Читать книгу: «Я вернусь в твой сон», страница 7

Глава 18

Задняя дверь элитного такси резко распахнулась. Выскочив из него, навстречу Хёну с распростертыми объятиями побежала высокая эффектная брюнетка в огненно-красном плаще и желтом платке. Из-за узкого осунувшегося лица и землистого оттенка кожи, каким часто обладали мульквисины³⁴, вид у нее был слегка болезненный. У самого основания лестницы женщина растянула в улыбке тонкие малиновые губы и прошла по ступеням вверх, задев плечом Джиён.

– Здравствуйте, госпожа Сим Лиа! – протараторила Джиён и, поклонившись, покатила чемодан Хёна к такси. Она избегала матери Хёна, потому что та без конца названивала ей и жутко злилась, когда слышала в ответ на свои вопросы о сыне фразу «Это конфиденциальная информация».

Хён растерянно посмотрел вслед своей помощнице. Ему предстояло самому объясняться с матерью. Когда расстояние между ним и Сим Лиа сократилось до пары ступенек, ино бросилась ему на шею.

– Мама, ты меня задушишь! – сказал Хён, с трудом расцепив ее руки. – Мы не виделись чуть больше года. Это не так уж и долго по меркам мира квисинов. Как ты узнала, что я прилетаю в Сеул?

Сим Лиа оглянулась на такси – Джиён уже передавала чемодан водителю и была достаточно далеко, чтобы их разговор долетел до ее ушей.

– Сегодня сорока принесла мне записку. В ней было указано точное время и место, – прошептала Сим Лиа и приложила ладони к щекам Хёна. – Эта птица часто прилетает в сад Ли Кангиля.

– Она посланник кого-то из знакомых нам пхунсинов? Кто еще мог дать такую точную информацию?

– Не забивай голову ерундой! Лучше скажи, у тебя все хорошо?

– Да-а-а, – удивленно протянул Хён и посмотрел на свое отражение в экране телефона. – Я выгляжу слишком серьезным? Или менее красивым, чем обычно? Сегодня мне не наносили грим.

– Разумеется, ты красив! – поспешила успокоить его Сим Лиа и повисла на его руке. – Мой сын самый красивый из всех!

– Тогда в чем дело? – поинтересовался Хён и начал спускаться по лестнице, попутно следя за тем, чтобы его мать не оступилась.

Сим Лиа помрачнела, плотно сжала губы и не торопилась раскрывать причину своего беспокойства. Только внизу лестницы она нарушила тишину:

– Хён, ты ведь не свяжешься снова с той девчонкой?

– У меня много фанаток, – рассмеялся Хён и поцеловал Сим Лиа в лоб. – Кого ты имеешь в виду? Надеюсь, не Джиён?

– Не увиливай. Со Минна знает, что ты в Корее?

– А-а-а, – протянул Хён, осознав, что попался. – Если Минна читала новости, то она в курсе, что я здесь.

Они остановились в метре от такси и повернулись друг к другу лицом. Перед тем как сесть в автомобиль, Хён притворился, будто разглядывает парящих в небе птиц. Возмутившись его беспечности, Сим Лиа сделала глубокий вдох и тихо произнесла:

– Прошу тебя, держись подальше от Со Минны! Однажды ты уже пострадал из-за нее. В мире квисинов сложно что-то утаить. Булгэ из полиции донесли мне, что прошлым вечером твой конкурент, Ан Виён, спрыгнул с крыши прямо на такси, подвозившее Со Минну. А еще твой брат Юнхо подхватил проклятие смерти, коснувшись какой-то вещицы в ее кабинете. Не много ли совпадений для одного дня?

– Юнхо в порядке? – забеспокоился Хён и схватил Сим Лиа за плечи. – Проклятие смерти ведь не действует на небожителей.

– Он просто ослаб и сейчас спит.

– Мама, не нужно винить во всем Минну, хорошо?

– Нет! – вскрикнула Сим Лиа и топнула каблуком. – У меня было видение! В нем тебя окружала какая-то странная энергия, а рядом с тобой стояла Со Минна. У меня дурное предчувствие, грядет что-то страшное…

Хён пристально посмотрел на мать, выискивая в ее мимике намек на притворство. Но губы Сим Лиа не дрожали, хотя обычно она использовала этот прием, чтобы заставить Хёна выполнять ее просьбы. И она не вздыхала театрально, тем самым предупреждая, что вот-вот заплачет. И это насторожило Хёна: иногда видения квисинов имели смысл.

