Читать книгу: «Сон_Брахмы», страница 3

Негромкими голосами ученые принялись активно обсуждать между собой поднятую начальником проблему, обращаясь к Горному с наводящими вопросами, когда дверь со стороны главного входа открылась, и в помещёние буквально влетел ещё один человек. Вид его был взволнованным и подавленным. В руках он сжимал какой-то листок, который трепыхался, пока человек быстрым шагом направлялся в центр зала.

Взойдя на трибуну, тот попросил слова, и, получив одобрение от Степана Ивановича, взволнованно зачитал доклад.

Из сообщения, только что поступившего «сверху», сотрудникам всех лабораторий ведомства доводилось до сведения, что астрономы из Пулковской обсерватории, произвели, наконец, вычисление орбиты огромного астероида, обнаруженного недавно на окраине нашей солнечной системы. Космический объект двигался прямым курсом навстречу с Землей.

Столкновение двух небесных тел должно неизбежно произойти через десять месяцев и двадцать четыре дня…

***

Старый «Форд» резко затормозил у дома с низкой верандой, и громко зашуршавшие шины выбили из грунтовой колеи целую кучу пыли, которая стала тут же оседать по округе густым рыжим облаком. Привычным движением Саманта подтолкнула коленом скрипучую крышку багажника – та никогда просто так не открывалась. Вытащив увесистую сумку, девушка водрузила её на плечо и неспешно двинулась в сторону дома. Предстояло пополнить запасы лекарств, затем быстро перекусить и снова отправляться в соседний городок, откуда ещё утром позвонил местный фермер.

Следов деда нигде не наблюдалось. Обычно тот вечно сидел у крыльца в тени веранды, но сейчас будто испарился куда-то. «Наверное, снова отправился к ручью за лозой» – подумала она, прикидывая в уме варианты причин отсутствия старика, – интересно, найдётся ли в доме что-нибудь поесть?

Ещё как нашлось! На плите в кухне отыскался полный котелок с бобовым тортильос и несколько свежих лепёшек. Поставив на плиту чайник, Саманта вымыла с дороги руки, затянула в простой узел свои растрепавшиеся волосы и принялась за еду.

Кипяток ещё окончательно не подоспел, когда со стороны крыльца послышались шаги. Тотчас на веранду буквально ввалился Мигель, в руках которого торчал целый ворох прутьев. Ивовые ветки громко зашуршали, царапая по стенам веранды и наполняя комнату звуками человеческого присутствия.

Соломенная шляпа старика слетела с головы и держалась на шее одной только лентой. Когда охапка лозы оказалась уложенной в угол широкой веранды, Мигель смог, наконец, прикрыть свои седые волосы, нахлобучив обратно свой изрядно помятый головной убор.

– Ты уже вернулась, Санта, детка? Нашла чем перекусить? – старик окинул обеденный стол и, убедившись, что внучка не растерялась, пока он отсутствовал, удовлетворённо крякнул. Снова зашуршав своими ветками, он уселся на пороге и принялся делать перевязки, подвешивая пучки ивовых прутьев для сушки.

– Опять будешь плести корзины? Дались они тебе, дед! Туристов стало не так много в последние годы! – девушка покачала головой, оторвавшись на секунду от еды – и хватит называть уже меня деткой! Мне ведь уже двадцать три, если ты не заметил!

С продажей корзин дела в последнее время шли неважно, но Мигеля данный факт мало беспокоил. В конце концов, плетение действовало на него успокаивающе, и не существовало на свете силы, способной оторвать старика от этого простого, как мир, творческого процесса.

– Не упрямься, дорогая, ты же знаешь, что всегда будешь для меня маленькой Сантильей, даже когда тебе стукнет сорок – едва слышно пробормотал старик, и девушка пусть не увидела, но очень чётко почувствовала, как тот улыбнулся одной лишь половинкой рта.

Поглощая обед, Саманта ничего не ответила – она сегодня совсем не настроена на словесные перепалки. Вместо этого девушка заранее перечислила в уме список тех вещей и лекарств, которые собиралась взять с собой в предстоящую поездку.

