, когда мужчина посмотрел на меня. – Вам же нужны какие-то личные вещи на Ольховской?

– Что? – Я пыталась осознать происходящее, но моя картина мира в который раз трещала по швам.

– Я спрашиваю: зачем вам на заставу?

– Ай! – Я почувствовала болезненный толчок в бок и тут же затараторила подобно Вике: – Да, да. Да-а-а, – протянула, придумывая ответ. – Мне нужно покормить кота и навестить наше с Викой потомство!

В машине воцарилась тишина. Мужчина с очень серьёзным видом кивнул и повернулся обратно, ворота приветливо уже ждали нас распахнутыми, Вика же отвернулась к боковому окну и тихо то ли пыхтела, то ли похрюкивала. А я пыталась осмыслить происходящее.

У Калинина есть машина – это первое. Тойота Харриер – это второе, среднеразмерный кроссовер. Пожалуй, в полтора раза дешевле новенькой машины, в которой мы ехали, но тоже недешёвый. И все это такие глупости по сравнению с третьим и самым важным!!! Я поеду к Роме на заставу. Я поеду домой! Там сейчас нет света и абсолютно нечем заняться, а еще у меня до сих пор есть ключ от Роминой квартиры. Калинин его не просил обратно, а я не стала ни выкидывать, ни отдавать, только сейчас понимая, что подсознательно я все это время ждала продолжения нашей истории, нашей недолгой, но почти сказки.

Я была настолько воодушевлена, что перестала обращать внимание на переглядывания Самойлова с Викой. Словно во сне, я шла за ними быстрее-быстрее, к тому самому заветному гаражу, в котором находилась карета моего принца. Главное, чтобы по пути она не превратилась в тыкву, а мой принц в какую-нибудь крысу.

Когда Самойлов открыл ворота бокса и зажег внутри свет, Вика довольно растянула губы в улыбке, а я прикрыла глаза от наслаждения.

Какой же Роман все-таки сладкоежка.

Его машина была цвета корицы, этакая переливающаяся молочная шоколадка, которая так и манила прикоснуться к её стальным бокам, погладить холодный металл. Она всем своим видом говорила: “Возьми и съешь меня”.

Это было вполне ожидаемо – и в то же время безумно неожиданно. Мне стало чертовски интересно, каким был салон изнутри. Прикусив губу от нетерпения, я распахнула глаза и шагнула в гараж.

– Вика права, машина на ходу. Сегодня кота кормить поедете, Анастасия Анатольевна?

– Что? – Я с трудом оторвала взгляд от “конфетки” Романа и посмотрела на Самойлова. Что ему от меня нужно? Какого кота?

Ах да… Босюсик… новоиспеченный папочка – его и правда не мешало бы навестить.

– Да! А чего мне ждать?

Улыбнулась и протянула ладонь вперед, ожидая, что заветные ключики мгновенно туда упадут.

– А что у вас за общее потомство? – прозвучал вопрос мужчины где-то позади меня. Я опять не отрываясь смотрела на машину, пытаясь просчитать в голове порядок своих действий. Получался какой-то сумбур.

– Моя Маруська, – затараторила Вика, – это кошка. Родила котят за день до пожара – от её Дон Жуана.

– Ах вот как. Вы тоже поедете?

– Нет. – И еще тише: – Нет, нет, мне там больше делать нечего.

Я даже вникать в сказанное не стала. Через пару секунд в моей ладони оказался брелок с сигнализацией и ключ от машины. А я почувствовала странное чувство. Возможно, дежавю.

Опять ключи. Опять не мои. И опять финальное решение за мной. Мне это нравилось. Это был мой выбор без выбора.

Салон машины был шикарным, все было выдержано в тех же коричневых цветах, только чуточку светлее. Из декора лишь икона с изображениями Иисуса Христа, Богородицы и святителя Николая, которую я и декором-то назвать не могу. Больше никаких личных вещей не было, даже бардачок автомобиля оставался пустым. Оно и правильно, зачем было оставлять Роману здесь какие-то свои вещи, если он знал, что на его машине будет ездить кто-то другой. Я это понимала, но тонкая иголочка сожаления все же уколола… Мне было интересно, очень интересно узнать о Калинине что-то новое.

Лишь когда село Калинда осталось позади, я поняла, что слишком поспешила. Я же не готова. Голова грязная, сама грязная, да на мне даже белье вчерашнее – господи, о чем я только думала? Набрала побольше воздуха в легкие и медленно, как пыхтящий паровозик, его выпустила.

Отставить панику, Ворон.

Посмотрела на икону святой троицы, прикрепленную к передней панели, прижала ладонь к кофте, где находился нательный крестик. С богом.

