Читать книгу: «Все супруги настроены на измены»

ОБ АВТОРЕ

Валентин Маэстро родился в городе Николаев (Украина) в 1948 году. Учился в Рижском политехническом институте и на отделении журналистики филфака ЛГУ. Публиковался в различных периодических изданиях в Латвии и за рубежом. Вел предпринимательскую деятельность. Более 30 лет занимается духовными практиками, в том числе йогой. Является автором книг «Оковы», «Мысли – как искры», «Учебник революционера XXI века», «Создай желание», «Я – кукла?» «Н хочешь? Заставим!», «Послание о Пути», «Великие революции от Великих подлецов» и др. Живет в Риге.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Счастье – чувство человеческое,

Но не знаем о нём мы.

Купаемся в удовольствиях тела.

Мы – как орлёнок-птенец

Под курой-несушкой,

Проклюнувший яйца скорлупу.

Он не знает, что есть

Сладость парения в небе.

Не знает о нём и с цыплятами вместе

Продолжительное время

Копошится в траве…

Так же и мы… Дни проходят, и дискомфорт,

Локальность маха крыльев,

Мучить его начинает.

Это так же, как в нас Неудовлетворённость собою приходит

При жизни в границах телесных.

Орёл видит, что кура-мать

В полёте перемахнула забор.

Пробует и он. И – к небу взлетает.

Так же и мы, видя потуги профанов, Кто только работать способны,

Пробуем делать

И затем творить начинаем.

Мысль твоя и моя – это птицы, волшебные птицы…

Прекрасно парение в небе – в небе том,

где облаками и ветром

в духе являются намерение с желанием,

откуда эти птицы-мысли исходят.

Над облаками я нахожусь.

Сверху смотрю и вижу, как время кистью,

сутью поступков,

окрашивает деянья людей…

Красит в цвета.

Золотистого мало,

вокруг чернота и безликая серость…

Люди, ваши мысли, как птицы,

но у многих – с одним лишь крылом.

Второе подбито, повисло…

К вам я спешу.

К тебе летят мысли мои, как орлы.

Они – сильны. Красивые птицы.

Над вами кружусь я.

Вижу, в загонах – людских законах –

живёте и прячете в норах-квартирах

самость, душу свою.

Загоны, законы и норы – душно…

Окна, ваши сердца, окна к Богу откройте,

раскройте и примите от Него Света лучи,

что кутают вас/нас при стуже любой

в тёплое чувство Любви.

В дом-храм,

в комнаты ваши мыслью влетаю…

К душе прикасаюсь…

Зову и шепчу, лаская, шепчу:

«Дочь Бога, душа, тебя и твою чистоту я люблю…»

ЧАСТЬ 1

«Праздник всегда переходит в будни,

а будни – в праздник. Жизнь – это бег

по кругу или подъём по вертикали?»

Я и ты, одинаково все мы выходим из матери чрева, криком о себе заявляя. Как живём ты и я в радостном, в ослепительно-лучистом солнечном детстве? Принимаем тел красоту и на ушко звучание слов, звенящих теплом.

Наслаждение дарят пение птиц, журчанье ручьёв, полёт облаков, убегающих в даль от посвиста смешливого ветра. Громко и звонко хохочем над мокрыми шутками туч, дождём омывающими всё до чистоты обнажённой. Босыми кидаемся в танец, смеясь и плескаясь из прозрачности множества лужиц. Входят во внутрь тебя и меня солнца лучи, радостно наполняя веселием жизни, энергией творения согревая.

Час, дни, недели, года быстро проходят, и я, как взрослый уже, от Бога и Природы уйдя, средь людей находясь, вдруг вижу, слышу, ощущаю другое: увод от радости жития…

Не в единстве, а раздельно живём. В доме нашем комнаты отделены друг от друга стенами, стоят на фундаменте алчности и холода лжи. Озябли, гуляем, будто пингвины, между торосами льда. Нет, нет – мы их хуже, ведь эти птицы без крыльев ныряют в морскую пучину и резвятся там в естестве. Мы же забыли вообще свой океан – Вселенскую Душу, где наша душа родною частью была.

