Читать книгу: «Сокол. Право на счастье», страница 2

Глава 4

Алина

Вот зараза! Отчёт ему ещё подавай! Ну спасибо, братишка, удружил мне. Как вообще с этим мудаком можно жить под одной крышей? От одной мысли, что мне придётся каждый день его видеть, всё внутри закипает. Бесит! Плюнуть бы на всё и вернуться в свою квартиру. Пусть старая, пусть не роскошный замок, зато подальше от Матвея.

Жаль только, что страх не позволяет этого сделать. Чёрт возьми! Ещё и на работе сегодня влетело за опоздание. Так дальше продолжаться не может. Каждый день кататься на такси не могу себе позволить, деньги заканчиваются быстрее, чем хотелось бы. Я опускаюсь на кровать, тяжело вздохнув, и закрываю глаза.

Слышу стук в дверь.

– Алина, – голос за дверью заставляет меня напрячься. Но отвечать даже не собираюсь. Пусть катится к чёрту!

Но Матвей всё равно входит. Вот настырный. Сжимаю зубы, не глядя на него. Почему он не может просто оставить меня в покое?

– Чего тебе? – раздражённо бросаю через плечо, так и не повернув головы.

Матвей подходит к кровати и садится рядом. Чувствую его вес рядом и только сильнее напрягаюсь. Его присутствие, даже молчаливое, выводит меня из себя.

– Сколько можно? – говорит он спокойно, будто его ничто не тревожит. Но это спокойствие только злит ещё сильнее.

Я резко поворачиваюсь и огонь раздражения вспыхивает ещё ярче.

– Сколько можно что? – зло выплевываю. Встаю с кровати, чтобы не сидеть рядом с ним, становлюсь напротив, скрещиваю руки на груди. Господи дай сил! Его невозмутимость ещё больше бесит.

– Огрызаться… Ежиться… Разве мы не можем нормально, спокойно общаться? – его голос спокоен, почти уговаривающий, но для меня звучит, как вызов.

– С тобой? – саркастически поднимаю брови, усмехаюсь и делаю вид, что задумалась. – Дай подумать… нет, конечно.

Отворачиваюсь, но он продолжает сидеть, будто не замечает моего раздражения. Зачем он вообще здесь?

– Что тебе нужно? Ты, кажется, собирался искать убийцу моего брата. Моё воспитание не входило в нашу договорённость, – говорю холодно, не давая ему шанса продолжить разговор на другую тему.

Матвей молча качает головой, будто его вообще ничего не трогает. Затем встаёт, подходит ко мне и протягивает ключ.

– Держи. Завтра утром я отвезу тебя на работу.

Я удивлённо смотрю на него, сжав губы. Вот ещё!

– Я сама, – бросаю в ответ.

– Алина, хватит, – он говорит это настолько спокойно, что внутри снова всё переворачивается. – Я сам не в восторге от ситуации, в которой мы оказались. У меня нет терпения возиться с твоими капризами. Если не хочешь, чтобы я отвозил и привозил тебя, я дам тебе деньги на такси.

Он говорит так легко, словно ему всё равно, что я сделаю. Либо он действительно устал, либо просто махнул на меня рукой. Я не могу понять.

– Ещё чего! Мне твои подачки не нужны! – вспыхиваю я, делаю шаг вперёд, сердито глядя ему в глаза.

– Серьёзно? – его взгляд тут же меняется, от спокойствия не остаётся и следа. Он сдвигает недовольно брови. – Флористы нынче так много получают, что могут позволить себе каждый день ездить на такси?

Его слова режут по-живому. Но он не даёт мне шанса ответить.

– Завтра в 7 я тебя отвезу, – его голос звучит жёстко, как будто это уже решено, и моё мнение его вообще не волнует.

– Иди к чёрту! – кричу я, не в силах больше сдерживаться. Мне противно от его спокойствия, его уверенности, от того, что он думает, будто всё может решать за меня.

Я резко разворачиваюсь и ухожу в ванную, с силой захлопывая за собой дверь. Чтоб ты провалился, Матвей!

Прислоняюсь спиной к двери ванной, и вздыхаю, чувствуя, как напряжение постепенно отступает. Сквозь дверное полотно слышу, как дверь моей комнаты открывается и закрывается – Матвей ушёл. Внутри накатывает волна облегчения, смешанная с усталостью. Зачем он снова появился в моей жизни? Как же я надеялась, что больше никогда не увижу его. После всего… Воспоминания медленно плывут в голове, как удушающие волны.

