Читать книгу: «Таргитай-2. Освобождение», страница 4

– Эээ, – молвил он. – Мы рады посетить Словентец и быть твоими гостями, княжна! Херан…гм…Геранд…в общем, твой маг…рассказал, что твой город терзает неведомое чудовище. Мы не допустим, чтобы тебе и твоим подданным чинили вред! Мы сумеем оберечь тебя от этого зверобога! И твоих безвинных людей, которых он съедает в жертву.

Пока говорил, плечи сами собой расправились, грудь выгнулась колесом, открыв могучие мышцы под волчовкой. В глазах читается готовность лечь костьми, но спасти эту прекрасную деву на троне от посягательств какого-то там зверобога. Да он на самом Ящере когда-то землю вскопал, что рядом с ним какое-то мелкое чудище, называющее себя богом?!

Дударь твердо решил, что отправится на бой этой же ночью, не станет предаваться отдыху, отложит вкуснейшие яства, которые тут, наверняка, приготовили, чтобы накормить до отвала, не станет спать на мягчайших перинах с готовыми на все служанками, в общем, пожертвует самым дорогим, чтобы скорее избавить прекрасную княжну от угрозы!

– Мы рады служить тебе верой и правдой, светлая княжна! – добавил Нестор и поклонился. – Таргитай и я сделаем все, чтобы это чудовище перестало докучать тебе и твоим подданным!

***

Таргитай вздрогнул от раздавшегося стука. Обернувшись, увидел, как дверь распахнулась, и нарядно одетый слуга объявил:

– Владыка княжества Галичи! Властитель галиченских и зумбаврских земель – князь Родеон Мудрый!

Слуга быстро исчез, и в светлицу вдвинулся высокий мужчина в летах, могучего телосложения. Под распахнутым красным кафтаном видна рубашка из чистого шелка, на шее поблескивает золотая гривна. Черные, изрядно тронутые сединой волосы на лбу удерживает металлический обруч. Короткая борода аккуратно острижена.

Мгновенно охватив цепким взглядом помещение, улыбнулся и молвил:

– Иоланда, что же ты в одиночку принимаешь гостей? А вдруг они замыслили зло? Ты же помнишь, что моя помощь будет нелишней!

Он посмотрел на Таргитая, который изумился, но ничуть не обиделся, что его заподозрили в злом умысле. Нестора князь лишь одарил быстрым равнодушным взглядом.

Коротко кивнул Герондату и прошел к трону, на котором восседает княжна. Девушка улыбнулась, сказала:

– Ну что ты, дядя. Эти богатыри прибыли на помощь, а вовсе не замыслили дурное. Герондат, как я поняла по его рассказам перед отъездом, как раз искал могучего героя с чистым сердцем, кто сможет сразиться со зверобогом.

Она посмотрела на мага:

– Можешь идти, Герондат. Я позову, когда понадобишься.

Старик отвесил короткий поклон, зыркнул на Таргитая, мол, не подведи тут, и вышел за дверь.

Княжна снова посмотрела на гостей, но на Нестора не обращает внимания, глядит лишь на Таргитая. На его широкую грудь, плечи, которые еще шире, и рукоять огромного Меча, что торчит за спиной. Взгляд задержался на бездонных синих очах. На миг засмотрелась, но потом взяла себя в руки.

– А про подвиги Таргитая мне, кажется, доводилось слышать. Он побеждал чудовищ в Дунарском царстве. Как рассказывали, победил древнего злобного бога, что пожирал парней и девушек в одном из сел. Забыла, как его звали…

– Протей, светлая княжна, – подсказал Таргитай радостно.

– Ты, наверное, зарубил его этим своим Мечом, – предположила она, глядя с неподдельным интересом и совсем не замечая стоящего рядом князя. – А мой дядя Родеон…Прошу извинить его подозрения. Он прибыл из соседнего княжества едва услыхал, что мой доблестный супруг, князь Лудогар, пал в битве со зверобогом. С тех пор дядя неотступно при мне, старается защитить, как может. – Она посмотрела, как князь опустился в широкое деревянное кресло за столом и повторила вопрос: – Таргитай, будь добр, поведай нам, как ты победил того…Протея…Твой Меч выглядит так, будто может и столетний дуб перерубить с одного удара!