Я – душа – теперь одна? Гулкое эхо топота ног разносится чётким одиночеством в пустых домах – теле моём и твоём, откуда время всё унесло, даже чувства.

Носится зов-эхо, ударяясь больно о стены. Мечутся безотзывно множество душ, потеряв нить связи и с Матерью, и с Отцом, то есть с Богом. Холодно, голодно, нет уже боле родных у нас стен. Где бы душу такую найти, чтобы тепла хватило нам всем?

Глава 1.

Критическая масса на пределе

20 сентября 2022 года, 21:17

…Виктор хватает нужный именно сейчас ему нож. Отводит руку для замаха, чтобы полностью уничтожить подлеца… Сокрушающей, силой разрушительной желает вонзить лезвие в это мерзкое человекоподобное существо…

Размахнулся, но его хватают. Ему мешают… Держат за локоть его, за запястье… Мешают, но он знает, он знает, что если не получится ножом, то разорвёт глотку этого подонка зубами…

В памяти его сполохом яркой молнии, осветившей темень случившегося, проносятся события, приведшие к уничтожению всего. Уничтожению Здесь и Сейчас…

Земля – корабль, который, как ковчег по водам беспредметности, носится в просторах Вселенной. Древний фрегат, но военный, с дулами пушек.

На палубе – люди, что слепо осуществляют власти указания, ведущие к убиению и человечества, и человечности. Команда этого корабля приглашает к себе и уверяет всех о получении во время круиза экзотических наслаждений по минимальной цене.

Они, пассажиры, рождаются и затем сразу попадают – как в данность – в общество. С верой в обещанное счастье поднимаются на палубу, где господствуют утверждаемые власть имущими насилие и обман. Здесь некоторые, только некоторые, но глубже остальных чувствующие, начинают ощущать на судне запах непривычный. Чувствуют запах смерти духовности. Но обещания предстоящих удовольствий по дешёвке заглушают шёпот интуиции. Заглушают и заставляют людей направляться туда, где комфортнее: в наслаждение.

Хлопоты там у тебя и у меня. Снова и снова у нас времени нет: обновляется круговерть суеты.

Обновляется толчея, и не хватает в дне Жизни всего лишь нескольких часов, чтобы спросить во всеуслышание о том, что же представляют собою планета Земля и Человек?

Надо ответить на этот вопрос, а времени нет… Минуты, часы, века пролетают, а времечка нет… Бездонное небо, безбрежное небо, беззвёздное небо… Крик одинокий, плачет душа: «Нет ответа! Нет ответа! Кто и зачем создал меня? Зачем я живу?»

Сзади в спину будто толкнули. Обернулся. Взгляд во вчера устремил сквозь века и вновь в далёкое завтра, вернувшись, смотрю. Словно дула орудий наводят. Как под прицелом Земля: время скоро спустит курки. Небо… Земля… Душа…

Глава 2.

Житие в обычной колее

20 сентября 2022 года, 17:40

– Я готова, – Виктор услышал голос жены. Она, наконец-то, прихорошилась, и его весело-оптимистичное ожидание прекратилось.

Поток мыслей, навеянных как ассоциации к сегодняшнему событию – празднованию дня рождения его второй половинки, переключился на банкет.

Обняв Светлану и сказав: «Хорошо, пошли», он отвлёкся от размышлений, вернулся от своих дум в предметный, физический мир. Они взялись за руки и вышли на улицу. Направились к ожидающему их такси.

«Мы едем к месту торжества, – про себя отметил Виктор.– Я, как всегда, одновременно нахожусь и с ней, моей прекрасной жёнушкой, здесь и сейчас, и тут же – в прошлом/будущем. Это восприятие моё на холсте пространства кистью времени рисует картину нашей с ней совместной, прекрасно устоявшейся жизни».

