Читать книгу: «Караван. Исторический роман. Том II», страница 8

– Что случилось? – спросил эмир* Бек-Ярыка.

– Беда, – ответил сотник, – Я узнал от родни, что сегодня утром ушкуйники* напали на селение Таш-Кичу**, что в пяти фарсахах* от Казана*. Они перебили всех жителей, а само селение сожгли дотла. К Таш-Кичу**, они приплыли по речке, что течёт через это селение со стороны вятских лесов, а уплыли по ней же, но в сторону Волги*.

Глава 6: Головные боли Исы-Бека и признания Насреддина.

Перед самым началом похода Тохтамыша и его войска на Москву, из Самарканда в Сарай ал-Джедид* вновь прибыл Насреддин. Но был он не один. Вместе с ним, Умар-Шейх направил молодого, но талантливого тимуровского амира* Нур ад-Дина. Тот был специально отозван из похода Тимура в Мазандаран* для участия в московском походе в составе ордынского войска. Нур ад-Дин должен был, наблюдая со стороны, оценить уровень боевой подготовки данного войска, при взятии достаточно укреплённой крепости. При этом, он также должен был заимствовать у ордынцев* наиболее приемлемые методы штурма крепостей, которые будут обороняються от натиска штурмующих, имеющимся у их защитников огнестрельным оружием. С этой целью, Умар-Шейх велел амиру*, пребывать в Орде* инкогнито. Он перевоплотился в торговца Вули, якобы закупающего для нужд войска Тимура, пеньку. Это являлось хорошей ширмой для того, чтобы вмсте с ордынским войском отправиться в земли урусов*, где данный товар производился в избытке. Насреддину же при этом, ставилась лишь одна задача, препроводить Нур ад-Дина к месту назначения, то есть в город Сарай ал-Джедид*. Чтобы меньше привлекать к себе внимание, Умар-Шейх велел им добираться до ордынской столицы без вооружённого сопровождения. Но так как одиночное, и даже путешествие по голодной степи парой, были делом неоправданно рискованным, то Насреддину с Нур ад-Дином было рекомендовано добираться в Сарай ал-Джедид*, присоединившись к попутному каравану, который обязательно сопровождался бы, хотя бы слабым охранением. По прибытии в Сарай*, Нур-ад-Дин должен был связаться с посланцем* Тимура Камол ад-Дином, а тот уже вывести его на Урлук-Тимура*, или Ак-Бугу*. Те же, в свою очередь, и должны были решить вопрос отправки «Вули» с ордынским войском к Москве. Однако, прибыв в Сарай ал-Джедид*, чагатайцы, Камол ад-Дина там не застали. У Нур ад-Дина оставался другой вариант, данный Умар-Шейхом на крайний случай. Он должен был обратиться к Ак-Буге* напрямую. В то же время, Насреддин об этом варианте ничего не знал, да и знать был не должен.

Поселившись, как было заранее обговорено, в караван-сарае* Ашулук, Насреддин посоветовал сопровождаемому напарнику, поискать другой вариант. Он вознамерился обратиться к уже знакомым ему до этого, влиятельным ордынцам*. При этом, Насреддин имел в виду Ису-Бека, при посредничестве которого, принимал под своё командование тумен* его брата Едигея*. Нур ад-Дин согласился, оговорив при этом, что тоже попробует кое-что предпринять. На следующий день, Насреддин отправился в город на поиски Исы-Бека. Воспользовавшись этим случаем, Нур ад-Дин в свою очередь направился искать бек-сарай*, в котором проживали тимуровские советники ордынского царя*, Урлук-Тимур* и Ак-Буга*. Связавшись с последним, «Вули» узнал, что оба советника царя* также намерены отправиться в московский поход.

– Нельзя ли обеспечить для меня в ордынском войске хотя бы место простого аскара*? – спросил Нур ад-Дин у Ак-Буги*.

– Ну и зачем нам это надо? – ответил царский советник, – Тебя в первом же бою может сразить какая нибудь шальная стрела, а мы за это будем в ответе? Кому это нужно? Лучше я возьму тебя к себе простым нукером*, и будешь наблюдать за боем сколько угодно вместе со мной. Давай только придумаем тебе какое нибудь имя!

– Мне его уже дал сам Умар-Шейх. Теперь я Вули.

– Вот и прекрасно, – согласился Ак-Буга, – Готовься к походу.