– Прошлой ночью, – продолжила Сим Лиа, погладив Хёна по голове, – впервые за много столетий мне приснился сон. А ты знаешь, что мертвые не видят сны.

– Ты уже давно не злой дух утопленницы, а ино, – напомнил Хён. – Мало ли какая ерунда снится мульквисинам. Но если что-то подобное приснится тебе снова, немедленно звони Ён Сихвану. Не хочу, чтобы кошмары сказались на твоем самочувствии.

Сим Лиа попыталась возразить, но Хён нарочно зевнул и открыл заднюю дверцу такси, жестом предлагая матери сесть в него. Реакция ино была предсказуема: уныло-оскорбленное выражение лица. Когда они оба расположились в салоне, Джиён уже дремала на переднем сиденье. В присутствии ее и водителя Сим Лиа не могла обсуждать Минну и протестовала молчанием.

Всю дорогу до района Каннам, где Джиён попросила высадить ее, Хён задумчиво потягивал сок из бутылки и радовался тишине. Он соскучился по матери, но после долгого перелета у него не осталось сил сдерживать ее эмоциональный шторм и выслушивать гадости о Минне. В голове Хёна выстроился четкий сценарий: выспаться, красиво постоять на свадьбе Юри и вернуться в США. Никаких переживаний насчет судьбы Минны. Пусть это будет заботой Юнхо.

Вскоре они припарковались возле высотного здания компании «Старлайт медиа групс». Джиён с громким вздохом вылезла из такси, одернула розовое пальто и напоследок заглянула в окошко задней дверцы.

– Хён, – сказала она, заправив за ухо рыжую кудряшку. – Сегодня или завтра я позвоню Минне. Ей что-нибудь передать?

Хён поперхнулся соком и покосился на мать. Сим Лиа сидела с непроницаемым видом, но показательно щелкнула замком сумочки. Этот звук для Хёна был чем-то вроде предупреждения.

– Ничего, – ответил он и опустил взгляд.

– Тогда скоро увидимся в офисе. Всего хорошего! – весело попрощалась Джиён и убежала в сторону высотного здания.

«Главное, не выглядеть грустным и напряженным перед Юнхо, – рассуждал Хён, сжимая кулаки. – Он не силен в распознавании чужих эмоций, но как адвокат легко построит логическую цепочку и поймет, что творится в моей голове».

Глава 19

Желтый автомобиль с буквой «Т» на бочине промчался по району Ханнам Зе Хилл и остановился у подножия лесистого холма. Хён первым вышел из такси, забрал из багажника свой чемодан и открыл дверцу Сим Лиа, после чего они друг за другом поднялись по длинной лестнице, ведущей к коттеджу Ли Кангиля. Хён изредка оглядывался на мать, сомневаясь, не слишком ли грубо он обошелся с ней в аэропорту. Сим Лиа до сих пор была мрачнее тучи и обиженно поджимала губы.

Когда они вошли в коттедж, в холле царила тишина. Даже Юн Сана не встретила их с чаем и рассказами о здоровье дяди Кангиля. Вероятно, ей не сообщили о приезде Хёна. На дверях кабинетов Ён Сихвана и Юнхо висели таблички с надписью «Временно закрыто». Хёну было непривычно видеть, что брата нет на рабочем месте. А еще он заметил, что эта угнетающая, одинокая обстановка совершенно не беспокоила его мать. Сим Лиа первым делом уселась на диван и принялась крутить колесико кодового замка на чемодане Хёна.

Оставив ее за этим занятием, Хён забежал на второй этаж и погрузился в полумрак синего коридорчика. Он приложил ухо к двери в спальню дяди Кангиля – от храпа старого дракона вибрировали стены. Хён не стал его будить и вышел на открытую мансарду. Там все было как прежде: круглый деревянный столик, ожидающий гостей и чаепития; несколько горшков с тигровыми лилиями; стопка клетчатых пледов. Кресло дяди Кангиля было повернуто сиденьем к небу и одиноко раскачивалось от ветра. С мансарды хорошо просматривался сад, где, напевая веселую мелодию, прогуливалась Юн Сана. Вокруг нее летали садовые ножницы и подстригали декоративный корейский кедр. Увидев на мансарде Хёна, женщина-призрак просияла и помахала ему рукой.