Так уж вышло, что из близких людей кроме Мигеля у неё никого не осталось. Вот уже много лет подряд Саманте приходилось обитать здесь, в Сонойте, среди индейцев Юма и все эти годы мириться со странностями и причудами местных обычаев. Впрочем – положа руку на сердце, – она не могла бы сказать, что ей не нравилось жить в этом небольшом городке, расположенном в каких-нибудь трёхстах километрах от большого мегаполиса. Просто ей в те годы исполнилось десять, когда произошла страшная трагедия, после которой она осиротела…

Саманта часто с грустью вспоминала своих отца и мать, а также тот просторный дом, где они жили раньше. Но в ней текла кровь древнего индейского народа и здесь, в этом маленьком городишке, она вполне освоилась в своей взрослой жизни, отнюдь не чувствуя себя несчастной рыбой, внезапно вытащенной из воды на берег.

– Ты сегодня собиралась в Сан-Луисито? – неожиданно спросил Мигель – Тогда просто будь осторожней на трассе. Со стороны океана обещают сильный ветер, возможно, опять будут камнепады со склонов.

Девушка закончила с тортильос, облизала ложку и вздохнула. Пообещав деду, что поедет медленно и станет внимательно смотреть на дорогу, она налила себе чаю.

Родители Саманты погибли несколько лет назад, когда в один из дней, во время сильного урагана, случившегося в тот неспокойный год, крыша их дома внезапно обвалилась. Чудом выжила только одна она. Мигель приходился ей родным дедом и забрал девочку к себе, удивительным образом уговорив представителей органов опеки, что сможет самостоятельно воспитать её. Позже он даже нашёл достаточно денег, чтобы оплатить обучение девушки в ветеринарном колледже и всячески поддерживал внучку во время её пятилетней учёбы.

Сейчас, спустя непростые для них обоих годы, старик украдкой радовался тому, что его малышка выросла в высокую и красивую синьориту, и что её работа приносит пользу местным скотоводам. А какими радостными и восхищёнными глазами провожают её местные парни, когда его малютка Сантилья идёт вдоль улицы их родного города!

– Знаешь, деда, – сказала вдруг девушка, поджав губы и стараясь сохранить ровный тембр голоса – мне тут предложили постоянную работу на крупном животноводческом предприятии. Это совсем недалеко отсюда.

Саманта вот уже несколько дней вынашивала в планах этот разговор. И дальше уже тянуть не хватало сил, потому что свободное место ветеринара могло оказаться вскоре занятым кем-то другим, если она слишком затянет со своим решением.

Увидев, что дед по-прежнему молчит, она осмелела и продолжила.

– Так я буду всегда при деле, и смогу работать на одном месте, а не мотаться из одного города в другой – а потом, подумав, добавила – Тогда ты не станешь беспокоиться о том, что однажды я загремлю на своём «Форде» куда-нибудь под откос во время очередной поездки.

– Присядь-ка – Мигель не стал отрываться от своего занятия. Очередной пучок веток в его руках ловко обернулся бечёвкой и оказался отложенным в сторону. Тут же руки старика стали выбирать из охапки новые ветки лозы, формируя из них ещё один «веник».

Если до этого Саманта стояла в дверном проёме, скрестив руки на груди, то сейчас она опустилась на ступеньку крыльца рядом с дедом. Посидев так пару минут, наблюдая за работой Мигеля, она глубоко вздохнула и склонила голову тому на плечо. Старик остановил работу, отложил свои прутья в сторону, затем замер, уставившись куда-то вдаль, долго не произнося ни слова. Наконец, не отрываясь от созерцания далёких гор на пустынном горизонте, он тихо спросил:

– Скажи, Саманта, а ты сможешь так?

– Как? Ты о чём?

– Сидеть на одном месте, чтобы никуда не ездить?

После этого он улыбнулся, и, скосив глаза на внучку, отвёл свою крепкую руку назад и обнял ту за плечо.