Нур ад-Дин вернулся назад в Ашулук, где отдахая с дороги, стал дожидаться Насреддина. А тот, тем временем, как и хотел, разыскал Ису-Бека. Проблем при этом, не возникло. Зная, что Иса-Бек является здесь амиром-темником*, или по ордынски эмиром-темником*, Насреддину не составило труда установить места дислокации сарайских туменов*, что были подчинены непосредственно царю* Тохтамышу. Он также знал, что два из них, были сформированы совсем недавно, и причём на базе тех частей тимуровских туменов*, что не пожелали вернуться к Великому амиру* из Хаджи-Тархана* и Маджара*. Один тумен*, достался Тохтамышу в наследство от прежних правителей Орды. С другим же туменом*, под командованием как раз Исы-Бека, царь* прибыл в Сарай* из Сыгнака*, где до этого успел побыть правителем Синей Орды*. Кроме этого, Насреддину также стало известно, что один из вновь сформированых туменов*, под командованием Едигея*, Тохтамыш направил в Сыгнак*, для охраны южных рубежей Орды*. А второй, такой же, под командованием Казанчи, на днях должен отправиться с ним в московский поход. Теперь, будет чем отчитаться и перед Умаром-Шейхом, подумал Насреддин! Вскоре он отыскал кош* тумена* Исы-Бека, и явился к нему в алычак*. Темник был на месте.

– Ас-саляму алейкум! – поприветствовал его Насреддин, – Рад видеть тебя в полном здравии.

– Ва-алейкум ас-салям, – ответил Иса-Бек, с удивлением посмотрев на чагатайца*, – Какими судьбами в наших краях?

– Я здесь по делам нашей торговой миссии, – начал выдумывать на ходу Насреддин, – Я оставил прежний куч* и теперь занимаюсь торговлей, снабжаю вашу страну когазом*. Наша миссия называется «Самарканд ак-когаз»*, может, слышал о такой?

– Немного приходилось, – ответил Иса-Бек, а затем спросил, – Если у тебя ко мне дело, то скажи какое? Иначе, я собираюсь отбыть в город.

– Дело тоже есть, – ответил Насреддин, – Не мог бы ты пристроить к вашему маршевому войску, одного моего соотечественника? Он хотел бы поучаствовать в походе на Москву и получить там определённый опыт.

– А он хоть знает, что такое военный куч*? – cпросил Иса-Бек, – Для его обучения, времени совсем не осталось.

– Да, он был аскаром*, и в том самом тумене*, который твой брат передал мне в Маджаре*. Но тогда, он предпочёл уйти со мной, а не оставаться с Идигу*. Теперь же, его как и меня, «попросили» из войска Великого амира*, и он подыскивает, чем зарабатывать на жизнь.

– А за что тебя-то уволили? – поинтересовался Иса-Бек.

– За то, что привёл Тимуру тумены* не в полном составе, – ответил чагатаец*.

Иса-Бек посмотрел на него с недоверием. Надо бы арестовать этого, вполне возможного айгокчи*, да передать его, если не самому Али-Беку*, то хотя бы одному из его людей. Но учитывая предпоходное состояние ордынского воинства, врядли кто, с ним всерьёз будет возиться! Тем более, с представителем дружественной на данный момент страны. Кроме того, у Исы-Бека и своих «головных болей» хватало. Перед отбытием в Сыгнак*, резкое недовольство высказал его брат Идигу*. Тот расчитывал, что в благодарность за уход от Тимура, Тохтамыш его определит если не в столице, то по крайней мере, где нибудь вблизи неё. Но что ему придётся последовать в дальнее приграничье, Едигей* и в страшном сне не мог себе предположить. Кроме того, странным образом повёл себя Койричак*, за которого, в своё время, перед ордынским царём* лично поручился Иса-Бек. По велению Тохтамыша, тот должен был следовать в Сыгнак* вместе с Идигу* и своим племянником Тимуром-Кутлугом*, которому Идигу* покровительствовал. Но зная, что те его сильно ненавидят, Койричак начал предпринимать всё от него зависящее, чтобы туда не поехать. На одной из ездовых скачек он упал с лошади, и якобы сильно повредил себе ногу. Происходило это действо при зрителях. На время лечения, Койричак* куда-то исчез и не появлялся до тех пор, пока Едигей, со своим туменом* и Тимуром-Кутлугом*, не покинули Сарай ал-Джедид*, удалившись от столицы Орды* на полдесятка дневных переходов. Появившись, Койричак стал просить Ису-Бека, похлопотать за него по поводу участия в московском походе. Основами военного искуства Койричак овладел в должной мере и теперь, якобы, ему хотелось проявить себя именно в этом походе. Но у Тохтамыша по поводу него, были свои планы. В первую очередь, царя* не устраивала возможная преждевременная гибель этого оглана*. Оставлять его в столице, тоже было нельзя. При поддержке такого устомон* уркак тулки*, каким был темник* Хасан-Бек-сарай, тот мог без труда занять даже царский трон. Поэтому, когда Иса-Бек пошел к Тохтамышу хлопотать за этого оглана*, царь* обругал темника* «на чём свет стоит». Койричаку* же, он приказал поступить в распоряжение темника Казанчи* до окончания похода, то есть, определил его в резерв. И тут вдруг вновь появился «старый знакомый* с «подмоченной» репутацией, да ещё, по крайней мере, очень странной и «сомнительной» просьбой. Ему, Исе-Беку, только и не доставало того, чтобы ещё раз хлопотать перед хаваши* царя*, о взятии на службу в их войско, «кота в мешке»*. Этому не бывать, решил темник*.