«Юн Сана просто чудо! – подумал Хён, улыбаясь ей в ответ. – Она отлично позаботилась о саде дяди Кангиля и моих тигровых лилиях».

Убедившись, что с дядей и его супругой все в порядке, Хён вернулся в коридорчик и заглянул в комнату Юнхо, но его там не оказалось. Подушки были разбросаны по кровати, а лоскутное одеяло в горошек валялось на полу. На прикроватной тумбочке лежал платок, пропитанный черной жидкостью. Вдоль всей стены до самой двери тянулись грязные отпечатки ладоней. По ним он определил, что Юнхо передвигался с большим трудом. Хён понятия не имел, куда его брат ушел в таком состоянии.

Хён провел пальцем по маслянистому пятну на стене. Он уже видел подобное вещество, когда Ён Сихван извлекал из тела его фанатки черный кокон с Ко Соён, невестой правителя Небес, скрывающейся и временно застрявшей в Пустоши. Черная вода появлялась не только с проклятием, она сопровождала все, что проникало в мир смертных из Пустоши. И это «все» таило в себе опасность.

Рассуждая об этом, Хён вдруг заметил в дверном проеме Сим Лиа и вздрогнул от неожиданности. Он так увлекся расследованием, что забыл закрыть свои мысли от окружающих его квисинов.

– Мама, ты можешь не появляться так внезапно? – попросил Хён. – Я целый год жил среди смертных и отвык от таких фокусов.

Сим Лиа тревожным взглядом окинула комнату и брезгливо поморщилась при виде заляпанных стен.

– Забудь о черной воде, – замогильным голосом произнесла она. – Меня пугает, когда ты говоришь разумные вещи. Если ты искал Юнхо, то он наверняка отправился к твоей дорогой Со Минне.

– Мне нет дела до Минны, – резко ответил Хён, и его сердечная рана снова заныла. – Мы с Юнхо в любом случае встретимся на свадьбе Юри и Тэхёна.

Сим Лиа одобряюще погладила Хёна по голове и вышла из комнаты. Проводив ее настороженным взглядом, Хён взял с камина фотографию, на которой он перекинул руку через плечо Юнхо. Хёну хорошо запомнился тот день, потому что это был его концерт в колледже Минны. Они с Юнхо уже тогда соперничали из-за нее, но обнялись ради общего снимка. Хён улыбнулся: в его бумажнике лежала такая же фотография, и ему было приятно, что Юнхо тоже хранит эти воспоминания. В дни, когда Хёну становилось грустно в пустом гостиничном номере, снимок вызывал у него обманчивое чувство близости с братом и спасал от ощущения одиночества.

Поставив фотографию на камин, Хён задумался, были ли они с Юнхо когда-либо по-настоящему близки. Большую часть времени они проводили порознь. Любимым занятием Хёна на Небесах, не считая игры на музыкальных инструментах, было следить за Небесным садом тети Дуаль. Там он выращивал цветы и деревья, давая им имена. Поддерживать жизнь в саду – единственное, что у него хорошо получалось. Юнхо заглядывал к нему между тренировками с Ун Шином и уроками каллиграфии. Он важничал, рассказывая Хёну о своих достижениях за день и показывая ему новые боевые приемы. У Хёна плохо получалось отражать удары Юнхо, хотя тот иногда поддавался. Хён был первым наследником Небес, но всегда ощущал себя тенью брата. Лежа вместе под цветущей сливой в Небесном саду тети Дуаль, они в основном молчали. Точнее, Юнхо молча слушал веселую болтовню Хёна о том, как тот задрал юбку ханбока какого-нибудь квисина-чиновника или вбежал в зал Совета Небес в разгар важного совещания. Чем больше Юнхо снисходительно вздыхал, тем больше Хён совершал сумасбродных поступков, чтобы не конкурировать с ним. Он готов был нацепить маску шута, лишь бы не потерять брата.

