Читать книгу: «Одержимый тобой», страница 2

Глава 4

Диана

За час это третье платье, которое меряю. Никак не определюсь, какое мне надеть на свидание с Захаром. Он не сказал, куда мы едем, просто сообщил, что я украшу любое место своим присутствием. Остановилась в итоге на черном с блестками. С прической тоже не мудрю – гладко зачесанные волосы, собранные в классический хвост. Позволяю себе только выделить красной помадой губы. Меня потряхивает от волнения. Об этом свидании я мечтала три года, с того самого момента, как увидела Макарова у нас в гостях. Потом он улетел в Лондон, оставив меня в мечтах о нем. Чуть позже мне стало не до него, но благодаря тому, что часто вспоминала его глаза, не сошла с ума. Да, после смерти мамы именно думы о Захаре, мечты об отношениях позволили мне оставаться на плаву. Папе сохранить рассудок помогла мысль о том, что у него есть я.

– Алло, – ровным голосом отвечаю на звонок, увидев имя звонившего. Сердце екает.

– Привет. Я жду тебя, спускайся, на чай пригласишь потом. – От его голоса по всему телу растекается тепло, так хорошо.

– Уже бегу. – Он хмыкает в трубку, я сбрасываю звонок. На самом деле не бегу, не хочу, чтобы Захар думал обо мне, как об очередном трофее. Я претендую на серьезные отношения. Возможно, узнай мои ровесницы, знакомые девчонки о том, что я невозможно романтична, мечтаю выйти замуж один раз и навсегда, покрутят у виска. Но у меня перед глазами была истинная любовь, когда двое, мои родители, смотрели не только друг на друга, но и в одном направлении и дышали в унисон. Именно о таком я и мечтаю для себя.

– Вау! – Захар присвистывает, как только появляюсь перед его глазами. – Да ты секси, детка! – Меня немного коробит от его обращения, но растягиваю губы в улыбке. Это, наверное, у него из Лондона такое.

– Ты тоже ничего. Поехали?

– Да, конечно. – Распахивает дверь, ныряю в салон, понимаю, что нас повезет водитель Макарова. – Здравствуйте. – Мама прививала мне хорошие манеры, поэтому здороваюсь, водитель сдержанно кивает.

– Мы едем в одно обалденное место, тебе понравится, девчонкам всегда там нравится. Серьезная публика, серьезные разговоры, изысканная еда, – называет ресторан-клуб, я сдержанно продолжаю улыбаться, не понимая, как молодого парня могло занести в такое место. Да, он не соврал, говоря, что место для серьезных людей, там всегда отдыхают деловые люди после напряженной рабочей недели. В этом клубе бывает и мой отец. Место, к моему счастью, приличное, но не вяжется с Захаром – от слова «совсем».

В клубе нас встречает администратор, Макаров называет свою фамилию, провожают в зал. Делаю медленный вдох. Пахнет пряностями, витает запах хвои и мандаринов. По привычке оцениваю интерьер, и мне нравится, как его украсили. Новогодняя атмосфера.

– Захар! Мы здесь! – кричит женский голос, я смотрю в его сторону и потом недоуменно смотрю на своего спутника. Он перехватывает мой взгляд, пожимает плечами.

– У моего хорошего друга сегодня днюшка, он пригласил.

– Я думала… – Да мало ли что я думала, главное, что Захар думал не так, как мне бы хотелось. – Я думаю, это чудесно!

– Я знал, что тебе понравится! – Обнимает меня за плечи, вздыхаю, смирившись с тем, что свидание это оказалось и не свиданием. Меня знакомят с компанией, все шумные, веселые от принятого уже алкоголя, никто не стремится повторить свое имя, чтобы я запомнила. Я выделяюсь среди них, это понимаю сама и по странным взглядам посетителей в нашу сторону. Мне неинтересно пить алкоголь, я не понимаю юмор, приходится изображать смех. Меня напрягают девушки, которые без стеснения лапают парней, а те ведут себя так, словно это нормально. В какой-то момент ощущаю жгучую потребность покинуть столь дружную компанию на какое-то время.

– Я отойду, – шепчу на ухо Захару.

– Куда? – Он в отличие от меня голос не собирается понижать, поэтому сейчас на нас смотрят все, кто сидит за столом.

