Читать книгу: «По следам мечты», страница 3

– Ты что, – обратился он преимущественно к Соколу, – мою телку не хочешь?

И вот что тут ответить? Честно говоря, за свою довольно богатую дворовую жизнь в такую ситуацию я попадал впервые. Нет, понятно, получить за то, что приставал к чужой даме, это достойно, это по Шекспиру. Но отхватить за то, что даже не собирался этого делать, – просто какой-то паноптикум. На Сокола так вообще было страшно смотреть. Все его программы сбились, процессор дымился, блок питания обещал сгореть. Поняв, что от моего друга толку мало, я решил взять партию на себя.

– Ты чего, друг, – начал я как можно спокойнее. – Мы исключительно с уважением относимся к тебе и твоей девушке.

– Умный, что ль? – перевел зверек на меня злобный взгляд.

А вот это уже было плохо. Когда человек даже не пытается слышать аргументов – быть беде. А зверьку просто хотелось почесать кулаки. А диспозиция такова, что избежать боя было нереально, а численный перевес на их стороне, да и в Соколе я не был уверен, кто их, викингов, знает, может обратиться в берсерка, а может съежиться, как маленькая девочка. И я достал последний козырь.

– Братан, – как можно душевнее сказал я, – да мы ж к тебе шли, угостить тебя хотели. По-братски.

И о чудо! Сработало. Названный брат мой захлопал губами, как лошадка, ноздрями потянул воздух, разглядел на подоконнике едва початую «пол-литру» и заулыбался.

– Так че вы… сразу бы.

Зверек схватил пластиковою бутылку и пошел к друзьям. А мы за ним. Но только мы не стали останавливаться на площадке, а рванули к двери, типа «покурить», но обещали, конечно же, вернуться и разделить благородный напиток с не менее благородными мужами. И лишь наш олененок остался недоволен, он забился в угол под почтовыми ящиками и куксился, впитывая несправедливость всего мира.

Попав на улицу, мы из последних сил старались не бежать. Но адреналин гнал, и мы все же ускорились.

– И что нам теперь делать? – спросил меня Сокол, когда мы отошли на достаточное расстояние от злосчастного дворика.

– Я думаю, пора воспользоваться помощью фармацевтов.

– Спирт, – понял мой друг. – Гнилая затея, нам не продадут.

– Ой, перестань. Всем продают, а нам нет?

Справедливости ради, надо сказать, что нам пришлось обойти целых три аптеки, пока мы не нашли понимающего аптекаря. Женщина с ядовито-розовыми волосами долго нас изучала, а потом выдала сакраментальное:

– Это называется «Антисептический раствор».

– Вот-вот, – согласился я. – Нам, пожалуйста, восемьдесят пузырьков.

Мне даже показалось, что в глазах продавщицы сверкнуло уважение. Мол, не алконавты, сшибающие десюнчики, пришли, а вполне себе достойные оптовики. Выйдя из аптеки, мы сразу направились в магазин за водой. Купили одну литровую бутылку прекрасной талой воды с северного склона Эльбруса и двадцать полторашек. В том же продуктовом, рядом со стеклянными банками, мы наткнулись на «воронку», что было очень кстати. Набрав жидкостей, гордые и счастливые, что потратили так мало денег и выполнили миссию, мы пошли разводить спирт.

– Ну как? – спросил я Сокола, который решил первым продегустировать напиток.

– А ты знаешь, очень даже. А главное, никого не потравим.

– Надо будет только в реку поставить, прежде чем употреблять.

– Ох, боюсь, мы ее даже до берега донести не успеем.

– Но она же теплая! Реакция там, все дела.

Но мой друг оказался прав. Лишь пять из двадцати бутылок добралось до воды, остальные были расхвачены, как только мы появились на поляне.

Вообще, место было красивое, живописное. На речном берегу, конечно, заиленном и заросшем камышом, начинался пролесок, перемежающийся полянками. На одной из таких полянок мы и расположились. Потихоньку разожгли костер, запели гитары, девчонки стали шустрить с закусками.