Находясь в привычной ему упорядоченной смене мыслей, Виктор слышит голос его жены, как некий далёкий фон, а образы самопроизвольно сменяют, обгоняют друг друга, словно в кино:

«Был я мальчишкой, а затем стал взрослым мужчиной. Искать начинаю Любовь, но во вне. Встречаю её, но не знаю ещё, что находится всё внутри у меня. Встречаю, теряю, в поиск снова бросаюсь, а на деле от сути я ухожу. Ухожу от Истины той, познать которую можно лишь в покое, оттолкнув суету. Ищу и ищу, а что – не пойму… Мчится автомашина, оставляя за собой людей и дома, блеск прозрачных витрин позади, а с нею и я – будто с тобою, но без тебя. Виденья сменяют друг друга, словно по кругу. Свадьбу играли, словно вчера».

Виктор вспоминает, как она рожала ему ребёнка:

«Начались схватки… Помогаю устроиться на заднем сидении авто, и я, сказав только три слова: «Всё будет хорошо», молча гоню в роддом… Торжествующе и предупредительно сигналя, всё чаще нажимая на клаксон, объезжаю пробки… Маневрируя для обгона, въезжаю, удерживая направление, на трамвайные рельсы и гоню по ним… Успели вовремя к акушеркам, как всегда и во всём, успели…

Едем и сейчас. Светофор замигал и загорелся зелёный… Опять перекрёсток… Перекрёсток двух улиц или судеб и лиц?.. Другие перекрёстки… Перекрёстки улиц и дорог жизненных, а среди них – наших двух сердец и душ… Перекрёсток – это как в жизни, когда встречаются время, пространство и люди… Встречаются вовремя или не вовремя. Вот, опять перекрёсток, мы приближаемся к выбранному месту празднования дня рождения любимой моей Светланы».

Он давно уже заметил, что не может жить так, как большинство: принимать день таким, каким он приходит сам собою. Виктору хотелось всё понимать/чувствовать и НАПРАВЛЯТЬ события изнутри себя по его собственному плану. Направлять как в дне одном, так и во всей жизни своей. И он уже начинает ощущать приближение некоего объёмного по масштабу озарения для такого соучастия, сотворения. Ощущает, но постоянная круговерть дел и делишек не даёт ему возможности полностью и надолго углубиться в себя.

Не получалось углубиться в какое-то важное осознание: то один, то второй мешали ему. Мешали, как личности, думающие только о себе и с лёгкостью нарушающие данное другим слово, обещания. Нарушающие потому, что сказанное ранее становилось не выгодным им.

В этой шаткости палубы корабля жизни он на основе краеугольного камня – спокойствия и наличия мощи интуитивной веры в главенство честности – находил время для главного. Создавал прочный семейный фундамент, не забывая и о творчестве своём.

На этой жизненной основе вырос сын, организующий сегодня уже свою семью. Виктор с удовлетворением и радостью замечал, что он на первое место – как и они с женой – ставит духовную ценность: честность в отношениях.

Так семья оказалась тем островком, на котором Виктор мог уйти от того лицемерного общества и лжи окружающих. Всё чаще он ловил себя на мысли, что в постоянной круговерти узнавая людей, может быть уверенным в искренности только своих близких.

Так его семья стала спасительной точкой стабильности, которую не могли сокрушить волны разочарований, всё чаще и чаще получаемые им и от общества, и от окружающих его людей.

Он думает, ощущает и наблюдает за греющими сердце улыбками и движениями жены.

«У нее, матери моего сына, притягательно возбуждающей меня блондинки, сегодня особый день, – думает Виктор. – Едем, и вижу, как в окнах авто мелькают, оставаясь позади нас, красиво-величественные здания Риги».

Виктор со Светланой подъехали в Старой Риге к пристани и поднялись на пароходик «Планета Земля»:

Белопенные волны.

Величаво плывут облака…

В вихре песчинка – корабль, Земля…

Как попал на корабль – не знаю…

Он в состоянии отрешённости сознания – для него обычном явлении – с одновременным восприятием всего объёма многообразия окружения, вместе с женой своей заходит в кают-компанию, в обширный полутёмный банкетный зал. Проходят мимо длинных рядов напитков за барной стойкой. Видят знакомых, друзей и окунаются в общую атмосферу лёгкой предпраздничной суеты.

