Читать книгу: «Гардемарин Ее Величества. Идентификация», страница 2

Горчаков вытащил из нагрудного кармана карандаш и пририсовал идеально-ровной линии на листке несколько крохотных острых пиков.

– Иными словами, с точки зрения науки речь в любом случае идет о нескольких элементах, наложенных друг на друга, но никак не об одном.

– А значит, по Пажескому сработал один источник, – пояснила Алена. – Кто-то или что-то, обладающее запредельной даже для первого ранга мощностью.

Увлекшись разглядыванием очередного графика на экране ноутбука, она сначала изящно растолкала нас с Горчаковым, а потом и вовсе единолично завладела «мышкой», разве что не прижимаясь спиной к моей груди. На этот раз от нее пахло чем-то совсем легким, цветочным. Не будоражащим, как тогда, в доме у Гагарина-старшего, но все равно…

– Вот, видите? – Алена несколько раз прокрутила колесиком, демонстрируя еще несколько изображений. – Стандартная картина для работы боевых троек – и везде есть пики!

– Да… Кажется, теперь вижу.

Я чуть склонился, чтобы получше рассмотреть экран, и едва не ткнулся подбородком в хрупкое плечо, но Алена даже не подумала отодвинуться. И теперь мы стояли совсем близко, почти касаясь друг друга щеками. Я чувствовал тепло ее кожи, и это почему-то основательно сбивало с толку, прогоняя мысли о фундаментальной науке… или даже прикладной. В великосветском обществе такое сочли бы вопиющим нарушением этикета, но физфак жил по своим законам – похоже, здесь подобные мелочи вообще никого не волновали.

– Кхм… И что же это за… источник? – поинтересовался я, изо всех сил стараясь снова сосредоточиться на деле.

– Пока не знаю. К моему глубочайшему сожалению, Виталий, тут я не в силах вам помочь. – Горчаков развел руками. – Но одно скажу точно: если это человек – мне бы нисколько не хотелось повстречаться с ним с глазу на глаз… Попробуйте представить себе масштабы такого Дара!

Масштабы я представлял отлично – хотя бы потому, что собственными глазами видел не только записи с камеры, но и разрушения в Зимнем и здании Пажеского корпуса. Не то чтобы беседа с Горчаковым открыла так уж много тайн, но в одном он точно был прав: встречаться с тем, кто в одиночку выдал Свечку такой силы, определенно не стоило. Неизвестный Одаренный многократно перерос уровень первого ранга и без труда мог одолеть даже мастодонта вроде старшего Гагарина. А уж меня и вовсе раскатал бы в тонкий блин, не особо и стараясь.

Жутковато.

– Что ж… Вы очень мне помогли, Константин Михайлович, – вздохнул я. – Надеюсь, мы с Сергеем Юрьевичем и дальше можем рассчитывать на вашу…

– Разумеется, можете, Василий! – Горчаков снова принялся трясти мою руку. – Конечно, обращайтесь в любое время. Слышите – в любое!

Наверняка его светлость доктор смог бы рассказать о неизвестном источнике что-то еще, но сегодняшняя беседа, похоже, подошла к концу. И уже через несколько минут Алена без особой спешки провожала меня. Я без труда добрался бы к машине и сам, но она зачем-то вызвалась прогуляться хотя бы до выхода.

Против чего я, разумеется, ничуть не возражал.

– Полагаю, мне следует благодарить вас не меньше, чем самого Константина Михайловича, – проговорил я. – Наверняка было не так уж просто устроить нашу встречу.

– Проще, чем кажется. – Алена улыбнулась. И вдруг остановилась, вытягивая руку вперед. – Это… это ваши друзья?

Прямо на нас по узкому коридору шагали несколько человек.

Снаружи давно стемнело, и большинство студентов уже разошлись по домам или отправились в общежитие. Не то чтобы факультет после пар вымирал полностью – наверняка многие оставались в лабораториях чуть ли не до ночи, – однако местных Алена, пожалуй, узнала бы. А четверо рослых мужчин в джинсах и почти одинаковых коротких кожаных куртках определенно не слишком-то походили на служителей науки.