– По своим делам. – Беру свой клатч и встаю. Боже, неужели я ошиблась? Неужели настоящий Захар – это то, что сейчас сидит здесь? Где тот умный парень, который был у нас и вел с папой и со своим отцом серьезные беседы об экономике и политике?

– Еще один шар, Эдик, и в следующий раз я буду с тобой играть на пакет акций твоей шарашкиной конторы. – Замедляю шаг. Этот голос… смотрю на свою руку, а кожа покрывается мурашками.

– О нет, лучше по старинке: банька за мной. – Раздается дружный хохот, звук ударяющихся шаров, свист.

– Я понял, что с тобой играть бесполезно, ты всегда выйдешь победителем. Отойду, жена звонит. – Удаляющиеся шаги, я, не сумев побороть свое любопытство, заглядываю в зал. Да, не ошиблась. Этого мужчину с его мощными плечами узнаю из тысячи. Он, видимо, почувствовал, что не один, оборачивается, смотрит на меня в упор немигающим взглядом. Я сейчас подобна кролику, бежать поздно, спрятаться тоже негде, стою на месте.

– Здравствуйте… Адам, – вот так просто слетает с моих губ чужое мужское имя, имя человека, о котором старалась последние дни не думать.

– Здравствуйте, Диана, – склоняет голову набок, чешет лоб и переключает свое внимание на шары, которые еще остались на бильярдном столе. Как только он отводит свой взгляд, я делаю глубокий вдох, как перед погружением.

– Ты с отцом здесь? – Переступаю с ноги на ногу, теребя клатч в руках, распахиваю удивленно глаза от его вопроса. Не ожидала.

– Нет, – смущенно улыбаюсь, Адам хмурится, тяжело двигает челюстью. – Я тут с парнем и его друзьями. – Вздрагиваю, как только по мне проходится пылающий непонятной яростью взгляд. Моргает и смотрит уже равнодушно.

– Сыграешь? – Шары в треугольнике посредине стола, берет два кия, натирает кончики. В бильярд я играть не умею, мне и оставаться здесь не стоит, но и возвращаться в малознакомую компанию не хочется.

– Я не умею.

– Это несложно, главное, попадай по шарам.

– В этом суть игры?

– Суть? – усмехается, протягивает мне кий. – Суть игры не на поверхности, а намного глубже. Нужно предвидеть, куда покатится шар, какой он собьет, какой шар ему помешает и что нужно сделать, чтобы твой шар все же попал в нужную именно тебе лузу.

– Да вы стратег. – Кладу на соседний пустой бильярдный стол клатч и подхожу к Адаму. И вновь это чувство магнетизма, вновь меня тянет к нему, как все металлическое – к огромному магниту. Смотрит на меня с высоты своего роста, взгляд скользит по моему лицу, медленно опускает его к губам. Я непроизвольно их облизываю. У него карие глаза, но сейчас зрачки расширяются и делают их полностью черными.

– Ди! Вот ты где! – Наваждение между нами рассеивается, я часто моргаю, отшатываюсь. Мы слишком близко стоим друг к другу.

– Немного заблудилась. – Опускаю глаза, ретируюсь к выходу из бильярдной, прихватив клатч. Адам смотрит вслед, его пылающий взгляд устремлен мне в спину, как оптический прицел винтовки, я не выдерживаю и оборачиваюсь. Немного приподнимает подбородок, смотрит на меня каким-то собственническим взглядом, моргает, теперь я не уверена, что правильно поняла значение увиденного. Карие глаза холодны, как остывший кофе.

– До свидания, Адам.

– До свидания, Диана, – безразличным голосом прощается, поворачиваясь в сторону появившегося друга. Захар обнимает меня за талию, я все еще смотрю на Адама. Губы нервно подрагивают, крутит кий в руках. Почему меня к нему тянет, когда объект моих планов стоит рядом, но кровь не волнуется, дыхание не задерживается? Все же Адам обладает какой-то странной харизмой, заставляет к себе тянуться, даже если ты этого не хочешь.

– Я уже соскучился по тебе, малыш. – Захар утыкается мне в висок, от него несет алкоголем и табаком. Морщу нос. – Ты пригласишь меня сегодня на кофе? Мм-м? – Мы идем коридором, где никого нет и царит полумрак.

– Я думаю, что кофе пить на ночь вредно.