В то время квисины сторонились Хёна и за глаза называли его полукровкой. Хён хорошо помнил смех за спиной и придирки учителей. От него требовали невозможного – силу и мощь, какими он не обладал от природы, в отличие от Юнхо. Даже наставник по боевым искусствам отказался от него. Только после долгих самостоятельных тренировок Хён научился управлять своей энергией, но втайне мечтал, чтобы она вовсе исчезла. Проще признать, что ты бездарен, чем терпеть разочарованные взгляды и сравнение с младшим братом. Все это привело Хёна к тому, что он сбежал в мир смертных. Однако его популярность оказалась лишь золотой пылью, не помогающей излечить боль. Минна была единственной, кто ничего не ждал от Хёна. Рядом с ней, несмотря на опасность и нападки квисинов, он обрел покой. Но даже в состязании за сердце Минны все равно победил Юнхо.

Хён тряхнул головой, отгоняя болезненные воспоминания, и присел на кровать. В его воображении сложилась яркая картинка того, как прямо сейчас Юнхо обнимает Минну. Чтобы подавить злость и отвлечься, Хён достал из кармана телефон и пролистал ленту новостей. Ему в глаза сразу же бросился заголовок: «Тело восходящей звезды кей-попа Ан Виёна пропало с места происшествия».

Глава 20

Утренний туман скользил змеей по улице Самил-даэро семнадцать, огибая здания и зевающих прохожих. Люди месили ногами слякоть и ворчали, что лучше бы Сеул засыпало снегом по самую верхушку телебашни Намсан. Но в ноябре это было невозможно.

Именно на Самил-даэро, семнадцать среди многоэтажек с броскими вывесками теснился магазинчик музыкальных инструментов, принадлежащий Чо Мингли, квисину – хранителю этого района. Туда-то и направлялся Юнхо. Его мышцы еще болели после судорог и долгого откашливания черной воды. Он прихрамывал, опираясь плечом о стену, и внезапно почувствовал необычную энергию. Она исходила от музыкального магазинчика и была ни живой, ни мертвой. Но Юнхо не придал этому особого значения: район Чонногу изобиловал неизвестными ему существами.

Когда Юнхо подошел к бледно-красному зданию с вывеской «Музыкальная лавка Чо Мингли», надпись на ней тотчас поменяла название на «Зачарованные инструменты Чо Мингли». Высокие деревянные столбы чансын³⁵, стоявшие по обеим сторонам от входа, ожили. Увидев Юнхо, вырезанные на них лица с выпученными глазами оскалились и зарычали, словно сторожевые псы. Однако драконов, в отличие от нечистой силы, такие обереги не пугали.

Юнхо уверенно открыл стеклянную дверь музыкального магазинчика и уже собирался поздороваться с его хозяином, но не тут-то было. Стоило ему занести ногу над порогом, как навстречу ему выскочил смазливый брюнет в джинсовом жилете, очень похожий на какого-нибудь айдола. Мало того, что он толкнул Юнхо плечом, так еще и хлестнул его по лицу синими косичками. По его энергии Юнхо догадался: перед ним молодой бесцеремонный квисин. Вместо извинений наглец смачно выругался и отбежал к ближайшему фонарю, закутывая в жилет свою покупку – длинный бумажный сверток.

Замерев в дверном проеме, Юнхо проводил парня взглядом хищной змеи, которой наступили на хвост. Решив преподать урок, он щелкнул пальцами. Его чары сработали только с пятой попытки, но фонарный плафон над парнем с треском взорвался. Испугавшись, тот выскочил на проезжую часть, где сквозь него тотчас пронесся грузовик. По ушам Юнхо ударил мерзкий визг тормозов, а парень исчез, будто превратился в дорожную пыль.

Презрительно фыркнув, Юнхо наконец вошел в маленькое темное помещение и закрыл за собой дверь. Магазинчик хранителя Чо Мингли снабжал квисинов музыкальными инструментами много веков. Внутри пахло сыростью, клеем и древесиной. По всему периметру стен, обитых белыми досками, шли трехъярусные полки. На них ожидали своих будущих хозяев гитары, барабаны, клавиши и прочие вещи. Где-то за потрепанной синей шторкой, в подсобном помещении, шуршал коробками и что-то бормотал продавец.