Невр покачал головой, развел руками.

– Прекрасная Иоланда, никакое оружие не могло навредить тому богу. Мне удалось побить его иначе.

Он сунул руку за пазуху и извлек дудочку. Иоланда удивленно вскинула брови.

– Уж не хочешь ли ты сказать, – сказал Родеон, рассмеявшись, – что ты отдубасил этого кровожадного бога вот этой своей дудкой? Ха-ха-ха! – Он едва не согнулся пополам со смеху. Выступили слезы, князь поправил съехавший со лба на брови обруч и принялся вытирать глаза, все еще хохоча.

Нестор испуганно посмотрел на Тарха, ожидая, как бы тот не разозлился, не оскорбился и не начал крушить все, как в той корчме. Хозяин той корчмы, наверное, до сих пор убирается – выносит изувеченные трупы, отмывает с пола мозги и кровь, заново отстраивает стены, пробитые головами напавших воинов.

– Дозволь сыграть для тебя, прекрасная Иоланда, – произнес Таргитай, улыбаясь, словно не заметив насмешки. Князя тоже как будто не замечает, взгляд устремлен на княжну, на красивое нежное лицо и такие притягательные, чувственные губы.

Родеон хотел было возразить, но не успел. Таргитай поднес дудочку ко рту, и полилась настолько дивная и завораживающая мелодия, что он замер в кресле.

Тарх заиграл песню, что сочинил совсем недавно. О дорогом сердцу родиче герое Громобое, которого был вынужден убить, чтобы не натворил бед. О злобном Перуне, который только и мечтает утопить в крови весь белый свет. Но среди этого мрака, криков боли и моря крови всегда находятся светлые герои – мужчины сражаются со злом на поле брани, женщины терпеливо ждут дома, храня верность, а ежели и остаются вдовами, то поднимают детей на ноги, воспитывают таких же чистых душой смельчаков, которые не отступят перед Злом, защитят стариков и не бросят в беде слабых. О прекрасной Сивке-Бурке, что домчала его до вирия. Там припеваючи живут боги, не ведая горестей и печалей простых людей, но не знающие и настоящей жизни, любви и светлой радости, знакомой лишь людям, чей век короток, как летние ночи.

Нестор воочию узрел все, о чем пел Таргитай. Услышал звон клинков на поле брани, почувствовал горечь вдовы, схоронившей павшего в бою мужа, взлетел вместе с Таргитаем в горние выси. Его волной захлестнула ненависть к Перуну, что веками натравливает народы и племена друг на друга ради жертв от дружин, а также пролитой крови, запах которой сводит его с ума и является самой дорогой жертвой из всех.

Он заметил изумленные лица Родеона и княжны. На глазах девушки выступили слезы, она побледнела. Но вот к щекам вернулся румянец, и рот разошелся в чистой и светлой улыбке.

Таргитай отнял сопилку от губ. В светлице повисла тишина. Наконец, Иоланда молвила:

– Это…это было волшебно!… Никогда не думала, что человек…может так…играть! Твоя песня дошла до самого сердца, доблестный Таргитай. Как…как ты сумел??

Иоланда коснулась груди слева, на миг прижала кулачок. На лице отразилось потрясение. Она тихо произнесла:

– Неужели ты еще и волшебник? Ты…Тебе подвластна магия песен, которые проникают в самую душу, трогают за живое! Никогда такого не видела…

Родеон произнес хрипло, словно выдавил из себя:

– Ты – настоящий чародей, Таргитай…Я воочию зрел все это…Перуна, вирий, сражения… Клянусь богами, рука потянулась к поясу, где всегда ношу меч!

Он смотрел на невра в великом изумлении.

– У тебя какая-то волшебная дудка? – требовательно спросил он, протягивая руку. – Покажи!