– О нет, никоим образом. – Я убрал руку за спину, нащупывая спрятанный за поясом пистолет. – Полагаю, вам эти господа тоже не знакомы.

Глава 3

Пожалуй, я даже понял, почему Алена решила, что вновь прибывшие – мои друзья. Уж очень внимательно они смотрели и слишком целенаправленно двигались в нашу сторону. Вот только пришли парни наверняка совсем не обниматься.

Я поднял Щит ровно за мгновение до того, как шагавшая впереди остальных фигура выдернула из-под куртки кургузый пистолет-пулемет с длинным магазином и открыла огонь. Пули замерли в воздухе, будто увязнув в густом сиропе, но по нам тут же заработали еще три ствола. Я выругался под нос и саданул Молотом. Не в полную силу, а примерно в треть, однако в ушах тут же зашумело, а во рту вдруг появился солоноватый привкус.

Поединок с Распутиным все-таки не обошелся без последствий. И пусть тело уже давно вернуло прежнюю силу, синапсы еще не успели восстановиться, и даже не самая большая порция энергии проходила через них не без труда.

Впрочем, хватило и этого: в узком коридоре эффект был ошеломительным. Если ударил элемент в живых, здоровых и весьма агрессивно настроенных людей, то до рекреации в конце коридора докатились четыре изломанные куклы. Алена вскрикнула. Я повернулся, приложил палец к губам и, схватив ее за руку, увлек за собой.

Стоило поспешить – вряд ли по мою душу пожаловало всего четверо убийц…

Выбежав на лестничную клетку, я перегнулся через перила, заглядывая вниз. Ну, собственно, как я и думал: по ступенькам вприпрыжку поднимались еще несколько человек. И это определенно были не местные обитатели, спешащие на звук выстрелов.

– За мной! – прошипел я, бросаясь обратно в коридор. – Делай все, что скажу, и не задавай вопросов. Поняла?

Если я и собирался перейти с Аленой на «ты», то уж точно в обстановке поспокойнее. По расширившимся глазам было видно, что она, мягко говоря, напугана происходящим, но самообладания не потеряла.

Хорошо. Только впавшей в истерику девчонки мне для полного счастья не хватало.

– Давай вперед! К другой лестнице!

Меня вдруг посетило дежавю. Всего несколько месяцев назад я точно так же носился по лестницам больницы в Пятигорске, спасаясь от разыскивающих меня террористов. И пусть сейчас я уже вернул хотя бы часть прежних сил, их вполне может оказаться недостаточно. Даже Молот, который я только что выдал, прошел чуть ли не на пределе возможностей. И если нас прижмут где-нибудь в углу, полагаться я смогу, по большей части, только на оружие.

Пробегая мимо искалеченных тел, я на ходу подхватил один из пистолетов-пулеметов. Искать боеприпасы в груде переломанной плоти времени не осталось: по лестнице уже стучали шаги других налетчиков.

Проклятье… Да откуда же вы все беретесь-то на мою голову?!

Алена цокала каблучками впереди, указывая дорогу, а я спешил за ней, то и дело оглядываясь. И не зря. До конца коридора мы добраться все-таки не успели. В проеме показалась фигура преследователя, и я тут же толкнул Алену влево, уходя за угол в крохотную рекреацию.

– Господи, что это?! – прошептала она, вжимаясь лопатками в каменную облицовку стены. – Нужно вызвать полицию!

– Можешь попробовать… А вот мне, пожалуй, лучше не занимать руки, – невесело усмехнулся я. Из коридора доносился топот: налетчики уже не скрывались, теперь они бежали. – Вперед, быстрее… Что там впереди?

– Проход… Совсем короткий! – Алена оглянулась, видимо пытаясь найти на моем лице свидетельство того, что я понимаю, что делаю. – Так мы вернемся в коридор!

– Ничего, нормально. – Я кивнул. – Давай, ходу!

Из-за угла выскочила пара чернявых мужиков в кожанках. Я вскинул пистолет-пулемет и вдавил спуск, стреляя прямо через плечо девушки.