– Теперь, этого сделать не получится, – отказал в просьбе Иса-Бек, – У Тохтамыша и его хаваши*, перед походом чрезмерная подозрительность к инородцам. Царю* и его иренам*, во всех неордынцах мерещатся айгокчи*. На службу к Тохтамышу, нужно было поступать заблаговременно, когда ему это предлагалось.

Распрощавшись с темником*, Насреддин вернулся в караван-сарай*.

– Ничего не вышло, – сообщил он Нур ад-Дину.

– Уже ничего и не надо, – ответил тот, – У меня всё получилось.

– Как тебе удалось? – cпросил его Насреддин.

– Очень просто, – зевнув, ответил Нур ад-Дин, – Я нанялся к ним нукером*. Мне-то, какая разница?

Прошло ещё дней десять, пока к Сараю ал-Джедиду* подошёл Хозтороканский тумен* улусбека* Яглы-Бия. Собственные силы Тохтамыша, заявленые им для похода, с нетерпением ожидали хозтороканцев в стане возле города. Соеденившись, ордынское войско, возглавляемое самим Тохтамышем, двинулось в поход по Старой сакме*.

После отбытия Нур ад-Дина, Насреддин продолжал проживать в Ашулуке, ежедневно слоняясь по караван-сараям* Сарай ал-Джедида* в поисках попутного каравана, который следовал бы в Самарканд. Обходил он их дважды в день, утром и вечером, а в оставшееся время, бесцельно слонялся по городу. Лишь через неделю, ему наконец-то улыбнулась удача. Из «Башкорта»*, туда двигался караван, «доверху» гружёный недавно собранным мёдом и воском. Насреддин договорился с хозяином каравана, взять его с собой в качестве попутчика, а заодно, и включить в охрану данного шествия. Купец согласился, но предупредил, что караван задержится в Сарае* всего на сутки. Чагатаец* должен прибыть в караван-сарай* Кок-Тан, где остановились путники, утром, и как можно раньше. Насреддин так и сделал. Но торговцы ещё долго готовили караван в дорогу. Мёд был залит в ёмкости из обожжённой глины, которые аккуратно ставили в деревянные приспособления, а лишь потом навешивали их, на уже стоявших на ногах бактрианов*.

– Бедные животные, – посетовал Насреддин, – Тащить в такую даль, такой груз!

– Это, ещё что! – промолвил купец, – Вот на обратном пути, действительно помучимся!

– А что будет на обратном пути? – поинтересовался чагатаец*.

– На обратном пути будет стекло, – ответил купец.

Ничего не сказав, Насреддин лишь покачал головой. Этим торговцам уж точно никак не позавидуешь! Стекло действительно было хлопотно транспортировать, так как товар был очень хрупким и требовал много хлопот. Но дело это, было стоящим. Его производство освоили не везде, а требовалось данного товара, всё больше и больше. Его, в больших количествах, научились делать в Китае. В достаточной мере производство этого изделия освоил и Мавераннахр*. Во времена хана Джанибека, выплавка стекла, а также изготовление из него посуды и других вещей, было налажено даже и в Орде*. Однако, во времена «замятни»*, о нём забыли. С приходом Тохтамыша, было решено вновь восстановить его производство. В Сарае ал-Джедиде*, и других городах Орды*, даже оставались печи, где стекло производилось, однако, по всей стране невозможно было найти ни одного стеклодува, который бы смог помочь восстановить это ремесло. Приходилось закупать этот товар втридорога в других странах и везти сюда. При этом, бой стекла при его транспортировке, тоже был немыслимым.