Подхожу к умывальнику, включаю воду и подставляю руки под струю холодной воды. Она приятно холодит кожу, слегка возвращая меня в реальность. Поднимаю глаза и смотрю на своё отражение в зеркале. Лицо уставшее, мешки под глазами стали ещё заметнее после бессонной ночи. Выгляжу как выжатый лимон. Провожу ладонью по лицу, пытаясь хоть как-то привести себя в порядок, но усталость на лице говорит сама за себя.

Взгляд падает на блузку. Капец! На ткани виднеется коричневое пятно от кофе, которое сегодня в спешке пролила на себя во время перерыва на работе. Я вздыхаю – как же всё не к месту. Даже одежду не взяла с собой, только спортивный костюм и старый батник Ромки. Мысли возвращаются к тому, как Матвей буквально вытолкал меня, не дав времени собрать вещи.

Нужно вернуться и взять свои вещи. Решение приходит само собой. Выключаю воду, бережно вытираю руки полотенцем и выхожу из ванной. Переодеваюсь в спортивный костюм, обуваю кеды, закидываю на плечо рюкзак. Всё-таки нужно вернуться за нормальной одеждой, так нельзя.

Спускаясь по лестнице, мысленно надеюсь, что смогу выйти из дома незаметно, но потом понимаю, что если Матвей снова не найдёт меня, то устроит допрос с пристрастием.

Нахожу его на кухне. Матвей стоит, упершись одной рукой в столешницу, в другой держит чашку кофе. Его тёмные волосы слегка растрёпаны, смотрит в никуда, серьезным взглядом, как будто пытается осмыслить что-то важное. Неохотно открываю рот:

– Я выхожу… – говорю тихо, но стараюсь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Матвей медленно поднимает взгляд и смотрит на меня исподлобья.

– Куда?! – его голос звучит строго, почти властно, как будто я ребёнок, который опять натворил что-то не то.

– К себе, – отвечаю я, чуть скрестив руки на груди, показывая, что не собираюсь просить разрешения. – Мне нужны мои вещи.

Матвей хмурится. Его взгляд становится ещё жёстче, и я чувствую, как его раздражение начинает передаваться мне. Он же опять будет спорить.

– Не самая лучшая идея, – произносит он спокойно, но в его голосе сквозит некая угроза, как будто он уже знает, что я не послушаю.

– Я не спрашиваю разрешения, – резко отвечаю. – Я просто ставлю тебя в известность, чтобы ты не отправился искать меня с овчаркой…

Он хмыкает, его лицо на мгновение смягчается, но только для того, чтобы снова стать серьёзным. В его глазах пробегает знакомая решимость.

– Тогда я тебя отвезу, – говорит он, явно не оставляя мне выбора.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он тут же прерывает меня.

– Это не обсуждается, – добавляет он. – Я не спрашиваю разрешения, я ставлю тебя перед фактом.

Он ставит свою чашку в раковину и поворачивается ко мне, показывая рукой на дверь.

– Вперёд.

Я злюсь. Внутри всё бурлит от того, как легко он взял контроль над ситуацией, как будто я опять не могу ничего решить сама. Почему так? Но спорить с ним бесполезно, и я это понимаю. К тому же, до получки ещё далеко, а деньги на такси уже почти закончились.

Ладно, пусть везёт. В конце концов, это он меня сюда притащил, это его идея была поселить меня здесь.

– Ну, давай, – бросаю раздражённо и, не дождавшись его ответа, направляюсь к выходу.

Матвей идёт следом, а я ощущаю, как его присутствие давит на меня.

Глава 5

Алина.

Мы с Матвеем входим в квартиру, и едва переступив порог, меня накрывает волна воспоминаний. Кажется, что в воздухе до сих пор витает запах кофе, который Рома готовил по утрам. В голове всплывают картины: как он смеялся, когда я пыталась убрать кучу его раскиданных вещей, а я все время бурчала и злилась. Как мы сидели вместе на кухне, спорили, обсуждали планы на будущее. Почему-то в памяти всплывает огромное количество позитивных моментов. Хотя было много чего плохого. Особенно последний год. Но все это Я вычеркнула из своей памяти. Все теперь всё это осталось в прошлом.