Таргитай с улыбкой пожал плечами, протянул сопилку. Князь бережно принял обеими руками. Внимательно осмотрел со всех сторон, даже попробовал подуть, страшась, что вдруг сейчас все повторится, и его снова бросит в водоворот образов, запахов, а также страха, воинского задора, когда заиграет песня кровавых битвах.

– Диво-дивное! – прошептал он, глядя на дудочку восторженными глазами. – С виду обычная, как у пастухов. А сколько в ней волшебства! – Он поднял взор на Таргитая, прищурился, словно заметил нечто скрытое от взоров обычных людей. – Или не в ней, а, скорее, в тебе. Играешь так, что и боги заслушаются!

Он вернул дудку невру и посмотрел на притихшего Нестора, словно только что заметил его присутствие. Парнишка раздвинул плечи, с гордостью улыбнулся, мол, покровительство такого музыканта, почти что волшебника, еще надо заслужить. Я вот – сумел! А ты – хрена с два.

***

Покои, что им выделили, оказались просторные. У стены деревянное ложе, где белеет перина, сверху подушка, набитая лебяжьим пухом, и льняная простынь, чтоб укрываться жаркими летними ночами.

У противоположной стены – полати, туда тоже постелили перину, чтобы не так жестко спать. Тут же широкий стол, кадка с водой, над которой поднимается пар.

На столе – множество еды: миски с парующей кашей, подносы с запечёнными гусями и жаренными на вертелах поросятами, разного вида колбасами, вареными и жареными яйцами, блинчиками и сладкими пирогами.

– А мы разве не будем трапезничать вместе с княжной? – поинтересовался Таргитай, тут же сворачивая и отправляя в рот десяток блинчиков. Щеки раздулись, как у хомяка, он принялся жевать, громко чавкая.

Проводившая их в палату служанка ухмыльнулась, мужчины всегда голодные, а богатыри – так в вообще, сказала:

– Так ужинать с княжной – вечером, а это вам перекусить с дороги. Чай, проголодались, добрые молодцы.

– Шпашибо, – произнес невр с набитым ртом. – Мы такие голодные, такие голодные…

– Бедненькие, – посочувствовала девка. – Видать, вообще не ели, пока странствовали да совершали подвиги?

Дудошник прочавкал что-то невразумительное. Служанка улыбнулась ему, как бы невзначай поправила сарафан, там, где грудь натягивает яркую ткань, и ушла, вновь бросив на богатыря горячий намекающий взгляд – мол, если потом захочется сладенького, только позови.

Таргитай опустился на широкую лавку за столом, кивнул Нестору, чтобы не стеснялся. Они принялись жрать в три горла, уничтожая все, что принесли. Блюда одно за другим исчезали, превращаясь в груду костей. Мясо поросенка оказалось жестковатым, словно не поросенок вовсе, а старый и битый жизнью хряк. Но Таргитай все равно смолотил, как с голодного края, оставив Нестору четвертушку, а сам еще и выбил из костей сладкий мозг и высосал все до последней капли.

– Мы ж недавно ели, – напомнил Нестор, правда, уплетая блинчики, как не в себя, запивая квасом из кувшина и закусывая пирожками.

– Есть надо часто, – сказал Тарх со знанием дела, громко чавкая. – И понемногу. Если попал на пир, то – понемногу всего. И – часто. А когда пир закончился, можно, уже, наконец, и поесть как следует. Придавить это все. Так завещал один волхв, мой друг, а волхвов надобно слушаться. Есть два или три раза в день – это же пытка нечеловеческая. И для здоровья вредно. Не зря же говорят, что худой означает – больной.

– Как ты, что ли? – уточнил Нестор недоверчиво, указывая пальцем на его плоский живот в валиках мускулов. – Вон какой худой.

Невр кивнул:

– Не совсем, но почти. Что-то вроде. Как бы да, если только не. Словом, мне надо есть побольше. Чтоб сил набраться.

Когда, наевшись, отвалились от стола с распущенными поясами, Таргитай опять достал дудочку. Он принялся доделывать новую песню, пробовать на разные лады, подгонять слова половчее, переставлять местами куплеты, чтобы звучало красивше, проникновеннее.