Знакомые запахи и ворчание Чо Мингли мысленно перенесли Юнхо в прошлое: в тишину Небесного сада и маленькую зеленую беседку у пруда. До его совершеннолетия тетя Ли Дуаль приглашала туда разных квисинов. В основном в качестве учителей. Чо Мингли был одним из почетных гостей. Он мог изготовить любой музыкальный инструмент, наделить невиданной силой и обучить игре на своем творении. Юнхо освоил только хэгым³⁶. Остальные инструменты в его руках быстро ломались. Душа Юнхо не лежала к поэзии и чувственным мелодиям, а его пальцы, словно деревянные, с трудом передвигались по грифу и рвали шелковые струны. Это Хён обладал талантом к музыке, а Юнхо считал ее глупым развлечением и пустой тратой времени.

Однажды в Небесном дворце на отчетном экзамене по музыке перед Советом уважаемых квисинов Юнхо ударил смычком по струнам хэгыма так сильно, что в крышу ударила молния и спалила богатые одежды старцев. Чо Мингли от души посмеялся: вызвать дождь – дело пустяковое, а вот гроза еще никому не удавалась. Небесный Совет счел Юнхо слишком опасным и за его поведение отчитал тетю Дуаль. В тот же день Небесный Совет запретил Юнхо брать уроки музыки, чему он был невероятно рад. Чо Мингли же тайно сослали в мир смертных, где он и открыл этот самый магазинчик с музыкальными инструментами.

И вот спустя много лет Юнхо наведался к Чо Мингли, чтобы узнать у него про одну редкую зачарованную вещицу. Но, как нарочно, стол с кассой облепила компания рокеров. Среди семи накрашенных парней в черных кожаных куртках затесалась девушка с розовой челкой. Юнхо сразу произвел на нее впечатление, и она игриво подмигнула ему. Заметив это, парни с вызовом уставились на его элегантный голубой плащ. Все они были смертными и лишними свидетелями. Юнхо решил подождать, пока компания уйдет, и демонстративно повернулся к стенду с гитарами. Не получив от Юнхо реакции на их враждебность, рокеры быстро потеряли к нему всякий интерес.

– Я уверена, что на фестивале будет здорово, – промычала девушка, зажимая в зубах сигарету. – Музыкальной индустрии нужен глоток свежего воздуха. Надеюсь, мы пройдем отбор на конкурс.

– Меня пугают контракты с крупными студиями. Вчера айдол Ан Виён покончил с собой, – хриплым голосом сказал парень с белыми волосами по пояс. – Выступая в клубах, мы заработаем достаточно и не сдохнем.

– Согласен, – поддержал его один из парней. – Кстати, сопляк с косичками, который вышел отсюда минуту назад, как две капли воды похож на того айдола-самоубийцу.

– Не нойте, за все в жизни надо платить! – сказала девушка и посмотрела на своих приятелей с особым пренебрежением, отчего они стыдливо опустили взгляд.

Юнхо не вникал в их разговор. Кей-поп-индустрия интересовала его только в том случае, если обсуждали Хёна. В остальном она нагоняла на него скуку и вызывала зевоту. Очень своевременно из подсобки прибежал Чо Мингли – коренастый хозяин магазинчика в кожаном жилете и расклешенных джинсах. Выглядел он примерно на сорок человеческих лет. Юнхо заметил, что старый знакомый значительно располнел с их последней встречи на Небесах. Радужки его глаз-щелок выглядели как две блестящие вишни на фоне толстых щек.

Чо Мингли подвязал черные дреды ярко-красной банданой с рисунком черепов и поставил на кассовый стол длинную коробку. В свою очередь, рокеры расписались в его блокноте, расплатились и направились в сторону выхода. Поравнявшись с Юнхо, девушка выдохнула ему в лицо облако дыма и спросила:

– Согласен, красавчик? За все в жизни нужно платить.

Рокеры громко рассмеялись и, шутливо толкаясь, вышли на улицу. Осуждающе посмотрев им вслед, Чо Мингли сел на круглый табурет и достал из-под кассового стола коробку с ароматными куриными крылышками. Одно за другим он затолкал их в рот и облизал толстые пальцы. Теперь Юнхо понимал, почему Чо Мингли прибавил в весе.

Глава 21

– Чем-то помочь? – без особого энтузиазма спросил Чо Мингли, поглядывая на Юнхо, вертящего в руках электрогитару. – Это не самая лучшая модель. Вы новичок или профессионал?