Прибывают приглашённые: приветствия, обмен любезностями. Виктор и Светлана встречают гостей.

Расцеловав и по-родственному, кого надо, обняв, следуют к столу.

Виктор с удовольствием чувствует, как волна приятных ощущений освежает память.

«Жена – многосторонне развитая у меня личность. Без устали украшает всё вокруг себя новым и создаёт красивую обстановку. Вот и сегодня выбрала новое место для празднования, которое лучше предыдущего», – думает он.

Взоры всех входящих в кают-компанию сразу притягивает к себе стоящий в центре длинный стол с белой скатертью. На нём разнообразие снеди, напитки, приборы, имена гостей на табличках напротив стульев.

Из другого конца просторного помещения, от танцплощадки и небольшой сценки, доносится спокойно звучащая музыка. Её ставит дискжокей. Занавес прячет артистов, которые украсят своими выступлениями праздник.

На фоне многоголосия слышатся искренние и фальшивые восторги при поздравлении юбилярши.

Она всем улыбается и всё больше пропитывается радостью. Начинает светиться отражением дружелюбия, приносимого гостями при вручении ей подарков. Гости приглашаются за стол.

Глава 3.

Размещение участников собрания

20 сентября 2022 года, 18:10

Разглядывая на табличках у столовых приборов свои имена, все рассаживаются по местам.

«Двадцать два празднично одетых улыбчивых физических лица с шутками-прибаутками, с лицемерным дружелюбием, устраиваются за столом как иерархически разложенные карты из колоды-общества, – думает про себя Виктор. – Слева, справа и напротив нас».

Тамада, в лице одной из лучших и давних подруг юбилярши, торжественно, но искренне, от сердца, поздравляет Свету. Излагает программу вечера и уточняет, что всех прибывших ожидает сюрприз. В голосе её, в манерах, одеянии, в умении не нарушать границы дозволенного чётко отражается образ страны, где она родилась и живет – Латвии.

Официант обходит присутствующих. Торжество начинается…

«Корабль – Земля, – про себя отмечает Виктор, – это наша планета, где все мы живём, а сейчас – это сей пароход, где сидим мы с гостями: те же люди-пассажиры, то же восприятие, те же потребности, те же мотивы…

Пришёл сюда я с женой моей. Качается палуба. Для трезво мыслящего человека палуба качается всегда на волнах моря жизни… Качается, но мгновениями импульсивно замирает в стабильности/абсолюте. Замирает, когда выпрыгиваем мы из сна предметно-физического мира и оказываемся непосредственно в основе реальности. Оказываемся там и тогда, когда выныриваем из пучины изменчивых волн суеты суетной, видим себя как бы со стороны… Видим, и надрывно кричать хочется, что не так мы живём. Не то пьём, едим. Не тем кланяемся. Не тех обнимаем, руки пожимаем, ласкаем…Не тем бросаемся на шею и целуем… Целуем, вроде, красиво-привычные тела, которые, на самом деле, воспринимаются нами фальшиво: лживы они и красоту выставляют сквозь призму обмана.

Все мы/они – оборотни: самки/самцы, лисы/кролики и шакалы в человечьем обличье по уровню сознания своего».

Так Виктор думает, полагает, но в тот же миг благожелательно улыбается окружающим.

В последнее время Виктор всё чаще начинает ловить себя на том, что он, психиатр-психолог, находясь вне кабинета и приёмной своей, воспринимает уже людей только как своих пациентов. Ловит на этом своё восприятие и, понимая, что это издержки профессии, успокаивая себя, мысленно переключается на компоновку тезисов своей докторской диссертации.

Всё-таки он в условиях закономерной и естественной изменчивости внешнего мира, нестабильности в обществе не забывает и всегда, всюду одаряет благодарностью любящую его жену своей сердечностью и мужской защитой. Так он отвечает на её постоянную заботу о нём. Он не устаёт восхищаться ею, той, кто позволяет ему не думать о быте, о близких и делает возможным полностью находиться ему в поле творчества, в созидании научного произведения по теме: «Что представляет из себя человек?»