Песня не очень получалась, но Таргитая это не смущало. Он продолжал дудеть, как ни в чем не бывало, а Нестор рядом вынужденно слушает, морщится, словно у него разболелись все зубы сразу. А потом, когда дударь наддал на сопилке особенно мощно, но фальшиво, зажмурился, как будто на голову надели ведро и треснули сковородой.

– Я, пожалуй, пойду, – пробормотал парнишка, – прогуляюсь, а то скоро с княжной ужинать, а мы слегка…гм…откушали, так сказать, даже отожрали…Надо еще нагулять аппетит.

– Ты прав! – согласился невр с готовностью. – Что-то не идет песня! Надо подышать воздухом, посмотреть город. Может, найдем корчму, выпьем и закусим. А, может, даже поедим.

Нестор глянул в ужасе, а Таргитай, как ни в чем не бывало, слез с белоснежной перины, оставляя грязные жирные следы от сапог. Поправив Меч, поманил друга к выходу. Уже пожалев о своем предложении, Нестор уныло поплелся к двери.

Глава 5

Они отправились бродить по городу – по широким людным улицами, шумным площадям, где развернулись ярмарки. Таргитай с Нестором гуляли, рассматривали богато украшенные терема с кованными решетками, башенками и яркими прапорами. Таращились на фонтаны, заглянули на капище в самом центре города на Слоновьей горе.

Среди множества деревянных кумиров Тарх увидел Сварога. Молодой парень с мечом и дудочкой. Он машинально поправил Меч за плечами, порадовался, что идол хотя бы не одет в волчью душегрейку, и поспешил увести Нестора подальше, чтобы тот не заметил сходства и не начал задавать вопросов.

На центральной площади узрели бродячий цирк. Роскошные терема и площади невру оказались не в диковинку – в странствиях и не такое видал, особенно, глядя со спины летающего змея, спускаясь в царство Ящера или, наоборот, залезая по Прадреву с Мраком и Олегом в вирий.

В дороге случалось видеть и скоморохов, кощунников. А сейчас, они как будто собрались все вместе в этой диковинке, которую в толпе величают новомодным, заморским словом «цирк». Тут мелькают темнокожие загорелые лица странных и ярко одетых людей. Таргитай услышал в толпе, что их величают саргонцами. Кожа цвета не совсем черного, а скорее коричневого. В ушах, на шеях и даже на зубах в вечернем солнце ярко блестит золото.

Невр заметил медведя на цепи с толстыми звеньями, волка в ошейнике. Молодой саргонец ловко подкидывает над собой и ловит сразу четыре кувшина из-под вина. Потом отложил их, взял пылающие факелы и принялся вот так же подбрасывать над собой, а затем ловить за рукояти, чудом, как казалось наивному Таргитаю, не обжигая ладони.

– Эх, шельма! – сказал кто-то рядом в восхищении. – Эти саргонцы такое вытворяют, такое! Я тоже так хочу! Он только что узкий меч засовывал в рот и доставал назад! Интересно, а в задницу сможет? Моему барину бы так…А то он вечно приговаривает: «Меч-Кладенец мне в задницу!» Когда в плохом настроении и когда в хорошем. Может, мечта у него заветная. Надо их попросить… Пусть сделают доброе дело!

– Выпей еще! – посоветовал сосед дружески и протянул кувшин. – После представления пойдем и вместе спросим…

Появился второй саргонец, и оба стали бросать факелы друг другу – туда-сюда. Когда они удалились, вышла девушка в ярко-красном наряде – красивый плоский живот открыт, грудь скрыта под матерчатым лифом.

Таргитай прикипел восхищенным взглядом. Нестор тоже засмотрелся на тонкий стан, загорелую кожу, яркие черные волосы, заплетенные в косы. Она казалась совсем молодой, не старше шестнадцати лет.

Девушка стала демонстрировать чудеса гибкости, и ее яркий лиф пару раз едва не сорвало от выполняемых трюков, но она лишь подмигивала мужчинам и ярко улыбалась, и продолжала крутиться и вертеться на месте. Несколько раз села на широко раздвинутые ноги, отчего Таргитай широко раскрыл глаза и смотрел пораженно. Потом юная саргонка с разбегу переворачивалась в воздухе, прыгая через подвешенные невысоко над землей кольца и снова зажигательно улыбаясь зрителям.