Пока купеческие торговцы возились со своей поклажей, Насреддин несколько раз проверил и переложил свою, которую должна была везни его заводная* лошадь, оставшаяся от Нур ад-Дина. Мимоходом, чагатаец* заметил, что кроме него, в караване как-то странно суетиться ещё один человек, не характерной для большинства караванщиков внешности. Вначале Насреддин подумал, что к ним хочет присоединиться ещё один попутчик, но посуетившись между верблюдами, тот незаметно исчез, сделав это также быстро, как и при появлении. Наконец караванщики закончили своё дело, и караван тронулся в путь.

А человеком, появлявшимся возле каравана, был ни кто иной, как Эрке. Он приметил Насреддина ещё в караван-сарае* Ашулук, где также остановился, прибыв с Саримсаком из Бельджамена*. Однако здесь, он старался не попадаться чагатайцу* на глаза. Кайсак заблаговременно выяснил, что Насреддин тоже из Самарканда, но не знал, когда тот отправиться в обратную дорогу. Эрке также, только один раз и в полдень, обходил все караван-сараи* города, пока в Кок-Тане не нашёл тот, что ему был нужен. Разузнать день и время отправления в путь на Самарканд, большого труда для него не составило. Прибыв с Насреддином почти в одно и тоже время к Кок-Тану, Эрке начал приглядываться, куда ему лучше сунуть послание, переданное для этой цели Бури. Но он не нашёл ничего лучшего, как подбросить конверт в короб из кожи, висевший с левой стороны на седле заводной лошади Насреддина. К его счастью, чагатаец*, успев несколько раз проверить поклажу, больше тот короб не открывал. Он занимался другими делами.

Когда караван двинулся в путь, Эрке какое-то время выжидал, давая возможность шествию уйти подальше от города. Когда по его расчёту, шествие удалилось бы на расстояние, примерно равное полутора десятков фарасан*, Эрке начал ходить по Сараю*, выискивая подходящих всадников в одеяниях эмиров*. Следуя с улицы на улицу, он оказался возле Алт-Сарая*. Там Эрке, и улыбнулась удача. Мимо Алтын-Ота* проезжали два всадника, в одеяниях которых просматривалась близость к самому царю*. Один из них был уже в возрасте, а другой сравнительно молодой. За ними следовала даха* аскеров*, повидимому их охранение. Не мешкая, Эрке бросился прямо под коней, ехавших впереди эмиров* и замахал руками. Всадники с силой потянули на себя поводья, заставив своих коней остановиться.

– Тебе что хунукдан*, жить надоело? – выкрикнул тот, что постарше.

Это был, ордынский темник* Иса-Бек.

– Я бегу сюда, – стал сбивчиво выдумывать на ходу Эрке, при этом показывая рукой на Алт-Сарай*, – Но я могу не успеть. Они могут уйти. Помогите их задержать. От города они далеко уйти не могли. Это самаркандский караван. В нём запрещённый Великим ханом* груз. Быстрее. Задержите. А я пока сообщу, кому следует.

Иса-Бек, и ехавший с ним рядом эмир-сотник Булан-Бек, переглянулись между собой. Они не могли понять, о чём это им пытается сообщить этот юноша, судя по физиономии, кайсачёнок*.

– Я Никдула, – назвался первым, пришедшим на ум именем Эрке, и продолжил, выдумывая на ходу, – Я назир* караван-сарая* Кок-Тан. Там сегодня ночевал караван, направляющийся в Самарканд. В него загрузили товар, запрещённый для вывоза нашим ханом*. Я не знаю какой, но подслушал об этом разговор между главным купцом и ещё каким-то саидом*, который следует с караваном. При мне, в наш караван-сарай, приходил ещё один неизвестный и передал тому саиду* пакет, который тот положил к короб, что на заводной лошади. Задержите их, а я пока сбегаю, да сообщу, куда следует. Мне было велено сообщать сюда всё, что будет известно о худых делах в караван-сарае* Кок-Тан. Не теряйте времени, иначе они уйдут очень далеко, и вы их больше не догоните. Скорее же, поспешите!

Не успел Иса-Бек что либо сказать в ответ, как парень сорвался с места и убежал, скрывшись за углом Алт-Сарая*. Темник* пытался осмыслить произошедшее. Если в том, что наговорил этот юноша, есть хоть доля правды, то дела могут быть и в самом деле плохи, подумал Иса-Бек. Какой, интересно, запрещённый ханом* товар, мог вывозить этот караван? И тут, темник* вдруг вспомнил про «китайский снег»*, вокруг которого было наделано много шума.

