Читать книгу: «Берестечко: XXI век. Стихи. Том 1», страница 4

Матвеевым

 
Толи дело, то ли дело
У студента – дневника.
Чтобы небо не потело,
Позабавимся слегка.
И хоккейная площадка
В снег и дождь, неисподволь,
В ней сражались мы нещадно
В наш студенческий футбол.
И годами не страдали
От запоя и простуд.
Регулярно принимали
Банновениковый зуд.
Не печалились ночами,
В покер дрались и буру.
Комендант, лихой начальник,
Тормошил нас поутру.
Но погода проорала:
«Где вы, рыцари, пора!»
Мы учили на Урале
Иностранные слова.
И свидетель сам Всевышний,
Не беря в расчет луну,
Как ныряли группой с вышки
В тёмносинюю волну.
Нашу группу отличали
И в футболе, и в толпе.
Все степешку получали
И любили тихо петь.
Стенгазетовские акры
Не продолжились потом.
Озорные Ласовакры
Были творческим гнездом.
И пока мы будем живы
И свободны от дебат,
Вспомним бульбу и Молживы
И казахские хлеба.
Бронзовея в знойном лете
И пожалуй то не зря,
Горевали, что в излёте
Боевые лагеря..
Но зашло однажды солнце
Приключилось вдруг «ЧП»
Затворилося оконце
К жизни папы в «ДТП».
Ежегодно звёздный веер
Память пестует в года.
Ты дождись нас А. Матвеев,
Мы вернёмся навсегда.
Вот живём совсем нетупо
Жалко свидеться невмочь.
Будьте доменщиков группа
И сомненья наши прочь.
И мы всё-таки найдёмся
Среди пажитей и гор.
И по улицам пройдёмся,
Дорогой Магнитогорск..
 

Белкину А.

 
Крадётся торопыга март,
Стволы блестят весенним лаком,
Коты берут известный старт,
Всё просто и не нужен лакмус..
Туманы дремлют на полях,
Грачи спешат, уже в дороге.
А на стеклянных проводах
Поют синицы-недотроги.
Март озорник, порой снежком,
Студёным ветром испугает.
Но всё живёт и не тайком
Весна к апрелю приближает.
Апрель – цветенья карнавал,
И небеса, что птичьи стаи
Апрель сражает наповал
И чувства в людях пробуждает.
Любви кораблики плывут
В небесных струях по асфальту
Спешат студенты в институт.
К весеннему готовясь старту.
А изумрудная листва
И иглы в скверах зеленеют
И не нужны весной слова,
И люди в красоте немеют.
Ну что же, за апрелем май,
Желанный трепетный, победный
России белоснежный гай
И в триколоре он не бледный.
 

Внуку Ване

 
С утра во храм во благо веры,
Хотя не часто, но вхожу.
Почистить пёрышки от скверны
Душевную ослабить жуть..
В греховных помыслах мятежных
Я каюсь искренне и вновь
Да это ж, люди неизбежно:
Надежда, Вера и Любовь!
Широким долом, тропкой узкой
Наш путь начертанный тернист.
А крест на теле, символ русский,
А путь России каменист..
С глубокой древности славяне
Заноза в теле для иных
Их дух степной зудит и манит
Греховной в том не зрят вины.
И от рожденья, не желая
Нарушить заповедей суть,
Мы грех нечаянный ласкаем,
Хоть чувствуем от страха жуть.
Да сохранит нас Божья Матерь,
Хранитель-ангел на шнурке!
И в храм, Господнюю обитель
Вхожу с грехами налегке..
 

