Читать книгу: «Ангелы не осуждают», страница 4

Резко наступила тишина. Альберт Григорьевич еще более красный и взлохмаченный вылетел из кабинета.

– И чтобы через час Следопыт был у меня в кабинете. Хоть с Луны его принеси! – рявкнул начальник вслед убегающему заместителю. Он вышел в приемную и, грозно насупив густые брови, вытер потную лысину большим клетчатым платком. – Екатерина, принесите мне чай. Быстро!

Катенька, нервно сглотнув, послушно кивнула в ответ. Но из-за сильного удивления, так и сидела в немом оцепенении, пока в приемную опять не заглянул начальник.

– Екатерина, – начал он виновато. – Мне бы чаю. Сделайте, пожалуйста, и идите домой. Поздно уже.

– Хорошо, Владислав Игоревич, – пролепетала Катенька и, поправив белоснежные манжеты, направилась к столику с чайником. – Давайте ужин вам закажу в кафе напротив. Привезут через полчаса. Чего чаем-то пустым давиться?

– Не хочу есть, – вначале было отмахнулся олигарх Семечкин, но передумал. – Закажите на двоих. Больше мяса, овощей, хачапури. А чай я и сам заварю.

Катенька окончательно расслабилась, быстро сделала по телефону заказ, и выпорхнула на свежий, прелый, пахнущий первым морозцем воздух. Подступивший бархат ночи мягко подтолкнул ее вперед к ярко светящим осенним звездам. «Езжай домой, девочка. Забудь все неприятности сегодняшнего дня. Будущее совсем рядом».

Катенька весело подмигнула далеким звездам и, легко выдохнув дневной сумбур, поторопилась к своей новенькой машинке.

Следопыт приехал ближе к десяти вечера. Невысокий, поджарый, рыжий, нос картошкой, в молодежном спортивном «прикиде». Если бы олигарх Семечкин не знал его больше пяти лет, то подумал, что перед ним студент последнего курса института физкультуры и спорта.

Следопыт поздоровался легким кивком, глянул на накрытый стол и коротко сказал:

– Вначале ужинаем. Дела потом.

Владислав Игоревич, давно усвоивший простой ритуал «разговора на сытую», дал гостю вилку и предложил коньяк.

– Нет, за рулем, – сухо ответил Следопыт. Он медленно, со вкусом поглощал пищу, иногда причмокивая от удовольствия. Ел, задумчиво поглядывая на олигарха Семечкина, не проронив ни слова.

А Владиславу Игоревичу кусок в горло не лез. Он лишь тихо потягивал коньяк, закусывая его красивым крупным черно-маслянистым виноградом, и терпеливо ожидал. Ритуал нарушать нельзя. Тем более, от этого рыжего курносого сейчас зависело очень много.

Минут через двадцать Следопыт удовлетворенно откинулся в кресле и спросил:

– Чего звали?

– Да тут такое дело, – нервно начал олигарх Семечкин, вновь потянувшись за большим клетчатым платком.

10.

Настасья спала крепким счастливым сном. Как и полгода назад, ей снилось бескрайнее ярко-желтое пшеничное поле, жаркое тягучее солнце, стремительные звонкие стрекозы и прозрачная голубизна летнего неба. Такие сны никогда не обманывают!

– Настя, вставай. Почти расцвело, – будил Толя.

– А сколько времени? – спросила Настасья, не желая выползать из-под нагретого пледа.

– Восьмой час. Вставай. Сейчас чай заварю.

Настасья лениво открыла глаза и нехотя выползла из шалаша. Костер по-прежнему горел, распространяя вокруг жаркое тепло. Посеревшее небо заволокло тучами и в воздухе пахло будущим дождем. Захотелось нырнуть обратно в свой лесной походный дом и, укутавшись в плед, подремать еще пару часиков. Но нельзя. Надо идти вперед.

Сапоги, стоящие неподалеку от костра, хорошо просохли и Настасья их с удовольствием надела. Тепленько!

В металлической кружке закипела вода.

– Толя! Вода кипит! Давай свою заварку!

Толя вышел откуда-то сбоку, неся на ладони горсть листьев и несколько засохших ягод.

– Сейчас заварим. Вот глотнем кипятка и пойдем дальше.

– Дождь, наверное, будет, – Настасья ткнула в небо.

