Читать книгу: «Клод», страница 3

Глава 4. Головная боль

Утром следующего дня Клод буквально влетел в «Кулисы», уселся за столик у окна и потребовал принести ему то, что пьет эта «горе-прорицательница», как назвал её Клод.

– Двойной? – уточнил официант.

– Двойной, – подтвердил Клод.

Он сидел за столом, уставившись на что-то невидимое за окном.

«Какого чёрта я сижу здесь и жду чего-то?!» – спрашивал он сам себя.

Но ответить не успел. Он увидел в окне её. Теперь в каком-то бесформенном балахоне, почти касающемся тротуарной плитки; волосы распущены и перевязаны чем-то вокруг головы – тонкая полоса перерезала лоб; на плече всё та же холщовая сумка. Она подошла к стеклу окна напротив Клода, посмотрела Клоду в лицо, пристально и долго. И Клод не отводил взгляд.

– Опять ты занял моё место, – читалось в её лице.

– Опять, – отвечали его глаза.

– Тебе придётся уйти, – молча продолжала Жюли.

– Не придется, – отвечал Клод приподнятым уголком рта.

– Это моё место, – продолжала она.

– Это ты себе так придумала, – не уступал он.

– Как спалось прошлой ночью? – Жюли немного склонила голову и изучающее осмотрела лицо и особенно не выспавшиеся глаза Клода.

– Плохо, – отвечали они.

– И одиноко, – утверждала Жюли.

– Одиноко, – подтверждал Клод складкой на лбу.

– Поэтому ты злишься? – её взгляд стал мягче.

– Но это же ты предрекла мне плохой сон этой ночью! – приподнял брови Клод.

– Я лишь предупредила тебя, – вздохнула Жюли. – А ты опять сидишь здесь, и значит, следующая ночь не будет лучше. Хотя… – Жюли улыбнулась ему и направилась к двери кафе.

Войдя в кафе и подойдя к столику, за которым сидел Клод, она сказала:

– Ты опять занял моё место.

– Да, опять, – подтвердил Клод.

– Тебе нравится плохо спать? – нежность в голосе Жилю удивила Клода.

– Я спал прекрасно. И не один. И это тоже было прекрасно, – с вызовом ответил ей Клод.

Жюли улыбнулась:

– Врун.

Клод приподнял одну бровь и склонил голову набок. Жюли ответила на этот немой вопрос:

– У тебя энергетика сердитого неудовлетворенного мужчины. Голова не болит?

Клод задумался, прислушался к себе.

– Болит, – ответил он. – Откуда ты знаешь?

– Давай заключим сделку, – предложила Жюли. – Я сниму тебе головную боль. Прямо здесь, сейчас. И следующую ночь и ещё много ночей ты будешь спать прекрасно, но ты больше не станешь занимать моё место. Ты мешаешь мне работать.

Она говорила это, не глядя на него. Шарила в сумке и в итоге что-то достала оттуда и зажала в руке. Клод смотрел на неё и не мог решить, хочет ли он следующие ночи спать спокойно или предпочитает донимать это несносное создание каждый день.

– По рукам, – в итоге сказал он. – Как ты снимешь мне головную боль? Дашь мне волшебную таблетку? – ухмыльнулся Клод. – Из ближайшей аптеки.

– Почти, – серьезно ответила она и, разжав ладонь, взяла из неё его жестяные луидоры, потерла их в руках и добавила. – Поэтому с тебя еще две монеты. Желательно в луидорах.

– Так ты захапаешь весь мой запас, – усмехнулся Клод.

– Я этого и добиваюсь. Встань. Выйди из-за стола, – скомандовала Жюли.

– Зачем? – сопротивлялся Клод.

– Боль будем снимать, – очень мягким, почти кошачьим голосом вдруг заговорила Жюли. – Тебе понравится.

Клод встал из-за стола.

Жюли подождала, когда выйдет единственная на тот момент пара посетителей, взяла стул и поставила его боком к столу.

В этот момент подошёл официант и поставил на стол бокал с какой-то светло-коричневой жижей с пенкой сверху.

– Спасибо, Франк. Ты очень мил, – улыбнулась ему Жюли.

Официант смутился:

– Это заказ месье. И мне кажется, он сделал его для себя, – он перехватил насмешливый взгляд Клода. – Но я могу ошибаться.

– Тогда мне тоже самое, дружочек. И можете не торопиться, – сказала Жюли.

Официант ушёл.

– Садись, – велела она Клоду, указывая на стул. – Сядь. Расслабься. Закрой глаза.

Клод сел, но глаза не закрыл.

– Это ещё зачем? Нипочём не закрою. Я тебе не доверяю.