Странно, а ведь он почти никогда не называл её полным именем, предпочитая всевозможные уменьшительные значения имени девушки, ибо, – как в испанском языке, так и в местном родном индейском наречии – существовало множество вариантов изменённого имени Саманта. Она никогда не обижалась на все эти прозвища, искренне считая, что таким образом старик просто выражает свою глубокую привязанность к ней. Так оно и было, конечно, но не могла же девушка сидеть у пожилого человека на шее, невзирая даже на то, что по внешнему виду Мигеля невозможно всерьёз считать таким уж старым.

В разгар сезона её дед выращивал кукурузу, после продавая ту скупщикам. Он работал совместно с несколькими фермерами, у которых в наличие была различная сельхозтехника, и в целом они не бедствовали. К тому же дед Саманты плёл разные, большие и маленькие корзины, продавая затем их туристам на местном рынке. Вот только это год выдался жарким и засушливым. Урожай получился слабым. Похоже, пустыня надвигалась в сторону моря всё сильней. Да и с туристами стало заметно хуже.

Он никогда не говорил с внучкой про свой возраст и за все те годы, пока Саманта жила с ним, ей так и не удалось выведать у него или у соседей, сколько на самом деле её деду лет. Часто девушка ловила себя на том, что за эти десять лет не заметила, чтобы тот хоть как-то постарел, да и по внешним признакам не сразу поймёшь – шестьдесят, семьдесят лет Мигелю, или вообще восемьдесят.

Иногда ей вдруг казалось, что тому едва сорок, и тогда в голове Саманты вообще всё запутывалось. Словом, чудным образом её дед умел преображаться и принимать вид то дряхлого старца, то почти моложавого мужчины.

И вот сейчас вдруг он назвал её Самантой. Да ещё этот его обезоруживающий улыбчивый взгляд. Ох-хо… Да ведь не навсегда же она от него уедет! Будет жить, работать, а на выходные обязательно станет навещать своего единственного родного человека. Разве сможет она его оставить на совсем?

– Я знаю, что не сможешь меня бросить, станешь приезжать, да.

И снова эта улыбка и то чувство, будто дед прочитал мысли своей внучки. И как ему это удаётся? Ведь не колдун же он! Впрочем, кто его знает…

Надо признать, Саманта периодически становилась свидетелем многочисленных странных событий, связанных с Мигелем. К тому же девушка не раз наблюдала, как он принимал у себя неизвестных людей, приезжающих к нему из разных мест. И надо сказать, что среди них присутствовали не только индейцы, но также богатые гринго, мексиканцы или же янки. К нему наведывались как мужчины, так и женщины самых разных возрастов, и Саманта понятия не имела, кто они и откуда явились.

Невзирая на то, что уже долгие годы она живёт здесь, у самой границы с Соединёнными Штатами, Саманта долгое время испытывала уверенность в том, что её дед состоит в какой-нибудь подозрительной секте или занимается колдовством. Внешне Мигель никогда не выказывал неуважение к чувствам верующих, так как старался никогда не пропускать католических праздников, периодически посещая местную церквушку, и даже носил на шее серебряный крестик с распятием.

Одно время девушка пробовала заводить беседы с дедом на интересующие её темы, но тот либо отшучивался, называя себя «настоящим поборником веры», либо вдруг становился серьёзным и говорил что-то о великом духе, сновидениях или о брухо. Ей нечасто удавалось разговорить его, так как обычно Мигель старался отмалчиваться, либо настаивал, что пока ещё не пришёл срок для откровенных бесед. Однажды, по его словам, обязательно наступит время и тогда не только он, но и камни в пустыне заговорят.

– Я… не знаю, как ты заставляешь меня испытывать чувство вины – вздохнула Саманта и внимательно посмотрела в лицо деда – но вижу, что ты не станешь долго дуться на свою внучку, если однажды она сбежит из дома и захочет жить своей жизнью по своим правилам.