– Будет, чтоб ему! – Толя высыпал импровизированную заварку. – Поэтому и надо поторопиться. Кстати, ты не замерзла ночью?

– Не особо. Тепло от костра и одежды. А ты? Вставал подбрасывать?

– Пару раз. Бревна глубже засовывал. Хорошо, что ты свитера с носками стащила.

– Да в таком стрессе и дом на себе могла бы утащить!

Друзья молча пошвыркали кипяток с черствым печеньем. Побросали вещи в сумки, загасили землей костер, и стали решать, в какую сторону идти.

Единого мнения не складывалось.

– Знаешь, решай ты, – неожиданно сказал Толя, окинув полянку хозяйским глазом. – У женщин интуиция намного лучше. Закрой глаза, прислушайся к себе и спроси, где нас ждет выход.

– Ладно, попробую.

Настасья выдохнула, закрыла глаза и, постаравшись максимально расслабиться, задала один единственный вопрос: «Где наше спасение?»

Вначале ничего не получалось. В голову лезли сторонние тревожные мысли. Глупое, нелепое состояние. Но через некоторое время, острый порыв ветра, словно ткнув Настасью в спину, внятно шепнул:

– Иди за мной.

– Ладно, – мысленно ответила Настасья, открыла глаза и скомандовала.

– Туда. За ветром!

– Как скажите! – отчего-то обрадовался Толя.

Часа три они бездумно брели вперед. Несколько раз Толя указывал Настасье на следы.

– Смотри, это зайцы. А это волки бегали. А вот тут медведь прошел.

Оптимизма Настасье такие новости не добавляли. Она молча кивала и, ускоряя шаг, торопилась по указанному ветром пути. А вскоре начался и обещанный дождь. Мелкий, нудный, холодный с отчетливым запахом одиночества и безысходной тоски.

Настасья мигом достала подростковый дождевик и, кряхтя, с трудом натянула на себя. Затем выдала Толе резиновую скатерть.

– Вот наматывай на плечи, как сможешь. Не хватало для полного счастья промокнуть, простыть и тяжело заболеть.

– Так-то, да, – Толя смешно, нелепо перевязался грубой скатертью. – Пойдет? Глянь, я спину полностью закрыл?

– Нормально, – одобрительно хмыкнула Настасья. – Осталось тебе еще голову укутать. Постой.

Настасья вытащила из рюкзака пустой пакет и соорудила на голове друга, что-то на подобии тюрбана. Отойдя подальше, окинула Толю критическим взглядом.

– М-да, жаль, телефона нет. Такие яркие моменты жизни надо запечатлевать для истории.

– А знаешь, мне, почему-то кажется, что все окончится хорошо! – неожиданно воспрянул духом Толя. – Вот ни смотря на дождь, на глухомань лесную, на желание съесть сразу килограмм мяса, на полную непонятность ситуации – все окончится хорошо! Предчувствие такое! Тоскливая жизнь у меня была, размеренная, понятная и она надоела. И тут появляешься ты! Нас крадут, мы бежим из плена, лес, ночевка в шалаше, дикие звери вокруг, дождь мерзкий – но мне нравится! Адреналин! Жизнь! Приключения!

– Не хочу приключения! – Нахмурилась Настасья. Отчасти она внутренне согласилась с Толей. Адреналин неожиданных событий, густо впрыснутый в кровь, будоражил и толкал вперед. Появился спортивный азарт. А смогут ли они выпутаться из следующей переделки? Удачное преодоление сложной ситуации – как дополнительный повод гордится собой.

Но все равно, хотелось быстрее выбраться из бесконечной лесной глуши и увидеть людей, маленькую деревушку, хоть мизерный кусочек цивилизации. Найтись, спастись, вернуться домой. Но стоит ли возвращаться домой? Кто-то и для чего-то выкрал их с Толей. Кто-то намеренно лишил их возможности находиться в привычной обстановке и иметь возможность связаться с родными. Значит, дома появляться нельзя. Могут заметить, найти и тогда уже с наверняка закончат начатое. Убьют? Потребуют денег с родных? Станут шантажировать?

Нет, домой никак нельзя!

От таких мыслей Настасья резко остановилась.

– Ты чего? – окликнул ее, идущий впереди Толя. – Устала?

– Нам нельзя домой, – ответила Настасья.