– Ничего себе! – выкрикнул темник*, – Их действительно нужно догонять!

– Что случилось, – спросил его Булан-Бек, – Я что-то ничего не могу понять? Что происходит?

– Сейчас поймёшь, – бросил ему Иса-Бек, – Послушай, ты у меня совсем недавно. Тебя здесь никто не знает. Я тебя представлю, как яргу* Али-Бека. Нужно будет обыскать один караван, а делать это могут только яргу*. Вот и сойдёшь за него. Нужно посмотреть, с каким товаром следует интересующий нас караван. Но это не всё. С караваном, кроме купца, следует посторонний саид*. В коробе его заводной лошади должно быть послание. Нужно его найти и посмотреть о чём оно. Ты всё понял?

– Понял, мой повелитель, – ответил Булан-Бек, – Сделаю всё, в наилучшем виде.

– Тогда, вперёд! – приказал темник*, – Только действуй посмелее и без излишних оглядок на меня, чтобы всё выглядело правдоподобно. Яргу* не очень преклоняются перед эмирами*, даже такой величины, как я.

Иса-Бек стегнул лошадь, и вместе с сопровождавшими его людьми, поскакал вдогонку за караваном. На ходу, он ещё раз обдумал принятое решение. Темнику* очень не хотелось связываться с этим караваном. Хотя Тохтамыш и велел никому не давать и не продавать этот «китайский снег», но Тимур считался его как бы «приёмным» отцом, с людьми которого не принято было обращаться, как со всеми остальными. Получалась, своего рода двоякая и безвыходная ситуация. Если этот караван действительно везёт «китайский снег», а Тохтамышу станет известно, что Иса-Бек, будучи заранее предупреждённым, не принял должных мер к его задержанию и изъятию «товара», ни чего хорошего от ордынского царя* ждать не приходилось. Если же ожидаемого товара в караване не окажется, темника* обвинят в самоуправстве и недружилюбии к союзникам. Тоже ничего хорошего! Вот Иса-Бек и выдумал фокус* с участием «яргу»*, которых у Тохтамыша в Орде* на тот момент вообще ещё не существовало, и кошун* которых, ордынский царь подумывал создать, лишь вдальнейшем. По задумке темника*, роль «яргу»* в данной ситуации, должен был сыграть его эмир* Булан-Бек, на которого, в случае неудачи, Иса-Бек хотел переложить за это ответственность. Сотник же, стал эмиром* лишь недавно. Он был вообще не сведущим в вопросах подобного рода, а потому, даже с некоторым азартом взялся за выполнение возложенной на него миссии.

Не смотря на заверения Эрке, что на Самарканд караван вышел из города совсем недавно, погоня за ним заняла значительный промежуток времени. Не смотря на тяжесть груза, бактрианы* довольно быстро, размеренным шагом двигались по степи, удалившись при этом от Сарая ал-Джедида* на значительное расстояние. Каково же было удивление Исы-Бека, когда в том саиде*, который пристал попутчиком к каравану, оказался уже хорошо знакомый ему, тимуровский, толи амир*, толи посланник, толи и в самом деле «торговец», по имени Насреддин. Появление преследовавших их ордынцев, вызвало, как у чагатайца*, так и у владельца каравана, удивление. Они были абсолютно уверены, что все находившиеся при караване люди, ничего противозаконного не совершали. Но при этом, купец подозрительно посмотрел на Насреддина, полагая, что именно он стал причиной возникшего недоразумения. Не просто же так, сарайский вали* отправил за ними погоню, да ещё во главе с самим темником*? Сейчас он, наверное, корил себя за то, что согласился взять с собой этого иноземца в дорогу. Насреддин понял причину создавшегося положения на свой манер. А потому, решил взять инициативу ведения переговоров с преследователями, на себя. Но у него, в свою очередь, также закралось недоверие к купцу. Вдруг, тот и в самом деле завязан, в каких нибудь, махинациях? Однако, надежду на быстрое разрешение создавшегося положения, на подсознательном уровне вселяло то обстоятельство, что этими преследователями руководил его «давний» знакомый, который, как до сего момента считал Насреддин, должен бы был замещать самого ордынского царя* на период московского похода.

– Ас-саляму алейкум, – дружелюбно обратился он к Исе-Беку, – Что за недоразумение? Почему ты нас задерживаешь? Что противозаконного сделали эти люди?