– Ой, перестань умничать, строить из себя недотрогу! – Резко разворачивает и прижимает к стене, сжав мои ягодицы. От шока я не шевелюсь, не в силах осознать происходящее.

– Что ты делаешь? – тихо спрашиваю, пытаясь от себя отпихнуть парня, но он упрямо прижимает меня и уже лезет ко мне целоваться. Уворачиваюсь от нежелательного поцелуя.

– Ты не понимаешь? – смеется, задирает подол платья, сожалею, что оно короткое.

– Руки убрал! – раздается рядом угрожающее предупреждение. Я сразу чувствую в воздухе опасность, исходящую от Адама. Случайно он здесь или нет, меня сейчас не волнует, я хочу побыстрее освободиться из объятий Захара и уехать домой. Макаров, видимо, инстинкт самосохранения утопил в алкоголе. Он не убирает руки, сильнее стискивает меня.

– Иди гуляй, дядя!

Не знаю, что происходит. Успеваю только прикрыть рот ладонями, заглушить свой крик и вжаться от страха в стену. Захар валяется у меня в ногах, стонет, зажимает нос.

– Ты в порядке? – Адаму нисколько не интересен поверженный, он спокойно перешагивает через него, словно на дороге валяется мешок с отрубями, берет меня за локоть и тянет в сторону выхода. Я нахожусь в какой-то прострации – без чувств, без понимания, что произошло и происходит сейчас.

– Поправь платье и номерок свой давай, – командует, не смею его ослушаться. Его пристальное внимание нервирует, платье одергиваю, номерок, как назло, не сразу попадается под руку. Через две минуты на плечи накидывает пальто.

– Спасибо. – Чувствую себя раздавленной, запачканной поведением Захара.

Захар! – Что с ним? – Адам смотрит на меня слишком спокойным взглядом. С такими людьми тяжело общаться, никогда не догадаешься, о чем они думают, как реагируют на твои вопросы или ответы.

– Думаю, что ничего серьезного. От разбитого носа никто не умирал, до свадьбы заживет. Тебя домой отвезти или куда-то еще?

Он меня отвезет? Мы будем с ним в замкнутом пространстве? У меня никогда никаких фобий не было, но, кажется, сейчас одна появится – Адам. Я уже начинаю паниковать от одной мысли, что мы окажемся рядом, будем сидеть очень близко друг к другу…

– Я вызову такси.

– Мне несложно тебя подвезти. Тем более где гарантия, что ты в такси не встретишь очередного мудака, – улыбается. Сердце не екает, но смещается со своего постоянного места куда-то вверх, чувствую ком в горле.

– Если вам не сложно, я не против, – да, лучше согласиться. Пусть я к этому человеку и испытываю странные чувства, уверена на все сто процентов – он меня не обидит.

Глава 5

Адам

Смотрю на затылок Ивана. Немного нервничаю. Последний раз у меня потели руки, когда следак, глядя в глаза, выносил мне приговор. Мне было восемнадцать. Я первый раз попался на воровстве. Четко понимал, что сейчас мне либо сломают жизнь, отправив за решетку, либо дадут шанс на светлое будущее. Сердце у меня тогда ухало где-то на дне голодного желудка. Казалось, его редкие удары слышали все менты, которые задерживали и которые сидели в кабинете. Мне было противно от самого себя, по спине ручьями тек пот, ладони влажные, а во рту африканская сухость. Гордость, упрямство, вызов людям в погонах не позволили превратиться в нюню. Внешне – холодное презрение, а внутри – обжигающий страх. Вот и сейчас, сидя в теплом салоне машины, равнодушно смотрю перед собой, а внутри пожирающая похоть, жажда обладать здесь и сейчас. Ладони, как у пацана, влажные от перевозбуждения. Губы сохнут, стараюсь не так часто их облизывать, но они, черт побери, горят. Я даже вспоминаю молитвы, чтобы прибавилось силы для моей выдержки до конца поездки. Потом… потом я поеду к Алине, вытрахаю ее до звездочек в глазах, представляя ту, до которой не смею дотрагиваться. Хотя от этого желания тело скрючивает, как в остром приступе ревматизма.

– Мне нравится новогодняя Москва, очень красиво. – Вздрагиваю от неожиданности. Вообще, не рассчитывал, что Диана будет со мной разговаривать после случившегося. Я стараюсь сейчас об эпизоде в ресторане не думать, но этого сосунка еще проучу.