– Поможешь мне? – протянув не открывающуюся бутылку кетчупа, обратилась ко мне Ольга, девушка, с которой мы познакомились во время утренней «рыбалки». Очень красивая девушка и, похоже, сразу была неравнодушна к Соколу. Когда мы подошли к месту сбора, она сразу показала свой интерес моему другу и как-то запросто умудрилась узурпировать его внимание. Правда, Сокол тоже был не лопух – при таком количестве девчонок он не собирался кидаться на первую попавшуюся. Тем более что в нашей стайке присутствовали и более яркие представительницы. Надо отдать ей должное, она сразу поняла ситуацию и не стала навязываться. Но и не оставила стратегических планов. Теперь она решила активно заигрывать со мной. Но, по-моему, только чтобы подразнить Сокола. Я был не против, тем более что она мне тоже сразу понравилась, хоть я и старался сильно этого не показывать. Может, потому что не люблю быть запасным вариантом, а может, потому что Ольга была замужем. И все же быть в ее обществе было приятно.

А Сокол клюнул. Он сверлил меня и мою спутницу взглядом, пока мы, весело щебеча, готовили шпикачки. Наконец, оставив в недоумении своих уже поклонниц, он бросился на крепостные стены. Пару тупых шуток, две яркие улыбки, и Ольга, которая и так-то не особенно сопротивлялась осаде, легко сдалась, бросив меня дожаривать маленькие сосиски на вялом огне. Это было немножко обидно. Впрочем, чего я ожидал? Я снял решетку с огня, на кусок хлеба накидал положенную «делящему» долю, налил полстакана разбавленного спирта и пристроился на пенек, недалеко от гитар.

Было хорошо: вкусные шпикачки, спирт, согревающий желудок, старые песни «Чижа». Я уже даже перестал злиться на Сокола, который, похоже, успел устать от трофея и пытался «сплавить» Ольгу Кириллу. Что примечательно – не мне, видимо, так победа была бы неполной. Странный он, этот Сокол. Вроде не такой уж и собственник, а поди ж ты, не любит, когда кто-то покушается на его территорию. Самое печальное для меня было то, что и Сашу он таковой считал. Я не мог забыть эту девушку, вроде мы и не общались особо, лишь один вечер, и то – на ходу. Но каждый раз, вспоминая о ней, что-то екало у меня в груди.

– Привет! – прервала мое уединение прекрасная юная дева.

И это я не просто так красиво описал, девушка была явно в образе: какое-то замысловатое длинное платье с вышивкой, браслеты, повязка на голове с кольцами. Только весь этот фольклор портили пирсинг на лице и зеленые волосы. Хотя в целом девушка была очень даже ничего.

– Угостишь элем? – спросила она, взглядом показывая на мой бокал.

– Угощу, – легко согласился я, – только вряд ли это можно назвать элем, по крепости это, скорее, джин.

– Ну что делать? – не стала спорить юная дева.

Я церемонно налил в ее пластиковый стакан лично приготовленной бадяги из пластиковой же бутылки и поднял тост:

– За знакомство? Роман.

– Сандра, – представилась дева. – Это эльфийское имя.

– Очень красивое, – проникнувшись, сказал я. – За тебя.

– За знакомство надо пить на брудершафт, – неожиданно заявила девушка-эльф и сама закинула руку за мою кисть.

– Прекрасная традиция, – согласился я и тут же осушил свой бокал (ну, не бокал – стаканчик).

Сандра тоже выпила, лихо так, и сама потянулась ко мне. Вот не думал, что так быстро смогу овладеть эльфийским языком, но факт. Культуру своего языка я тоже хотел продемонстрировать, но тут же вскрикнул от боли.

– Ты чего? – отпрянул я, чувствуя вкус крови.

– Думаешь, я такая доступная? – спросила меня коварная дева.

– И в мыслях не было. Просто мне показалось, что у нас есть что-то общее, близкое. Да еще такой вечер, луна, костры, и ты так невероятно прекрасна, трудно было устоять.

Про луну я вообще ляпнул наугад, по-моему, на небе вообще было облачно. Но моя речь попала в десятку. По глазам девушки было видно, что мои слова растопили эльфийское сердце. Она мягко улыбнулась чуть хмельной улыбкой и придвинулась ко мне.

– У тебя резинки есть? – томно спросила она мне в ушко.

– Конечно, – севшим от волнения и дыма костра голосом ответил я. – Я же джентльмен.

– Пошли.