Импортная «убивалка» задергалась в руке, выплевывая целый рой смертоносных пчел. Скорострельность у малыша оказалась будь здоров: эти двое еще не успели понять, что происходит, а уже валились на пол, нашпигованные свинцом от шеи до увесистых золоченых блях на ремнях. Алена запоздало взвизгнула, а я схватил ее и толкнул вправо, вышибая какую-то дверь собственным весом.

– Что…

И тут же за спиной загрохотали автоматы. Опустевший коридор прошили очереди, а мы ввалились в помещение, в котором не горело ни единой лампочки. Крохотные прямоугольные окна под потолком давали совсем немного света, и зашитым в мое тело Конструктам понадобилось несколько невероятно длинных секунд, чтобы растянуть зрачок до нужной величины. Глаза кое-как подстроились под темноту, и я огляделся.

Лаборатория. Столы, колбы, штативы, какие-то приборы с проводами… И – еще одна дверь в другом конце. Вот только добраться до нее мы явно не успеваем.

– За мной! – прошептал я и утянул Алену на пол, прячась за мебелью.

Конечно, от пуль столы и оборудование нас не защитят, но лучше уж такое укрытие, чем маячить на виду.

– Быстро, в дальний угол! – скомандовал я. – Спрячься и ляг на пол.

– А ты?

– А я с ними немного поиграю. – Я нехорошо усмехнулся. – Не бойся.

Алена кивнула и практически на четвереньках бросилась по узкому проходу в сторону окна. Я же сместился на пару рядов, подхватил со стола здоровенную колбу и замер, присев за массивным кожухом какого-то аппарата.

Долго ждать не пришлось: едва моя спутница успела спрятаться, как в лабораторию ворвались трое. Бестолково замерли на входе, пытаясь рассмотреть в полумраке хоть что-нибудь, а потом один из них принялся шарить по стене в поисках выключателя.

Нет, парни, вот свет нам точно не нужен.

Размахнувшись, я швырнул колбу в противоположную стену. Стекляшка со звоном разлетелась на осколки, и все трое налетчиков тут же синхронно развернулись на звук и открыли огонь. Без промедлений и, кажется, даже без единой попытки подумать – на чистых рефлексах…

Слишком резко для обычных людей, слишком неразумно. Похоже, парни как следует подготовились к охоте на меня и помимо оружия то ли прихватили с собой внутривенные боевые стимуляторы, то ли просто скушали для храбрости парочку «волшебных таблеток» каждый.

И лучше бы второе. Наркотики убирают боль и чуть прибавляют реакции, зато на мыслительных способностях определенно сказываются не лучшим образом.

Я приподнялся над столом, вскинул оружие и вдавил спуск.

Двоих срезало, как в тире. А вот на третьего патронов уже не хватило: боек сухо щелкнул, и оружие смолкло. Понимая, что не успею достать пистолет, я подбросил трофейную игрушку в руке, перехватил за длинный магазин и без лишних изысков метнул в нападающего на манер томагавка.

Вот только фокус не удался. Я промахнулся.

Щелкнул выключатель, и лампы под потолком вспыхнули. Я зашипел от боли, когда яркий свет ударил по расширившимся в темноте зрачкам, и нырнул под стол. И уже в следующий миг на меня обрушился огненный шквал.

Стучал автомат, со звоном и грохотом бились колбы и реторты, летели щепки от мебели и ошметки пластика от оборудования, а я, прикрывшись слабеньким Щитом, изо всех сил пытался опередить свинцовую смерть. Она гнала меня к проходу между рядами, еще пара секунд – и я останусь без укрытия, и налетчик просто добьет меня в упор.

Ну нет, дружок. Не сегодня.

Разогнавшись, я прыгнул, перевернулся в воздухе, приземлился и скользнул в проход вдоль столов на правом боку, сжимая пистолет обеими руками. Едва фигура налетчика мелькнула на срезе ствола, как оружие в моих пальцах ожило, сердито лягаясь в локти и выплевывая на пол горячие гильзы.

Налетчик дернулся и упал. Я вскочил, подбежал к нему и вырвал из мертвых рук автомат – дешевую копию АКСУ.