Увидев, что она вытворяет со своим телом, Таргитай пораженно охнул. Нестор присвистнул, качая от удивления головой. Толпа восторженно закричала. Со всех сторон накатил звук множества хлопающих рук, похожий на морской прибой.

Таргитаю показалось, что девушка смотрит именно на него, улыбается широко и тепло. У нее красивые длинные ресницы, не менее красивые глаза, ослепительная улыбка. Она вдруг сдвинула взгляд и так же с улыбкой кивнула кому-то в толпе. Возле невра возникла древняя на вид старуха, тоже из этого странного племени.

Одета ярко, из-под красного с черным платка выбиваются седые волосы. Лицо бабки похоже на печеное яблоко. Однако глаза смотрят цепко, оценивающе, как на коня на базаре. Старуха улыбается во все несколько зубов. Таргитая поразило обилие золота – тут не только зубы, но и обруч на лбу, золотые монеты на шнурке на шее вперемешку с костяными фигурками-амулетами.

Она подошла вплотную, одарила беглым взглядом Нестора, но за руку взяла Таргитая и сказала елейным голосом, неспешно:

– Милок, дозволь погадать… Расскажу твою судьбу от самого рождения, покажу грядущее! Все-все расскажу, как на духу! Скажу, где таятся опасности, кто задумал тебя убить, и какое счастье ждет в скором времени! Не пожалеешь! Позолоти ручку, и все как есть расскажу!

У дудошника в глазах промелькнул интерес. Улыбка стала шире. Он достал пару монет, положил в протянутую руку старухи, и деньги тут же исчезли – она сунула медяки в вырез платья между грудей, хитро подмигнув Таргитаю.

Затем взяла широкую ладонь и принялась всматриваться в глубокие линии, что разбегаются в разные стороны, образуя подобие не то паутины, не то карты местности.

Старая саргонка пару мгновений вглядывалась в длинные, причудливо загнутые линии. Внезапно глаза широко раскрылись, бабка подняла взгляд на лодыря. В ужасе охнув, отшатнулась, ссохшиеся губы начали дрожать, морщин на лице резко прибавилось, как будто бабка только что состарилась еще лет на сто.

Ладонь Таргитая выскользнула из обмякшей руки.

– Ты…– прошептала сдавленно. – Ты…! Неужто в самом деле…?!

Бабка, осмелев, снова глянула в его раскрытую ладонь, и побледнела.

– Неужто…зрел самого??! – вопросила неверяще и подняла глаза вверх, словно указывая на что-то или кого-то, расположенного высоко-высоко, но незримого. – Да как ты…как сумел?? А твое будущее…дай-ка взгляну…

Она вновь принялась изучать линии на Таргитаевой руке.

– Что? – спросил невр с радостным волнением и полными любопытства очами. – Что зришь, бабушка?

Старуха всматривалась в громадную ладонь еще пару мгновений. Затем громко ахнула и повалилась без чувств.

Толпа обеспокоенно зашумела. Горожане отпрянули, образуя вокруг Таргитая с Нестором и лежащей без чувств гадалки пустое пространство.

Сквозь многочисленных зевак протиснулись чернобородые саргонцы в ярко-красных рубахах. Злые взгляды обратились на Таргитая и Нестора. Узрев упавшую в обморок старуху, рассвирепели.

Самый высокий, с зелеными глазами, зыркнул на невра и гаркнул:

– Ты почто обидел нашу Гавану? Она никому не делает зла, лишь читает по ладони! И всегда, – слышишь? – всегда! говорит только хорошее! Клянусь сосцами священной Кобылицы!

Двое саргонцев наклонились над гадалкой, принялись легонько трясти. Когда не помогло, принялись хлопать по щекам. Лица у парней бледные, смотрят испуганно, словно оттого, смогут ли привести ее в чувство, зависят их жизни.

Один поднял голову, посмотрел на зеленоглазого.