– Мэру выделяют для этого очень хорошую сумму, правда, не все деньги тратятся по назначению. – Мельком смотрю на аристократический профиль девушки, погружаясь в свои эмоции. Невообразимо красива, красива настолько, что не веришь в искренность природы этой красоты, но я знаю, Диана не прибегает к услугам косметологии. Она не такая…

– Это во всех сферах так. Не все деньги доходят до людей, но спасибо за те крохи, что дают, – прикусывает губу. Стискиваю руки в кулаки. Так и подмывает освободить губу, оттянув вниз, а потом засунуть свой палец в ее рот, почувствовать ее язык на подушечке. Член дергается. Отвожу глаза в сторону, делаю медленный вдох. Спокойствие, только спокойствие.

– Я люблю Новый год. И эту предпраздничную суету, толкотню. Люди начинают чаще улыбаться.

– Еще бы не улыбаться, впереди полторы недели оплаченных выходных.

– Вы всегда ищете повод придраться?

– Почему вы так решили? – Я проявляю воспитание и обращаюсь к ней тоже на «вы». Ее «вы» меня коробит, заставляет чувствовать себя дряхлым стариком. Какая между нами разница? Сколько ей? Двадцать два? Или двадцать три? Университет вроде окончила.

– На каждое мое предложение вы ничего положительного не сказали. – И смотрит в упор своими ясными голубыми глазами. Линзы, что ли, носит? Слишком яркие, прямо до рези в глазах, заставляют моргнуть.

– Я не люблю этот праздник. – Причину называть, конечно, не собираюсь. Впрочем, и вспоминать эту причину тоже не планирую. Ключик от двери, где спрятаны причина, воспоминания, боль, рваное сердце, – давно выброшен.

– И мандарины?

– Мандарины?

– Мандарины любите? Я обожаю запах мандарина. На сами мандарины у меня жуткая аллергия, – кротко улыбается, опустив свой космический взгляд на руки. Разговор пустой, пустые разговоры я не люблю, но с Дианой почему-то хочется болтать о ерунде.

– Кстати, вы завтра работаете? У меня венок почти готов, но завтра уже тридцать первое, возможно, вам совсем не до моего венка. Могу привезти после праздников.

– Я завтра не работаю, но можем встретиться. – Упускать еще один шанс с ней увидеться не собираюсь. Если и дальше у нас будут такие встречи, позволяющие приблизиться к ней, мне и незачем давить на Щербакова. Возможно, малышка сама придет ко мне под воздействием своих чувств…

– Я могу привезти к вам домой, мне несложно.

– Я живу за городом. – Склоняю голову набок, наблюдая за Дианой из-под опущенных ресниц. Почему она завтра работает? Точнее, почему она так рвется себя чем-то занять? Не хочет готовиться к празднику дома, в окружении родственников?

– Мы, случайно, не соседи? – Смешок, мурашки по коже, кровь нагревается до критической отметки. Я смотрю на ее приоткрытые губы и сглатываю. Как-то душно становится в салоне машины. Знаю, что Иван всегда устанавливает комфортную для меня температуру, но сейчас мне очень жарко, хочется расстегнуть пару пуговиц на рубашке.

– Нет, – ровным голосом отвечаю, чуть приоткрывая окно со своей стороны. Поток холодного воздуха охлаждает разгоряченное лицо, прикрываю глаза на секунду.

– Вам плохо? – обеспокоенно спрашивает Диана, положив свою руку на мой согнутый локоть. Девочка, что ты творишь!

Я чувствую сквозь ткань пальто, рубашки ее прикосновение. Как импульс электроразряда, действует точечно и постоянно. Скинуть ее ладонь – грубо, терпеть – мука. Еще сорвусь и наброшусь на нее, как одичавший кавказец, живший долгое время в горах без женщины. Меня ведь и присутствие Ивана не остановит, он со мной многое повидал. Умеет молчать, благодарно принимать хорошую зарплату и поощрения.

Поворачиваю голову, моргаю раз, моргаю два, пытаюсь оперативно собраться и удержать свою похоть в рамках, не испугать малышку. Потом ведь сложнее будет добиться ее расположения. Насиловать не люблю.