– Почему? – удивился Толя.

– А вот послушай… – Настасья изложила ему свои выводы.

– Резонно, – согласился Толя. – Что предлагаешь?

– Ничего. Не знаю. Не придумала еще – растерялась Настасья.

– Тогда вперед. Нам в любом случае надо выйти к людям, – Толя с тоской посмотрел на небо и тряхнул головой. Брызги от импровизированного дождевика полетели в разные стороны. – Дождь надолго. Костер не развести, согреться негде.

– Мрачные перспективы. Поторопимся.

Бывшие одноклассники ускорили шаг.

Дождь тут же принялся смывать за ними следы. Были люди – и нет их. Растворились в далеком безоблачном лете. Ничего не осталось – ни запаха, ни цвета, ни звука. Лишь монотонное тусклое шуршание мелких, холодных капель по острым иглам елей. Пойди, найди. Пойди, поймай.

11.

Следопыт знал куда идти, но сердце подсказывало – удачи сегодня не жди. Чутье никогда не подводило. Придется ему побегать.

Приехав рано утром на место, выслушал сбивчивые объяснения горе-охранников.

– Да понятия не имею, как они вышли! – почти кричал Бублик.

Полночи охранники не спали и пытались своими силами найти беглецов, а оставшиеся полночи выясняли кто больше виноват. К единому мнению не пришли, чуть не побили друг друга, получили строгий выговор от начальника, лишились зарплаты за месяц и были настолько злы, что думать даже не могли о сне. Беглецов надо найти!

– Я сразу предлагал дверь снаружи заколотить и никаких проблем, – громко продолжал Бублик, широко размахивая руками. – Но Сеня решил над чуваками поиздеваться. Мол, проснуться и дверь найти не смогут. Станут бегать по периметру как раненные кролики. А тут мы, все такие важные из шкафа выйдем. Что? Поиздевался?! Кто кого зачморил? Сами словно зайцы полночи по периметру бегали!

– Да отстань ты! Дался тебе шкаф, – устало огрызнулся Сеня. – В шкафу замочек тоже нехилый был. Германское дореволюционное качество. Его булавкой не открыть!

– А они открыли! – не унимался Бублик. – И кто из нас лох – мы или они?

Несколько минут Бублик и Сеня нападали друг на друга, обвиняя в случившемся.

– Сами виноваты. Чего теперь, – унылым голосом констатировал Андрей. За бессонную ночь его блеск и лоск подрастерялись. Мятая рубашка, небритое осунувшееся лицо, пыльные, заляпанные грязью туфли. – Мужика не проверили, дверь не заколотили, дежурного не оставили. Искать надо.

–Что про мужика знаете? – Следопыту уже малость поднадоели препирательства. Времени в обрез. Всего пару суток на поиски, а он и с места не сдвинулся.

– Ничего не знаем, – сказал Андрей. – Загадочный тип, но судя по разговору с теткой – они знакомы.

– Толку от вас, как от козла молока, – поморщился Следопыт. – Сам работать буду.

Следопыт быстро, словно обнюхивая, обошел комнату подвала. Оглядел шкаф, замок, пропиленную часть задника. Постоял, подумал. Затем, надев тонкую резиновую перчатку, нагнулся и подобрал отбитую бутылку.

– Ну-ка, ну-ка. – Следопыт вытащил из своего большого рюкзака аккуратный чемоданчик и, как заправский судмедэксперт, снял с бутылки отпечатки пальцев.

– Слышь, мужик, – Бублик, с интересом наблюдавший за действиями Следопыта, весело улыбнулся. – «Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна…»

Бублик артистично исполнил куплет из детской песенки. Сеня покрутил пальцем около виска.

– Этот дурак еще и поет!

– Да я так, для разрядки обстановки, – сразу смутился Бублик и снова насупился.

Следопыт не обращал внимание.

– Алле, пробей по базе. Расчет, как всегда. Да, срочно, – коротко сказал Следопыт, отправив фотографии отпечатков. – Вы отработали крайне непрофессионально. Показывайте маршрут дальше. Хоть что-то смогли выяснить?

Больше не проронив ни слова, Следопыт поднялся наверх, прошел по комнатам, слушая Бублика.