Я замедляю шаги, едва ли не спотыкаясь о собственные мысли, и останавливаюсь в прихожей, осматривая знакомое пространство. Всё выглядит так, как мы оставили это в последний раз, но теперь это место кажется чужим. Каждый угол, каждая деталь напоминает о Роме, о том, что его больше нет, и с этим уже ничего не сделать. Горечь разливается в груди, тяжёлым грузом оседает на сердце.

Матвей, заметив, что я остановилась, внимательно смотрит на меня, но ничего не говорит. Его присутствие рядом словно усиливает боль. Он тоже был частью этой жизни. Но он просто все бросил и исчез.

Я вдыхаю воздух, чувствуя, как горло сжимается. Моя комната чуть дальше, а вот комната Ромы – сразу напротив, дверь слегка приоткрыта, как будто он вот-вот выйдет оттуда, словно ничего не случилось.

– Ты в порядке? – спрашивает Матвей. Его голос звучит глухо, как будто доносится издалека.

– Нет, – отвечаю я, не в силах сдерживать эмоции. Как я могу быть в порядке? В горле стоит комок, и глаза начинают щипать от накатывающих слёз, но я не могу дать им волю, не перед ним.

– Алина… – Матвей приближается ко мне, его взгляд становится мягче, как будто он тоже понимает, что место это пропитано воспоминаниями.

– Не надо, – отрезаю я, сделав шаг назад, отстраняясь от него. – Просто не трогай меня.

Он замолкает, но не отходит, остаётся стоять рядом. От этого становится ещё тяжелее. Я отвожу взгляд от двери в комнату Ромы и быстро направляюсь к своей. Открываю дверь, и первое, что вижу – это кресло у окна. Когда-то я любила здесь сидеть, завернувшись в плед, читать или просто смотреть на дождь. На нем даже осталась моя открытая книга.

Я вхожу в комнату и беру книгу. Пальцы едва касаются её обложки, как вспоминается, что Рома дразнил меня за мою любовь к чтению, называя меня “его умничкой” с лёгкой усмешкой на губах. Теперь все эти шутки – как нож в сердце.

Матвей стоит у двери, наблюдая за мной, но не торопится вмешиваться.

– Ромка… – шепчу я, сжимая книгу в руках. Чувствую, как слёзы начинают катиться по щекам. Сжимаю книгу сильнее, словно пытаюсь удержаться за эти моменты прошлого, но они ускользают, как песок сквозь пальцы. Сердце сжимается, а слёзы текут всё сильнее. Сажусь в кресло, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, и тихо рыдаю, позволяя себе, наконец, дать волю чувствам.

В этот момент раздаётся настойчивый звонок в дверь, резко вырывая меня из моего горя. Я поднимаю голову и смотрю на Матвея, который стоит неподалёку. Он прикладывает палец к губам, приказывая мне быть тише. Напрягается, в глазах вспыхивает серьёзность и тревога. Затем он подходит ко мне, подрывает меня к себе.

– Вставай, – шепчет он, жестом показывая, чтобы я поднялась. Я медленно встаю, стараясь не шуметь. Кто-то снова нажимает на кнопку звонка, теперь ещё настойчивее.

– Посмотри в глазок, – тихо командует Матвей, шёпотом почти в самое ухо. – Только очень тихо.

Я киваю дрожа от внутреннего напряжения, и вижу, как он достаёт пистолет. Мгновенно замираю, испуганно смотрю на него. В голове шумит. Зачем ему пистолет?

Матвей кивает мне, показывая на дверь. Мои ноги дрожат, но я всё же двигаюсь вперёд, медленно, на цыпочках, стараясь не издавать ни звука. Мои мысли больше не сосредоточены на том, кто стоит за дверью. Я думаю о том, что пистолет в руках Матвея добром не закончится. Чувство страха впивается в грудь, но я делаю глубокий вдох и осторожно подхожу к двери.

Сквозь глазок вижу знакомое лицо, и моё сердце мгновенно успокаивается. Я выдыхаю, плечи слегка опускаются от облегчения.

– Это тётя Клава, – шепчу Матвею. Поворачиваюсь к нему, и он быстро прячет пистолет за поясом, скрывая оружие за своей курткой.