Сандра нежно, но уверенно взяла меня за руку и повела «в деревья», подальше от праздничной поляны. В голове пронеслось: «И в лес ягненка уволок». Правда, ягненком, как это ни странно, чувствовал себя я. А где-то за спиной у костра нестройными голосами орали: «Такие дела, брат, – любовь». На секунду я вспомнил о Саше, о том, как я ее провожал и как в ту ночь она нежно прикоснулась к моей щеке губами. Но это была секунда, ровно столько понадобилось Сандре, чтобы легким движением скинуть платье. А дальше мыслей больше не было. Впрочем, одна была – как должно быть удобно эльфийкам ходить без белья.

Глава 6

«– Ты занимаешься чем-то? – спросил Шмель, поглаживая ушибленные ребра.

– Нет, – ответил Андрей, мысленно прикидывая свои шансы проскочить в подъезд, не попав в лапы самого страшного девятиклассника школы.

– Да ты не бойся, – понял состояние Андрея Шмель. – Давай присядем, поговорим.

Андрей нерешительно приземлил свою пятую точку на холодную скамейку, рядом же примостился Шмель.

– У меня к тебе претензий нет, – сказал спокойно гроза района. – Конечно, я тебя просто недооценил, и если бы мы сейчас схлестнулись, у тебя бы не было шансов. Понимаешь?

– Конечно. – Андрей понимал, что в этом «понимаешь» было зашифровано. Он «понимал», а значит, признавал случайность своей победы и соответственно более высокое положение Шмеля в иерархии.

– Но удар у тебя отличный, – сказал Шмель и снова потер ушибленные ребра. – Наверно, еще неделю будут болеть. А я ведь их набивал.

– Извини.

– За что ты извиняешься? Ты честно победил. Если бы мы не учились в одном классе и если бы я тебя не знал, то просто бы признал, что ты сильнее. Хотя, может, и сильнее. Только стержня у тебя нет и злости. Понимаешь? Чтобы по-настоящему драться, злость нужна. А у тебя ее нет.

– Я вообще не очень люблю драки, – сказал Андрей.

– А кто их любит? Получать по морде нравится только дегенератам, а бить слабых – садистам. Дело же не в драке как таковой. Дело в уважении. Часто тебе даже кулаки развязывать не надо, другой уже чувствует, что ты сильнее. Потому что уверенность есть, что можешь вломить. И страха нет, что получишь. Только не говори мне, что ты из тех, которые начинают ныть про то, что словами можно все решить. Не все можно решить словами. Вот не все. И ментами не все. А чтобы ходить по этим улицам, чтобы жить спокойно, чтобы девчонку не бояться домой проводить – нужна эта уверенность и спокойствие. Ты меня, конечно, извини, но пока ты меня не двинул, я думал, ты обоссышься от страха, так у тебя колени тряслись.

– Это от стресса, – решил зачем-то оправдаться Андрей, хотя понимал, что Шмель прав – ему было очень страшно.

– С другой стороны, – продолжил рассуждать Шмель, – ты из той породы людей, которые во время страха не прячутся, а пытаются действовать. Ты испугался, но ты ударил. Это очень хорошее качество.

– Спасибо. – Андрею было приятно, что его так высоко оценил главный боец школы.

– Себе спасибо скажи, – рыкнул Шмель. – Я тут причем? Но я хочу тебе кое-что предложить, за что ты действительно мне потом спасибо скажешь.

– Что?

– Ты же понимаешь, что мне теперь придется заново выстраивать главенство в школе. Кто-нибудь наверняка снова захочет проверить меня на прочность, после того как ты меня вырубил. Как бы и хрен с ним, не страшно. Но авторитет мой ты подпортил.

– Я не хотел…

– Еще бы ты хотел, – усмехнулся Шмель. – Но я тут пока тебя ждал, такую штуку придумал. Сперва, конечно, я хотел тебя наказать, да так, чтобы потом вся школа знала, чем грозят такие попытки сопротивления. Но потом передумал. Это неинтересно, да и потом совсем меня извергом начнут считать. Все-таки есть разница между уважением и ненавистью, а я совсем не хочу, чтобы меня ненавидели. Да и в школе проблемы не нужны. Знаешь нашего участкового – Брылю?

– Нет.