– Ва-алейкум ас-салям, – холодно ответил на приветствие темник*, – Мы получили неприятное, но вполне достоверное известие, что этот караван везёт запрещённый к вывозу из Орды* товар. Мы обязаны его обыскать и проверить.

– Какой ещё запрещённый товар? – вмешался испуганный купец, – Я никогда запрещённых товаров не возил. Это, какое-то недоразумение.

– Караван везёт «китайский снег», – твёрдо ответил Иса-Бек, – Я обязан вернуть караван в Сарай* и закрыть вас в зиндан* до возвращения царя* и Али-Бека. А там, разбирайтесь, как хотите.

Сказанное темником, повергло купца и чагатайца* в шок. Первый точно знал, что ничего, кроме мёда и воска, в караване нет. Однако, допускал, что один из чанов, ему дорогой могли подменить. Другой наоборот, считал, что сказанное ордынским амиром*, вполне может соответствовать действительности, и тогда им обоим неминуемая смерть. Тимур, такого как он, Насреддин, защищать не станет. К тому же, и отношения у него с Великим амиром* далеки от идеальных. Нужно было и впрямь, что-то делать, и Насреддин не придумал ничего лучшего, как …!

– Послушай, – обратился он к Исе-Беку дрожащим голосом, – Обыск займёт много времени. А каравану нужно добраться до следующего караван-сарая* засветло. Ночью оставаться в степи опасно. Может, мы тебе заплатим, как следует, и разойдёмся?

– Ты что, хочешь «купить» ордынского эмира*? – повысил на него голос Иса-Бек, ещё больше уверовав в то, что в караване действительно недозволенный к вывозу груз, – Да тебя только за это следует обезглавить на месте. И потом, ты предлагаешь мне бакшиш*, даже не стесняясь присутствия рядом ордынского яргу*, у которого на эти дела прав гораздо больше, чем даже у меня, эмира-темника*.

Насреддин с ещё большим испугом посмотрел на сидящего рядом на лошади Булана-Бека. Он прекрасно знал, что из себя, представляли эти люди у Тимура. Когда их возглавлял соплеменник Великого амира*, барлас* Бури, можно было хоть в какой-то мере рассчитывать на справедливое разбирательство. Но когда того сменил урянхаец* Тохуджар, который даже не умел ни писать, ни читать, такие надежды рухнули окончательно.

– А что, у Тохтамыша тоже появились свои яргу*, – неуверенно спросил чагатаец*.

– Недавно! – коротко, но уверенно ответил темник*.

Тут Булан-Бек, до этого безучастно наблюдавшей за происходящим, вдруг вспомнил, что ему велел делать Иса-Бек перед тем, как начать преследование каравана. Он молча, слез с лошади, и подошёл к одному из бактрианов*.

– Положи его, – распорядился Булан-Бек, обращаясь к одному из караванщиков.

– Если он ляжет, то подняться с таким грузом не сможет, – ответил караванщик, – Придётся снимать груз, поднимать верблюда на ноги, и заново подвешивать груз.

– Ты что, предлагаешь мне лезть каждому из них на спину? – повысил голос Булан-Бек, – Снимай тогда груз со спины и ставь его на землю, чтобы я смог посмотреть.

Погонщику пришлось положить верблюда на колени. Булан-Бек открыл крышку одного из чанов, понюхал в нём содержимое, а затем, сунув внутрь руку, мокнул палец в мёд и облизал. Потом он стал открывать каждый из чанов, заглядывать в них и обнюхивать. Осмотрев груз на этом бактриане*, Булан-Бек распорядился положить следующего. А у провереного, караванщики сняли со спины груз, вновь поставили верблюда на ноги, и снова начали крепить этот груз на боках животного. И так продолжалось с каждым верблюдом. Булан-Бек терпеливо совал в каждый чан свой палец, а затем медленно облизывал его. На проверку ушла уйма времени. А Иса-Бек сидел верхом на своей лошади и наблюдал за происходившим со стороны. Наконец досмотр каравана был закончен.

– В караване «китайского снега» нет, – промолвил Булан-Бек, а затем, подойдя к купцу, добавил, – Донос был ложным. Можете заканчивать грузить товар и следовать дальше. Счастливого пути!