Я открываю дверь, и передо мной появляется соседка, как всегда беспокойная, с тревогой в глазах. Едва переступив порог, она начинает причитать, как ей это было свойственно.

– Деточка моя, – её голос дрожит от заботы, и она тут же обнимает меня, крепко прижимая к себе. Я чувствую её тепло и знакомый аромат её духов, который всегда ассоциировался с домом.

– Здравствуйте, тёть Клав, – говорю я, пропуская её в квартиру. Её присутствие, хоть и внезапное, приносит чувство стабильности.

– Моя ты хорошая, – она снова обнимает меня, – ты где была? Я так переживала, думала, с тобой что-то случилось…

– Я была в гостях, – спокойно отвечаю, пытаясь удержать слёзы от нового потока. – Всё хорошо со мной, не переживайте. Заходите.

– Нет, я на секундочку, – машет она рукой. – У меня там дочь с внучкой дома. Услышала дверь, так и подумала, что это ты пришла.

Тётя Клава переводит взгляд на Матвея, который стоит позади меня. Его присутствие сразу привлекает её внимание.

– Это Матвей, вы его помните, наверное, – говорю я, стараясь представить его как-то непринуждённо, хотя его хмурый вид говорит сам за себя.

– Конечно, помню, – усмехается тётя Клава. – Как же забудешь… Они тут с твоим братом на весь двор гудели раньше… – Она на мгновение замолкает, прищурив глаза, изучающе смотря на Матвея. – Что-то давно тебя не было, – обращается она к нему.

– Занят был, – коротко отвечает он, холодно, не особо желая продолжать разговор.

– Ммм… – протягивает тётя Клава, явно чувствуя его напряжение, но тут же снова переключается на меня. – Я вот чё пришла… Тут вчера у твою квартиру два мужика неслись как на пожар. Так барабанили в дверь, что я думала, полицию вызвать.

Мои глаза расширяются, и тревога тут же возвращается.

– Кто? – спрашивает Матвей, опередив меня. Его голос резкий, насторожённый.

– Откуда ж мне знать, – вздыхает тётя Клава, – Ромкины дружки, наверное. Наркоманы какие-то…

– Мой брат не был наркоманом! – выкрикиваю я, защищая Рому. Как она может так говорить о нём?

Тётя Клава мгновенно смущается, видя мою реакцию. Она виновато опускает глаза.

– Ладно, ладно, – смягчает она тон, – я просто хотела тебя предупредить, деточка. Эти парни выглядели очень подозрительно. Будь осторожна, ладно? Не хотелось бы, чтобы ты в неприятности вляпалась…

– Спасибо, я буду, – отвечаю, пытаясь вернуть себе спокойствие.

– Ну ладно, – тётя Клава вздыхает, снова обнимает меня на прощание. – Если что, я всегда дома. Ты знаешь, где меня найти.

Она уходит, а я стою в дверях, глядя ей вслед. Внутри вновь закипает тревога. Как только дверь за ней закрывается, Матвей тут же поднимает на меня свои насторожённые глаза.

– Ты знаешь, кто это мог быть? – его голос звучит резко. – У Ромео были проблемы с наркотиками? – он продолжает задавать вопросы, от которых мне только становится хуже.

– Нет, конечно! – отвечаю, обиженная его подозрениями. Как он может думать такое о Роме?

Матвей молчит, но его взгляд напряжён. Что теперь? Кто эти люди, и почему они приходят в квартиру Ромы?

Медленно снова вхожу в свою комнату и, едва переступив порог, растерянно останавливаюсь у шкафа. Всё вокруг кажется чужим, будто я попала в какое-то незнакомое место, хотя это моя квартира, моя комната. Всё не то и всё не так. Тяжесть пустоты внутри разрастается, давит на грудь. Всё это больше не имеет смысла без Ромы. Как жить в месте, где каждый уголок напоминает о нём?

– Собирайся быстрее, здесь не стоит долго оставаться, – голос Матвея звучит твёрдо, но без лишних эмоций. Он стоит в дверях, опершись плечом о дверной косяк, наблюдая за мной. Его спокойствие раздражает, но не настолько, чтобы возразить ему. Внутри меня будто включается автоматический режим, и я начинаю машинально вынимать одежду из шкафа, бросая вещи в большую спортивную сумку. Каждый мой жест под пристальным взглядом Матвея, и я чувствую это давление, как иголки в спину.