То ли югославского производства, то ли вообще Китай… Впрочем, какая разница? Пойдет. Главное – к нему есть целых три магазина. И с этим уже можно воевать.

– Алена! Можешь выходить! – Я дождался, пока взъерошенная рыжеволосая фигурка выберется из своего укрытия и покажется над столами. – Нам пора.

– Может быть, пока спрячемся? – Подобные приключения явно были бедняжке в новинку, и, кажется, она уже наелась ими до отвала. – Я позвонила – скоро прибудет полиция…

– От Петергофа ехать минут семь. К тому времени она вполне может найти лишь остывающие трупы. И я бы предпочел, чтоб не наши. – Я перезарядил оружие, набросил ремень на шею и распихал магазины по карманам. – План прежний. Уходим по лестнице, пытаемся прорваться. На улице стоит моя машина – попробуем пробиться к ней.

– Ну-у… Ладно. – Идея Алене явно не понравилась, но и оставаться здесь ей наверняка было даже страшнее, чем идти со мной. – Из этой двери попадем в предыдущий коридор. Потом рекреация, а оттуда уже две лестницы вниз.

– Хорошо, – кивнул я, – Пойдем. Только теперь держись за мной, ладно?

Я понятия не имел, кто на нас напал, но на этот раз точно не остатки банды Резникова. Экипированы так себе, связи, можно сказать, никакой – разве что мобильные телефоны. Да и действуют как дилетанты.

Однако недооценивать их все же не стоило. Даже с учетом сомнительного качества противников еще много. Одна ошибка – и кучки наркоманов с автоматами вполне хватит, чтобы отправить на тот свет и меня, и Алену. Я на всякий случай даже потянулся к резерву…

И только качнул головой. Чуда не случилось. Почти пусто – так, жалкие крохи. Проклятый Распутин, чтоб его черти в аду так да растак… Ладно. Нужно действовать.

В глубине души я надеялся, что налетчики банально закончились, но бдительности все же не терял. Толкнув дверь, высунулся, быстро огляделся и вышел в коридор, поманив Алену за собой. Вокруг было тихо, но я не расслаблялся, справедливо полагая, что эта обманчивая тишина в любой момент может взорваться стрельбой и криками.

Однако, вопреки опасениям, до конца лестницы мы добрались без происшествий. Я снова свесился вниз, никого не увидел и начал спуск, держа лестницу на прицеле автомата.

Третий этаж. Никого.

Второй этаж. Пусто.

Первый… Да ладно, неужели все действительно уже позади?

– Выйдем здесь, – я показал на двери пожарного выхода. – Лучше обойдем здание снаружи.

Бродить по коридорам физфака не хотелось. Кто знает, сколько еще боевиков там болтается? На улице как-то проще. К тому же стоит обогнуть здание – и мы на парковке. А там простор и верная «Волга», которая в одно мгновение умчит куда подальше от психов с автоматами… В общем, решено.

Я толкнул дверь пожарной двери, осмотрелся… Напротив – кирпичная кладка, слева – тупик с мусорными контейнерами, справа проход. Туда-то нам и нужно.

Продолжая держать автомат на изготовку, я пустился с крыльца, поманил за собой девушку…

И тут же врезался боком в стену, наполовину оглушенный. От удара ремень автомата лопнул, и железка отлетела в сторону. А сам я, пошатываясь, поднялся на одно колено… Только для того, чтобы снова свалиться, а заодно и проехаться на лопатках несколько шагов по замерзшим бетонным плитам.

Тряхнув головой, я кое-как восстановил поплывшую картинку и хмыкнул. Если до этого у меня были лишь смутные подозрения, то сейчас я окончательно убедился, что в нападении на физфак стоит не кто иной, как мой старый знакомый. Только он мог отправить на дело такого клоуна.

Сначала я разглядел длинные лакированные носы ботинок. Потом брюки из чуть поблескивающей ткани, огромную бляху на ремне и черную рубашку со здоровенным отложным воротником под распахнутой кожаной курткой. Из-под воротника выглядывала массивная золотая цепь, и примерно столько же металла сияло во рту свалившего меня чернявого коротышки, который будто сбежал со съемочной площадки очередного сериала про нелегкую жизнь кочевого народа.