– Эй, Аслан! – сказал он. – Гавана дышит, все в порядке!

Тот повернулся к Таргитаю с Нестором.

– Эй, она дышит, слышишь, да? Но это не благодаря тебе! Ты ее чуть к предкам не отправил, эй! Это же – оскорбление всему табору, клянусь молоком священной Кобылицы и хреном священного Коня! Задета наша честь, да и честь всего нашего народа, понял меня, ты, землепашец?!

Тарх ощутил гордость оттого, что его так назвали. Он всегда старался для простых людей, стремился их защищать от зла и всякой несправедливости. Землю пашут мирные и оседлые люди. Работяги, что встают с петухами и трудятся до заката, не покладая рук. Их любые кочевники и степняки норовят обидеть, ограбить, лишить жизни, а то и поглумиться над мертвыми!

Вспомнились поляне, каких встретили с Олегом и Мраком, когда впервые вышли из Леса – распятый Степан, обесчещенная Снежана и Зарина. Этот орущий на него саргонец тоже кочевник, и дудошник почувствовал, как внутри закипает гнев.

Все звуки исчезли, как отрезало. Его окутала пульсирующая тишина. Пропал шум собравшейся вокруг толпы. Перед внутренним взором невра появилась картинка в мареве – этот саргонец вместе с остальными мужчинами в таборе напал на небольшой хутор.

Зарубили не сумевших оказать сопротивление мужчин и стариков. Женщин и девок они пустили по кругу и по очереди надругались над каждой. Затем ради забавы вскрыли им животы, обнажив внутренности, отрезали груди и скормили своим псам. Потом закопали все еще живых.

Таргитай узрел, как в прошлое тянется род этих людей в таборе, и понял, что близкие предки явились с гор, жили разбоем и набегами. Позже стали наниматься в войска царей, что расширяли владения огнем и мечом, сокрушая и покоряя мирные соседние племена и народы.

Теперь ездят по землям, где в прошлом почитаемые ими предки без меры лили кровь, и зарабатывают деньги, показывая фокусы, часто выманивая монеты за ложные предсказания судьбы, а то и вообще срезая кошельки с поясов у зевак.

Резкий голос того, кого звали Асланом, ворвался в думы Тарха, возвращая к действительности.

– Что хлопаешь глазами, точно красна девка? Или замечтался? Ха-ха-ха!

Ему вторил громкий сочный смех остальных саргонцев. Таргитай смотрит непонимающе, но потом в глазах появилась печаль, что всегда ему попадаются злые люди.

– Да у него вон глаза голубые да ресницы длинные, точь-в-точь, как у девки! – сказал чернобровый с блестящими на солнце во рту золотыми зубами.

– Аслан! Гляди, какой у него меч! – ахнул другой.

– Ха-ха, да гляньте же на его харю! – подхватил еще один. – Это наверняка местный дурачок, оружие никогда в руках не держал! Он, если и достанет этот меч, то, небось, машет им, как дубиной!

Крепкий на вид Аслан, пусть и чуть ниже Таргитая, рассмеялся и снова заговорил, обращаясь к дудошнику:

– В общем так, умник! Ты оскорбил наш табор, нашу Гавану и ее мужа Сапрода – нашего барона – лично! Можешь возместить ущерб золотом. Или отдать свой меч! Выбирай!

Аслан с завистью посмотрел на торчащую из-за спины дудошника рукоять.

– Вот это я понимаю – оружие! – сказал он восхищенно. – Да его под стать носить лишь какому-нибудь богу или саргонцу, вроде меня! Мы ведем свой род от самой богини Агни! Так что отдавай меч и можешь проваливать! – Он зыркнул на Таргитая злобно. – Шевелись тебе говорят!

Нестор в испуге глянул на спутника, но тот не двинулся с места. Ярко-голубые глаза смотрят загадочно – во взгляде странная смесь грусти и злости.

Аслан, глядя насмешливо, кивнул кому-то у Таргитая за спиной. Высокий статный саргонец протянул руку к Мечу. Аслан еще с одним здоровяком подошли к невру вплотную и крепко схватили за запястья.