– Во-от, а я знаю. И родители мои его тоже хорошо знают. А я бы хотел, чтобы они его навсегда забыли, понимаешь?

– Думаю, да.

– И поэтому мы с тобой побратаемся. Как тебе идея?

– Это как – «побратаемся»? – не понял Андрей. – Типа, как друзья?

– Типа того, – кивнул Шмель. – Я думаю, это отличный ход. Во-первых, это многих собьет с толку. Все будут думать, почему так получилось: то ли ты такой крутой, то ли что-то предложил мне на откуп. В этом случае желающих со мной драться поубавится. Да и тебя никто трогать не будет, а значит, не будет нарушен паритет.

– Почему меня никто не будет трогать? – не понял Андрей. – Не то чтобы я против, просто хочется понять.

– Ну как, – стал объяснять Шмель, – мы побратаемся. И теперь кто на тебя пойдет, значит, пойдет на меня. Но ты только учти, что наоборот это тоже работает.

– Да разве ж я тебе могу помочь, – немного успокоился Андрей. – Ты сам любого в этой школе положить можешь.

– Да вот не любого, – сморщился Шмель и снова потер ребра. – Есть тут один с одиннадцатого «Б» – Гриша, может, слышал о таком?

– Гриша! – В груди у Андрея сразу похолодело. Велика радость вырваться из западни, устроенной Шмелем, чтобы попасть под каток, которого все зовут Гриша.

Павел Гринев был не просто старшеклассником с хорошо развитой мускулатурой, он был призером по рукопашному бою на районных соревнованиях. В свое время он тоже хорошо прошелся по старшакам, отстаивая свое превосходство в школе. И отстоял его, да так прочно, что с начала десятого класса ни с кем больше не дрался. Поговаривали, правда, что Гриша уже не тот, и под выпускной неплохо было бы ему навалять за старые обиды. Но смелых пока не находилось, до Шмеля. Новенький альфач просто не видел, какие чудеса творил рослый Гриша на старом крыльце школы – месте всех школьных баталий. Он походя ломал носы, выбивал зубы, а одному несчастному из десятого «А» даже умудрился сломать ногу, просто на нее наступив. Это был любимый боец школы, и когда у него закончились противники, драки стали проходить очень грустно и совсем не интересно, что, конечно, сильно поубавило количество зрителей этих боев. Ну кому захочется смотреть, как дерутся Сопля и Кролик? Скука смертная. Все ждали, когда школе объявит войну соседний лицей – были предпосылки. Но лицей неожиданно объявил себя колледжем и драться с «какими-то школьниками» считал ниже своего достоинства. И так бы и скис бойцовский дух среднего учебного заведения, если бы не появился Шмель. Он снова вернул интерес к учебному заведению, практически каждый день устраивая новое шоу. А носов и зубов в его исполнении летало не меньше, чем у Гриши. К тому же по школе пошел передел и поединки приобретали серийность. Пары соперников вынуждены были ждать своей очереди, подгоняя и обозляя текущих бойцов, чтобы быстрее занять импровизированный ринг. Учителя не могли нарадоваться посещаемости их уроков, хоть и смущал внешний вид отдельных мальчишек. А трудовик, завсегдатай уединенного досуга с бутылкой, даже приходил посмотреть со всеми, радовался удачным боям и часто подмигивал, чтобы его не спалили.

– Что я могу сделать с Гришей? – Голос Андрея предательски дал петуха.

– Да не ссы, – усмехнулся Шмель. – Гриша уже не тот боец, что был раньше, уж ты поверь. В нем злости не осталось. Он теперь весь в будущем – репетиторы, курсы, папочку носить стал, туфельки лакированные.

– И тем не менее, – заметил Андрей, – ты не смог ничего с ним сделать.

– Не смог, – согласился Шмель. – Но он был готов к нашей встрече. К тому же, чего уж, он взрослее, сильнее, знает больше. У меня практически не было шансов. Другое дело – ты.

– Я?

– Да. – Шмель по-дружески положил руку на плечо Андрея. – Ты наше секретное оружие. Он не будет ожидать от тебя прыти, как и я не ожидал. А только мы знаем, какой хороший у тебя удар, другие это вряд ли поняли. Конечно, тебе надо еще потренироваться бить по живой мишени, ударь ты чуть левее, и я бы вообще не встал. Но это мы исправим.