Ситуация выглядела бы забавнее некуда… не будь она настолько поганой. Я валялся на холодных бетонных квадратиках, пытаясь собраться с силами, а Одаренный – между прочим, не ниже шестого ранга – готовился раскатать меня в блин.

Так себе комедия.

– Григорий Ефимович передает вам горячий привет.

Коротышка криво усмехнулся. Воздух вокруг его руки затрепетал и потянулся вверх, обретая форму длинного и чуть изогнутого лезвия. Интересно, это старший Распутин велел прикончить меня тем же способом, что я казнил его кровиночку, или просто так совпало?

– Не трудись, мы с ним еще сами встретимся, – прохрипел я. – Сына убил, внука убил, и до него доберусь.

Одаренный сверкнул глазами, шагнул вперед, замахнулся…

– Владимир!

Испуганный вскрик Алены прозвучал неожиданно – пожалуй, для нас обоих. Коротышка отвлекся всего на миг… Но мне хватило.

Подхватив Даром стоящий позади мусорный контейнер, я изо всех оставшихся сил швырнул его вперед. Посланник Распутина обернулся за миг до того, как металлическая громадина, разогнанная до скорости спортивного болида, впечаталась в него. Неуклюже взмахнул Саблей, пытаясь отвести удар… и с грохотом свалился, исчезая под грудой пустых бутылок, пакетов и скомканных бумажек.

Я вскочил, метнулся вперед, на ходу подбирая автомат, дернул затвор, и, когда коротышка отбросил контейнер, уже стоял над ним.

Длинная очередь практически в упор превратила голову несостоявшегося палача в кровавый фарш, а я все продолжал давить на спуск, пока затвор не лязгнул, становясь на задержку. Отстрелявшись, я зачем-то нащупал в кармане запасной магазин, заменил им опустевший и, только дослав патрон, повернулся к Алене.

Она стояла на крыльце, прижав ладони к побледневшему лицу, и выглядела так, будто никак не могла решить, что делать: плакать, звать на помощь, бежать… или все-таки грохнуться в обморок, как положено барышне благородных кровей.

Неудивительно. Такое не каждый день увидишь.

Приблизившись к Алене, я закинул автомат за спину и приобнял ее, успокаивая.

– Ну все, все. Нервничать будем потом, ладно? – проговорил я, осторожно поглаживая дрожащие плечи. – А сейчас пойдем!

Но торопиться, похоже, было уже некуда. В отдалении послышался вой сирен, и я усмехнулся. Как всегда – прибыли к шапочному разбору.

Почему в этом времени полиция постоянно опаздывает? Что в Пятигорске, что в Ростове, что здесь… Определенно нужно этим заняться в будущем. И я обязательно займусь. Только чуть позже – сейчас есть задачи и поважнее.

Например – разобраться с одним мерзким старикашкой.

Глава 4

Погода испортилась окончательно. Еще по дороге в Петергоф я успел заметить, что с неба потихоньку начинает сыпать, а теперь тучи в темном небе сгустились, снегопад усилился, а потом к нему присоединился еще и ветер, превращая ненавязчивые осадки в самую настоящую метель.

Которая словно пыталась спрятать следы того, что случилось здесь час назад, но почему-то никак не могла. Университетский городок на моих глазах превращался в сугроб, по бетонным плитам внизу стелилась поземка, а в воздухе до сих пор пахло порохом – даже снаружи, хотя воевать мне пришлось в здании физфака. И еще немного – озоном.

Впрочем, это мне наверняка уже казалось. Выброс энергии при работе мощных атакующих элементов, конечно, способен изменить молекулы кислорода, но все же не настолько, чтобы это было заметно. Скорее уж со мной играло собственное сознание, которое даже сейчас никак не унималось, пытаясь одновременно и проанализировать все события прошлого разом, и заглянуть в будущее. Как и любой сильный Одаренный, я в некоторой степени обладал способностями к предвидению, а, похоже, именно интуиция решила таким образом намекнуть на грядущее.