– Они почти ничего не взяли. Шмотья немного прихватили, несколько пачек лапши, бутылку с водой и так, по мелочи. Вот в то открытое окно выпрыгнули. На газоне следы остались. Через забор высоко перелазить. Видать, когда мы заезжали, они в ворота выскочили.

– Пошли туда, – сказал Следопыт и первым вышел из дома.

Утро, как и новости от охранников, не радовало. Серое, унылое, с мутной грязной поволокой низких облаков, резким запахом сырости и настоящей поздней осени. Компания подошла к открытым воротам. Следопыт, словно гончая собака, потянул носом.

Андрей зябко передернул плечами и поднял воротник пиджака.

– Мы так и не нашли в какую сторону направились беглецы. Но сразу проехали на машине по дороге, выглядывая их. Несколько ходок туда и обратно. А потом стемнело.

– Они не дураки прятаться возле дороги, – поморщился Следопыт. – Ушли вглубь леса. Пока они убегали, вы теряли драгоценное время. Снова непрофессионально и крайне неосмотрительно. Беглецы могли вернуться в дом, взять случайно оставленный вами телефон и вызвать помощь.

Охранники пристыжено молчали, Следопыт начинал злиться. Любительщина сплошная! Надели костюмы, туфли кремом начистили, гаджет последней марки в карман сунули и мнят себя крутыми парнями. Ни ума, ни мастерства, ни фантазии. Бездарности. Наверное, в порыве рабочего рвения и следы затоптали.

Зазвонил телефон.

– Да, я слушаю. Так, так, понятно. Больше ничего. Спасибо и за это, – Следопыт отключил телефон. – Вот тебе и забулдыга. Есин Анатолий, чтоб его! Известнейший в городе реставратор часов. Понятно, почему двери оказались открытыми. Обычно у реставраторов с собой часть самых необходимых инструментов. Если хоть один из постоянных высокопоставленных клиентов узнает, кто выкрал Анатолия, то вам придется до пенсии охранниками в супермаркете работать!

Охранники еще больше вжали плечи и осунулись. Во, влипли! Куда не ткни – везде клин.

Следопыт вернулся в дом и, надев рюкзак, вышел обратно. Того и глядишь начнется дождь. Тогда следы смоет безвозвратно. Надо торопиться.

– Оставайтесь здесь. Вот номер. По нему меня можно разыскать в любой, повторяю в любой точке мира и всегда. Если что-то станет известно – сразу звоните. Я из-за вас потерял много времени. Больше нет ни минуты. Пока.

Следопыт вышел за ворота и, немного отойдя, быстрым шагом пошел вокруг дома. Зацепка, ему нужна лишь одна зацепка. А уж после не удержать. Пойдет по следу лучше любой натасканной гончей.

Зацепка, всего одна зацепка. Быстрым шагом обойдя дом, на втором кругу сбавил скорость и, пристально вглядываясь, поискал глазами следы. Вскоре ему повезло.

«Ха, теперь посмотрим, кто кого» – удовлетворенно хмыкнул Следопыт. Вновь посмотрел на тусклое, низкое небо и нахмурился. Он знал куда идти, но сердце подсказывало – удачи сегодня не жди.

12.

Но удача определенно была на стороне бывших одноклассников, а нынче вынужденных беглецов-туристов. Они торопились, почти бежали, словно усилившийся ветер с мокрыми каплями кричал им в спину: «Еще немного, еще чуть-чуть – и спасение! Не останавливаться!».

То и дело приходилось уворачиваться от мокрых веток, вытирая с лица капли-слезы. Настасьины тонкие итальянские сапожки стали промокать, пятку натирало еще с больше и очень хотелось тепла жаркого костра. Идущий впереди Толя постоянно фыркал, стряхивая с себя скапливающиеся в заломах скатерти дождинки.

Через несколько часов быстрой монотонной ходьбы Настасья что-то почувствовала. На уровне интуиции поняла – мир изменился.

– Толя, стой.

– А? – в очередной раз по-тюленьи фыркнув, оглянулся Толя.

– Слышишь? То есть чуешь?

– Чего? – не понял Толя.

– Пахнет! Печкой пахнет, дымом!

– Да, ладно, – Толя оглянулся. Медленно обошел вокруг Настасьи. Замер и настороженно помолчал. – Точно! Запах оттуда.

Толя указал пальцем в сторону, куда они направлялись.

– Поторопимся.