Она сказала это таким обречёно-шутливым тоном, что Мигель не выдержал. Несколько секунд он старательно сдерживался, но в его ясных глазах читалось столько веселья, что первым не выдержала сама Саманта. Она вдруг сдавленно прыснула, а затем слегка толкнула старика кулаком в плечо и окончательно рассмеялась. Точно так же шутя, тот вдруг отлетел на полметра, чуть не свалившись со ступенек, притворно потирая «ушибленное» её ударом плечо и засмеялся в ответ своим хрипловатым смехом.

– Ну, хватит уже, дед! Никогда не знаешь, что у тебя на уме. Я знала, что ты не станешь возражать.

Когда они вдоволь нахохотались и надурачились, Старик стал более серьёзен и вдруг спросил.

– Скажи, Санта, ты обещаешь мне поменьше водиться с Фиделем и его дружками? Старый ворон нашептал мне, что этот смазливый прохвост не теряет надежд увиться за тобой.

– Ох, опять ты про это? Ну, хватит уже! – Саманта скривилась и отвела взгляд, закатив глаза – Ты же знаешь, между нами ничего нет. Мы просто играем в одном оркестре, и ещё иногда танцуем. Я не виновата, что из всех партнёров он единственный, кто хотя бы одного со мной роста, а для танцевальных пар это важно. Пусть твои вещие вороны будут спокойны…

– Послушай, детка, – старик, казалось, вовсе не был рассержен от слов внучки. – Я ведь не против музыки и танцев. Я даже не против того, чтобы ты дружила с этой компанией и играла в оркестре. Просто…

Здесь старик закусил губу и посмотрел куда-то вдаль, далеко за плечо Саманты.

– Очень скоро всё изменится. Мир никогда не будет прежним. Наш город… В общем, духи гор принесли плохие вести для всех нас.

– Глаза девушки, вначале проявившие интерес к словам старика, вновь стали глядеть со снисхождением, Однако, она не нашла слов для очередных острот, которыми всякий раз сопровождались похожие разговоры. Старик слегка похлопал внучку по спине и внезапно разлившееся по телу тепло вперемешку со странной дрожью принесли в сердце какую-то далёкую, неясную тревогу.

На один-единственный миг девушке показалось, что она смотрит не на Мигеля, а на древнего индейского шамана, который, сидя у костра, напевает заунывную песню о древних магах прошлого.

И всё же она отметила искру беспокойство в глазах старика. Таким встревоженным Саманта давно его не видела. Удивительным образом дед умел переходить от шутливого тона к абсолютно серьёзному настроению, и вот сейчас он как раз и сделался таким —твёрдым и не смешным.

– Да, брось, – сказала она, стараясь сохранять полушутливую манеру разговора, однако голос её при этом точно так же странно дрожал, словно откуда-то извне или из космоса внезапно пришло понимание какой-то необъяснимой печали. Девушка не знала, не могла бы объяснить причину столь резкой перемены. Мгновенно все мысли о Фиделе и о весёлых танцах ушли куда-то на дальний план, будто не было ничего важнее того единственного момента, от которого прямо здесь и сейчас зависело будущее её, Мигеля и всех жителей Калифорнийского побережья.

Не понимая, как и почему, к ней вдруг пришли образы огромных океанских волн, вздыбленной земли и разрушенных городов. Она почти явно услышала некий жуткий стон, будто воскликнула сама природа…

Когда Мигель внезапно вывел Саманту из этого невообразимого состояния, она закончила что-то говорить. Слова словно бы застряли в её горле, но она прекрасно помнила, что произнесла их неоднократно, с надрывом в голосе, ощущая при этом болезненные душевные муки. Но даже если бы она напрягла всю свою память, то ни за что не вспомнила то, что только что произнесла. Если бы не дед.

– Что… Где я?

Слабость разливалась по телу Саманты. Её знобило. Девушка приподнялась на локтях, внезапно осознав, что находится не на веранде, как она помнила, а лежит под одеялом в своей постели. Но когда и как она оказалась здесь, она абсолютно не помнила. Последнее, что осталось в её памяти, это как они с Мигелем сидят на ступенях крыльца и полушутя беседуют.