В общем, в воздухе над физфаком ощутимо пахло неприятностями.

Которые меня, впрочем, пока еще не коснулись. Полиция и криминалисты из СК уже вовсю работали, бегая туда сюда, а машины все продолжали прибывать. Вокруг памятника героям Второй Отечественной я насчитал чуть ли не дюжину служебных авто, от обычных легковушек до похожего на буханку автобуса со спецами. Кто-то не поленился вызвать опергруппу, хотя сражаться им было уже не с кем: все до единого налетчики упокоились навеки и теперь мирно лежали на бетонных плитах внизу в черных пластиковых мешках, дожидаясь своей очереди на погрузку.

Казалось, в университетский городок стянулась полиция чуть ли не со всего Петергофа, но меня куда больше интересовали не машины с имперскими орлами на дверцах и капотах, а один-единственный черный седан, на принадлежность которого указывала только «мигалка». Машина остановилась чуть поодаль от полицейских, и наружу выбралась знакомая фигура.

Не то чтобы особенно мной уважаемая, однако достаточно интересная, чтобы я не поленился спуститься со ступеней физфака вниз, навстречу прибывшему господину.

– Так и знал, что и на этот раз не обойдется без вас! – проворчал Соболев вместо приветствия. – Господь милосердный, что здесь случилось?

Его высокородие статский советник вновь облачился в свой обычный наряд – строгий костюм и чуть приталенное однобортное пальто темно-серого цвета. Но прежней суровой солидности, положенной высокому чину Третьего отделения собственной его величества канцелярии, похоже, так и не смог вернуть. Соболев втягивал голову в плечи, все больше напоминая замерзшего тощего голубя, и что-то подсказывало: дело не только в холоде и ветре.

С самой нашей встречи в Стрельне он сидел тише воды и ниже травы. И не потрудился позвонить, даже когда мы с гардемаринами взяли штурмом усадьбу и отправили на тот свет младшего Распутина. Видимо, надеялся, что я поймаю шальную пулю или на веки вечные загремлю в наряд и буду занят настолько, что не найду времени портить ему жизнь своими визитами. Со временем действительно было не очень, а вот с пулей…

С пулей Соболеву все-таки не повезло.

– Что здесь случилось? – с ухмылкой переспросил я. – Откуда мне знать, ваше высокородие? Если мне не изменяет память, ловить вооруженных преступников – работа полиции и Третьего отделения, но никак не курсанта Морского корпуса… Впрочем, не буду держать вас в неведении. Меня пытались убить. – Я развернулся и указал на пластиковые мешки у нижних ступенек лестницы. – Вот они. Но, боюсь, допросить этих почтенных господ у вас уже не получится.

– Прекратите паясничать! – прошипел Соболев. – Вы прекрасно знаете, зачем я здесь!

– Очень надеюсь, для того, чтобы наконец заняться работой, ваше высокородие. – Я пожал плечами. – В последнее время террористы и заговорщики разгуливают по всему городу. Мне одному кажется, что пора что-то с этим делать?

– Довольно! – Соболев поднял воротник и засунул замерзшие руки в карманы. – Вы ведь наверняка не забыли о нашем разговоре… Итак, вы нашли то, о чем я просил?

Мне вдруг отчаянно захотелось рассмеяться. Не просто ехидно похихикать, а заржать – громко, во весь голос, запрокинув голову к затянутому тяжелыми тучами небу, – настолько комичной и нелепой казалось… Все – и разговор, и сама ситуация. Меня чуть не отправили на тот свет, а у лестницы лежало полдюжины трупов. Распутин погиб, и его приспешникам наверняка было не до угроз семейству его высокородия, однако Соболев все это время жил в страхе. Ждал очередного звонка с одноразового неизвестного номера, просыпался посреди ночи в холодном поту, вслушиваясь в тишину за дверью, и дрожал как осиновый лист, но так и не начал действовать.

Видимо, надеялся, что все как-нибудь распутается само по себе. И я, пожалуй, даже отчасти понимал эти чаяния: после смерти Распутина какие-никакие шансы на подобный исход все-таки имелись. Но неизвестные враги ударили снова, и Соболеву пришлось вылезти из норы по мою душу.