Деду Семёну

 
Над горою Таганай
Пляшут сполохи ночные,
Словно боги озорные
В небесах творят канкан.
И от одури балдея,
Жду ответа с первых уст
На вопрос мой: «Деда, где я?» —
«Это, внука, Златоуст».
Недалече от вокзала
По Шоссейной, по земле
Ведьма добрая гадала,
Как спасать себя во тьме.
И я выжил метр без кепки
Сын проклятой той войны
И не в сказке дёргал репку,
И донашивал штаны.
Где-то батя вёл составы
Из Магнитки в Танкоград
А маманя деток малых
В школе строила в отряд.
В голытьбе пятидесятых,
Не страдая от заплат,
Суп хлебали из опяток
И ворованных цыплят.
Жили дружно, непрактично
И съедали всё зараз,
От обедов диетичных
Быт тянулся без прикрас.
Не почивал до школы в бозе,
Но мучил коклюш и понос.
Червей копал весной в навозе
И цыпки выводил до слёз.
Сестра мамани, мама Тома
Читала сказки и букварь,
И я во снах летал до дома
К Салтану в океана даль.
У деда Сёмы жил, доколе
Без принужденья – кабылы
Отец отправил сына в школу,
То было в месте Карталы.
Вначале путнего не видел,
Не попадая часто в такт.
Потом был друг – Володя Гридин
И тяжкий путь – гранитный тракт..
 

Анатолию Ш.

 
Как тягостно и одиноко,
Хотя бы женщина зашла,
Не загорело – черноока,
Но чтобы нежна была..
Заполонил стола клеёнку
Дарами сада и земли,
Поправил ангела иконку
И Спаса потемневший лик.
А незнакомку в красный угол
С земным поклоном усадил.
В душе изрядно перепуган,
Но чувствую избыток сил.
Наливки выпили помалу,
Рябиной дунуло в избе,
Лампада тихо колебала
Герани бархатный побег.
Ничуть не стыдно и не жалко,
Бросая взгляды на кровать,
Мы в неге, спрячась в полушалке,
Найдём и ласку и покой..
Сверчки от зависти запелись,
Свеча трещала не спеша,
И ночь, и Анка, просто прелесть
И успокоилась душа..
 

Сергею – брату

 
Я с утра совсем не пьяный
И не мучусь с похмела.
За окном сентябрь багряный,
Осень рыжая цвела..
Заворожен чудным светом
И берёзок неглиже,
Пообщался с буйным ветром,
Беспокойным протеже.
Завороженность околиц,
Хохот диких лебедей,
Я природы богомолец,
Поседевших ковылей.
Будоражит дух осенний
Отслужившую траву,
Где застенчивый Есенин
В васильки склонял главу.
Солнце стрелы-лучи всесильно
Дарит весям, бросая вниз.
Не предам, не уйду из России
Даже с сотней заморских виз..
Ах, какой горизонт ковровый
Машет ясень раздетый рукой.
Я хмельной, но вполне здоровый,
Ещё рано служить упокой..
 

Друзьям

 
Я помню холод стылых рук
«иди ко мне, пока я добрый..»
И не какой-то там бамбук
Калач ядрёный, пряник сдобный.
Горяч и телом и душой
Привечу, обниму, согрею.
С тобой, весенний лопушок
И я чуть-чуть помолодею.
По первой выпьем всё до дна
И с рук моих тебе награда:
Фужер молдавского вина
И кисть степного винограда.
И для услады поцелуй,
А руки стылые согрелись.
Иди ко мне, и не бастуй,
Сольёмся в ласковом апреле..
Я ощущая тела жар,
И руки белые взлетают..
И звёзды тёплые Стожар
В апрельском небе угасают.
Не мародёр, не печенег,
Тебе в ночи любовь дарую.
И видится волшебный брег
Из плена волн несу ночную.
И паре белых лебедей,
То руки стылые когда-то
Я буду помнить этот день
И ночь апрельскую, ребята..
 

Кашперской Е.