– Подожди-подожди, – подскочил с лавки Андрей, – ты что, хочешь, чтобы я с Гришей дрался?

– Не ты, – ответил Шмель и тоже поднялся, – а мы. Нам нужен только эффект неожиданности. Рубанешь его, как давеча меня, и отойдешь в сторонку. А пока этот амбал будет очухиваться, я его и уработаю. Уж ты поверь, ему мало не покажется.

– Но это же нечестно – вдвоем на одного.

– А жизнь вообще нечестная штука. Да и потом, что нечестного в том, что двое девятиклассников встали против профессионального бойца, который на два года их старше? Никто такое не осудит.

– Это все равно неправильно, – сказал Андрей. – Зачем тебе это вообще надо? Он через полгода закончит школу, и ты останешься один такой.

– Не совсем так, – ответил Шмель и очень зло посмотрел на Андрея. – Всегда могут нарисоваться другие. Новенькие в старших классах часто приходят. Вот придет такой кекс и спросит, а кто, мол, тут самый крутой. И ему скажут, вот он – Шмель, его только Гриша и смог побить. Но Гриша ушел, а Шмель остался. И новенький подумает, что не заслужил я быть первым, получил это место будто бы в наследство. И давай проверять меня на прочность. А на хрена мне это надо? Сегодня я в хорошей форме, а кто знает, что будет завтра. А вот если ему скажут, что вот, мол, Шмель, не отпустил даже Гришу-бойца ненаказанным, такой лютый, что даже не лезь. Вот тогда даже мысли у новенького не появится на меня рыпаться, понимаешь?

– Понимаю, – ответил Андрей. – Ты отомстить хочешь. Придумал тут целую историю с новенькими. А если я откажусь?

– Твое дело, – легко согласился Шмель. – Только тогда я реванша захочу и ребятам подскажу, чтобы твой ранг пересмотрели. Ты ж меня типа победил, значит, вознесся. Теперь, стало быть, надо снова тебя на землю возвращать. А я тебе скажу честно, пацаны тебя совсем не боятся. И с радостью примутся тебя дубасить. Так что сам выбирай: снова я, куча одноклассников, а то, может, и не только они, или один Гриша, которого ты к тому же вместе со мной одолеешь. Это уже другой уровень, другое отношение, и если тебе так нравится, гораздо спокойнее жизнь.

Было о чем Андрею подумать. Конечно, всегда можно забрать документы из школы и перевестись в другую, только где гарантия, что слава труса за ним не потянется. К тому же Шмель от него вряд ли просто так отстанет, стоит ведь вот перед домом. Да и в новой школе придется отстаивать заново свое место, там свои Шмели наверняка летают. А если он согласится, то все изменится в его жизни. Он будет не просто невидимым серым школьником, он будет почти суперменом – девятиклассник, которого все будут уважать, даже старшаки. Не за этим ли он так долго отрабатывал свой удар, не для того ли он хотел иметь суперсилу? У каждого мужчины наступает такой момент, когда он делает выбор. И Андрей сейчас чувствовал, что это именно он – его настоящий мужской выбор.

– Хорошо, – тихо сказал он.

– Хорошо? – переспросил Шмель, и Андрей утвердительно кивнул. – Молодец. Скоро сам поймешь, что сделал правильный выбор.

– И когда мы…

– Пойдем на Гришу? – усмехнулся Шмель. – Нет, друг, тебя еще рано на Гришу выпускать. Ты к нему даже подойти не сумеешь. Сперва мы тебя немного потренируем.

– Мы? – не понял Андрей.

– Мы-мы, – ответил Шмель и снова потер свои ребра. – Хорошо же ты меня приложил. Ладно, завтра в школе договорим. Я еще обмозгую, как лучше все сделать, и тебе расскажу. Только ты не трепись никому, понял?

– Понял, – ответил Андрей так естественно, словно каждый день договаривался о совместном походе на старшака. Но он так сейчас чувствовал. Возможно, он впервые ощутил, как серьезна и опасна бывает реальность, которая неожиданно наткнулась на незаметного мальчишку и сбила его защитный невидимый покров. Он вдруг стал заметен и хорошему, и плохому, и от этого одновременно было радостно, и страшно».