– Новичок, – коротко ответил Юнхо и вернул гитару на место. Он не надеялся, что Чо Мингли мгновенно узнает его, ведь они не виделись много десятилетий.

Чо Мингли всем весом облокотился на столешницу и принялся листать толстый блокнот с подписями.

– Проклятие, – проворчал чансын и раздосадованно стукнул мясистым кулаком по кассовому аппарату. – Не все расписались…

– Мастер Чо! – позвал Юнхо и приподнял бровь. – Вижу, продажи у вас идут хорошо. Небеса еще не выписали вам штраф за обслуживание смертных?

Чо Мингли выпучил глаза и внимательно пригляделся к Юнхо. Узнав в этом статном молодом человеке своего ученика, он выпучил глаза, прикрыл полные губы ладонью и немедленно поклонился.

– Господин Ли! – радостно воскликнул Чо Мингли, перебирая деревянные четки на запястье. – Значит, мне не померещилось, и это правда вы! Квисины говорили, что господин Ли Хён сбежал в мир смертных. Но от вас я такого не ожидал. В нашу последнюю встречу вы были еще подростком, а теперь стали таким… точь-в-точь как ваш покойный отец!

Юнхо передернуло от очередного сравнения с его отцом. Одни квисины считали Водного Дракона недосягаемым идеалом величия и силы, несмотря на то, что он нарушил закон и был казнен. Другие называли его слабаком, опозорившим династию драконов. Но все они сходились в одном: сыну было далеко до своего отца.

– Дело есть, – ответил Юнхо чуть резче, чем хотел.

Чо Мингли так радостно заулыбался, будто до появления Юнхо у него не было заказов. Поправив бандану, чансын тотчас подбежал к входной двери и высунул нос на улицу.

– Никого, – доложил он и вернулся на место у кассы. – Так что привело вас в мой магазин?

– Мне нужен хэгым, – попросил Юнхо, но снова вспомнил уроки музыки и морально приготовился получить отказ. Однако Чо Мингли не сказал ни слова, а только отложил блокнот в сторону и ушел в тускло освещенную кладовку. Скоро он вернулся с большим свертком под мышкой и торопливо развернул его на кассовом столе.

– Я сохранил один ценный экземпляр, – с гордостью сообщил Чо Мингли. – Его создал мой покойный учитель, Чон Буён, по заказу Водного Дракона. Ваш отец оставил этот хэгым здесь незадолго до того, как Небеса казнили его… Простите… Он будто предвидел, что однажды вы придете ко мне с такой просьбой. Как его преданный друг, я ждал этого дня и боялся, что умру от ожирения раньше, чем успею передать вам этот хэгым. Что поделать, жареные крылышки такие аппетитные!

Юнхо робко провел пальцами по гладкой желтой поверхности хэгыма, опасаясь оказаться недостойным его, но все-таки заставил себя взять смычок.

– Постойте, – предупредил Чо Мингли, – этот хэгым очень мощный. Даже легкое касание может вызвать бурю или шторм.

– Как Небеса позволили вам продавать такие опасные вещи? – спросил Юнхо и аккуратно положил смычок на столешницу.

Чо Мингли громко хрюкнул, отчего на скрипках и гитарах, расставленных по периметру помещения, задребезжали струны. По его дергающимся округлым плечам Юнхо догадался, что это хрюканье – своеобразный смех.

– Я давно подписал отказ от сотрудничества с Небесами, – полушепотом сказал Чо Мингли, – и теперь Преисподняя надежно прикрывает мой бизнес. Каждые выходные булгэ из полиции требует от меня список с подписями квисинов-покупателей. У каждого созданного мной зачарованного инструмента есть регистрационный номер и карточка владельца. Если какой-нибудь хитрый квисин использует чары, предположим, гитары в корыстных целях, то его сразу же вычислят. Звучание ее струн способно воздействовать на психику огромных масс смертных и даже некоторых квисинов. Это запрещено законом. Но пока обошлось без происшествий и странностей. Разве что паренек с косичками, с которым вы столкнулись на входе, зачем-то выкупил мою старую тансо³⁷.

– Хэгым моего отца тоже есть в списках булгэ?

– Нет, он был создан задолго до введения номеров и карточек. Не используйте его слишком часто, иначе шелковые струны порвутся от напряжения.