– Забирай меч, Хавдар! – велел Аслан, усмехаясь в черную, как смоль, бороду. – Мы этого дурня подержим, если станет брыкаться.

Таргитай повел плечами, их отшвырнуло в толпу, как тряпичных кукол.

Невр развернулся к Хавдару. Тот гневно сдвинул брови, но все равно шагнул к нему и взялся за рукоять Меча с твердым намерением отобрать оружие. Он вдруг с криком отдернул обожженные пальцы и отшатнулся. В изумлении уставился на покрасневшую кожу на руке, что на глазах стала покрываться крупными волдырями.

Он потемнел лицом от обиды и гнева. С яростным криком бросился на Таргитая. Пудовый кулак невра с размаха угодил ему в нос. Раздался тихий хруст, брызнуло красным. саргонца развернуло от удара и бросило в толпу.

Пришедшие посмотреть на цирковое представление горожане замерли с раскрытыми ртами. Но изумление на лицах сменилось радостью, в глазах вспыхнул азарт.

Аслан и еще пятеро крепких на вид бородачей с загорелыми до черноты лицами дружно бросились на Таргитая.

Дудошник, выше всех на голову, а то и на полторы, с легкостью ухватил двоих за чубы и быстро столкнул лбами. Раздался звук, как от двух стукнувших булыжников.

Накинулись оставшиеся четверо. Тарх схватил одного за ворот и швырнул в толпу. Тот перелетев через головы стоящих, упал среди зевак. Послышались возмущенные вопли и крики боли. Кто-то в толпе быстро предложил ставить заклады на варвара или этих саргонцев.

Тарх шагнул к оставшимся троим, что замерли в нерешительности. Развел руки в стороны, показывая, что не прячет нож в рукаве. Смотрит открыто и честно, но движением руки поправил за спиной Меч.

– Хватит увечий и насилия, – произнес мирно. – Ваша провидица не пострадала. Идите с миром, люди заждались ваших фокусов.

Губы дудошника разошлись в искренней примирительной улыбке.

– Ступайте с миром! – сказал громко. – Я вас прощаю!

– Да как ты посмел! – процедил Аслан, к разъяренному лицу прилила кровь. – Такие оскорбления можно смыть только кровью!

Его спутники сунули руки за пояса, в ладонях заблестели ножи.

– Ты умрешь, глупец, – пообещал Аслан мрачно, – как бы силен ты ни был! Агни на нашей стороне!

– Ээ…послушайте, – вмешался Нестор, становясь между саргонцами и Таргитаем. – Не надо горячиться! Обо всем ведь можно договориться, обсудить, без драки, да? Прошу, уберите ножи. – Он показал на Таргитая и добавил: – У моего друга меч. Если его достанет, вы покойники. Пожалуйста, остановитесь! Мы уже уходим! Правда ведь, Таргитай?

Невр не ответил. Он не сводит глаз с саргонцев, смотрит спокойно, без тени страха или волнения.

Аслан посмотрел на противника взглядом, в котором появилось уважение. Его взор скользнул по громадной рукояти Меча, который этот голубоглазый здоровяк еще ни разу не вытащил, хотя мог давно это сделать. Теперь уже понятно, что он – только с виду простачок, а на самом деле, скорее всего, умелый воитель, и что они связались не с тем, с кем следовало. Но – отступать поздно.

– Сейчас ты унизил нас еще больше, – произнес он глухо в наступившей тишине. – Но теперь точно никто не уйдет. Кровь все равно прольется. Либо ты, варвар, искупишь оскорбление, либо мы – смоем с себя позор!

Раздался шум, гул голосов. Толпа зрителей расступилась, и на импровизированный ток для боев вышли еще с десяток саргонцев. Двое – ростом чуть ниже Таргитая. Все – крепкие, смотрят хмуро и зло. Брови такие же косматые, как и бороды. В руке у каждого сабля или топор.

Края клинков ярко отражают свет вечернего солнца – видно, что оружие остро заточено и перерубит даже перышко или травинку.