– Что-то в глаз попало, – севшим голосом выдавливаю абсурдную ложь, которая только что пришла мне в голову.

– Давайте я посмотрю, – подается вперед, а я впервые паникую, не уверен, что смогу хладнокровно выдержать еще одно ее прикосновение.

– Спасибо, не стоит. Вроде прошло. – Для видимости еще моргаю, тру глаз. Диана возвращается на свое место, облегченно выдыхаю. Сколько нужно времени, чтобы уложить ее в свою постель? Недели три? Месяц? Полтора? Я слишком долго одержим мыслью о ней, о ее теле, о сексе между нами, что когда цель вот-вот уже перед носом, отсрочка воспринимается физической болью.

– О, мы уже приехали! – радостно восклицает Диана, одаривая меня обворожительной улыбкой, которая сиянием может сравниться разве что с иллюминацией на Красной площади. Ярко, красиво, незабываемо.

Машина подъезжает к ее дому. Иван останавливается напротив нужного подъезда. Сидит на месте, знает, что я сам выйду и открою пассажирскую дверь с другой стороны.

– Большое спасибо. – Девушка улыбается, прижимает к груди клатч. – За все. – Это, кажется, благодарность за вмешательство.

– Не за что.

– Я завтра до обеда привезу венок. Адрес вы мне вышлете?

– Конечно, – приподнимаю уголки губ в подобии улыбки.

– Тогда до завтра. – Мы стоим напротив друг друга. Смотрим глаза в глаза, позволяю себе погрузиться в их глубину, увидеть в ней свою черноту. Один шаг в мою сторону, робкий, неуверенный. Стою на месте. Сама должна. Еще шаг. Привстает на носочки, целует, как первый раз, в уголок губ. Смущенно отстраняется, часто хлопает ресницами. Остатки моей силы воли сгребаю в кулак и прохладно выдаю:

– До свидания, Диана.

– До свидания, Адам, – шепотом отвечает, резко отворачивается и почти бегом направляется к своему подъезду. Я стою на месте до тех пор, пока тяжелая дверь не скрывает ее тоненькую фигурку. Достаю телефон. Отвечают с первого гудка.

– Жди меня через полчаса, голой. – Сбрасываю звонок, не дожидаясь ответа. Сажусь в машину, Иван понимает меня без слов, куда сейчас ехать. Откидываю голову на подголовник, закрываю глаза. Вновь передо мной аристократический профиль, приоткрытые губы, идеально изогнутые брови. Вновь меня накрывает алчная похоть, которую я сейчас накормлю заменителем.

Элитный дом, здесь Алина снимает квартиру. Открываю входную дверь, снимаю ботинки, вешаю пальто. На ходу расстегиваю рубашку, захожу в спальню. Девушка послушно ждет меня на кровати.

– Становись раком, – командую. Не хочу видеть ее лицо, я наполнен сейчас образом Дианы, и стояк у меня из-за нее.

Алина выполняет приказ, дергаю ее на себя. Сухая, могла бы и подготовиться. Стонет, я толкаюсь глубже, просовываю руку под живот, опускаю ниже, нашупывая клитор. Хочу, чтобы кричала, хочу слышать мольбы. Хочу, чтобы кончила, а я воображу, что подо мной голубоглазка.

– Адам, боже… – Дрожащий голос, хлюпанье наших тел, ее содрогающееся тело, я закрываю глаза. Еще толчок, до упора. Стон. Мне не хватает какой-то малости для разрядки. Меняю темп, угол проникновения, яйца поджимаются, да… Вот-вот, но опять облом. Рычу, сгребаю в кулак светлые волосы, смотрю на выпирающие лопатки Алины. Все же Диана изящнее, что ли… И кожа у нее белее… Нагибаюсь, кусаю девушку. В голове шумит, взрываются мысленные петарды, вгоняю член так глубоко, что Алина подается вперед, но удерживаю за талию.

Отстраняюсь, прячу член в штаны, застегиваю ширинку. Иду на кухню выпить воды. С третьим глотком меня догоняет послевкусие секса. Кажется, с Алиной пора закругляться, не чувствую облегчения, только раздражение. В голове по-прежнему муторно, как после запоя, а в яйцах вновь тяжесть.