 
Дождь промозглый и северный
У фонтана торчу
И фантастикой сквера
Насладиться хочу.
Дождь не смоет, не скроет
Знатной стати дерев
Странно мир сей устроен,
Пропадает вдруг гнев.
Шаловливо рябинки
Мне помашут рукой,
Скоро звёзды-снежинки
Потревожут покой
И дождливую осень
Приукрасит зима
Чудотворная просинь
Укрывает дома.
Так и просится в строки
Наш родной драмтеатр,
Отметет экивоки,
Больше творческих дат!
В догонялки играя,
По Торговой спущусь,
Слышу трели трамвая
И о прошлом грущу..
А у входа горсада
Ждёт кафе «Ветерок»,
Ах, какая досада,
Отобедать не смог.
В струях небо трепещет,
Всё равно без зонта
Космос радугой вещей
Дарит нас, лепота.
 

К.А.П.

 
В шестьдесят пятом лете
Театр вечерний наш
В диковинку столетья
Терпел ажиотаж..
Имеющие бонус
Или входной билет
Толпою шли на Мондрус,
На шоу, на балет.
И я с подругой Аллой,
Барахтался в толпе,
Во чтобы-то ни стало
Старались в зал успеть.
С автобуса Лариса
Сползала, как с коня,
Певица и актриса
Увидела меня.
Приблизилась, узнала,
Ладонь укрыла в горсть,
И память отослала
В родной Магнитогорск.
На сцене, в стенах ВУЗа
Пожар посеял страх.
И мы с Мишелем дружно
Спасали всех девах..
Коснувши локон модный,
Лариску на плечо..
О, как актриса Мондрус
Ласкала горячо!
И в баре, чуть небрежно,
Не отводя ноги,
Сказала: «Ты мой нежный,
Подругу береги..»
 

Максиму

 
С ночной, встречая утра старт
Порой не в пику настроенья,
В гостиницу спешим «Спартак»
На ресторана объеденья.
И как задумчивый аккорд,
Как многозвучье серенады,
Манит телячий антрекот,
Картофель «фри» под маринадом..
И ни Монро, и ни Вивьен
Не западут на нашу память,
Но вот француза «Оливье»
Звездой надолго будет падать.
И половой на свой фасон,
Подносом царствуя на пальцах,
Наш мариупольский гарсон
Подносит бутерброды с сальцем..
Об этом действе, нет, не фильм,
А сериал бы сбацал лично,
И пота хладного графин
Торопится на стол «Столичной».
Сидим, вкушаем неспеша,
Застолье творческое вроде,
И благодарная душа
Трепещет с телом на свободе..
Простите, если что не так,
И это было, но не будет,
Чтоб вчетвером на четвертак
Откушать в выходные будни..
 

Бабушке Оне

 
И во саду, и в огороде
Дарует пряный август кайф
Чарует хоровод смородин
И поцелуй рябин слегка..
Фектуют мушкетеры-вишни,
Ветвями-шпагами дразня
И я не третий и не лишний
И им печально без меня.
Беседуют подолгу споро,
Уходят незаметно в стих,
Как неземные терпсихоры,
Семейка стройных облепих.
На грядках атаманит тыква,
Но это разговор иной.
И беспокоит заковыка,
Не зацепить кого ногой.
Ах, огородов натюрморты,
Очарованья акварель!
Натуру нынче пень не модно
Ни в пышный август, ни в апрель..
И неизбежен лишь сентябрь,
Пора итогов урожая.
Исчезнет радужная рябь,
И я на время уезжаю.
 

Галочке Н.

 
Как небо плачет..
Дождь стеклянный
Метет асфальты бородой,
А я – солдатик оловянный,
Любуюсь утренней звездой.
Как небо плачет..
Не впервой
Метаморфозы, катаклизмы
Я без зонта и не с тобой,
И дождь какой, сплошные клизмы..
Как небо плачет..
Привыкаю,
Собаки тощие дрожат
И безнадёжно дождь лакают,
И от бессилия визжат.
Как небо плачет..
Надоело,
На теле нитки нет сухой.
Гуляю сквером обалдело,
Терзает душу непокой..
Как небо плачет..
Дождь скаженный,
Бордюры, клумбы под водой.
И озаренный предложеньем,
Плюю на дождь, бегом домой.
 