– О, милый, я не первая женщина, которой ты не доверяешь, но ты не последний мужчина, которому предстоит довериться мне. Закрой глаза, иначе тебе самому будет неудобно, а мне это помешает работать с тобой.

– Это почему?

– Ты будешь отвлекаться на то, что видишь.

– Если начну отвлекаться, тогда закрою.

– Какой ты упрямый, – ласково сказала она.

– Бывает, – улыбнулся Клод.

Она сняла сумку с плеча и положила её на диванчик. Сняла кольца, браслеты. И нить с какими-то камнями с шеи тоже сняла.

– Опусти руки вдоль стула. Если почувствуешь, что теряешь равновесие, держись за стол.

– Хорошо. А я должен потерять равновесие?

– Нет. Но легкое головокружение возникнуть может.

– Отчего?

– От глубокого дыхания.

– Понятно, – качнул головой Клод, совершенно не понимая, что происходит.

Жюли подошла к нему вплотную, коснулась ногой его бедра. Ладонями обхватила его голову: одну ладонь положила на лоб, другую на затылок. И легонько сжала ладони.

– Глубокий вдох, – скомандовала Жюли.

Клод сделал вдох и ощутил её легкий запах.

– Медленный выдох, – велела Жюли.

Клод постарался выдыхать воздух медленно, но ничего не получилось.

– Ещё раз глубокий вдох. Не торопись, – более мягким тоном сказала Жюли.

Клод вдохнул её запах медленней.

– Медленный выдох, – приятно звучал её голос.

В этот раз получилось выдыхать медленней вдоха.

– И ещё раз. Глубокий вдох, – она сжала его голову. – Выдох, – немного расслабила руки.

Это странное действо продолжалось ещё минуту-другую уже без команд Жюли, а потом она сказала:

– Сейчас я поменяю положение и положу руки иначе. Закрою тебе уши, и ты ничего не будешь слышать. Поэтому, когда почувствуешь сжатие, делай вдох, а затем медленный выдох.

– Хорошо, – принял условия Клод.

Она переставила одну свою ногу, поставив её между ног Клода. Стала вплотную к нему – так, что у него перед глазами оказалась её голая шея и вырез того, что, наверное, называлось платьем. Жюли обхватила его голову руками, закрыв уши. Слегка сдавила их. Но Клод забыл дышать.

Она отстранила руки и посмотрела ему в лицо.

– На сжатие нужно сделать глубокий вдох, – напомнила Жюли.

– Я понял, – улыбнулся Клод приятному запаху и ощущениям в теле.

Жюли обхватила голову Клода ладонями, закрыв тем самым его уши. Затем Клод ощутил лёгкое сжатие в области головы и в то же время расслабление во всём теле, сделал вдох – и голова, действительно, закружилась: женщина была слишком близко.

Он вдыхал и выдыхал. В голове прояснялось. Какая-то пустота наполняла и расширяла всё тело. Одной рукой Клод нащупал стол и положил руку на него, другой рукой прикоснулся к бедру Жюли – она не пошевелилась, продолжая сжимать и отпускать голову Клода. Он ощутил напряжение в паховой области, и ему очень захотелось, чтобы Жюли опустилась к нему на колени. И в этот момент что-то изменилось. Клод приоткрыл глаза (он даже не заметил, когда успел их закрыть) и увидел, как платье прямо перед ним заметно приподнимается и опускается снова. И причина этого была не только в глубоком дыхании самой Жюли.

В какой-то момент он почти забыл, что сидит на стуле в кафе, что ему «снимают головную боль» и что сюда в любой момент могут зайти люди. Он сжал двумя руками ноги Жюли. Ткань её платья была тонкой, а тело тёплым. Она подалась к нему ближе, положила руки на плечи, склонилась к уху и спокойно сказала:

– Не со мной, но сегодня.

Отстранилась, высвободившись из его объятий, и прошла за стол. Взяла бокал заказанного Клодом напитка, размешала его трубочкой и стала пить.

– Сейчас другой принесут. Очень пить хочется, – пояснила она свои действия.

Клод развернулся к ней, посмотрел на неё с одобрением и даже не смог скрыть восторга:

– Где ты этому научилась?

– Нашлись добрые люди, – пожала плечами Жюли.

– Что ты пьешь? – спросил Клод, садясь напротив Жюли.

– Сейчас и ты попробуешь, – мотнула головой в сторону барной стойки Жюли.

Подошедший официант поставил перед ним бокал. Клод взял бокал в руки, размешал трубочкой его содержимое, понюхал: приятный бодрящий запах. Сделал несколько глотков. Было сладко и кисло одновременно. Вкус был необычным, но приятным.