Девушка напрягла память. Она совсем не помнила, как шла по направлению к своей комнате и как затем легла в кровать. У неё явно случился приступ чего-то. Но по какой причине? Она ведь была абсолютно здорова и как раз готовилась к поездке в Оушенсайд к тому… фермеру, лечить корову. Интересно, сколько прошло времени? И где Мигель. Кажется, он там по-прежнему сидит на веранде, шурша своими прутьями.

Саманта окликнула деда, и тот вошёл в комнату, на секунду задержавшись в кухне. Едва улыбнувшись, он махнул ей ладонью. В другой руке старик держал чашку с чем-то горячим – от неё шёл пар.

– Очнулась? – спросил он добродушно. – Ох, и напугала ты меня, Сантилья. Похоже, великий Дух положил на тебя свой глаз. Ты заставила меня всерьёз забеспокоиться за твоё состояние, детка. Попей, это придаст тебе сил.

– Как я… сколько времени я тут валяюсь? – девушка отпила травяного чая и завертела головой, пытаясь разглядеть циферблат будильника.

– Не смотри на часы, ты провела в постели больше суток.

– Больше суток? Но как? Ты шутишь? О, Дева Мария, а как же мой вызов на ферму…

Тепло от напитка будто вдохнуло внутрь неё поток свежих сил, мысли заработали гораздо яснее. Саманта села в постели, опустив ноги вниз.

– На веранде тебе вдруг стало плохо, ты стала бормотать какие-то слова и чуть не упала навзничь. Мне пришлось отнести тебя в кровать и накрыть двумя одеялами, потому что температура твоего тела внезапно стала скакать от жара к ознобу.

Как только Мигель снова вышел наружу по своим делам, Саманта выбралась из постели, оделась и вышла в гостиную. За окнами угасал день. Откуда-то она знала, что старик не шутил, и что с момента потери сознания действительно прошло много часов. Она набрала номер телефона того самого фермера, чтобы прояснить ситуацию. Разговор успокоил её, так как оказалось, Мигель ещё вчера сходил к её сменщику Хусито и попросил того подменить Саманту.

Девушка прислушалась к своему телу. Её до сих пор немного колотило. Возможно, это просто не до конца прошедший озноб или нервная дрожь, – она не могла объяснить – но голова сохраняла удивительную ясность.

Снова вошёл Мигель, видимо хотел убедиться, что всё в порядке. Потоптавшись у порога, он прошёл на кухню и без слов взялся за приготовление еды, которую требовалось лишь разогреть. Когда Саманта хотела направиться к своему «Форду», чтобы отнести в багаж комплект антибиотиков, он странно посмотрел ей вслед, желая, видимо, что-то сказать, но промолчал.

Через пару минут она вернулась, села на стул. Бессмысленно хлопая глазами, девушка попыталась восстановить в памяти вчерашний день. Она явно что-то упустила. Но что? Пока Саманта находилась без сознания, она… Да, дед сказал, что она что-то там болтала, будто с кем-то общаясь. Но что это были за слова? С мольбой в глазах и с немым вопросом девушка повернулась в сторону Мигеля.

Словно почувствовав взгляд внучки, старик закончил с приготовлениями и принёс поесть. Затем он уселся на другой стул напротив, а когда молчаливая пауза слишком затянулась, негромко произнёс:

– Я плохо слышал, что ты говорила тогда, но мне кажется, сейчас я кое-что разобрал в тех словах.

Прекратив жевать, Саманта уставилась на деда. Странная волна мурашек прокатилась у неё по спине. Она знала, что ей следует задать следующий вопрос, но она не могла этого сделать. Некая, будто нечеловеческая сила сковала её изнутри, а в горле застряла не только каша, но и все те слова, которые она приготовилась высказать вслух.

Заметив, какую трудность испытывает внучка, старик сказал:

– Ты бормотала что-то насчёт волн. Морских и земных. И всякий раз, когда ты говорила про землю, ты кричала. Но когда там было про воду, ты успокаивалась.