Бывшие одноклассники ускорили шаг. Внезапно, как в сказочном фильме, густые ели расступились. Настасья ахнула – впереди, на открытом уютном пригорке, показалась маленькая деревушка не более десяти домов. Внизу, под пригорком, протекала небольшая речушка с перекинутым через нее серым от дождя деревянным мостиком. На другом берегу, напротив деревушки, начинался бесконечный оранжево-зеленый лес, скрывающий узкую проселочную дорогу.

– Господи! – воскликнула Настасья. – Мы нашли людей. Вон и дом, который топится.

– Двинули в цивилизацию?

– И быстрее, пока мои сапоги совсем не развалились от дождя.

Спускались с трудом – ноги скользили по размокшей земле, опереться и зацепиться не за что. Помогая друг другу, громко ругаясь, вытирая текущие по лицу струйки, путники торопились в столь желанное тепло. Их, конечно, могли не пустить ни в один дом. Кому нужны чужие, неизвестно откуда пришедшие люди? Но сейчас это волновало меньше всего. Бегом от дождя! Бегом от страхов потеряться навсегда! Бегом к обычной, тривиальной, скучной жизни!

Спустившись и подойдя поближе к деревушке, Настасья с Толей увидели, что почти все дома имеют нежилой вид. Покосившиеся крыши, частично разрушенные упавшие заборчики, некошеные и заросшие бурьяном огороды.

– Куда напросимся на постой? – приуныл Толя, рассматривая нерадостную картину.

– Где тепло и, надеюсь, сухо, – Настасья указала на аккуратный деревянный домик, из трубы которого радостно, густо валил дым.

Толя пожал плечами. Неужели изнуряющее, тягостное путешествие скоро закончится?

Путники робко подошли к выкрашенному в коричневый цвет, невысокому, дощатому крылечку, сверху покрытому шиферным козырьком. Быстренько поднявшись и укрывшись от дождя, Настасья негромко постучала в тяжелую дверь, обшитую по старинке черным дерматином.

– Хозяева! Здравствуйте! Есть, кто дома? – крикнула Настасья.

И тут же, будто их ждали, открылась дверь. На пороге показалась бабушка, словно списанная с деревенских картин – маленькая, сухонькая, чистенькая, в цветастой косынке, простом добротном шерстяном платье, вышитым «гладью» льняном переднике, обутая в толстые шерстяные носки.

– А как не быть! Куды ж нам деться-то в погоды мрачные? – старушка легонько окала. – Проходьте. Ишь, вымокли насквозь!

Старушка почти втащила Настасью с Толей в теплые сенки.

– Скидывайте быстренько свое шмотье. Ой, беда! Заблудиться в лесу страшновато даже в хорошую погоду, а в дождь и подавно опасно!

Старушка быстро перекрестилась и стала помогать раздеваться.

– А почему вы решили, что мы потерялись? – спросила Настасья, с радостью снимая промокшие сапоги.

– Ой, да к тоже к нам добровольно забредет! Места глухие, темные, хотя и красивые. Пару раз, правда, в лето туристы захаживали. Но вы на них совсем не похожи. Вона одежда городская, обувь неудобная. Ни рюкзаков правильных, ни амуниции нужной, – объясняла старушка, суетясь и хлопоча. – Повезло, к нам вышли. Ближайшая деревня в километрах двадцати.

– А город далеко? – Настасья скинула всю мокрую одежду и с блаженством вдохнула теплый, пахнущий деревом и свежим хлебом воздух.

– Дак, километров семьдесят. Проходьте в дом, проходьте.

Настасья с Толей вошли в небольшую гостиную, полы которой устилали домотканые пестрые половики, и огляделись. Окна завешаны старомодным хлопчатобумажным тюлем, пара потрепанных диванов с наброшенными на них одинаковыми темно-зелеными плюшевыми покрывалами, солидный круглый стол, покрытый красивой вышитой скатертью, икона в углу под потолком, пара легких венских стульев, грубый табурет и уютное кресло-качалка, с сидящим в нем большим, холеным рыжим котом. А, самое главное, русская печь. На ней стояла пара кастрюлек и чуть закоптившийся чайник.

Настасья поневоле устремилась к печи и коснулась ее руками. Тепло. Жизнь. Спасение.

– Вот, горемычные, – охала старушка. – Сейчас, сейчас. Меня бабой Тоней кличут. У нас по-простому. Не стесняйтесь.