Виктор с удовлетворением воспринимает их семейный, невидимый для посторонних подъём вверх по лестнице духа: «Сегодня суббота, 20 сентября 2022 года, день рождения любимой жены моей Светланы: ей пятьдесят лет. Рядом с ней сижу и, думая о своём, приветливо изображая доброжелательность, киваю гостям. Киваю именно доброжелательно не потому, что они искренни со мной, а так надо, так принято, и мне приходится эти правила соблюдать».

Глава 4.

Гости-пассажиры на кораблике

20 сентября 2022 года, 18:15

Сложилось так, что собрались на праздник сливки общества…

Виктор знает почти всех их и даже подноготную каждого, но как врач личные данные клиентов хранил только в своей голове и картотеке…

В последнее время он стал очень осторожным. Ему было известно, что часто, когда кто-то называл взяточника «нечистым на руку», то лиходеи обращались в суд и, опираясь на презумпцию невиновности, добивались наказания… говорящего правду. В итоге его объявляли виновным в клевете на казнокрадов и оборотней в погонах. Приговаривали к лишению свободы, а проверку деятельности слывущего коррупционером не проводили, и тот формально слыл законопослушным гражданином.

Давно уже все стараются не называть тех, по ком виселица плачет, открыто преступниками, в соответствии с сутью их поступков, а лицемерно и уважительно обращаются к сидящему в кресле начальнику.

По причине такой реакции юстиции законоотступники начинают выставлять себя чуть ли не святыми в глазах общества, и это у них хорошо получается.

Дальше – больше: сейчас дошло уже до того, что подлецы, поступая подло, а лжецы, обманывая, сами себя считают благородными и честными, ведь, их двуличность и лицемерие никто не доказал в суде…

Глава 5.

Воздействие закона, созданного людьми

20 сентября 2022 года, 18:20

Закон этот действует, как положено закону, и он со временем закрепляет, делает привычным абсурдное восприятие самих себя. Я – чиновник, всегда прав, ведь я ворую, но меня не поймали на преступлении. Я – муж, верен жене, ведь то, что я на самом деле ей изменяю, никто не докажет. Я – жена, обманываю мужа и сплю с другими, рожаю ему детей от «сторонних, но считаю себя абсолютно честной супругой, ведь противное не доказано… Виноват не тот, кто совершил преступление или согрешил, а тот, кто попался и признался в том, в чём он виноват.

Среди главенства и торжества этого всеобщего, уже привычного, широко распространённого лицемерия и лжи Виктор, будучи принципиально честным, не находил себе друзей в рядах новых знакомых. Он, сознательно и целенаправленно поднимая уровень своего сознания к вершине Духа, где главенствует чистота и куда пропускаются только чистые, отстранённо вращался в суете и атмосфере коварства общества. Он постепенно переводил в небытие недостатки свои, а достоинства осознанно укреплял.

Со временем Виктор с удивлением узнал, что его путь совершенства себя люди воспринимали, как действия непонятного им лоха/идиота, которого легко обвести вокруг пальца. Понимание такого отношения потребовало от него создать вокруг себя особую среду обитания из хотя бы частично подобных ему.

Такое место для общения в атмосфере искренности и для спасения души своей он после очередного развода нашёл в семье, созданной им и Светланой.

Круг родственников, особенно после рождения Светой сына, стал для него самым надёжным островом посреди океана лжи и бушующих волн-страстей в обществе.

Такая, взаимно с супругой приобретённая стабильность, была подобна гранитному утёсу, о который разбивался любой, приходящий извне девятый вал неприятностей. Здесь, в семье, он всегда мог быть самим собой, ведь дом – это место, где тебя принимают таким, какой ты есть. Этот подход объединял всех членов семьи и делал их одним целым, что вело к биению в унисон этих трёх сердец.

Виктор очень сильно дорожил Светланой, которая помогла ему создать эту прекрасную атмосферу единения в их семейном кругу.