– Мы примем бой вместе! – прорычал саргонец с сединой в волосах и бородой, заплетенной в косичку. – Задета честь всего нашего рода! Это оскорбление действительно может смыть только кровь, и неважно – наша или его. – Он кивнул на Таргитая. В его синих глазах заметна печаль, но словно жалеет не себя или саргонцев, а такой грустный и растерянный вид, будто сокрушается по всему человеческому роду.

Он отодвинул растерявшегося и бледного Нестора в сторону и шагнул вперед.

– Да будет так, – молвил он. – Если хотите поединок, вы его получите. Но мой Меч не вкусит сегодня крови! И ножен не покинет.

Таргитай оглядел лица саргонцев. Они все вооружены, их больше десятка против него одного. Послышались смешки.

Зеваки вокруг позвякивают монетами, передавая их тем, кто принимает заклады в предвкушении прибыли и кровавого боя. Как же – десять против одного. Угадайте, как говорится, с трех раз, кто победит…

Тарх неспешно достал из-за пазухи дудочку. В глазах наблюдающих за ним зрителей и саргонцев промелькнуло недоумение.

Ободренный поддержкой соплеменников, Аслан рассмеялся, спросил:

– Ты, что, решил сыграть на дудке перед смертью? Ха-ха! Иди сюда и сражайся. Ведешь себя как трус!

В ответ Таргитай невесело улыбнулся и начал играть. Он играл медленно и тихо. Затем с надрывом. Невр запел невероятно красивым, чистым голосом. В нем смешался голос ветра в полях, рев шторма на речных порогах, плач вдов, радостное пение и смех парубков и девушек в Купальскую ночь. Зазвучали там и отголоски свадебных песен, и пение на тризнах, шелест дождя в лесу и стук капель по телам воинов, что полегли в битве, защищая родную землю. Звон топоров и мечей, истошные крики смертельно раненых, плач только что рожденных младенцев – все это в виде одной песни на простой дудочке хлынуло на всех находящихся рядом саргонцев и горожан Словетнца.

Затем невр отнял дудку от губ, и наступила тишина. Эффект был словно после камнепада в Авзацких горах. Он спрятал сопилку за пояс, и ощутил на себе великое множество взглядов. На него уставились люди, изумленные, пораженные в самое сердце. Кто-то начал плакать, кто-то заулыбался во весь рот – избыток чувств вызвал неконтролируемый, радостный смех.

Аслан на нетвердых ногах приблизился к Таргитаю, с жаром произнес:

– Не знаю, кто ты – на диво искусный певец или же один из богов, сошедших на землю, но…это было…это…– он смотрит широко раскрытыми, преданными глазами, потерявшись в словах, – ты спел настолько жизненно, проникновенно! – Он развел руками. – Я столько всего узрел…столько захотел навершить! Сделать этот мир хоть капельку лучше!

Таргитай заметил, что его взгляд изменился – саргонец смотрит горящим от нетерпения взором, одновременно исполненного глубокого уважения и благоговения.

– Сердце подсказывает – ты знаешь, что делать. Как изменить мир к лучшему! – выпалил Аслан.

Таргитай с грустной улыбкой развел дланями.

– Этого не ведает никто. Мой друг волхв надолго ушел в пещеры, чтобы решить эту загадку.

Взор Аслана полыхнул вновь, но теперь невр узрел там печаль и тоску, однако заметил и проблеск надежды.

– Тогда я тоже так сделаю! – воскликнул он. – Удалюсь в отшельничество, пока не найду способ сделать всех – всех! – людей счастливыми! Пока не придумаю, как избавить мир от войн, а людей от злобы и зависти! Благодарю тебя….Как тебя звать, доблестный воин и искусный певец??

– Мое имя – Таргитай, – произнес невр с печалью. Повернувшись, двинулся прочь. Нестор посмотрел на толпу, что довольно быстро стряхнула оцепенение и принялась оживленно обсуждать произошедшее. Затем быстро догнал Таргитая.

Уходя с площади, краем уха услышал ворчание старика, что приложился к кувшину с вином.

– Эх, парень зря время потратит в пещере. Я вот сидел там сорок лет, но так ничего и не высидел. Чуть умом не поехал от одиночества.