Цветковой О.

 
Зачем вы, нежная ушли
В дрожанье сумерок и ветра?
Меня оставив без ответа
Исчезнув в хороводе лиц.
А славно начиналось как
С моей доверчивой любовью,
И я, поверь, не прекословлю,
Ловлю дыхание не в такт..
Вы – ожиданье юных лет,
Насильно мил не будешь..
Купался в сексуальном чуде
Бубновый не король, валет.
Волшебной теплотой костра,
Обнявшись молча наслаждались
И на рассвете просыпались,
Когда строка рвалась с пера..
Влюблённых чистых чудаков
Питало доброе светило
Всё хорошо и страстно было
Для двух незрелых простаков.
Любовь и бедность, я студент,
Она ещё не белошвейка,
И как сказала ворожейка,
Пустой для нас абонемент..
И к сентябрю окончен срок,
Любовных грёз утеха,
И без укоров и без смеха
Она умчалась в пыль дорог.
 

Бодрову Ю.

 
Моя судьба за полем ржи,
В зелёных рощах приуралья.
Скребёшься, старая каналья,
Без настроения и лжи..
Перекати-катилось поле
С Урала на крутой Донбасс,
На колошник, а не Парнас
Себе на радость и на горе!
И рубанул слегка сплеча,
Схватил за гуж судьбину-лярву
И по отточенному нерву
Ушёл с завода Ильича..
От лавы огненной в метель,
Почти космический полёт.
Москва, билет, Аэрофлот
И снега белая постель.
Нет, не претила мне судьба,
Продажная мадам стервоза,
и Заполярье, как заноза,
Как многолетняя борьба.
Уют, рассудок и покой
Она жестоко шлифовала,
Но оставалось жизни мало
И я на всё махнул рукой..
Мне жутко часто и грешно,
Судьбе своей почти что ровня
Ещё бы чуточку здоровья
И было бы совсем смешно.
 

Леночке Ч.

Ты помнишь, встретились с тобой

На перепутьи трех вокзалов

И ты ни слова не сказала,

Кивнула молча головой.

Я был вполне провинциален,

А ты страдала лимитой,

Слыла душевной и простой,

А я вполне был гениален.

Весомый юности багаж

В метро катился до Арбата,

И там пустая тёти хата,

И лифт работа на этаж.

Купив дешевое вино,

Надёжно, крепко, три семёрки.

Задвинули надёжно шторки

И закрутилося кино..

Паштет и душ, и полотенце

Припоминаю я с трудом.

Но помню, думал я потом:

«Кино кином, а где же немцы?»

Дышали утренней Москвой,

Вели балконные беседы,

Пока по замыслу соседа

Нас посетил городовой..

История любви проста:

И дня, и ночи было мало

А как меня провинциала,

Любви учила лимита..

Артуру К.

 
В каком, не помню виде спорта,
Но точно знаю, не хоккей.
Дымилась, пенилась аорта,
Я трепетал, как воробей.
Но вот рванулись все со старта
Кто валко, кто ещё быстрей,
Но без особого азарта,
Как инвалид без костылей.
Я ни с Ямайки, ни японец
И не Сахары друг пустынь.
Простой российский марафонец
Из вятских ковылей густых.
Спешу за негром мощным следом,
Плюю засохшую слюну.
Не знал я истину, не ведал,
Что без воды уйду ко дну..
Но слава Богу, мне без прений
Боржоми кто-то в рот суёт.
Подсуетился старший тренер,
Совет тактический даёт.
И я рванул, как на педалях,
В пыли, в сомненьях и в поту.
В носках козлиный и сандалях
В семидесятую версту..
«Смотри, какой из Вятки борзый..»
Подумал эфиоп без сил.
Я победил, я принял бронзу
На грудь измученной Руси..
 

Бодрову Ю. А.