…Шум усиливается, и Виктор переключается на внешнее:

«Смотрю, как располагаются гости: вокруг знакомые все лица…

Вот, грузно присев на кресло, слева от меня и Светы устраивается со своей новой – вдвое моложе его – женой начальник полиции Игорь Грязнов. Сюда он приехал в гражданском костюме, чтобы не выделяться своей служебной экипировкой и явно желает выглядеть скромно. Он – обычный человек для прохожих на улице. Старается, по-дружески воспринимая окружение, убрать с лица своего властное выражение самолюбования и спрятать его под маску доброжелательности. Старается, но Виктор-то знает, что видимое, которое Игорь всегда выпячивает, скрывает под этой маской жандарма. Это видимое и неявное соотносятся в нём для укрытия истинной цели эгоиста. Повелительным жестом Игорь Грязнов молча указывает супруге на место рядом с собой. Она, красивая мулатка, представительница интересов нескольких африканских стран, власти которых продвигают на континенте интересы США, молча и скромно улыбаясь, садится.

Игорь уважаем всеми, потому что обладает реальной властью и могуществом Дикого Кабана в нашем домике-планете, воспитанной на принципах подчинения. Он сметает всё, что мешает ему делать карьеру.

Недавно он одно преступление, совершённое его незрелым сыном, студентом Полицейской академии, поручил следователю «пришить» кому-нибудь… «Пришили» невиновному, но ранее судимому, ведь эти начальники чётко соблюдают принцип своей справедливости: был бы человек, а статья найдется. Бедолаге дали семь лет неволи за преступление, которого он не совершал.

Слух об этом всколыхнул сотрудников силовых структур, но Кабанчик добился своего.

Игорь восстановил уважительное отношение к себе и ждёт теперь дня, когда его утвердят в должности министра внутренних дел страны. Зная всё это, элита общества уважает его, ведь понимают: на его месте – для спасения сына – так поступил бы каждый из них.

Да, так сегодня поступает большинство. Идут и против закона, и против велений совести, которая уже не видна и не слышна.

Мы с тобой тоже осудили бы невиновного. Подставили бы его, если бы вектор нашего поведения направлялся только выгодой. Печально, ведь сейчас в окончательном забвении находятся поступки, направляемые благородством и честью».

От близких я отмахнулся,

Хлопнул дверью, ушёл

И по лесу теперь споро бегу.

От кончиков веток деревьев

Уклоняюсь, прикрываюсь.

Вдруг боль пощёчины меня обожгла

И прозрел я.

Ветки – это руки людей,

 А лес – социум, где я живу.

Руки и руки

Здесь и вокруг.

Хваткие руки,

Скрип суставов

Хватающих рук…

Пропитаны все мы (почти)

Целью одной: схватить и отнять.

 Конкуренцией назвали,

 Чтобы себя и других обмануть,

 Убийство Души,

Что Свет нам дарила.

В данности этой

Родились ты и я,

Где слов шелуху Рабовладельцы

Превратили в одежду кривды,

Что правдой прозвали.

Горько и тут же смешно…

Кажется мне, раб должен восстать,

Чтобы цепи сбросить

С чувств Красоты,

С мыслей своих и Души.

Но! Оказывается,

Хотим мы другого…

Вместо своей и всеобщей

Свободы и блага,

Почти все мы жаждем…

Рабовладельцами стать.

А значит – быть, оставаться

 В той же системе,

 Утверждающей рабство.

Остановись, оглянись!

Виктор старался не общаться с представителями стран и с людьми, подобными Грязнову, но соблюдал правила общепринятой вежливости. Светлана пригласила на празднование давнюю подругу с дочерью, которая и привела «на показ» своего нового мужа – этого самого генерала.

«Как всегда, буду вежлив», – настраивает себя Виктор на общение с Грязновым.

Около генеральши устраивается юрист, главная фигура ликвидированного после решения всех задач агентства по приватизации госимущества постсоветских республик – Эдгар Хватдинов.

Он, блестя белизной искусственных, с алмазными вставками зубов, радужно улыбается. С излишней любезностью нашёптывает комплименты на ушко пришедшей вместе с ним молодице.