Глава 7

Писалось непросто. Наверно, чтобы писалось хорошо, надо было меньше есть, меньше пить, точнее, выпивать, и меньше думать о девушках. Но как о них не думать, когда тебе двадцать пять? После последней вечеринки на природе, а вернее, после событий, предшествующих ей, Сокол увидел во мне настоящего друга. Он теперь не просто приходил без приглашений, он еще к тому же начал звонить. Причем часто эти звонки раздавались в моей берлоге далеко за полночь, что, конечно, сильно сказывалось на моем настроении и отношении к обретенному «крышному» брату. Но его это не останавливало. И вот, полтретьего, у нас произошел такой разговор:

– Сокол, не звони мне больше. Никогда мне больше не звони.

– Поздно, да?

– Нет, блин. Поздно было час назад, а сейчас уже рано. Так рано, что я готов подняться к тебе и придушить.

– Ясно…

– Сокол?

– Аю?

– Не трепи мне нервы, ты помолчать звонил?

– Нет. Ой, я тебе не говорил, что я Маринке твой номер дал?

– Какой Маринке?

– Ну, с которой ты в посадки ушел.

– Мне казалось, ее как-то иначе звали.

– Да нет, Маринка, точно.

– Подожди, я еще не окончательно проснулся. Маринка? Нет, Сокол, я точно помню какое-то дурное имя: Саламандра, Саманта, Элантра…

– Сандра! Так это ее эльфийское имя.

– А в миру, значит, Маринка.

– Точно. Так я ей твой телефон дал. Ты не против?

– Спасибо, что спросил.

– Да без проблем. Она тебе не звонила?

– А ты как думаешь?

– Наверно, нет. Я только сегодня номер дал, когда мы на фонтане встретились. Она, прикинь, тоже твоего имени не помнит.

– У нас, похоже, много общего.

– Ага.

– Сокол?

– Чего?

– Три ночи.

– Мм?

– У тебя что-то еще?

– А, да. Я хотел тебя завтра позвать на репетицию.

– На какую репетицию?

– На нашу репетицию.

– Что за «ваша репетиция»?

– Где мы играем.

– Сокол, три ночи. Можно сразу всю информацию.

– Ромыч, ну чего тут непонятного. Ты же знаешь, что у нас группа, мы собираемся и играем.

– А я вам зачем?

– Просто хотел показать тебе, как мы играем. Придешь?

– Не знаю.

– Ты же помнишь, что у нас Саша солистка.

– Приду.

– Ромыч?

– Да?

– А ты с ней хочешь замутить?

– Сокол, блин. Это слишком сложный вопрос для такого времени суток. Давай завтра обсудим?

– Хорошо, я тогда завтра в десять зайду?

– Чего так рано? Выходной же.

– Потому и рано, нам зал на четыре часа всего дают.

– Ладно, хрен с тобой, заходи.

– А может, я сейчас зайду, а то что-то не спится совсем.

– Тебе не спится, а другим спится. Сокол, не будь эгоистом.

– Но…

– Все, спокойной ночи!

Я завершил звонок, отключил телефон и даже зачем-то сунул его под матрас. Видимо, для верности. Ох, Сокол. Ненавижу полуночников. Все, голову на подушку, принять удобную позу и спать.

Как я мог забыть, что Саша поет? Ну конечно же, она поет. Это ведь совсем нормально для принцесс, обладать каким-нибудь талантом. И завтра я ее увижу. Чертов Сокол наверняка ей расскажет про эльфийку. Маринка, надо же. И что делать, если она позвонит? Нет, секс был отличный, но вряд ли я захочу увидеть ее снова. Представляю, как мы пьем чай в каком-нибудь кафе, я и это чудо сказочное. Впрочем, зачем я такой злой, может, она прекрасный человек, интересный, порядочный. А я ей просто очень понравился. Да и эльфийские штучки – просто невинное хобби, редкое и благоразумное. Ой, вряд ли. Вот, блин, поспал.