Хотя беспокоили его, конечно же, только лишь собственные шкурные интересы.

– Так вас интересует игрушка покойного Резникова? – издевательски поинтересовался я. – Она в надежном месте. Можете не сомневаться.

– Да как вы смеете?! – Соболев схватил меня за ворот форменного пальто. – Вы обещали!

Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!

Я поднял руку, нащупал холодное запястье и стиснул. Что-то хрустнуло, и гнев в глазах напротив тут же потух, а сам его высокородие едва слышно пискнул и принялся оседать, будто у него вдруг отказали обе ноги.

– Во-первых, я вам ничего не обещал. А во-вторых, еще раз посмеете хотя бы коснуться мундира Морского корпуса – и я сломаю вам обе руки… Вы ведь не хотите валяться в снегу на глазах у полиции, не так ли? – Я говорил неторопливо и убедительно, чтобы у Соболева ненароком не осталось сомнений в искренности моих намерений. – И в третьих – вы сейчас определенно не в том положении, чтобы чего-то там требовать. Надеюсь, я ясно выражаюсь?

– Да… Да, я все понял! – Соболев кое-как вырвался и со слезами на глазах принялся баюкать помятую мною конечность. – Господи, ну и силища!

– Лишь малая часть того, что вас ждет, если не начнете вести себя прилично, – проворчал я, поправляя крохотный металлический якорь на лацкане пальто. – Может, все-таки объясните, чего ради примчались сюда через весь город и дергаетесь как подстреленный олень? Ни за что не поверю, что вас так встревожило покушение на мою скромную персону.

– Как будто вы не знаете! Арестовали двоих моих людей. И еще пятерых из других экспедиций Третьего отделения… По прямому распоряжению Совета! – Соболев понизил голос и зашипел как рассерженная змея: – Бьюсь об заклад, это как-то связано с покойным Распутиным и той штуковиной, которую вы нашли у Резникова!

– Очень может быть. – Я не спешил раскрывать свои карты. – И очень может быть, что аресты продолжатся и дальше. Так что вашему высокородию стоит проявить осторожность.

Диск из квартиры Резникова я просмотрел весь целиком, однако в захваченную усадьбу ни нас с товарищами, ни, похоже, даже Соболева и других жандармов так и не пустили. Оставалось только догадываться, что там отыскали следователи из Комитета и старший Морозов, который, если верить слухам, не поленился приехать лично. Судя по укреплениям и количеству оружия и бойцов в поместье Распутина, им явно было, что защищать, и компромата внутри хватило бы посадить хоть целое министерство.

Неудивительно, что попался и кое-кто из Третьего.

– Проявить осторожность?! – застонал Соболев. – Господь милосердный, вы хоть можете представить, каково это? Я каждый день выхожу на службы с мыслью, что меня вот-вот арестуют.

И не зря. Меня даже слегка удивило, что никто из подчиненных не раскололся и не сдал шефа. Но то ли тот был не таким уж и плохим начальником, то ли на арестованных вышли через другие ведомства – пока его высокородию, похоже, ничего не угрожало. Хотя бы потому, что эту часть заготовленного Резниковым компромата я предпочел оставить себе.

Пока что.

– Вы должны были отдать эту штуку мне, – продолжал причитать Соболев. – А не Совету – или кому вы там ее потащили? А теперь…

– Все, что я должен, предельно ясно прописано во внутреннем уставе Морского корпуса, – отрезал я. – А все прочее – лишь ваши собственные домыслы.

– Так это значит?..

– Нет, не значит. Расслабьтесь, ваше высокородие. – Я протянул руку и легонько потрепал Соболева по плечу. – Я обещал, что постараюсь прикрыть вас от следствия, и пока что у меня это получается. Но все остальные… Возможно, вам даже придется дать показания – чтобы не разделить их участь.