Он просто стоит, молчит, не делает лишних движений. Бесит! Как будто он уже решил всё за нас обоих, как будто ему и не нужно ничего больше обсуждать.

Когда, наконец, сумка собрана, я тяжело вздыхаю и тащу её к выходу. Как только я подхожу к Матвею, он спокойно перехватывает сумку из моих рук, как будто это было само собой разумеющимся. Я не сопротивляюсь, не спорю – просто отпускаю ручки сумки, как будто всё это уже не имеет значения.

Перед тем как выйти из квартиры, на мгновение замираю и бросаю взгляд на приоткрытую дверь в комнату Ромы. Моё сердце сжимается. Господи, как же мне будет его не хватать.

Мы выходим из квартиры, и я запираю дверь, как будто закрываю за собой целую главу своей жизни. На моих глазах наворачиваются слёзы, и с каждым шагом всё труднее их сдерживать. Я спускаюсь не оглядываясь назад, хотя каждый нерв в теле кричит остановиться, посмотреть, вспомнить.

На улице слёзы текут бесконтрольно. Я не пытаюсь их вытереть – они просто катятся по щекам, одна за другой. Мы молча идём к машине Матвея. Как же это больно – прощаться с местом, где ты провёл всю свою жизнь.

Матвей открывает мне дверцу переднего пассажирского сиденья. Его жест чёткий, но не грубый, как будто даже в его молчаливой жёсткости проскальзывает что-то человеческое. Я сажусь, пристёгиваю ремень, стараясь избегать его взгляда. Он кидает сумку в багажник и, сев за руль, заводит двигатель. Мы трогаемся с места, и я откидываюсь.

Я прислоняюсь к холодному стеклу окна и закрываю глаза, пытаясь хотя бы на мгновение отвлечься от реальности. Но внутри всё пульсирует одной мыслью: Я осталась одна. Ромы больше нет. Нет больше того, кто всегда был рядом, кто мог поддержать. Открываю глаза и смотрю на проходящие мимо улицы, но они кажутся такими же серыми, как мои мысли.

У меня осталась только Лидка, моя единственная подруга, но и та сейчас уехала на отдых с парнем. Целый месяц её не будет. А я… я остаюсь с Матвеем.Вечно злым, раздражённым, который всё время командует и делает всё по-своему. Но ему не понять, что у меня на душе. Никому не понять.

От этой мысли становится ещё тяжелее.

– Ты как? – голос Матвея вырывает меня из моих мыслей, заставляя открыть глаза. Он звучит глухо, почти нейтрально, как будто ему действительно всё равно, но есть какая-то обязанность задать этот вопрос.

Я не отвечаю. Лишь тяжело вздыхаю, не в силах найти в себе слова. Что я ему скажу? Что всё внутри разрывается на части? Что я едва держусь? Зачем ему это знать?

Я замечаю, что он тянется к бардачку, достаёт оттуда пачку сухих салфеток и, не глядя на меня, протягивает их мне. Зачем? Я не реагирую, не двигаюсь. Просто смотрю на них, не понимая, что делать с этим жестом. Очередное проявление "заботы"?

Он не настаивает, не смотрит на меня, просто ставит салфетки мне на колени. К чёрту твою заботу! Мне прекрасно известно, что тебе плевать. Тебе ведь всегда было плевать.

Я поднимаю глаза и смотрю на него. Его профиль строг, как и всегда. Матвей не изменился за эти пять лет. Разве что стрижка стала короче, а над правой бровью теперь небольшой шрам, который мне не приходилось видеть раньше. Но всё тот же серьёзный, суровый взгляд, который меня всегда бесил, и бесит до сих пор. Он смотрит прямо вперёд, не обращая на меня внимания, но в его позе чувствуется сосредоточенность, контроль над ситуацией. Вечно всё контролирует. Этот взгляд, как будто он знает всё на свете, как будто ему никто не может ничего доказать.

Матвей никогда не терпел пререканий. Спорить с ним было невозможно. Ромка пытался, иногда даже спорил с ним до хрипоты, но всё равно в итоге отступал, понимая, что это бесполезно. Иногда доходило и до драки. Однажды, когда я решила вмешаться, меня сделали крайней. Они потом помирились, конечно, а Ромка со мной не разговаривал целую неделю за то, что я сказала, что Матвей был прав. И, чёрт возьми, он тогда действительно был прав.