– Я привез тебе путевку на Бали. Порадуешь себя недельным отпуском. – Споласкиваю стакан. Алина стоит за спиной. Застегиваю рубашку, провожу ладонью по волосам.

– Спасибо. – Идет следом, молча наблюдает за мной. Достаю из внутреннего кармана конверт, протягивая девушке.

– С Новым годом.

– И тебя с Новым годом, – слушаю затылком пожелания, открывая дверь. Сейчас домой, достать бутылку коньяка и нажраться. Это моя ежегодная традиция на протяжении пяти лет.

Глава 6

Диана

В сотый раз за утро проверяю венок, пытаюсь найти повод придраться, но ничего такого нет. Он идеальный. Стильный. И у меня давно не было такого воодушевления в работе, стараюсь не думать, что явилось причиной этого подъема.

«Яндекс.Пробки» советует мне без необходимости не покидать дом, весело готовиться к Новому году. Если что-то нужно, рекомендует воспользоваться рядом находящимся магазином. Возможно, я бы прислушалась к нему, если бы сама не назначила на сегодня встречу, благо хватило ума не оговаривать точное время. Адам сказал, что будет весь день дома и ему не сложно выехать в город. Я заверила его, что мне все равно по пути. Мне, действительно, по пути. В сорока километрах от поселка Адама по той же трассе находится дом отца.

Тридцать первого декабря на дорогах настоящее чистилище, проверка на крепость нервов. Я нервно барабаню по рулю, периодически бросая выразительный взгляд на часы. От моего нетерпеливого ерзанья в машине ситуация не изменится, позднее утро плавно переходит в день, дай бог мне вырваться из этого хаоса в течение двух часов. Мой телефон молчит, никто сейчас не звонит, все заняты приготовлением праздничного стола. У папы этим вопросом занимается Елена Николаевна, наша хранительница домашнего очага.

Вырвавшись на дорогу в сторону области, с удовольствием втапливаю педаль газа до упора, соблюдая при этом скоростной режим. Вполне предсказуемо, что Адам живет в охраняемом поселке, где спрашивают, к кому едете, и проверяют паспорт. Как только по рации получают подтверждение, поднимается шлагбаум, и меня пропускают на территорию поселка.

Дома спрятаны за высокими заборами, по периметру камеры, и ни души. Реально, пока я ехала к нужному дому, никого не встретила. У папы в поселке поживее будет, и с соседями мы общаемся, ходим в гости друг к другу. Тут же… Гробовая тишина. Передергиваю плечами, неуютно здесь как-то. Останавливаюсь возле высокого каменного забора с нужным мне номером дома. Из калитки выходит незнакомый бритоголовый парень, смотрит на номера моей машины, что-то говорит в рацию, за его спиной медленно отодвигаются ворота. Заезжаю во двор.

Первое, что вижу, – огромный дом в два этажа, с мансардой, с крыльцом. Сбоку замечаю террасу под навесом, чуть подальше от дома гараж на три автомобиля. Возле ворот и калитки два небольших домика. И ухоженная территория. Из-за отсутствия снега зеленый газон смотрится противоестественно в конце декабря.

С крыльца поспешно спускается мужчина. Я узнаю в нем вчерашнего водителя. Торопливо покидаю салон машины, прихватив с собой главный повод моего приезда в эту резиденцию.

– Добрый день, Диана Денисовна. Как доехали?

– Добрый день. Если бы не пробки, было бы в два раза быстрее, а так вы понимаете, что сейчас творится на дорогах. Кстати, с наступающим вас Новым годом.

– Благодарю. Вас тоже с наступающим Новым годом. – Мужчина делает приглашающий жест в сторону дома, идет вперед, я за ним. Нас никто не встречает. Оглядываюсь по сторонам. Здесь очень красиво и дорого. Каждая деталь интерьера продумана и подобрана со вкусом. Но меня не покидает ощущение музейности. Нет милых сердцу фотографий на столе возле зеркала, вазочки для ключей от дома и машин. Проходя мимо гостиной, замечаю, что и тут нет фотографий, книг, подушек. Словно выставочный образец элитного жилья.

Длинный коридор, закрытые двери, неожиданно перед одной замираем. Вчерашний водитель любезно открывает дверь, не заходит. Я благодарю кивком, переступаю порог. Первый порыв – развернуться и бежать куда глаза глядят. Второй порыв – не дышать и просто впитывать в себя все, что вижу.