Соболев дернулся и отступил на шаг, будто испугавшись, что я снова начну разминать ему кости. И явно собрался что-то возразить…

Но так и не успел. Со стороны дороги сердито зарычал мотор, и через мгновение на мощенную бетонными «квадратиками» площадь перед зданием физфака запрыгнул огромный черный внедорожник. Машина в уже хорошо знакомой мне хамовато-развязной манере промчалась между полицейскими авто, круто развернулась и замерла у самой лестницы, едва не проехавшись здоровенными колесами по ближайшему к нам мешку с трупом. Дверь со стороны водителя распахнулась, и на свежий снег спрыгнул не кто иной, как его сиятельство Матвей Николаевич Морозов – собственной персоной.

Кто-то из полицейских тут же бросился поприветствовать внезапно нагрянувшего князя, но тот уже не обращал внимания на рядовых сотрудников ровным счетом никакого внимания. Судя по пружинящей походке и мощи Дара, которая опережала Морозова примерно на десяток шагов, вздымая снежные вихри, его сиятельство уже выбрал себе цель.

Нас… точнее, Соболева – и теперь готовился спикировать на жертву, как сокол на добычу.

– Доброго вечера, судари! – прогремел он чуть ли не на весь университетский городок. Удостоил его высокородие лишь коротким кивком и тут же повернулся ко мне. – Владимир Федорович, надеюсь, этот господин не докучал вам вопросами? Или, не приведи господь, не пытался задержать?

– Даже в мыслях не было, – буркнул Соболев, опасливо отступая на пару шагов.

– Нет, ваше сиятельство. Все в порядке. – Я пожал плечами. – Мы просто беседовали.

В помощи я очевидно не нуждался. Но Морозов явно уже успел накрутить себя, и такой боевой и задорный настрой попросту не мог пропасть зазря. На мгновение мне даже стало жалко Соболева: ведь именно ему приходилось выполнять роль громоотвода, принимая на себя весь незаурядный темперамент его сиятельства.

– На вашем месте, Владимир Федорович, я бы воздержался от любого общения с сотрудниками Третьего отделения. – Морозов шагнул вперед, будто собираясь прикрыть меня от несуществующей угрозы. – Боюсь, тайная канцелярия дискредитировала себя полностью.

Этого он мог бы и не говорить. Судя по арестам чуть ли не во всех экспедициях, столичные жандармы действительно вляпались так, что отмываться придется лет пять, не меньше. Вряд ли следователи, даже действуя по прямому указанию сверху, сумели накрыть всю сеть двойных агентов, но пособникам покойного Распутина досталось по полной. Чистки в рядах спецслужб шли с самого штурма усадьбы, и угодные Совету конторы под шумок вовсю давили тех, кому «повезло» попасться на горячем.

И Морозов тоже давил – лихо и с каким-то почти подростковым садистским удовольствием. Наверняка он и приехал только для этого – а вовсе не потому, что так за меня переживал. Просто решил покуражиться, а Соболев не смел даже поднять голову.

Да и возразить бедняге было, в общем-то, и нечего.

– Я здесь… по личному делу, – неуклюже попытался оправдаться он. – А не для расследования.

– В таком случае, настоятельно рекомендую вам отправиться восвояси. – Морозов сложил руки на груди и многозначительно указал взглядом на автомобиль его высокородия. – Третье отделение больше не занимается этим делом. Расследование еще вчера передали Следственному комитету – так распорядился лично его высокопревосходительство канцлер.

Соболев пробормотал что-то себе под нос, развернулся и зашагал прочь, сутулясь и убрав руки в карманы. Прямо как побитая собака, у которой так и не хватило отваги хотя бы попытаться укусить карающую руку.

– Сам канцлер? – усмехнулся я, глядя ему вслед. – Вот прямо так и распорядился?

– Ну, может, и не прямо… – Морозов хищно заулыбался. Видимо, испытывал какую-то особенную гордость, публично унизив статского советника из императорской канцелярии. – Только кто ж его теперь спросит? Теперь, брат, этот город наш – и никто и слова поперек не скажет.

– Наш? – Я приподнял бровь. – Вы говорите так, будто уже отыскали всех заговорщиков.

– Всех, не всех – а кое-что отыскали. – Морозов нахмурился. И вдруг снова засиял, как начищенная бляха на парадной форме. – А давай покажу, кстати. Помчали!