Кое-как прожевав застрявшую во рту кашу, хмуря при этом лоб, Саманта смогла произнести только:

– Да, теперь я, кажется, вспомнила. Кто-то постоянно говорил мне, что… бояться воды не стоит.

Отставив тарелку в сторону, она почти с мольбой взглянул на Мигеля.

– Дед, скажи, ради Бога, что всё-таки со мной происходит?

Не ответив внучке, Мигель поднялся и вышел из дому. Он долго стоял на свежем воздухе. День клонился к закату. Скоро наступят сумерки, в которых ему станет легче думать. Старый индеец пока не решил, да и не совсем ещё знал, свидетелем какого именно проявления силы стал он сегодня. Ему предстояло выкурить порцию дыма, чтобы ещё раз пообщаться с духами и сделать необходимые выводы. И лишь в одном он был уверен наверняка: то, чему однажды суждено произойти с Самантой, наконец, случилось – древняя сила индейцев ищет посредника и теперь начинает оказывать своё влияние. Похоже, приближается пора рассказать внучке о многом, и показать удивительные вещи, от которых он до сих пор тщательно её оберегал.

***

Вернувшись в свою квартиру-мастерскую после проводов Нины, Андрей переоделся и залез под душ. Вода приятно согрела замерзшее тело, прогоняя холод из озябших рук и ног. Его новые толстые ботинки совершенно не промокли, сохранив ноги сухими, значит сегодня простуде не одолеть его.

Воскресенье заканчивалось, и завтра рано утром ему предстояло идти на работу в свою рекламную контору – этой ночью следует хорошенько выспаться.

В последний раз, пробежав глазами по своим картинам и рисункам, хаотично развешанным по стенам, Андрей потушил свет, забрался под одеяло и приготовился погрузиться в царство Морфея. Однако сон все никак не приходил – его как-то по-особенному взбудоражило сегодняшнее знакомство.

Андрей несколько раз и во всех подробностях прокрутил в памяти обстоятельства встречи с Ниной, мысленно остановившись на тех странных словах, которые она произнесла в самом конце их встречи.

Невзирая на ощущение какой-то неясной тревоги, исходящей от её последней странной фразы, сама девушка определенно понравилась молодому человеку. Больше всего его поразила отнюдь не ее внешность, которая, впрочем, была безупречной, а удивительное умение Нины создавать нечто тонкое, изысканное, требующее огромной нечеловеческой усидчивости. Сам он считал себя довольно кропотливым и усердным в любом деле, но по сравнению с творчеством Нины, его собственные работы даже в подмётки не годились её удивительным куклам.

Ворочаясь в кровати, Андрей пытался посчитать в уме, как часто он забрасывал какую-нибудь начатую работу, а потом долго не мог вернуться к ней, чтобы закончить. Его усердий редко когда хватало на неделю. Часто уже через два-три дня неустанного труда он забывал про краски и кисти, временно отдаваясь на волю спасительной творческой депрессии.

Нет, встреченная им сегодня девушка была не просто интересной, а удивительной. Он представил, как они снова встретятся, потом станут больше общаться. Затем наступит день, когда Нина придет к нему сюда в мастерскую, и он покажет ей свои картины. Потом они станут пить чай…

Мечты молодого человека шли дальше и дальше, а сон все не приходил. Ворочаясь и сетуя на то, что ему завтра рано вставать, Андрей посмотрел на будильник. Стрелки показывали половину первого ночи. Нет, так дело не пойдет. Он попытался встать с постели, чтобы сходить в туалет, но… не смог: какая-то неведомая сила вдруг сковала его тело, не позволяя рукам и ногам пошевелиться.

Слегка запаниковав, Андрей посмотрел по сторонам. Голову он повернуть хоть и не мог, но его глаза сохраняли способность двигаться. Комнату окутывал почти полный мрак, правда, слабый тусклый свет проникал внутрь через окно: в переулке горело несколько неярких фонарей. Комната вдруг показалась Андрею чужой, будто совсем не его.

Пытаясь понять, что тут не так, он ещё раз осмотрелся, отчего-то совсем не придавая значения состоянию частичного паралича, сковавшего его тело.