– Вкусно. Что это? – спросил он.

– Свежевыжатый яблочный сок с сельдереем, – ответила Жюли, допивая свой бокал. – Тебе пора.

– Почему? – спросил Клод.

Ему совсем не хотелось уходить. Наоборот, хотелось сесть к ней поближе, обнять, забраться рукой ей под платье, мять грудь и целовать губы.

– Тебя дома ждут гости, – ответила Жюли, указывая на что-то за стеклом.

Клод посмотрел в окно: на остановке стоял автобус и из него, захватив чемоданы, выходили люди. Клод не нашёл связи между этими обстоятельствами, но понял, что ему в нежностях отказывают. А навязываться он не любил. И отказы принимать тоже. «Ничего! Ещё сама за мной побегает, – мстительно думал Клод. – Не буду я поддаваться на твои заигрывания и попытки оставить меня с носом».

– Что ж, я тебе поверю, – засмеялся Клод. – Да и мне самому уже пора. Скучное здесь место. Ничего примечательного. Из окна улица и пешеходы. Лучше прогуляюсь. Не скучай здесь без меня. Пока, – допил свой напиток Клод и ушёл с чувством, что этот раунд остался за ним.

Дома его, действительно, ждали гости: приехала жена с родственниками. Дети остались у её родителей. Ночью Клод спал очень хорошо. И не один. Мысли о Жюли, действительно, сделали близость более острой и по ощущениям приятной. В какой-то момент ему даже казалось, что он занимается любовью с Жюли, а не с собственной женой.

Следующие несколько дней Клод был занят родственниками жены: днём возил их по строительным магазинам, а вечером угощал виски и глинтвейном. О Жюли он вспоминал только ночью и ранним утром, вспоминая её запах.

Глава 5. Женщины

Прошло ещё несколько дней, и Клод заглянул в кафе.

Жюли сидела за столом с толстенной старинной книгой в кожаном переплёте, стопкой квадратов из светло-коричневой обёрточной бумаги и ручками разных цветов. Она писала что-то на бумажном квадрате и переворачивала его. Затем, положив руку на книгу, закрывала глаза на несколько мгновений, открывала наугад книгу, всматривалась в неё и потом рисовала какой-то знак на чистой стороне квадрата.

– Я забыл оставить заслуженные тобой луидоры в прошлый раз, – сказал ей Клод вместо приветствия.

– А сегодня вспомнил? – спросила она, не отрывая глаз от книги.

– Нет, вспомнил в тот же вечер, но понимаешь…

– Клади деньги и уходи, – перебила она его. – Ты мне мешаешь.

Клоду такое обращение очень не понравилось. Он достал луидоры, положил их на стол и ушёл. Жюли так и не удостоила его взглядом.

Пройдя несколько кварталов, Клод зашёл в сырную лавку, долго изучал ассортимент, но никак не мог ничего выбрать. Рассердился и очень быстрым шагом вернулся в кафе. Уже подходя к нему, он увидел в окне Жюли, безмятежно смотрящую вдаль и спокойно попивающую свой яблочный сок с сельдереем.

Всё ещё злой, но уже растерянный, он вошёл в кафе и направился к Жюли. Сел за её же столик – напротив.

– Как прогулка? Пошла на пользу? – очень нежным голосом спросила она.

Книга лежала на столе, а бумажные квадраты и ручки были убраны.

– Не знаю. Нет, наверное, – всё ещё сердился Клод и не знал, как относиться к таким переменам в её поведении.

– По утрам, в течение примерно двух часов, в этом кафе практически не бывает посетителей. И я прихожу сюда, чтобы плодотворно потрудиться. А ты в который раз активно мешаешь мне в этом.

– Так у тебя тут нет табличек «Тихо! Идёт репетиция» или «Не входить! Идёт операция!», – возмутился Клод.

– А разве у меня на лице не было написано сегодня, что я занята?

– Я по лицам читать не умею.

– Напрасно. Очень полезная способность.

Клод взял в руки книгу со стола, игнорируя неодобрительный взгляд Жюли, и прочитал написанное на обложке: «Руны. Тайны и разгадки».

– И с этим ты ра-бо-та-ешь? – с издёвкой в голосе спросил Клод.

– Бывает, – ответила Жюли, забрала из его рук книгу и убрала её в свою сумку.

– И тебе позволяют торчать тут два часа за одну порцию яблочного сока?

– За его двойную порцию, – уточнила Жюли. – Я как-то спасла владельцев кафе от разорения. Они мне благодарны.