Не успели Настасья с Толей оглянуться, как в руках у них оказалась сухая одежда и подшитые войлоком толстые, вязаные носки. А еще через мгновение они уже сидели за накрытым столом. Борщ, крупные с ладонь котлеты, миска квашеной капусты, красивые ароматные куски свежеиспеченного хлеба, граненные старомодные стопочки под водку и запотевший бутыль с самогонкой.

Настасья ловила себя на том, что сидит с совершенно счастливой улыбкой. Как мало надо в жизни!

– А я утром знала – жди гостей. Мне ночью пара голубей приснилась. Вот и давай наготавливать. Голуби завсегда к визиту снятся. Примета верная.

– Вы здесь одна живете? – спросил Толя, наколов на вилку котлету.

– Да, нас в деревне всего четыре человека осталось. Я, Денисыч, Васька Лысый и Блаженный. Сносить нас не хотят. В поселке жилья для нас, говорят, нету. Да и не желаем мы отсюда уезжать. Привыкли уж. Воды чистой залейся, свет есть. Много ли нам, старикам надо. Мне внук помогает. Приедет и дров на всю зиму напилит, и продуктов всяких завезет, а пару лет назад даже теплый туалет с ванной сделал. Столько денег потратил! Насос установил, скважину с друзьями пробурил, и водонагреватель електрический поставил. Електичество, правда, иногда выключается, особенно ежели ветер сильный или гроза. Бывает, по нескольку дней в потемках сидим с керосиновыми лампами и свечками. Опять же в мороз соседи мыться ко мне в ванную приходят. Годы не те, чтобы воду на себе постоянно таскать. – Баба Тоня погладила скатерть и улыбнулась. – Славный внучок, Олежка. Ко мне на весь отпуск приезжает. Рыбачит, спит и книжки читает. Говорит, лучше нигде нельзя отдохнуть.

– Не боитесь вот так, запросто, чужих людей в дом пускать? Вдруг мы плохие? – от еды и тепла Толя раскраснелся.

– А плохие люди ко мне и близко не подойдут. Место тут у нас заговоренное. Пару раз из колонии бандиты сбегали, но до нас не дошли – волки загрызли. Спаси, Господи! – старушка перекрестилась. – Да и чего плохим людям в нашей-то глухомани делать. Вроде от города не далеко, а места вокруг гиблые: то топи, то болота, то звери дикие. Вам повезло, на нас вышли.

– А позвонить от вас можно? – с надеждой спросила Настасья.

– Да какой позвонить! – покачала головой баба Тоня. – Мы в хорошую погоду на сопку идем. Оттуда иногда ловит. Вот на той неделе Блаженному нашему «Скорую помощь» вызывали. Сердце у него прихватило. Да только Блаженный в районной больничке лежать не стал. Через два дня сбёг оттуда. Пешком полоумный и в тапочках пришел. Денисыч специально баню топил, чтобы отогреть и воспалений легких не допустить. Блаженный, чего с него взять. Вы-то как заблудились?

– Да я уговорила Толю съездить в лес, – Настасья сокрушенно вздохнула головой и вскользь глянула на одноклассника. «Подыграй». Вряд ли стоит говорить правду. О похищениях, погоне и прочих страстях не следует распространяться. Зачем старушке такие неприятные хлопоты. Для начала надо самим разобраться. – Толя раньше туризмом увлекался. Зайти-то мы в лес – зашли, а вот выйти к машине обратно не получилось.

– Я в детстве в походы ходил! Забыл, что знал и опростоволосился, – стал оправдываться Толя. – Но шалаш сделал знатный!

– Не спорю, – ответила Настасья.

– Ой, ищут вас, наверное! – всплеснула руками баба Тоня. – Сколь вы плутаете? Пару дней?

– Да, – поддакнула Настасья.

– Я бы тревогу забила, – непонятно было поверила баба Тоня или нет. – Ну да ладно, вот дождь закончится тогда и подумаем. А сейчас, давайте, выпьем для профилактики.

Дождь, стуча по чуть дребезжащим от сильного ветра стеклам, нудно просился в уютную обитель. Печка остывала, потрескивая и отдавая жаркий уют. Рыжий кот похрапывал в старом кресле-качалке. Надежный, деревянный дом-крепость хранил своих постояльцев от холода и зла. Низкие, уставшие от путешествий облака с завистью смотрели на небольшую избушку, окна которой светились бледно-желтым светом.