Как всякий серый кардинал, он не сразу выделяется среди других. По-родственному, заговорщически поглядывает карими глазками-буравчиками на окружающих, но делает это вскользь и неприметно. Он, как собственник, который из-за кулис годами уже ведет все государства к громко декларируемому «всеобщему благу». На самом деле, только к благу для группы избранных.

Благодаря хватке, сродни бульдожьей, и буквальному знанию наизусть законов Эдгаром, они, прихватизаторы, один и тот же объект предлагали на продажу своим за сертификаты, то есть за бесценок, а другим – за реальные деньги. Победителем всегда становился «свой», то есть их человек. Этот «свой», запланированный победитель аукционов, благодарил их приличной суммой в долларах.

Напротив этой пары располагается за праздничным столом хорошо знакомый Виктору и уважаемый всеми, кто его знает, представитель римско-католический церкви епископ Андрис Чистоплюев. Прихожане, как правило, к нему обращаются только преклоненно: отец многоуважаемый, святой наш Андрис…

Он сегодня здесь не в рясе: не любит смущать людей высокодуховным уровнем своего сознания. Избегает подчёркивать свою принадлежность к богатейшему государству Ватикан, несущего всем нам пример в соблюдении морали и превосходства во всём.

Люди его прихода – жители центрального района нашего города – всегда обращаются к нему лично, чтобы передать десятину. За неё он, с искусным умением прекрасно обученного в католической духовной академии оратора, многословно, от имени Господа прилюдно восхваляет и благодарит жертвователя.

Затем он прикладывается к рюмке и, опьянев, вежливо приглашает к себе домой представительниц услуг за плату. Протрезвев, он с чувством понимания собственной правоты и значимости, делит деньги, не забывая, конечно, оставить что-то для подношения Богу. Кто его осудит? Мы?

Осудим, умирая стариками/старухами? Только тогда? Да. Ведь в молодости и зрелые годы все мы ходим по краю пропасти между адом и раем…

С другой стороны от Грязнова, без шума и не привлекая к себе внимания, располагается одноклассник Виктора, законопослушный бизнесмен широкого профиля, миллиардер Александр Убивной. Раньше он считался лидером мафии северных стран Европы, а сейчас с почестью принят в Международный олимпийский комитет. Он прибыл на торжество из штаб-квартиры МОК, из швейцарской Лозанны. Он приветливо перекидывается словами с теми, кого посадили рядом. Часто одаривая мягко-туманным взглядом свою гражданскую жену, улыбается ей. Александр, как совладелец десятков фирм, в противовес всем членам правительства и депутатам, пускающим словесную пыль в глаза, народом определяется, как тот мокрушник: сказал – сделал…

Министр сообщения Вадим Кардан оглядывается по сторонам и, видя вокруг знакомых, кивает каждому. Сегодня он совмещает свою должность зампредседателя торгового порта с консультациями в Европарламенте. Свои посты он занял и прочно удерживает их сразу после приватизации им земли вокруг столичной гавани. Стабильное нахождение в кресле ему обеспечивают регулярные консультации с авторитетами и искусно создающая гармоничные взаимоотношения в их среде его симпатичная жена Юлия – подруга Светланы. Они оба – муж и жена, два сапога/пара – уже уселись за стол и накладывают на тарелки закуску.

Рядом с Вадимом занимает место Председатель Верховного суда республики Олег Трясогузкин. Он с привычной лёгкостью удерживает на лице маску, излучающую подчёркнуто идеальную честность. Она, честность его, реально подтверждается объективным мнением народа: если у одной стороны пришедших в суд он взятку взял, то у другой уже не брал. Не давал он повода для сплетен о себе. Ведь другие судьи не переживали за свой имидж и брали мзду за утверждение справедливости сразу с обоих участников процесса, чтобы быть в прибыли при всяком исходе.

Олег – самодостаточная личность, что видно по нему и что отражается на лицах всех тех, кто окончательно уверен в материальной обеспеченности себя до самой своей телесной кончины. Уверен и доволен своим высоким окладом с бонусами и взятками, за которые его не посадят. Не посадят и не снимут с высокой должности, ведь передают ему мзду только те, которые заинтересованы молчать, как замороженные рыбы в холодильнике.