 
Я снова продолжаю верить
В тепло ладоней, жадность чувств.
Порой с утра раскрою двери,
Кого я жду, кого хочу..
Состарились мечты, желанья
И гул сердечный поутих,
Нет, не спасут воспоминанья
На нескончаемом пути.
Пока я не Кощей Бессмертный
И не Маклауд, наконец,
Себе продюсер я сюжетный,
Манит и плаха, и венец..
И похвала, однако, лестна,
Как мерину витая плеть.
Зовёт и манит неба бездна,
Доколе это мне терпеть.
Кружит бесхозная планета,
Загаженная в пух и прах.
Не задохнуться бы от ветра
На радость чью-то и на страх.
Осталось уповать на чудо
И на зелёных планетян,
Уйду, уеду на Бермуды,
Где нет рабочих и крестьян.
А вы уехать не боитесь,
Отнюдь, и я пока не трус,
Решил – весною на Таити,
Но беспокоит землетрус!..
 

Огаркову Н.

 
Магнитогорск – Москва
 

Жаль, вояж не повторится,

В объятья ждёт-пождёт Москва,

И приглянулась проводница,

Как самаркандская халва.

Я к поединку был готов,

Приличный бюст и телеса,

А бедра – в сорок кулаков,

Фемина, женщина, краса!

Коньяк готовлю и паштет

И после Пензы приступаю,

Свожу дуэт на тэт-а-тэт,

Меж туалетами шагаю.

Гормоны давят, это факт,

Она чай тусует живо.

Мелькнула за окном Уфа,

И сердце ёкнуло игриво.

Подкрался вечер и Рязань,

Батыя первая победа.

Решил салями нарезать,

К тому же я не пообедал..

Час ночи, впереди Москва,

Я семафорю ей рукой.

Она, как танк, в купе вошла

И нас никто не беспокоит

Я изощрялся словно бес,

Отбросив гонор хулиганский.

И не смотря на разный вес,

Доехал на вокзал Казанский..

Гаруну

 
Отнюдь не Робин-Барабин,
Шотландское забилось сердце,
И вспыхнул радостно камин,
Земля встречала Робби Бержа..
Он двадцать пятого в январь
Явился в мир, в стихи, поэмы,
И зодиака календарь
Путь осветил ему богемный.
На скалах снега седина,
Погода, явно, не южанка.
Не лжёт потомком старина,
К младенцу подошла цыганка..
В ладошку опустила взгляд.
Читая паутину линий,
И Водолея водопад
Омыл дороги по судьбине..
Знаток и пива, и вина,
Он пел Шотландии новеллы.
Озёр прозрачных глубина
Поспорила бы с небом смело.
С эфира водопадный струй
Он, не колеблясь, не робея,
Писал прощальный поцелуй
И сватовство Дункана Грэя..
Шотландским сердцем одарён,
Не подвело его оно,
И клокотало, словно Дисон
Ячменное зерно!
Вкушал он пинты вин, любовь,
Не старился от них.
И скажет гражданин любой,
Творил, лелеял стих.
Восторг, ни зависть, ни елей,
И через двести лет,
Сошёл Высоцкий, Водолей,
Российский наш поэт.
 

Кулешову Б.
«Десятка»

 
Десятый километр, «десятка»,
На лыжах хода полчаса.
И плуг тебя берёг, и жатка,
Лишь пела на заре коса.
И мы, вокзальная ватага
Чуть приблатнённых пацанов
С бычком в зубах спешили шагом
С повадкой боевых слонов.
Часами рваный мяч гоняли
По травам майским босиком.
Ромашки сёстрам собирали,
Венки плели из васильков.
Рогаткой били воробьишек,
Для шкетов верное оружье.
Без слов обидных и излишних
Росла и крепла наша дружба.
Окончив школу, институт,
Катилось время по порядку
Не думал я, что Голливуд
Расскажет миру про «десятку».
Лихой Шварцнегер правил бал,
Косил «десятчиков» снопами.
Обидел нас Анри – амбал,
Заметку сделали на память..
Мы этих янки на цветы
Не пусти, тоже мне Батыи.
С «десяткой» мы всегда на ты
Места и пажити святые.
Приеду скоро не тайком
На малой родины просторы
И тихим шагом, босиком
Пройду ковыльным коридором.
 