Меня привели в тренажерный зал, совмещенный с огромным бассейном. Но не это заставляет биться сердце в тахикардии, задерживать дыхание. Мой взгляд фокусируется на мужчине, который сейчас висит на турнике ко мне спиной, с легкостью подтягивается на руках. Осторожно пытаюсь сглотнуть, а сглатывать нечем. Слюны нет, во рту сухо, выпить воды мне бы не помешало. Да и в себя прийти от увиденного, а смотреть есть на что.

Черная борцовка подчеркивает размах широких плеч, крутость накачанных мышц и смуглую кожу, влажную от пота. Глаза опускаются ниже. Никогда не смотрела ранее на пятую точку у парней, это Лина любительница оценивать задницу своих потенциальных жертв, мне это было неважно. Мне было больше интересно, о чем можно разговаривать с человеком. Но сейчас… сейчас я даю десять из десяти по шкале своей подруги. Она бы тоже выставила такой высокий бал за зад Адама в черных свободных шортах. Его тело притягивает взгляд, хочешь не хочешь, но ты будешь смотреть и давиться слюной, как только она появится.

Чувствую, как полыхают щеки на моем бледном лице, эти два алых пятна не скроешь. Отвожу глаза в сторону, пытаюсь взять себя в руки, хреново получается. Я вновь смотрю на Адама, потому что он спрыгивает и поворачивается ко мне лицом.

Со своим венком в руках я тут совсем не к месту. Топчусь, готовая провалиться сквозь землю. Адам секунду растерянно на меня смотрит, вынимает из одного уха беспроводный наушник. Лоб блестит от пота, темные волосы прилипли, грудь размеренно поднимается и опускается. Он снимает с рук митенки, бросает их на скамейку для пресса, берет с велотренажера полотенце и вытирает лицо.

– Я звонила, когда выезжала. Вы не ответили. Думала, доеду за час, попала в жуткую пробку. Это была плохая идея встретиться тридцать первого декабря. Извините, ради бога. Вот венок, и я поеду, не буду вас отвлекать. – Я готова тарахтеть без умолку и одновременно молчать. Пока у меня преобладает чрезмерная говорливость.

– Чай? Кофе? – Ощущение, что Адам только сейчас осознал мое присутствие. Пить хочется, от волнения у меня до сих пор сухо во рту. Согласно киваю, он вопросительно приподнимает бровь.

– Чай.

– Хорошо. Позвольте вас оставить на десять минут, – указывает на дверь за спиной, я поворачиваюсь, затылком чувствуя внезапный жар. У меня даже волосы приподнимаются от напряжения. Смотрю через плечо на мужчину, поспешно отвожу глаза в сторону. Его взгляд пугает до мурашек – какой-то демонический, черный, затягивающий в свой омут.

– Иван, – обращается к водителю, тот материализуется, словно из воздуха. – Проводи гостью в столовую. И две чашки чая.

– Хорошо, Адам Сулимович. – Иван улыбается, вновь меня куда-то ведет. Я не оглядываюсь, борюсь с этим желанием, мне достаточно того, что взгляд Адама чувствую до тех пор, пока не скрываюсь за поворотом. Сразу становится легче дышать, сердце обретает свой умеренный ритм.

Меня приводят в просторную столовую, оформленную в светлых тонах, с белой мебелью. Присаживаюсь за стол, положив несчастный венок на соседний стул. Он тут будет выделяться, потому что я не вижу новогоднего декора, даже не чувствую запаха елки и мандаринов.

В одиночестве нахожусь недолго, входит молодая женщина с подносом. Передо мной появляется чашка. Чайник, сахарницу ставят там, где, видимо, сидит хозяин. Как только прислуга удаляется, приходит Адам.

Боже, чего меня так лихорадит в его присутствии? Руки потеют, сердце волнуется, дыхание сбивается. Проходит мимо, а я улавливаю запах его геля для душа. Пахнет хвоей. Еще он пахнет собой. Садится, я нервно тереблю под столом свои пальцы, стараясь не пялиться на расстегнутый ворот рубашки кофейного оттенка, подчеркивающего насыщенность цвета его глаз.