–– Ты?! Спасла? – Клод подался вперёд, а потом откинулся на спинку дивана и, улыбаясь, произнёс: – Без рун здесь не обошлось.

– Не обошлось, да. Ты их заметил?

– Конечно, целую книжку притащила.

– В помещении – заметил? И на входной двери? И в окне, вот в этом самом, если смотреть снаружи?

– Нет, – опешил Клод.

– А они есть, – улыбнулась Жюли. – Я закончила. Мне пора уходить.

Она встала и надела на плечо сумку. Клод тоже встал.

– Ты говорила, что мы станем друзьями. Это каким же образом?

– Понятия не имею. Знаю только, что это неизбежно, поэтому и терплю твои выходки, – она сделала несколько шагов к выходу.

– А мы станем только друзьями? – Клод взял её за руку. – Или будет что-то большее?

– Тебе понравилась методика очистки мозгов? – она не высвобождала руку.

– Да, было приятно. Сжатие, – Клод сжал её руку. – Разжатие, – чуть ослабил сжатие и повторил его снова. – Но я думал, что ты головную боль снимала, а не в мозгах моих колупалась.

– Я не колупалась. Я лишь убрала всё лишнее, а лишнего у тебя много. От этого и голова болит.

– И ты видела это лишнее? – Клод выпустил её руку, поверив на мгновение и испугавшись, что она на самом деле могла что-то там увидеть.

– Да, как картинки, – просто ответила она.

– И что ты там увидела?

– Ничего, о чём бы ты не знал, – улыбнулась она. – Мне, правда, пора. Прощай.

– Прощай, – машинально ответил Клод и сел на диван.

Пришлось пить кофе и есть булочку. Ему просто так сидеть в кафе позволять не собирались.

* * *

Клод всего несколько раз виделся с Жюли в «Кулисах», а кто-то уже донёс мадам Безмане, что его видят в кафе с одной и той же девушкой, и эта девушка не Элен. Поэтому в этот вечер дома его ждала сцена из пьесы «Ревнивая жена».

Когда-то мадам Безмане, ещё будучи мадемуазель Люсьен, мечтала о театральных подмостках и даже посещала какие-то актерские курсы, где обучали правильной речи, пластике, пантомиме, танцам и прочему. Но актрисы из неё не вышло. Вышла расчетливая продавщица, что для семьи намного полезнее и важнее. Однако теперь, в домашних условиях, мадам Безмане время от времени устраивала спектакли. И если бы Клод не становился их непосредственным участником, не зная пьесы заранее, он бы переносил их легче, наслаждался бы зрелищем и высказывал своё восхищение талантливой жене.

Пьесу «Ревнивая жена» он уже знал. И отведённую ему в ней роль тоже. Поэтому погасил скандал, не дожидаясь, когда он разгорится неуправляемым пламенем. Он сказал, что у него проблемы на работе и со здоровьем (что было правдой), а тут знакомые порекомендовали ему обратиться к какой-то прорицательнице. И он обратился, смеха ради, потому что – она же знает – он очень любит поднимать на смех подобную публику.

– Повидал я фокусов в цирке! – усмехался Клод. – И сами кое-что умеем.

– Она красивая? – сверлила его взглядом мадам Безмане.

И этот вопрос был ожидаем.

– Я не разглядел. Мне было слишком смешно. На ведьму не похожа. Обычная женщина: дом, семья, дети.

На этих словах Клод понял, что сам-то ничего не знает о ней.

– И что тебе эта обычная женщина сказала?

– Сказала, что у меня в голове много лишнего, –Клод деланно хохотнул. – И что, когда луна будет полной, плод созреет.

И многозначительно расширил глаза, а потом искренне рассмеялся.

Спектакль закончился. Занавес опустился. Актеров на поклон никто не ждал.

* * *

У Клода пропало желание искать встреч с Жюли. Он очень не любил скандалы. Чувствовал себя после них вымотанным и злым. А тут и повода-то стоящего нет.

Он вспомнил разные проявления ревности в течение жизни. Как ревновали его. Как ревновал он. Когда для этого, действительно, были основания и когда оснований не было.

– Алло, Клод, я тут задержусь с девчонками в баре.

– Жанет, уже второй час ночи.

– Но, Клоти, нам так весело. Могу я повеселиться с подружками?

– Там с вами мужчины есть?

– Что ты, Клоти, никаких мужчин!

«Это в баре-то, во втором часу ночи!», – подумал Клод.

– Я тебя встречу. Во сколько мне приехать за тобой?

– Не надо! Не надо! Я доберусь сама! Спи спокойно.

– Нет, я приеду. В каком вы баре?