– Хён случайно не покупал у вас зачарованную гитару?

– Нет, у вашего брата всегда был талант к музыке! – сквозь смех выдавил Чо Мингли и медленно присел на стул возле кассы, подперев рукой лоснящуюся щеку. – Скажите, зачем вам понадобился хэгым именно сейчас? Между квисинами возникли разногласия?

– Я хочу защитить дорогого мне человека, – сказал Юнхо. – Знаю, вы были другом моего отца и не раскроете мои планы Небесам.

– Вы хотите защитить смертного? – удивился Чо Мингли.

– Смертную, – поправил его Юнхо. – Минне снятся странные сны, и это не к добру. Но я нашел способ остаться с ней навсегда. Небеса будут против и, возможно, попытаются наказать меня. К тому же мои чары ослабевают, хотя драконья жемчужина находится в храме. Поэтому дополнительная защита мне не помешает.

– Так вы ничего не знаете о своей жемчужине… – озадаченно произнес Чо Мингли. – Видимо, пришло время открыть вам правду.

– О чем вы? – спросил Юнхо, нервно теребя манжеты плаща.

– О вашем происхождении, – откликнулся Чо Мингли и начал свой рассказ. – Обычно драконы – плод любви двух драконов. Бывают исключения – полукровки. Например, ваш старший брат, господин Ли Хён. Он появился на свет, потому что Водный Дракон передал частичку своего пламени смертной женщине. А вы…

– Всем известна моя история, – устало вздохнул Юнхо. – Мой отец совершил глупый поступок и сам же пострадал из-за него. В итоге я живу с этим клеймом.

– Глупый поступок? – воскликнул Чо Мингли и подскочил на стуле. – Вашего отца мучило смертельное проклятие! Черное, мерзкое, ползущее по венам, словно червь! Оно пожирало его изнутри, вот почему он посвятил оставшуюся часть жизни своей любви! Неужели госпожа Ли Дуаль даже этого вам не рассказала?

– Нет, – сдержанно ответил Юнхо, хотя его трясло от переизбытка эмоций. – Но как он подхватил это проклятие?

– Я не знаю, – развел руками Чо Мингли. – Но госпожа Ли Дуаль, его любимая младшая сестра, была единственной, кто всегда знал о проклятии. Она и про Ёнджу вам не говорила?

– Нет… – Юнхо едва сдержал порыв гнева и стиснул зубы.

Чо Мингли снова хрюкнул и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.

– Ёнджу – самая могущественная из жемчужин, – важно сказал чансын. – Раньше она принадлежала вашему отцу. С ее силой он бы легко уничтожил Совет Небес. Но проклятие превращало его в алчное, жестокое чудовище. Оно преследовало бы его даже после его смерти и перерождения. Вот почему ваш отец позволил Совету Небес казнить себя. Но прежде он попросил госпожу Ли Дуаль забрать его пламя и создать из него наследника. Того, кто защитит Небеса от беспорядков. Того, кому откроется сила Ёнджу. Этот наследник – вы. Когда вы появились на свет, Ёнджу находилась внутри вас. Но ее сила дремала, а вы были уязвимы. Тогда госпожа Ли Дуаль приказала менбусину Ан Минджуну создать для вас огненную жемчужину, а Ёнджу спрятать в мире смертных в картине с голубым драконом. Пару лет назад эту картину нашли, и сейчас Ёнджу находится в теле нынешнего правителя Небес и наследника клана имуги, Пак Сондже.

– Я понял, о какой жемчужине идет речь, – кивнул Юнхо.

– Да-да, – хитро ухмыльнулся Чо Мингли. – Господин Пак Сондже может гордо носить Ёнджу, мол, смотрите, я правитель Небес! Но полная сила Ёнджу откроется только вам. Это случится, когда придет знамение. Когда именно – известно лишь менбусину Ан Минджуну. Господин Ли Юнхо, ваши чары не ослабли. Просто энергия огненной жемчужины иссякла. Думаю, это и есть знамение. Стоит вам завладеть Ёнджу, и вы обретете полную власть над водной стихией и небесными квисинами!