Купец с облегчением перевёл дух. Он подошёл к караванщикам и что-то тихо начал им говорить. Те поняли своего саида* с полуслова. Не упел Булан-Бек поправить упряжь на своей лошади, как к ним с Исой-Беком подошли два караванщика и передали два кувшина с отборным мёдом. По небольшому горшку с мёдом получил и каждый из их аскеров*. Что тут скажешь! Восток, всегда являлся Востоком. Дело это тонкое! Восток без бакшиша*, это неправильный Восток! Не взять бакшиш*, здесь испокон веков считалось неуважением к человеку. Эмиры* тоже не были исключением. Куч*, кучем*, а бакшиш*, как говорится, никто не отменял! Эмиры начали прикидывать, как удобнее пристроить кувшины с мёдом. А тем временем Насреддин, не привлекая к себе лишнего внимания окружающих, тихонько влез в седло своего коня и попытался незаметно покинуть место, где стояли ордынцы. Однако, «ни с того, ни с сего», фыркнула его заводная лощадь*, привлеча внимание Булан-Бека. Тот взглянул в её сторону и остановил взгляд на кожаном коробе, о котором в городе, говорил неизвестный молодой человек. Сотник подал Насреддину знак рукой, чтобы тот остановился. Ничего не подозревавшей чагатаец* выполнил это требование. Булан-Бек подошёл к заводной лошади и открыл кожаный короб, привязанный к левой стороне седла. Долго копаться в коробе сотнику не пришлось. Ничем не прикрытый конверт лежал почти сверху. Булан-Бек взял его и вытащил оттуда исписанный лист когаза*. Он развернул лист и посмотрел на текст, который был написан незнакомыми буквами и на неизвестном эмиру* языке.

– Что там такое? – спросил Иса-Бек у Булана-Бека.

Сотник молча протянул ему найденную писанину. Темник*, в свою очередь, внимательно посмотрел на текст, но также ничего понять в том писаннии не смог.

– Такими буквами пишут, кажется урусы*, – задумчиво произнёс Иса-Бек. Но их языка, я, к сожалению, не знаю. Могу лишь помочь найти нужного нам тарджумана*.

– Причём здесь, какието урусы* и я? – вновь засуетился Насреддин, – Мне вообще неизвестно, как оно ко мне попало. Неужели вы думаете, что если бы я вёз с собой какой нибудь яширин* хабар*, то не спрятал бы его надёжнее? Это какое-то недоразумение! А мне необходимо ехать дальше. Меня ждут в Самарканде.

– Сожалею, но тебе придёться вернуться с нами в Сарай*, – сказал Булан-Бек, – Да не волнуйся ты так! Переведём твоё «недоразумение». Если там ничего крамольного нет, ты завтра же отправишься с другим караваном. Видишь, я же отпустил этот караван, когда убедился, что здесь ничего незаконного нет?

– Я этот караван ждал неделю, – пытался разжалобить сотника Насреддин, – Неизвестно, сколько придётся ждать следующего. Ведь в сторону Самарканда, караваны следуют не каждый день, а для проживания в караван-сарае* необходимы немалые средства, с которыми я и так поиздержался.

Он жалобно посмотрел на Ису-Бека, надеясь заручиться его поддержной. Но темник*, сделав непроницаемое лицо, хранил молчание. Дальнейшие попытки договориться с ордынцами*, результатов не дали. Насреддина препроводили обратно в Сарай*. Прибыв в кош*, где размещался тумен* Исы-Бека, Булан-Бек поместил Насреддина в зиндан*, а сам отправился за обещанным темником*, нужным тарджуманом*. Перевести эту писанину, для царского тарджумана* особого труда не составило. Вскоре он предоставил Булану-Беку перевод текста на кыпчакском языке. А написано в этом переводе было следующее:

Достопочтенным нойонам*

А.М. и А.Т. (возможно

Адаму Москвалику и

Адаму Тюряю), ад-яшири*.

Хабарчи* «Доброхот».

Принял Зотли Бука*.

 
Хабар №…
 

При встрече, аксборот манбаи* сообщил, что в ближайший месяц ожидается военный набег ордынского царя* Тохтамыша на земли урусов*, в частности, на непокорный и мятежный Московский улус*. Этот набег, Тохтамыш хочет провести как кару за позор, постигший Орду* после поражения от урусов* в битве на Саснак Кыры*, их отказ от уплаты выхода* Орде*, и для возвращения стреляющего огнём оружия, которое, по мнению ордынского царя*, московские урусы* украли у ордынцев* в ходе той самой битвы.

В данный момент по всей Орде ведётся сбор войска для набега. Состав войска Тохтамыша, его вооружение, количество скота и провианта, а также другие важные сведения, будут сообщены дополнительно.