Регент Ю. А.

В отрогах горного Урала,

Охотя тихой чуя зуд,

Я бережно, ни как попало,

Трофеи пробую на зуб..

И нежно трогую перстами

Белее белого мосты

Дантист мой Юля не достанет

Мой рот в репейниках густых.

Ушёл в морозы не со стоном,

Сияя челюстью на «Чиз»

Азовья Юля – стоматолог,

Картину создала на бис..

И если подлая кручина

Достанет в Альфе и Омеге,

Я верный, преданный мужчина

Взалкаю зычно: «Где вы, Регент?..»

Чрез расстоянья небольшие

Явлюсь на кофе без конфет

И поклонившись бормашине,

Воскликну: «Павловна, привет!..»

«Блажен, кто мир сей посетил
в его минуты роковые..»

Упаси меня, Бог!

Ты прости меня, братия.

В голове сущий смог,

На дворе – демократия.

Раскрывая глаза.

Ночь. И снова, и снова

Вижу солнечный зал,

«100 веков» Глазунова.

Громовержец Перун,

Мономаховы стяги

Нестерпимо перу

Пробегать по бумаге.

Наша жизнь, что икона

И с утра помолясь,

По известным законам

Соскребаем с душ грязь.

Отутюжим подрясник,

Гимнастёрку и фрак

В демократии ясли

Отправляться пора!

Плюрализм от детсада,

А не лозунг «Даёшь!»

Ах, какая досада:

Не душа, чистый ёрш.

Воздохнём во все груди,

И распялится рот

Словно залпы орудий

Да наш огород

Словно нонешним утром

Босиком по росе —

Я как Бог и как буд-то

Сострадаю как все..

Как шахтёрская лошадь

Всё пытаюсь понять

И – слегка заполошен,

И – не в силах объять.

Но глазницами шоры

Ощущаю подчас

Ах! Как сладостны шпоры,

Помогай же нам Спас.

Помогай мне святая

Стострадальная Русь!

Воронья чёрной стаи

Отродясь не боюсь.

Мы в душе – каждый Разин

И клянусь – в октябре

Грянет все-таки праздник

На Российйском дворе!

И когда б ни спросили

Внуки нас: «Где ты был?»

Мы ответим: «С Россией,

На дорогах судьбы».

Вал. Крахмалюк
Внуку, ноябрь

Промозглые и серые

Ноябрьские дожди

А облака безмерные

Талдычат: «Жди – пожди».

Вконец замонотонили

И на дворе пустырь.

Дрожит на подоконнике,

Стекло грызёт упырь..

И ни души, мертво вокруг

И некому кричать.

Сатир, отбившийся от рук,

Похожий на бича.

Грядёт мирской водоворот,

Неделю небо льёт.

Не так всё. Задом наперёд

И мне – наоборот..

Сплошная, мокрая рутина,

Гляжу во двор, в соседний дом,

Игриво плещется ундина

Под несеребрянным дождём..

Зачем терплю, в кошмаре маюсь,

Дрожу с сатирой заодно

Сейчас немного испугаюсь

И затворю в ноябрь окно.

Ване

Обожаю чувство риска

Без шаманов и без магов,

Помолчу, припомню, тисну

Передряги на бумагу..

С первым снегом дед Тарутько

Шестилетнего меня

Загонял, где выше, круче,

Верил в лыжи как в коня.

В вихре снега со слезами,

Холодея между ног,

Я летел, а дед мой замер,

Но помочь уже не мог..

Сколько раз, уже не помню,

Помню лязг кривой косы

На авариях, на домне,

Жизнь бросая на весы.