Мордоленция его и сейчас, при накладывании устриц на тарелку, отсвечивает важностью всех вопросов, решаемых им, и опосредованно напоминает о том, что он является членом-консультантом Международного суда по правам человека.

Далее за столом расположился замминистра по СМИ Вячеслав Логинов – всегда и всё «устаканивающий». Он медленно пододвигает стул под растянутый его супругой широкий подол платья. Он и здесь, в «Планете Земля», чувствует себя, как представитель древнейшей профессии, считая, что и здесь власть имущие, чиновники всегда работают. А если работают, то ему надо, как специалисту, фиксировать каждую мелочь …

Миллиардер Юлий Краминьш прибыл без жены, но с эскортницей-балериной, которая знает, какие, когда и кому делать па, чтобы заработать побольше.

«Юлий, наверное, – подумал Виктор, – и здесь сегодня будет на словах ратовать за «преобразование общества и разоблачение существующей несправедливости». Вот он расположился за столом и, весело вспоминая свои загулы в молодости, с интересом рассматривает стоящие перед ним бутылки виски.

Виктор помахал рукой внештатному члену правительства, консультанту премьер-министра журналисту Серафиму Хаматову. Тот широко известен в международных кругах. Серафим в каждом подпитии режет всем в глаза правду-матку, помня, что он – не простой смертный. Он – главной команды член, который всегда, ради торжества демократии, может преодолеть видимые и интимные препятствия.

Оглядев гостей, Виктор отмечает в подсознании своём, что они (и стар, и млад), различаясь между собой внешне – формами тела, длиной носов, рук и ног, статусом и манерами, речью – по сути своей все одинаковы. Варятся в одних и тех же «скороварках» – детсадах, школах, университетах, умело создающих из них биороботов, в которых затем вскипают страсти из-за больших денег. Настолько они одинаковы, что через какое-то время открыто становятся соседями: министры, силовики и мафиози покупают себе особняки на одних и тех же островах, где круглый год тепло.

«Я знаю их. Они знают меня. Кто же я? – спрашивает сам себя Виктор, – Надо как-то понять, ведь завтра – это сегодня уже? Слышу хвалебные тосты в честь юбилярши. И вместе с этим, как эхо, отражаясь во мне, доносятся клики восторга. А МОЖЕТ, КРИКИ БЕЗУМНЫХ?

Притягательный запах жаркого,

Целое делят, тащат куски государств,

И странники-люди танцуют на глади жаровни…

Снизу корысти пламя всё выше. Пляшут, и круче подскоки.

Плен душных объятий.

Хватают за горло,

Кидают под ноги.

Не желают уйти из страсти-огня,

Топчут друг друга.

Сегодня меня,

Завтра тебя и себя.

ТО ЗВЕРИ ЕЩЁ ИЛИ ЛЮДИ УЖЕ?

В вихре – песчинка, корабль – Земля…

Бурное море – шумом зелёным

Стонут леса…

Внимание Виктора, что в последние дни происходит всё чаще, переключается на Светлану:

«Рядом со мною любимая и верная жена. Исходящее от неё чувство теплоты и постоянная забота обо мне, дарящее гармонию, овевают меня. Вот наши взгляды пересеклись. Улыбаемся открыто и искренне друг другу: мы не такие, как все, мы – другие, выше… В её глазах вижу туман наслаждения.

Напротив меня, как всегда и обычно получалось, сидит сестра моей жены, Наталья. Рядом с ней её третий муж – строитель по специальности. Он мастер на все руки, и поэтому Света часто зовёт его на ремонтные работы в квартирах, которые наша семейная фирма сдаёт студентам. Алексей всегда подчёркивает своё уважительное отношение к Свете, как к сестре его жены. Часто, выпив, повторял пафосно и гордо: «Я – как брат для неё, больше, чем брат…»

Сейчас он сидит напротив Светы и, опустив свои веки, о чём-то глубокомысленно размышляет, будто вслушивается во что-то…