– Вряд ли я тот, кому Ёнджу откроет свою силу, – озадаченно сказал Юнхо и провел рукой по волосам. – Если вы помните, я не справлялся даже с силой хэгыма. Да, меня создали из пламени Водного Дракона, но…

– Вас создали из пламени мертвого Водного Дракона! – поправил его Чо Мингли и подмигнул. – Такое пламя рождает новую душу, но сохраняет прежнюю физическую оболочку. Вот почему вы как две капли воды похожи на своего отца. Госпоже Ли Дуаль помогали трое квисинов. Менбусин Ан Минджун вписал ваше имя в реестр душ. Фея Маго хальми создала ваше тело. Имя третьего квисина держали в секрете. Но я знаю, что он принес с собой воскрешающее пламя, а его, казалось бы, невозможно достать.

– Я думал, что воскрешающее пламя – выдумка пхунсинов, – удивился Юнхо, не догадываясь, к чему ведет старый чансын.

– Да если бы! – возразил Чо Мингли и расхохотался. – Совет Небес давно ищет его. Все хотят обрести бессмертие. Но госпожа Ли Дуаль ничего им не рассказала. Они до сих пор надеются, что она приведет их в тайник, где хранит какую-нибудь бусину с воскрешающей силой. Наверное, поэтому они не казнили ее.

– Но тете никогда не грозила смертная казнь.

– Вы так ничего и не поняли? – с досадой спросил Чо Мингли. – Создавая вас, госпожа Ли Дуаль пошла на преступление, равное воскрешению! По сравнению с ним рождение вашего брата-полукровки – сущая ерунда. Госпожа Ли Дуаль избежала собственной казни и сохранила вам жизнь, потому что хорошо знала законы Небес. В Небесном суде она заявила, что спасла династию драконов. И отчасти это было правдой. Многие понимали, что неизлечимое проклятие вашего отца, его любовь к смертной, а также разразившаяся вражда между кланами имуги и кумихо – это происки предателей, желающих устроить переворот на Небесах. Поэтому Небесный суд поддержал госпожу Ли Дуаль и назначил ей символическое наказание, забрав ее молодость и красоту. Чтобы замять эту ситуацию, они признали вас законным наследником и стали тщательно скрывать правду о вашем происхождении. Но Госпожа Ли Дуаль все еще опасалась, что когда-нибудь Совет Небес навредит вам, и использовала в Небесном суде старую как мир поправку номер четыреста сорок четыре: «Нельзя назначать квисину смертную казнь, если он был казнен или оправдан в прошлой жизни». Вас считают воплощением казненного Водного Дракона. Поэтому вы можете нарушать Небесный устав ежедневно по всем пунктам. Небеса вас отчитают, запрут на сто замков и снова отпустят. Все, что они могут, – сделать вас своим союзником. Но чтобы навредить вам вот так просто, из-за любви к смертной девушке – никогда! Вы нужны им.

Чансын шумно выдохнул после долгой речи и оценивающе посмотрел на потолок, где металась мошкара.

– Н-да, – задумчиво заключил он, – сырость здесь ужасная.

Юнхо понял, что Чон Мингли дает ему время обдумать все услышанное. Слова чансына, словно сотня ледяных стрел, пронзили его грудь. Он с детства ненавидел, когда его сравнивали с отцом, и тем более не хотел быть его жалким воплощением. А еще он ненавидел это ноющее, сдавливающее сердце чувство. Чувство, когда ты настороже даже с теми, кто тебе близок. Ведь Ли Дуаль, пусть и во благо, долгие годы лгала ему.

– А как же Хён? – сдавленным голосом спросил Юнхо.

– А-а-а, – протянул Чо Мингли и махнул рукой. – Насколько мне известно, Небеса оставили господина Ли Хёна в живых, чтобы отвести от вас опасность. Они назначили его главным наследником и так же легко отпустили. Если бы на Небесах случился переворот, его убили бы первым. Никто в здравом уме не надеялся на полукровку.

– Но тетя обожает Хёна! Я не верю в то, что она могла с ним так поступить!

От сильного напряжения энергия Юнхо сконцентрировалась в руках. Он сжал кулаки, и пальцы громко хрустнули. Ему казалось, теперь его тело принадлежало кому-то другому. Возможно, его отцу, но никак не ему. Лишь когда в мыслях Юнхо возник образ Минны – той, ради кого он пришел к Чо Мингли, – он успокоился и собрался с духом.