Осень. Ничего еще не закончилось.

Через пару часов, когда путники, разморенные сытной едой и горячей ванной, крепко спали на застеленных чистым бельем диванах, баба Тоня вышла в теплые сени. Порывшись в карманах передника, достала плоский дорогой телефон и, нажав нужный номер, глухо произнесла:

– Докладаю. Из лесу вышли двое. Явно городские…

13.

За несколько часов Следопыт дошел до стоянки беглецов. Ему все мешало и раздражало: ветер, дующий не в ту сторону, поведение нерадивых охранников и дождь, смывающий едва различимые следы.

«Удачи сегодня не жди». Слова звучали в такт шагам. Следопыт знал – так и будет. Холодные капли струйками стекали по капюшону, непромокаемой накидке и дорогим туристическим ботинкам. Шесть лет таких «особенных» походов-поисков научили переносить разные условия. В большом, проверенном долгими путешествиями рюкзаке, в зависимости от сезона лежало много необходимых вещей, компактной аппаратуры. Если ночевка в лесу – не вопрос, если работа в городе – еще проще, если надо срочно лететь – документы с собой.

Следопыт, легкий на подъем и получающий огромный драйв от экстремальных ситуаций, где экстренно надо принимать нестандартные решения, не переносил лишь скуку. Но сейчас не скучно. Сейчас планы догнать беглецов утекали вместе со струйками дождя. Стоп. Выдохнуть и переждать непогоду. Остальное пока бессмысленно. Как только погода хоть чуть наладится, он возьмет свое. Хороший охотник никогда не боится переждать несколько часов, чтобы достичь цели. Тише едешь – дальше будешь.

Одиночество его не тяготило. Наоборот, развязывало руки и давало свободу действий. Следопыту не перед кем отчитываться и не от кого выслушивать упреки про внезапные командировки, нервные ночные звонки, частые исчезновения. Сам себе хозяин. Раз в неделю звонил маме, и она знала – у сына все хорошо. Этого достаточно.

Когда придет время, любовь застигнет врасплох. Поменяет, перекрасит и переделает привычную жизнь. Тогда станут ненужными длинные лесные переходы под осенним дождем, гонки за ценной информацией и поиски совершенно чужих, посторонних людей. Тогда Следопыт откроет маленькое частное сыскное агентство и перестанет метаться. А дальше, как и полагается: женится на той самой внезапной любви, родит детей, обязательно купит небольшую дачу с яблонями и кустами малины. Вообще, начнется нормальная жизнь. Потом.

Сейчас же Следопыт стоял около шалаша из ельника и решал идти дальше или нет. Дождь усиливался. К нему прибавился острый, холодный ветер и навязчивая, плотная сырость. С одной стороны – уходит время. С другой – поиски пока бесполезны. Разумнее переждать. Тише едешь – дальше будешь.

Внутри шалаша сухо. Прекрасно. Надо разжечь костер и, пользуясь случаем, перекусить.

Следопыт неспешно наломал снизу елей сухих веточек и, достав из рюкзака небольшой кусок свечи, зажег фитиль. Огонек, осторожно пробираясь вверх по уложенным «шалашиком» прутикам с хвоей, стал крепнуть и разгораться. «Гори, гори ясно, чтобы не погасло» – напевал Следопыт. Еще через минуту он разрубил пополам несколько бревен и быстро, правильно уложил их в костер. Как по учебнику! Следопыт немного отошел в сторону и полюбовался на свое творение. Можно, вместо частного сыскного агентства открыть школу «юного туриста»?

Прошло полчаса. Следопыт, с удовольствием вытянув ноги, сидел в шалаше и, надев на голову фонарик, ел из аккуратного котелка разогретые мясные консервы. Рядом на рюкзаке лежала включенная электронная книга. Новое, вчера только скачанное фэнтези с элементами ужасов! Надо пользоваться возможность почитать.

Кто сказал, что плохая погода – повод грустить? От костра тепло, от фонарика светло, внутри импровизированного жилища очень даже сухо, еда вполне вкусная. А значит, беспокоиться не о чем. Тише едешь – дальше будешь.

14.