– Не нужно. Не порти мне веселье, Клоти! Ложись спать, – слишком веселым голосом сказала Жанет и положила трубку.

Но Клод не мог спать, даже лечь в постель не мог. Всё представлял себе Жанет, развлекающуюся с другими мужчинами. И сходил с ума от ревности.

Кто-то из близких как-то говорил ему:

– Но она же молоденькая, красивая, с самой неоперившейся юности была только с тобой. Ей хочется веселья, хочется внимания других мужчин, комплиментов, танцев, свободы.

– Какой свободы? – злился Клод.

– Обычной. Свободы быть собой. Вилять задом перед другими, не боясь твоих косых взглядов.

– Хм, – только и мог ответить на это Клод.

Он терпеть не мог, когда его женщина заигрывала с кем-то другим.

Клод очень хотел верить Жанет, и она всегда находила доводы, чтобы убедить его в своей верности ему. Но у него никогда не было полной уверенности в ней.

Действительно, они были почти что детьми, когда познакомились и стали встречаться. Взрослыми-то, точно, ещё не были. Даже целоваться не решались. И как-то не сами влюбились, а, скорее, достались друг другу.

Жак, друг Клода, позвал его прогуляться вместе: его подружка не ходила гулять с ним одна, всегда брала с собой соседку. Вот эту соседку и нужно было отвлечь на себя Клоду. Хорошо, что она оказалась очень даже симпатичной, но плохо, что ещё совсем юной. Пришлось долго её обхаживать. Клод так и не узнал, стеснялась она нежничать с ним или просто не хотела, и поддалась только потому, что так сложилось.

Они и женились-то просто потому, что так сложилось. Потому что так было нужно. А хотелось каждому чего-то другого.

Жанет тоже ревновала его. Боялась потерять. Вернее, не хотела быть брошенной. Но её это не спасло.

Когда Клод ушел к нынешней мадам Безмане, Жанет была уверена, что он вернется. Но считала себя уже свободной женщиной и радовалась вниманию других мужчин. А Клод перестал доверять женщинам. К Жанет не вернулся. Остро переживал разлуку с сыном и потому очень обрадовался почти целительному для его отцовского сердца появлению сначала Клэр, а потом Мари. Но Люсьен всегда понимала, что, раз она смогла увести Клода у жены, то это может сделать и какая-нибудь другая женщина. Из-за этого её счастье постоянно омрачалось опасениями и переживаниями. К тому же Клод не очень-то хотел снова связывать себя узами брака, но пришлось. Он опять ощутил себя связанным этими узами, которые уже не только приносили радость и успокоение домашнего очага, уюта и любящих объятий, но и обязательства, ответственность и ожидания, соответствовать которым так трудно. Поэтому почти сразу Клод инстинктивно стал искать для себя возможность ощутить собственную свободу, независимость и привлекательность для представительниц противоположного пола.

Скоро в его жизни появилась Элен. Мадам Безмане долго ничего не знала о ней, но внутреннее чутье заставляло её подозревать, искать и находить подтверждение своим подозрениям. Её любовь так сильно была замешена на страхе потерять любимого, что порой этот страх становился сильнее любви. Она устраивала скандалы и истерики, что только отдаляло Клода. Потом она успокоилась или сделала вид, что успокоилась, заняла твёрдые позиции, перестала нервировать мужа, но продолжала зорко следить за его окружением.

Она понимала, что держится за мужчину мёртвой хваткой и бросить себя не даст. Но она не понимала, попытка удержать того, кто тебя больше не любит, губительна для обоих.

В своё время Люсьен совершила величайшую глупость: сама ушла от Клода. В результате чего появилась Кати. Но мадам Безмане опомнилась и вернулась к Клоду ещё до рождения малышки, поэтому своё место рядом с Клодом никому не уступила, а Кати пришлось расти практически без отца. Зато у Клода появилась уверенность в том, что он нужен – и не одной женщине, а это прекрасно. «Пусть соревнуются между собой», – думал иногда Клод. Но сам ни с кем конкурировать не собирался. «Мне не нужна женщина, которая любит другого. Если что-то заподозрю, то сразу расстанусь», – убеждал других и в первую очередь самого себя Клод.

Полушутя он даже подумывал о том, чтобы к сорока годам иметь двадцатилетнюю жену. Тогда можно и дальше продолжать род Безмане и жить в детях вечно. Так Клод шутил, пряча от себя самого глубоко сидящие опасения остаться одному и никому не нужным. А когда тебя любит сразу несколько женщин и столько детей нуждается в тебе, то нет риска остаться одному. Главное, чтобы на всех хватило сил и здоровья. Поэтому и об отдыхе забывать нельзя.