Я пошел наводить себе кофе. Мысли крутились в голове, разные. Я мог бы, конечно, попенять на своего «крышного» брата за бесцеремонность и бессонницу. Но кого я обманываю, мне было не уснуть, зная о том, кого я увижу. Странное чувство, давно забытое, школьное. Неужели я влюбился? Глупости, просто очарован. Да и как это обычно бывает: западаешь на образ в голове, а там оказывается, что и поговорить не о чем. Но с Сашей есть о чем, да и говорить не хочется. Хочется быть рядом, смотреть на нее, касаться. Да, барин, пора вам жениться. Я налил себе кофе, сел за стол и открыл ноутбук. На чем я там закончил? «…и от этого одновременно было радостно и страшно». И это все в моей голове, беда. Но как подходит. Я закрыл ноут и посмотрел в окно. Проклятая вывеска красными вспышками отсчитывала биение моего сердца и очень напоминала сигнал тревоги. Куда прятаться? Куда бежать?

Так и просидев до назначенного времени у окна, я очнулся только от стука свыше. Это уже стало привычным занятием – спрашивать «кто там» в потолок. Хотя зачем спрашивать? Кто это еще может быть. Сокол спустился на мою кухню и стал вопросительно таращиться.

– Да идем мы, идем, – ответил я.

Голова трещала, как бывает с недосыпа. Не хотелось говорить, тем более не хотелось куда-то ехать и слушать любительский рок. И даже будущая встреча с Сашей скорее раздражала. Сокол говорил, что у нее есть парень, так какого хрена мне забивать себе голову. Еще одна «та самая»? Очередная любовь навсегда? Да и любовь ли?

Троллейбус гудел электричеством, наполняя пустой салон хотя бы звуком. Интересно, электромобили так же гудят? Что за идиотизм эти электромобили? Очередной способ добить планету, засрав ее аккумуляторами. Настроения не было совсем.

– Ты чего? – Сокол явно не хотел, чтобы я в таком состоянии стал оценивать его музыку. – Не выспался?

– Не выспался, – согласно кивнул я. Хотя «чего я» на самом деле, было труднообъяснимо.

В окно проносился пыльный утренний город. Что я тут делаю?

В здании, где репетировала группа Сокола, раньше размещался детский сад.

– Зато актовый зал здесь отличный, – прокомментировал Сокол, когда я остановился возле детской беседки. – А какая там акустика – вообще сказка.

– Про сказку понятно, – не стал я сильно шутить на эту тему. – Слушай, Сокол, а как ваша группа называется? Ты, по-моему, никогда не говорил.

– Ну, – замялся мой друг, – у нас есть несколько вариантов. Крупных выступлений пока не было, поэтому мы не очень-то паримся на эту тему. Я придумал название «Лиловый закат», но никто не поддержал. Кир предложил «Кислые», а Саша – «По следам мечты».

– «По следам мечты»? – произнес я название. Приятно звучало, романтично.

– Ты просто не объективен, – обиделся Сокол. – «Лиловый закат» красивее звучит.

– Как скажешь, – не стал я спорить. – Это ваши уже разогреваются?

Из открытых окон актового зала доносился рев гитарного рифа.

– Ага, – подтвердил Сокол, – Димон настраивается. Увидишь, тебе понравится.

Мы вошли в актовый зал. За барабанной установкой курил Кирилл, рядом, возле усилителя, возился Лелик. Саши не было.

– А ты на чем играешь? – спросил я Сокола, чтобы как-то скрыть разочарование.

– Вообще-то я на акустике бренчу. Но в группе на клавишах.

И точно, за усилителем притаился весьма потрепанный синтезатор.

– Сокол, ты задолбал опаздывать, – возмутился Димон. – Опять аппаратуру без тебя разгружали. Твоя «Ямаха», между прочим, здесь самая тяжелая.

– Это в последний раз, – извинился Сокол.

Мы поочередно пожали друг другу руки.

– А ты на чем-нибудь играешь? – спросил меня Лелик, пожимая руку.

– Только на нервах, – пошутил я.

– Не хочешь на трубе попробовать? У нас труба свободная есть, было бы круто.

– А, – я пытался подобрать слова, чтобы не обидеть отказом, – ты знаешь, у меня совсем плохо со слухом. Даже пробовать не стоит.

– Как хочешь, – не стал настаивать Лелик, и я облегченно выдохнул. Очень надо было – дудеть в заплеванный мундштук.

– Сашки нет? – тихо спросил Сокол ребят.

Кажется, я даже дышать перестал, чтобы не пропустить ответа.