«Доброхот»

Исх*: Выявить точную дату выступления в поход ордынского войска, а также в каком месте и как оно будет переправляться через Итиль*. Сообщить имена эмиров* и нойонов*, участвующих в походе.

«Доброхот»

Прочитав написаное, сотник вначале даже растерялся. Ведь перед ним лежал настоящий яширин хабар*, написанный настоящим хабарчи*! Раньше Булан-Беку часто приходилось о таковых только слышать, но иметь дело пришлось впервые. Немного придя в себя, он начал размышлять, что с этим делать дальше, но сразу ничего не мог придумать. Потом вдруг вспомнил, что ещё не успел доложить Исе-Беку, хотя обязан был сделать это в первую очередь. Схватив донесение, Булан-Бек что было сил помчался в алычак* темника*. Тот, в этот момент, его уже с нетерпением ждал.

– Ну что там у тебя? – спросил Иса-Бек почти вбежавшего к нему сотника, – Есть что-нибудь интересное?

Булан-Бек молча, протянул ему два листа. На одном было само донесение, на другом его перевод. Иса-Бек взял перевод и молча, начал читать. Он перечитал текст несколько раз, обдумывая, что всё это может значить. Что это яширин хабар*, сомнений не было. Но темник*, как и сотник*, столкнулся с подобным делом впервые в жизни. Всю свою жизнь он был неплохим боевым эмиром*, в задачи которого входило учить аскеров* воевать, а также вести их в бой самому. За это, он дослужился до эмира-темника*, чем непременно гордился. Он привык видеть и побеждать врагов в открытом, честном бою. Иса-Бек мог заранее, без особого труда распознать, на что способен его душман*, и исходя из этого, рассчитать не только свои силы, но и своих подчинённых. Это позволяло ему выигрывать не только отдельные сражения, но и целые военные компании. Но это, когда враг на виду, и ты знаешь его в лицо, да ещё, тебе известно о нём заранее достаточно много. Но когда, этот враг скрыт среди таких же как ты, клянётся тебе в верности, называет тебя своим кунаком*, и даже спасает тебе жизь в открытом бою, но в то же самое время, «сливает»* на тебя душману* всё о твоих планах и возможностях, из-за чего от тебя потом не останется и «мокрого места»! Вот таким-то, Иса-Бек даже не знал, как противостоять вообще, и что противопоставить. До данного момента, ему это было и не нужно. Для подобных дел, в Орде* у Тохтамыша был Али-Бек. Но теперь он, как и царь*, в походе. За себя никого не оставил. Когда вернётся, известно одному лишь Всевыщнему. Выступая в поход, Тохтамыш перед всей своей хаваши* объявил, что Иса-Бек остаётся в Сарае* для обеспечения сохранности его трона, а это означало, что с Исы-Бека будет спрос абсолютно за всё, что будет происходить в столице Орды* в отсутствие царя*. И тут, на тебе! Утечка тайных сведений, и судя по всему, из диван-арза* самого Тохтамыша. Если бы Али-Бек был на месте, темник* немедля передал бы ему и перехваченный хабар*, и того, у кого его изъяли. Но теперь, Али-Бек уже далеко, посылать ему вдогонку чопара*, вместе с письмом и задержанным, глупо. Нужно разбираться на месте самому и основательно. Тохтамыш половинчатого результата не потерпит. Итак, что у них с Буланом-Беком имеется на руках? А на руках у них письменное тайное донесение, и тот, кто его вёз. Изложенная в нём тайна, о решении начать войну, предназначена конкретно Адаму Москвалику* и его шурину воеводе. Написана она тоже, на славянском языке, потому как иного, в Московии* просто могут не знать. Но почему-то чагатаец*, кстати, в недавнем прошлом тимуровский амир-темник*, вёз её в совершенно ином направлении. Зачем? Тимуру, Насреддин, мог сообщить это и на словах. Тимуру, с его проблемами, до какой-то далёкой Москвы вообще, казалось бы, не должно быть никакого дела. Хотя стоп! Там ведь самаркандцы пытались обзавестись огнестрельным оружием! Прислали даже сюда и туда специальную миссию. Но какое отношение к ней имеет это донесение? Cкорее всего, в этом деле кто-то, что-то, перепутал. А вот кто, и что, сейчас необходимо выяснить. Иса-Бек ещё раз внимательно посмотрел на Булана-Бека. Тот всё это время сидел молча, ожидая решения старшего.