Угол мастерской, где стояли стол и мольберт, выглядели как-то шире, чем на самом деле, да и количество картин на стене явно превышало действительное их число. Потолок находился дальше, чем обычно, при этом его ровная поверхность не давила на сознание, а создавала некую таинственность.

Страх постепенно проходил, уступив место любопытству. Андрей уже стал догадываться, что на самом деле находится в состоянии одного из своих странных сновидений, и если он сейчас сделает всё как надо, то, возможно, выйдет из тела, как это случалось с ним раньше.

Преодолев внутренние усилия над собой, молодой человек смог, наконец, пошевелить пальцами рук. Постепенно скованность окончательно прошла, и вот он уже приподнялся на руках и через несколько секунд же сел на краю кровати. Вокруг сгустилась такая всеобъемлющая тишина, что Андрея вновь охватил ужас.

«Если я нахожусь в сновидении», – тут же подумал он – «то нужно попробовать просто встать на ноги и пройтись по комнате»

С некоторыми затруднениями ему удалось принять вертикальное положение, но ноги всё ещё не слушались его команд. Взглянув на них, Андрей с ужасом обнаружил, что его нижние конечности имеют некую жуткую щупальцеобразную форму, и состоят словно бы из резиновых жгутов. Ноги-щупальца постоянно извивались, непрерывно меняя свои очертания, испуская при этом некий тусклый свет.

«Ничего страшного, во сне ещё и не такое происходит» – сказал он сам себе, стараясь успокоиться. Утвердившись на полу в более-менее устойчивом положении, молодой человек двинулся из зала в кухню.

Собственные глаза беспощадно врали: за дверью оказалась хоть и его кухня, но здесь она имела совсем другие размеры. Ещё тут было гораздо светлее, чем в комнате, где стояла кровать. Здесь же на стенах висели полки, в которых хранилась кое-какая посуда для хозяйства. В углу Андрей разглядел стол со стульями, а на маленькой газовой плите кастрюлю со вчерашним супом.

«Странно, – пришла вполне трезвая мысль – а ведь я совсем забыл про сваренный днем суп. Скорей всего он уже остыл, и его срочно нужно убрать отсюда, а то ещё прокиснет, чего доброго».

Подхватив кастрюлю с плиты, Андрей привычным движением открыл холодильник, тут же задвинув борщ внутрь, после чего захлопнул дверку. Он не стал долго рассматривать содержимое холодильника, потому что точно знал – что бы он там не увидел, всё это нереально.

Просыпаться Андрею не хотелось, и тогда он вспомнил, что во сне можно совершать такие действия, на которые ты просто не способен в повседневной жизни. Ранее ему удавалось выбраться сквозь окно на улицу, а в прошлый раз даже получилось долго летать по воздуху снаружи дома, не ощущая при этом холода, невзирая на то, что вокруг стояла ночная стужа. Стоило попробовать повторить эксперимент.

Подойдя к стене, отделявшей кухню от зала, он вытянул ладонь и пощупал её. Стена оказалась жесткой и прохладной. Закрыв глаза и сделав решительный шаг, он двинул своё тело вперёд и …вдруг провалился в какую-то прорезиненную субстанцию, ощущая при этом в ушах поток каких-то неясных шумов. Открыв глаза, Андрей с радостью обнаружил, что теперь находится в зале. Окружающая обстановка комнаты узнавалась теперь лучше, так как стала гораздо больше походить на настоящую.

Обернувшись в сторону кровати, Андрей испытал некий внутренний толчок – там явно кто-то лежал. С трудом передвигая ноги от страха, он подошел и увидел, что это его собственное тело, сладко посапывающее во сне. От напряжения Андрей даже перестал дышать, и в ту же секунду точно так же прекратил сопеть его двойник, лежащий на кровати. Сразу появилось ощущение присутствия одновременно в двух местах сразу, и когда Андрей снова задышал, стараясь делать это ровно, тут же засопел и его лежащий в кровати двойник.