Мы подъезжаем к светофору, машина плавно останавливается. Я смотрю на него, изучаю его сосредоточенное выражение лица. Матвей по-прежнему хмурится, его взгляд напряжённый, как будто он думает о чём-то важном. Линии его лица чёткие, жёсткие, как и всегда, а в глазах нет ничего, кроме сосредоточенности на дороге. Его руки крепко сжимают руль, я замечаю, как напряжены его пальцы. Он всегда такой. Замкнутый. Сдержанный.

Но вдруг, словно почувствовав мой взгляд, Матвей резко поворачивает голову и смотрит прямо на меня. Его глаза пронизывают, будто он читает мои мысли. Я в тот же момент отвожу взгляд на дорогу, как будто меня поймали на месте преступления. Щёки начинают гореть, но я стараюсь сделать вид, что ничего не произошло. Но он точно заметил, что я пялилась. От него ничего не скроешь.

Матвей не говорит ничего, просто возвращает взгляд на дорогу. Это его тихое, невысказанное преимущество – видеть и чувствовать всё вокруг, не давая другим даже шанса утаить что-либо. Боже, как же я старалась все это забыть, и мне почти удалось, он почти перестал всплывать в моих воспоминаниях.

Глава 6

Матвей

Мы подъезжаем к дому. За окном уже темнеет, небо медленно затягивается густыми серыми облаками, на улице начинается вечерняя прохлада. Паркую машину у дома, и едва останавливаюсь, Алина выходит, не удосужившись даже взглянуть в мою сторону. Она быстрым шагом направляется к входной двери, будто я для неё пустое место. Всё как всегда… В её взгляде – только отчуждение.

Оставляю машину в гараже, забираю её сумку с вещами и направляюсь в дом. В этот момент в кармане начинает вибрировать телефон. Взгляд скользит по экрану – Снежана. Я тихо фыркаю, раздражённо отклоняю звонок и поднимаюсь на второй этаж к Алине. Со Снежаной потом решу.

Телефон снова вибрирует, тот же номер. Она точно не сдастся. Я снова отклоняю вызов, чувствуя, как нарастает раздражение от этого бесконечного навязчивого внимания.

Дверь в комнату Алины не заперта. Я толкаю её и захожу. Алина лежит на диване, неподвижно глядя в потолок. Её глаза устремлены в одну точку, и она явно не замечает или делает вид, что не замечает моего присутствия. Её лицо выражает полное равнодушие, как будто она здесь, но не со мной, а где-то далеко. Я ставлю сумку на пол, но она даже не поворачивает голову. Этот игнор! Постоянный. Черт! Как же это бесит!

– Пойдем поужинаем, – предлагаю, пытаясь не показать своего раздражения. Я знаю, что ей нужно что-то съесть, она ничего не ела все это время.

– Я не хочу, – голос её звучит так же безразлично, как и её взгляд. Она не двигается, даже не смотрит на меня

В этот момент телефон снова вибрирует. Опять Снежана. Я отклоняю звонок и снова пытаюсь сосредоточиться на Алине.

– Ты сегодня хоть что-то ела? – Она выглядит измождённой, и, если честно, я не могу понять, как она выдерживает эту пустоту внутри себя.

Алина резко вскакивает с кровати, садится, поджав под себя ноги, и наконец переводит на меня холодный, пронзительный взгляд. Её глаза полны гнева, но она пытается сохранить контроль над собой.

– Слушай, что за проявления заботы в который раз? – её голос звучит остро, как нож. Она смотрит на меня так, будто я сделал что-то ужасное.

Что опять? Это её постоянное недовольство, этот игнор, эти бесконечные обиды на всё и вся. Я больше не могу это терпеть.

– Слушай, а почему ты ежишься в очередной раз? – начинаю я, чувствуя, что раздражение выплёскивается наружу. – Что я тебе вообще сделал? Всё это время я пытаюсь помочь! Да, мы не лучшие друзья, но чисто по-человечески, может, хватит уже? Ну реально, чем я тебя так сильно обидел?

Она резко вскакивает с дивана и подходит ко мне вплотную, её глаза полыхают яростью. Я вижу, как её руки дрожат от напряжения, как её лицо начинает краснеть. Она готова взорваться.