Девятые ворота предсказуемо были открыты, словно приветливо ожидали именно меня. На самом деле в эти дни здесь был сумасшедший поток из людей, которые то и дело приезжали и уезжали.

До главных ворот я не доехала, остановилась метров за пятьсот и, как заправский шпион, пошла дальше пешком. Я не хотела привлекать лишнее внимание, мечтала сделать Роману сюрприз. И очень надеялась, что удачный.

Кругом было темно, я практически на носочках зашла в подъезд, чуть придержала дверь, чтобы та не заскрипела и не хлопнула, тем самым провалив меня, и подошла к Калининской квартире. Тронула ручку – последнее препятствие поддалось. Ну что ж, даже к себе за ключами идти не пришлось.

Я опять глубоко вздохнула и, в последний раз отчитав саму себя, толкнула дверь и переступила порог. В помещении было тихо и тоже темно. Будет печально, если хозяина не окажется дома. Я стянула с себя угги, при этом неуклюже наступив на туфли своего будущего мужа, и на ощупь пошла в сторону зала. Там было все черным-черно, еще хуже, чем в коридоре. Плотные темные шторы, полностью задернутые, не пропускали ни единого лунного луча. Я плюнула на всю конспирацию, потому что, почувствовав себя самым настоящим кротом, растеряла весь романтический настрой, достала из кармана пуховика айфон и направила горящий экран на комнату.

Калинина не было, лишь развороченная кровать, и все.

– Попалась, – послышалось над ухом, а под пуховик сразу же залезли теплые и крепкие мужские ладони, плотно прижимая меня к себе.

– Рома… – с облегчением прошептала я.

– Что ты здесь делаешь?

– Какая разница, – хмыкнула и потянула за собачку на пуховике. Затем, скинув верхнюю одежду, повернулась к Калинину и набросилась на его губы.

– Настя, Настенька, – доносилось мне в ответ между поцелуями.

Я обхватила мужчину за плечи и, потянув его на себя, начала направляться спиной вперед к заветной кровати. Два раза запнулась на непонятных предметах и вовремя была остановлена своим мужчиной от падения. Лишь почувствовав ногами диван, я отстранилась от Романа и стянула с себя водолазку, затем принялась расстегивать джинсы. Мужчина стоял на месте, не шелохнувшись.

– Калинин, если ты сейчас же не разденешься, даже не надейся, что я передумаю. Я просто раздену тебя сама, и все дела.

– Настя.

– Помолчи, Калинин. – Я приложила палец к его манящим губам, провела по ним, жмурясь от наслаждения. – Я не хочу разговаривать. Не сейчас. Пожалуйста.

По легкому движению головы я поняла, что мужчина кивнул. Он взял мои пальчики в ладонь, осыпал их быстрыми короткими поцелуями и стремительно отстранился от меня. Я уже хотела завизжать, но не успела.

За считаные секунды Калинин распахнул шторы, наполняя комнату лунным светом, и опять оказался возле меня.

А затем не осталось ни слов, ни мыслей. Не осталось ничего, что могло бы нам помешать наслаждаться друг другом. Наслаждаться самым сокровенным моментом в наших зарождающихся отношениях.

Только движения, только прикосновения.

Кожа к коже. Как оголенные провода, пропускающие электрический ток, мы пропускали эти заряды друг через друга, обменивались нашим общим электричеством, которое не обжигало и не причиняло нам вреда.

Роман не останавливаясь осыпал меня поцелуями, одаривал нежными словами, а я плавилась, сходила с ума и с отчаянием понимала, что больше не смогу без этого, не смогу без Калинина и его чутких и нежных прикосновений.

Я никогда не чувствовала себя настолько остро и сладко одновременно, ни разу за всю свою жизнь и небогатый опыт, и никогда не понимала настолько четко, что этот мужчина чувствует меня безусловно, на каких-то инстинктивных уровнях. Он словно читал меня как открытую книгу и знал все, что мне нужно, все, что мне необходимо. Он, как та самая пресловутая половинка, недостающий пазл в моей картине мира, наполнял меня собой до отказа, заставляя потеряться в нем… утонуть в нас и забыть раз и навсегда, где кончается он, а начинаюсь я. Потому что больше не было его или меня. Были только мы, и никакие разговоры или прочая чепуха больше не были способны изменить эту ситуацию.

Все было решено еще в то мгновение, когда мы впервые встретились на мосту. Решено не нами. Решено за нас. И мне, как никогда в жизни, было до невозможного легко смириться с волей высших сил, которые написали наши имена напротив друг друга в книге жизни, объединяющей судьбы простых смертных.

Я расслабилась окончательно, погружаясь в пучину безоблачного, чистого, как райские кристаллы, счастья.