Владислав Игоревич Семечкин читал очередное письмо-угрозу. «Любимый» родственник Алексей даже через сотни километров злился и угрожал. Это давно стало привычной манерой выражения мыслей. Да как он только своим же ядом не отравится? Как можно жить в такой постоянной ненависти себе и к окружающим? Ладно бы денег не хватало, обделен был умом, внешностью или рос в убогом сиротском приюте! Нет! Воспитывался в любви и заботе, получил превосходное образование, проценты с доходов «капали» исправно, да и сам много зарабатывал. Но, видимо, если вместо сердца черная дыра, а вместо души кипящая лава всемирной ненависти, то деньгами не поможешь. А человек, способный подарить «любимому родственнику» столько любви, чтобы он смог вновь возродиться, еще не появился. Да и вряд ли появится. Безнадежно. Так и будет до скончания времен.

Вероятность того, что Алексей исполнит свои мрачные обещания, высока. Махнуть бы на все рукой, уступить «любимому родственнику» и забыть прошлое словно ночной, зыбкий кошмар. Но он, олигарх Семечкин, не привык сдаваться. Выход обязательно есть. Просчитался один раз. С кем не бывает. В следующий раз непременно получится. Главное, разобраться с Алексеем. Обхитрить его, обвести вокруг пальца, выжав из ситуации максимальную выгоду. «Любимый родственник», конечно же, гений. Но и Владислав Игоревич не дурак. Надо думать, много думать. Ну, не убивать же его, в самом деле. Хотя, очень хочется.

И без этого тошно! Настасья пропала! Растворилась, исчезла, сгинула, испарилась. Сам бы побежал ее искать, но куда? Четко рассчитанный план рухнул. Вселенная смешала карты по-своему, наплевав на тонкие расчеты и выпал Владиславу Игоревичу далеко не козырной туз.

Что делать? Что делать? Есть небольшая надежда на никогда не подводившего Следопыта. Тот найдет Настасью. Будем надеяться. А дальше как поступить?

Олигарх Семечкин, такой богатый и ровно настолько же в данный момент растерянный, закрыл почту.

15.

Красивое, глубокое, безграничное, словно выход в открытый космос, небо. И солнце, теплое, нежное, желтое, с мягкими, чуть шершавыми, щекочущими кожу лучами. Птицы летние, звонкие, стремительные. Воздух сочный, пряный, наполняющий каждую клеточку такой силой, что кажется – смогу все!

Настасья летела, парила над цветущей, радужно-разноцветной землей и радовалась внезапно возвратившемуся лету. Как хорошо! Как здорово, оттолкнувшись от мягкой, ни разу не кошеной травы, плавно воспарить.

Она видела внизу смешные, почти кукольные домики, хаотично суетящихся людей, медленно ползущие машины и удивлялась – почему они не летят? Что может быть прекраснее небесной свободы?

Нет проблем, нет забот, только безграничное, словно выход в открытый космос, небо.

Настасья чуть пошевелила руками и взлетела еще выше. Оглянулась и удивилась – она не одна. Нелепо подергивая ногами, нервно показывая на ручные часы и что-то крича, к ней приближался любимый олигарх Семечкин. В длинном черном кашемировом пальто, намотанным на шею черно-белым шарфом. В такую-то жару, летом!

– Что? Что ты говоришь? – силилась понять Настасья.

– Пора вставать! – говорил олигарх Семечкин почему-то чужим голосом.

– Вставать? Но я лечу! Восхитительно! Зачем вставать? – удивилась Настасья. – Я так по тебе соскучилась! Ты надолго пропал. Работал?

– Пора вставать, – не реагируя на возгласы Настасьи, продолжал бубнить олигарх.

– Глупый, какой глупый, – Настасья пыталась подлететь к олигарху вплотную, то он постоянно ускользал. – Давай скорее обнимемся!

– Не буду я с тобой обниматься! – грубо ответил олигарх Семечкин голосом Толи. – Вставай уже! Полдесятого утра. Дождь закончился, и к нам приехали гости.

– Гости? – на этой фразе Настасья открыла глаза. Склонившийся над ней Толя, диваны с накидкой, кот, лежащий в ногах, накрытый к завтраку стол, баба Тоня около печки и пожилой, плотный, усатый мужчина в полицейской форме, сидящий на стуле напротив Настасьи.