– Извините, что заставил вас ждать в одиночестве, – берет чайник и наливает мне чай. Я, как малолетка, пристально смотрю на его пальцы. Они идеально длинные, как у музыканта, с аккуратным маникюром. И кольца нет. Хмурюсь. Какое мне-то дело до его статуса?

– Ничего страшного, это я свалилась как снег на голову. – Нервно заправляю волосы за ухо, подвигая чашку к себе.

– Снега в этом году не помешало бы, – иронично замечает Адам, мимолетно улыбаясь. У него улыбка, как солнечный зайчик, попробуй еще поймать.

– Вы любите снег?

– Нет. Я не люблю снег, не люблю мандарины, не люблю Новый год, – поджимает губы, и взгляд тяжелеет, смотрит перед собой. Я переживаю за ручку чашки: слишком сильно он ее стискивает в руке, но тут же лицо смягчается и в глазах появляется интерес.

– Как вы пришли к тому, чем сейчас занимаетесь?

– О, это у меня с детства. Мы с мамой постоянно что-то плели, вышивали, декорировали, красили. Наши руки никогда не знали скуки. После смерти мамы я решила, что хочу создавать красоту. Так появилась идея моей сегодняшней студии декора. Я довольна, миллионы лопатой не гребу, но на жизнь хватает.

– Отец не поддерживает?

– О нет, – смеюсь, – я уже отдала деньги, которые у него занимала для развития своего бизнеса. Папа гордится мной. – Смущаюсь от пристального взгляда Адама. Вот блин, сижу и разливаюсь тут соловьем о себе хорошей. Звучит как скрытая реклама. Вспоминаю о венке, беру его в руки.

– Не знаю, правда, куда его повесить в вашем доме.

– Найдем место. Самое видное, которое только есть, – улыбается. Я подвисаю от манящего взгляда карих глаз, от этого невообразимого притяжения, которое вновь меня толкает к нему. Я не знаю, что между нами происходит, но каждый раз, когда оказываюсь рядом с ним, меня парализует. Я превращаюсь в какого-то другого человека, которому нужен вот этот мужчина. Нужен – до скрежета зубов. Нужен – до нервной дрожи. И меня это пугает, потому что остатки разума до хрипоты увещевают бежать, бежать без оглядки, если хочу сохранить себя себе. Я всю ночь не спала, перебирая каждую секунду нашей встречи, разгадывая оттенки его взгляда и тембр его голоса.

Моя жизнь слишком пресна, скучна. Я принадлежу обществу с деньгами, так называемой элите. Для меня открыты двери многих известных домов, но у меня нет ни желания, ни потребности контактировать с людьми, которым важен внешний лоск, статус, кошелек. Мне откровенно скучно находиться среди лицемерия, наигранности. Мне тяжело постоянно анализировать слова своего собеседника и думать, предаст он или нет, искренен он со мной или за спиной говорит гадости. Адам – вот загадка. Он очень сложный ребус. И мне хочется его разгадать, даже если это будет моя последняя головоломка. Но… я никогда не иду на поводу своих желаний, поэтому улыбаюсь мужчине вежливой улыбкой.

– Если у вас есть камин, можно над ним повесить или над телевизором. В крайнем случае, можно повесить на входную дверь. – Поспешно передаю венок Адаму, он мельком на него смотрит и отдает Ивану, который вновь неожиданно появляется возле стола.

– Спасибо за чай. Очень вкусный. – Встаю, хозяин дома тоже встает, его глаза мерцают. – С наступающим вас Новым годом.

– Спасибо. Вас так же с наступающим.

Он молча провожает меня до холла, под его равнодушно-вежливым взглядом одеваюсь, откидываю волосы на спину. Мы смотрим друг другу в глаза. Невидимые нити тянут меня в сторону Адама, все то же самое, как вчера. Вновь делаю несколько шагов в его сторону. Замираю перед ним и судорожно делаю несколько вздохов, чтобы заполнить свои легкие до отказа его запахом. Его губы так близко, слишком близко, и порочное искушение толкает меня на безумие – поцеловать в губы. Его дыхание опаляет мое лицо, жар его тела чувствуется на расстоянии, руки уже тянутся к нему, чтобы прикоснуться… Боже, я схожу с ума без причины. Мне все же удается шагнуть назад, вырваться из этого порочного круга или бермудского треугольника, отвести глаза в сторону, вздрогнуть от его шумного вздоха.