– Чем ты меня обидел? – вторит она моим словам, её голос становится всё громче, наполненным злостью. – Ты реально меня об этом спрашиваешь?

– Да, спрашиваю! – кричу в ответ, не в силах больше сдерживаться. – Потому что устал от этих твоих капризов! Истерик! Непонятных обид!

– Непонятных обид, значит?! – её лицо становится багровым от обиды и гнева. Губы сжаты в тонкую линию, а глаза пылают такой ненавистью, что мне становится не по себе. – Пошёл вон! – кричит она, толкая меня к двери.

Я стою, не понимая, что произошло. Что опять не так?

– Не понял?

– Убирайся отсюда! – её голос срывается на крик, а руки снова толкают меня в сторону двери, с каждым разом сильнее. Я смотрю на неё в полном недоумении, но всё же сдаюсь. Снова истерика… Снова обида… Чёрт, достала уже совсем.

Я отступаю, выходя за порог, и захлопываю за собой дверь. Стою в коридоре, чувствуя, как внутри меня всё кипит от злости и усталости. Как с ней можно ужиться, когда она постоянно на грани срыва?

Телефон в кармане снова вибрирует. Опять Снежана. Я закатываю глаза и снова отклоняю вызов. Ещё одну сопливую истерику я сейчас точно не выдержу.

Спускаюсь вниз по лестнице, чувствуя, как мысли бьются в голове, словно молотки. Чёрт, да у меня голова взорвётся, если я сейчас не выпью. Подхожу к шкафу в углу гостиной и открываю дверцу с надеждой. К счастью, бутылка виски ещё полная. Отлично. Ставлю стакан на стол, наблюдая, как янтарная жидкость струится из горлышка бутылки, наполняя его. Я медленно подношу стакан ко рту, но тут снова вибрирует телефон в кармане.

На этот раз сообщение. Опять Снежаны.

"Надеюсь, этот звонок ты уже точно не проигнорируешь."

Я морщусь. Серьёзно? Она не отстаёт даже через сообщения. Я ставлю стакан на стол, пытаясь не обращать внимания на телефон. Но в тот самый момент раздаётся звонок в дверь. Звонок резкий, настойчивый, словно кто-то специально хочет вывести меня из себя.

Ну нет… Это, наверное, шутка. Она не могла сюда приехать. Чувствую, как злость горячим потоком растекается по телу. Я медленно направляюсь к двери, уже предчувствуя, кто там, и открываю её.

– Наконец-то, – с усмешкой говорит Снежана, не дожидаясь приглашения и сразу проходя в дом.

– Ты что здесь делаешь? – не могу скрыть раздражение в голосе. Её появление – последнее, что мне сейчас нужно.

– Ну, судя по тому, что ты игнорируешь меня, я решила узнать причину, – отвечает она с нарочитой лёгкостью, её голос звучит обидчиво, но насмешливо. Она оглядывается вокруг и замечает стакан с виски на столе. – О, виски! Возьми и мне стаканчик, – без стеснения добавляет она, кивая на бутылку.

Я с трудом сдерживаю вздох, чувствуя, как внутри всё закипает ещё сильнее.

– Снеж, – начинаю я, стараясь говорить как можно спокойнее, – сейчас совсем не время и не место. Как ты вообще нашла меня здесь?

Она улыбается, слегка пожимая плечами, будто это ничего не значит.

– На звонки ты не отвечаешь, на квартире тебя не было, – говорит она, делая шаг ко мне ближе. – Я вспомнила, что ты однажды привёл меня сюда. Взяла такси и приехала. Правда, не была уверена в номере дома, но, вуаля, память не подвела. – Она смотрит на меня с холодной улыбкой, как будто ожидает от меня благодарности за её упорство. – Итак, может, ты мне наконец объяснишь, что между нами за кошка пробежала?

Она без спроса берёт стакан, который я налил для себя, делает глоток, закатывая глаза, как будто она заслужила этот момент.

– Что с нашими отношениями? – добавляет она с той же холодной улыбкой, но теперь в её глазах я вижу явный вызов. Она ждёт, что я скажу.

Я вдыхаю глубоко, чтобы хоть немного усмирить эмоции, которые накатывают волной.

– Слушай, – начинаю я, тяжело выдохнув – у меня был очень тяжёлый день, и мне совершенно нет настроения выяснять с тобой отношения.