Испытал предел ротаций

В МИ-4 по весне,

Зная силу гравитации,

Падал в тундру не во сне.

А летели утром с Тенксли

Открывать добычной сезон.

Кости в мясе дружно тренькали,

И трещал по швам комбинезон..

Навсегда запомнил случай

Зимний рейс «Москва – Якутск»

Кувыркнулись в снег зыбучий,

Но я жив и с вами тут.

Самолёт на брюхо падал,

Я решил, что всё, пора.

И моляся, где ты, ангел,

Принял на душу сто грамм.

Спас крылатый Савостийский,

Да умелый экипаж,

И живу сейчас я тихо,

Обхожу ажиотаж.

Помню лишь, надеясь мало

На неё и на себя,

Рисканул, женясь на Алле,

Без раздумья, но любя..

Рисковали на полвека,

Злато пробуя на зуб.

Наш погост – святая Мекка,

Где не прячу я слезу.

«Высшая мера заменяется

пожизненной ссылкой..»

/Указ Президента РФ/

ОГНЕННЫЙ ОСТРОВ

«Что сказать вам о Вологде…»

 
Что сказать вам о Вологде
В тихих строчках, меж строчек?
Повторюсь – она вон аж где,
Где «расстрелы в рассрочку..»
Злая мачеха – вотчина
Отдаёт болью острой.
Далеко Вологодчина,
Рядом – Огненный остров..
В православной обители
Не молебен и благость.
В кельях – вечные жители,
Только жизнь – им не в радость.
За стенами угрюмыми
Мразь, убийцы, изгои..
Перевенчаны с тюрьмами,
С вечной каторгой – горем.
Милосердие страшное:
Клетка стен – в «одиночке»
Приговоры вчерашние
Стали – «смертью в рассрочку»..
Грозовыми раскатами
Вологодские бури
Возмущаются каторгой
Вместо смерти от пули.
И лишенные мщения,
Пулевой бредят вспышкой.
Ну зачем им прощение:
Вечный кайф вместо «вышки».
 

НОРД-ОСТ
Памяти погибших

 
Дайте силы – обниму погост,
Сбросьте, люди, безразличья шоры.
Замерла страна и взгляд в Норд-Ост,
Где кошмар, трагедия, не шоу..
Шоколадки, жвачки – не еда,
Как собакам кинули подачку.
И со всех сторон беда, беда.
Жизнь, что сигаретная заначка.
Третий день смертельный карнавал,
Комбинзоны чёрные и маски.
Сатанинский шабаш правит бал,
Это явь, трагедия, не сказки..
Это – человечества позор
И беда глобальная, земная.
Это – беспощаднейший террор.
Стал экватор, что волна взрывная.
Люди, мы волнуемся не зря:
Мексика, Будёновск и столица.
А кошмар в начале сентября
И Манхэттен долго будет сниться..
Акт второй идёт, что страшный сон,
И в спектакль ворвались автоматы..
И в разведку ринулся Кобзон,
Хакамада, словно Хари Мата..
Скорбит народ, и не дыша,
Каждый в одночасье негодует.
Детский доктор Леонид Рошаль
В бой идёт с неистовою дурью.
Затаился мир, он слышит нас,
Слава Богу, он не на распутьи.
И не дремлет, и не спит спецназ,
И владеет обстановкой Путин.
Третий акт.. Стихает в зале шум,
Ведьм шабаш и шабаш отморозков
И команда тихая: «На штурм!»
Замерли актёры на подмостках..
Жалко павших братьев и сестёр,
В трауре страна моя родная.
Россияне, до каких же пор
Будут нам плевать на наше Знамя?
Враг силён, опасен и жесток.
Но я знаю, это мне не снится:
Мир хемной и Запад, и Восток
Более не станет с ним мириться..
И на сцене снова в полный рост
(нам сгибаться в жизни не пристало)
Нам актёры выдадут Норд-Ост,
Где продюсер Александр Цекало..