Возникло стойкое ощущение некоего осязаемого канала между его обоими телами, и в этот момент Андрей мог бы запросто проснуться, но отчего-то передумал прекращать свой сон. Вместо этого он развернулся, и теперь уже совершенно бесстрашно направился прямо к закрытому окну.

Это оказалось очень просто – вылететь из квартиры наружу. Очутившись на свежем воздухе, Андрей с неописуемым восторгом воспарил в вверх, силой одного желания меняя высоту полета своего тела. Интересно, насколько его внутренней энергии хватит, чтобы не просыпаться, а улететь как можно дальше отсюда?

Удивляясь собственным силам, он начал резко набирать высоту. Андрей совершенно не опасался упасть, так как знал, что во сне невозможно разбиться при падении. В крайнем случае, когда силы оставят его, он просто проснется в своей кровати, и как обычно пойдет утром на работу.

Взглянув вниз, Андрей увидел, что высота, на которую он забрался, уже очень приличная: поверхность земли с этого расстояния покрывалась облаками. Ему страстно захотелось лететь ещё выше, чтобы покинуть атмосферу и очутиться в космосе. Его совершенно не пугала перспектива очутиться в вакууме, ведь во сне нет необходимости дышать.

Внезапно Андрея охватил полный восторг. Ощущение свободы переполняло его так сильно, что в одночасье захватило дух. Скорость полета выросла многократно, и вскоре Земля превратилась в маленький шарик, а спустя всего несколько мгновений, совсем исчезла. О том, где примерно она сейчас находится, Андрей мог лишь догадываться, ориентируясь по Солнцу, которое хоть и превратилось в огромную звезду, но все ещё достаточно ярко светило, чтобы человек мог разглядеть собственные руки. Вскоре и само Солнце стало похоже на обыкновенную яркую точку, почти неотличимой от звёзд, которых вокруг сияло великое множество.

Возвращаться не хотелось. Что-то удерживало Андрея от того, чтобы повернуть назад. Оглянувшись, человек вдруг увидел, как нечто огромное и круглое возникло слева от него. Приглядевшись, он понял, что это какая-то планета.

«Может быть, я сейчас нахожусь вблизи одного из спутников Юпитера или Плутона, и это как раз один из них?» – подумалось ему.

Андрей плохо разбирался в астрономических названиях, но что-то насторожило его в этом небесном теле. Он пока не совсем понимал, чем именно пугал облик обнаруженной им планеты, и решил осторожно подлететь ещё ближе.

Внезапно справа от себя он увидел яркий свет, а затем в этом месте как будто возник огромный экран, заслонивший своими размерами чуть ли не полнеба. Изображение выглядело объемным и, как вскоре понял Андрей, отображало уменьшенную модель Солнечной системы. Он пригляделся и вскоре нашёл третью от Солнца планету – свою родную Землю с ее синими океанами и зелеными материками, потом увидел Юпитер с его полосатыми разводами. Недалеко от огромной планеты находился второй газовый гигант – Сатурн. Андрей узнал тот по огромному кольцу, которым планета была опоясана.

Внезапно изображение перед глазами человека развернулось другим боком, и картинка на большом экране сразу ожила. Теперь все небесные тела Солнечной системы беспрерывно двигались, каждая по своей орбите со своей собственной скоростью.

И тут Андрей разглядел на схеме то самое небесное тело, которое недавно пролетело около него. Оно имело размеры примерно с Луну, и покрывалась сетью таких же кратеров, только орбита этой странной планеты отличалась от круговых орбит остальных небесных тел солнечной системы. Астероид вовсе не являлся чьим-то спутником, и двигался совершенно независимо, будто гигантский космический корабль в каком-нибудь фантастическом кинофильме.

Изображение объемного экрана развернулось теперь так, чтобы стали видны все планеты Солнечной системы, включая самые отдалённые, и теперь Андрей прекрасно мог видеть полет неизвестной странного объекта, который, как он вдруг понял, двигался в строго определённом направлении. Внезапно скорость всех планет резко увеличилась, будто время многократно ускорилось, и полет неизвестной планеты также сделался гораздо более быстрым.