– Так и не выясняй! – внезапно кричит Снежана, её голос поднимается, и в нём звучит накопившаяся злость. Она ставит стакан на стол с такой силой, что я думал, что он треснет. – Ты просто скажи, сколько ещё ты будешь меня мучить? – её глаза сверкают яростью, и она сжимает кулаки, будто готова разнести всё вокруг.

Я смотрю на неё, чувствуя, как моя терпимость уходит окончательно.

– Зачем тебе мучиться? – бросаю я, не сдерживая себя от крика. – Просто отвали от меня, и всё!

– Что?! – Снежана смотрит на меня так, словно я ударил её. Её глаза полны шока и гнева, губы сжаты в тонкую линию, и лицо начинает багроветь. – Сокол, ты совсем охренел?!

Вижу, как её руки дрожат, а взгляд полон боли, но меня это не трогает. Я уже устал. Всё это время она не хотела слушать ни намёков, ни честных слов.

– Намёков ты не понимаешь, – говорю я, твёрдо глядя ей в глаза, – поэтому скажу ещё раз прямо. Нет у нас отношений. И не было. И ты это прекрасно понимала с самого начала!

Я вижу, как её лицо меняется. Гнев на мгновение уступает место обиде, её глаза блестят от сдерживаемых слёз, но тут же снова вспыхивают яростью.

– Какого чёрта… – кричит она, будто не может поверить в мои слова. Её руки сжимаются в кулаки, и она смотрит на меня так, словно готова ударить. – Ты! Ты! – она задыхается от гнева, не в силах подобрать слова.

– Что здесь происходит? – голос Алины раздаётся с лестницы, прерывая нас. Я поднимаю голову и вижу её, медленно спускающуюся вниз. В её глазах – холодное недоумение и усталость, смешанные с раздражением.

Снежана резко оборачивается, лицо искажено злостью, её глаза сверкают, словно в них вспыхнул пожар.

– Так вот она причина, – Снежана бросает в сторону Алины, словно это единственный ответ на все её вопросы. – Эта драная кошка пробежала между нами! – она рвётся в сторону Алины, ее шаги полные ярости.

– Снежана! – кричу я и едва успеваю схватить её за руку, прежде чем она бросится к Алине. Её тело дрожит от напряжения, она пытается вырваться, но я крепко держу её. Чёрт, ну почему это не заканчивается?

Алина с презрением смотрит на Снежану.

– И это ты называешь "безопасным домом"? – в её голосе звучит явное обвинение, слова капают ядом. – Куда просто может войти какая-то девка и обозвать меня.

Снежана тут же закипает.

– Девка?! Сейчас я покажу тебе девку! – она снова пытается броситься на Алину, но я становлюсь между ними, удерживая её за руку. Я чувствую, как её ногти впиваются мне в руку. Понимаю, что теряю контроль.

– Так, всё! Хватит! – мой голос срывается на крик, и я ощущаю, как злость вспыхивает внутри меня с новой силой. – Алина, поднимись наверх! – говорю резко, не дожидаясь ответа. Моё терпение лопнуло. – А ты, – я смотрю на Снежану, – идёшь со мной.

Я хватаю её за руку, тащу к выходу, она сопротивляется, шипит, как разъярённая кошка.

– Пусти! – кричит она, но я сжимаю её запястье сильнее, чувствуя, как гнев пульсирует в груди. Не хочу больше слушать её крики. Вытаскиваю её за дверь, едва сдерживая себя от того, чтобы не потерять окончательно контроль.

– Снежана, хватит! – рычу, так громко, что в горле першит. Я вижу, как она замирает, её лицо бледнеет, глаза испуганно расширяются. Но это ненадолго. Я знаю её. Её злость сейчас снова вспыхнет.

– Алина не имеет никакого отношения к тому, что происходит между нами, – говорю, с трудом контролируя голос. – Это, во-первых. Во-вторых, между нами ничего не происходит! – я делаю паузу, пытаясь сдержать ярость. – В-третьих, найди в себе каплю гордости и просто уйди, когда тебя об этом просят.

Я вижу, как в её глазах снова вспыхивает ярость, как её кулаки сжимаются. Готовлюсь к новой волне истерики, к крикам и обвинениям, но вместо этого Снежана поворачивается и уходит.