– Здесь она, – ответил Кир. – С психами своими тусит.

– Блин, – выругался Сокол. – Она в клуб свой психологический ходит, – пояснил он мне. – Они собираются раз в месяц и тоже по субботам. Елки, значит, опять два часа без нее.

– Переживем, – откликнулся Лелик. – Заодно и балладу наиграем.

Это вы, блин, переживете! А я нет. Что за клуб? Что это за чертов клуб?

– А что за клуб? – спросил-таки я Сокола.

– Да хрен знает. – Мой друг пожал плечами. – Какие-то тренинги они там проводят. Я так и не понял.

Надо ли объяснять, что я весь превратился в слух. Мне казалось, что где-то над нами ходят те самые «психи», и даже, кажется, мог различить их шаги. Как назло, ребята начали почти сразу. Музыка, надо сказать, у них получалась приличная. Хотя что-то знакомо попсовое узнавалось в их ритме, словно они играли не свои ноты, а делали кавер. Я не стал озвучивать свои мысли, кто я такой, чтобы лезть в творческий процесс. Хотя Димона я бы выгнал из коллектива, он явно пытался играть что-то свое, слишком уж роково звучала его гитара, заглушая общий довольно мелодичный антураж. И вдруг взошло солнце.

– Саня, ты вернулась? – сказал Димон, перестав играть, за ним остановилась и остальная музыка.

– Что, все психи разбежались? – схохмил Лелик.

– Ха-ха. – Саша раздраженно отмахнулась, она явно хотела о чем-то попросить и, похоже, решалась – кого именно. И тут она заметила меня. – О, Ромашка, и ты здесь?

– Набираем фан-группу, – съязвил Сокол. – Может, тоже хочешь стать ее участницей.

– Ой, ладно, – криво улыбнулась Саша, – вам, Виктор, пора в «Камеди» записываться. И хрен вы найдете другого солиста.

– А мы без солиста уже привыкли, – сказал Димон.

– Да чего вы набросились все, – Саша искренне взмахнула руками. – Вы же знаете, что это только раз в месяц, и то не на целый день. Вы мне лучше помогите. Мне для тренинга пара нужна?

– Не-не-не, – поднял руки Димон, – даже не думай. Мы без тебя хоть играть можем. А если ты выдернешь кого-нибудь, ничего не получится. Что мы здесь, два часа друг на друга смотреть будем, пока вы там доверие отрабатываете?

– Ничего не отрабатываем, – обиделась Саша. – Ну, ребят, это всего на часик. Что я как сиротка?

Я что, невидимый? Я очень видимый. Мне кажется, весь актовый зал был заполнен моими ментальными просьбами. Даже вон Сокол заметил. Сидит, буравит меня взглядом.

– Ромыча возьми, – предложил Лелик.

Брат, друг, я никогда тебе этого не забуду!

– Ты не против? – Саша как-то странно посмотрела на меня.

– Бить не будут? – решил пошутить я.

– Нет, – улыбнулась солистка, – ну, может, только чуть-чуть.

– Чуть-чуть ладно, чуть-чуть ничего, – ответил я и подошел к девушке.

– У тебя сотрясения были? – почему-то спросила она.

– Были.

– Ну а у кого их не было, – словно озвучивая мысли вслух, произнесла Саша. Потом взяла меня за руку и потащила вон из актового зала.

Немного смущенный последней репликой, я поплелся за ней. И вот кожей чувствовал, что Сокол провожает нас своим странным тяжелым взглядом.

Мы поднялись на второй этаж, и подошли к двери с вывеской «Клуб психологических тренингов «Измерение». Тут и остановились, Саша повернулась ко мне и заговорщическим шепотом сказала:

– Только учти, что происходит в клубе – остается в клубе. Там люди делятся очень личными переживаниями.

– Все страшнее и страшнее, – ответил я.

– Не ссы, прорвемся, – по-мальчишески ответила Саша и открыла дверь.

В общем, зря я боялся. Это был небольшой зал, даже, наверно, не зал, а просто просторная комната, в центре которой, образуя круг, стояло несколько стульев, на которых сидели люди. В основном это были молодые люди. Саша подвела меня к этому кругу и представила:

– Это Рома. Он хочет присоединиться к нашей группе.