Читать книгу: «Метель мела», страница 3

– Я и не собиралась её трогать, мне её жаль. Наверное, ты плохой сын. Она вырастила чудовище.

И, плюнув себе под ноги, я вздёрнула подбородок и выпрямилась. Один из телохранителей покачал головой, давая мне намёк, что зря я затронула эту сложную тему. Про его мать. «Что сделано, то сделано! А сделанного не воротишь!» – философски рассудила я. И что теперь, что теперь со мной будет: он похитит меня или грохнет где-нибудь в лесу? Я стояла и ждала, но ничего не происходило. Разве что господин Синицын стоял с пунцово-красным лицом и не мог выдавить из себя ни слова. Видимо, я сильно задела его за живое.

У меня внезапно зазвонил телефон, своим гудением раздражая меня и вырывая из забытья коротышку.

– Ваня, хватай её.

Ваня вытянул свои огромные лапищи и потащил меня к тачке. Я брыкалась, вырывалась, визжала, но безрезультатно. Только небезразличная к происходящему беспределу старушка пыталась заступиться за меня. Подняв свою клюку, она замахнулась на одного из здоровяков и, на моё счастье, вместо того, кто был в чёрном костюме, заехала коротышке. Тот взвизгнул, а бабка продолжила меня защищать:

– Люди добрые, да что же это такое? – кричала бабуля. – Средь бела дня, в центре города людей крадут. А ну, отпусти девочку, – одна на миллион, пыталась спасти меня в этом мире безразличных прохожих. К ней шагнул громила, которого старушка хотела огреть, но промахнулась.

Тот просипел ей на ухо, чтобы она угомонилась, иначе они и её прихватят и в земле сырой закопают. Бабка на минутку замолчала, затем достала мобильник и сфотографировала номер машины. Амбал этого не заметил и благополучно исчез в пелене белого снега вместе со мной. Запихнул в машину и нацепил мне на голову мешок. Кортеж тронулся. Правда непонятно, с какой целью они одели вонючую тряпку на меня. Дорогу к нему во дворец я и так помню. Интересно, зачем я им, неужели он из-за матушки так рассвирепел? Наверное, недолюбила его в детстве, а он ей дорожил. Мне даже его жалко стало… совсем чуть-чуть. Я знала не понаслышке, что значит жить без мамы. Ехали мы долго. Во всяком случае, так мне показалось. Когда машина остановилась, открылись дверцы и повеяло холодом. С меня содрали мешок, и каково было моё удивление, когда перед собой я увидела кладбище. Меня в прямом смысле этого слова выволокли из машины и протащили по скользкому льду до могилы его матери. Судя по дате, умерла она очень давно, видимо, при рождении своего отпрыска. Когда я подняла глаза и устремила свой взгляд на фотографию, то застыла в оцепенении. На фотографии было лицо папиной Сюзанны. Я была ошеломлена. Теперь я точно ничего не узнаю, потому как не имею понятия, что со мной станет. Коротышка сел и горько заплакал, минут десять он рыдал на могиле, а потом встал, дотянулся до моего лица и дал мне затрещину. Это было совсем неожиданно и очень больно.

– Не смей никогда, слышишь, никогда говорить про мою маму плохо, она святая женщина.

На этой мрачной ноте он посеменил мелкими ножками к своему автомобилю.

– Дура ты! – процедил один из телохранителей.

– Что здесь такого, я тоже в детстве маму потеряла. Я же так не реагирую.

– Для него это самая большая трагедия его жизни. Он родился недоношенным, всё время болел, а родственники его терпеть не могли из-за его страшного внешнего вида, ни на кого не похожего. В школьные годы он терпел множество унижений и нападок со стороны сверстников из-за своей внешности, спасало его только то, что он был очень умным, науки ему давались легко. Когда он окончил школу, его мамы не стало. Она была единственным ориентиром в этой жизни, всегда заступалась за него, любила его и принимала таким, какой он есть. Она была для него всем, его маленьким миром. После его отправили в армию, как выразился его отец, «хоть там из него мужика сделают, если рожей не вышел». После армии господин Синицын вернулся с искалеченной психикой. Год реабилитации во всяких психиатрических учреждениях. Когда он вышел из психушки, то поклялся отомстить всем, кто над ним издевался. Он достиг высот и начал по очереди их истреблять.

Мне всё же удалось вставить свои пять копеек:

– При чём тут мой отец? Он лично с ним не знаком.

– Или говорит, что не знаком, – подметил телохранитель.

– Да ладно, зачем ему скрывать. Он ни разу не дал мне повода подумать, что знаком с Синицыным, – пожала я плечами, потирая ладонью горящую от удара щёку.

– Кому же охота признаваться в своих грехах, да ещё на склоне лет.

Я задумалась и тихонько спросила:

– Что теперь со мной сделают?

Ответ получила незамедлительно:

– Как по мне, так дети не должны отвечать за грехи своих родителей. Но у господина Синицына другое мнение на этот счёт. Для начала тебя похитят!.. А хотя о чём это я, тебя уже похитили, – заржал здоровяк. – Ведь ты единственная родная душа, что осталась у господина Павлова. А дальше видно будет. Но моё мнение, лучше бы он его без средств к существованию оставил, чем лишать его ребёнка.

Вот и зачем мне, спрашивается, потребовалось в магазин самой идти! Ведь можно было доставку на дом организовать. Меня затолкали в салон авто, натянули тот грязный мешок и повезли туда, видимо, откуда изначально выпустили. На мой скромный взгляд, глупо прятать заложника в месте, где живёшь. Сразу же вычислят.

***

– Александра, ну же, открывай давай. Уснула там, что ли! – негодовал на лестничной клетке Виталий, который вернулся за котёнком. Он подолбил в дверь, не забыв при этом подёргать ручку и воспользоваться не цензурной лексикой понял, что это бесполезно. Ему так никто и не открыл. «Что-то случилось!» – эта тревожная мысль крутилась у него в уме мешая думать. Выбежав из подъезда, молодой человек поспешил к своей машине и, проехав мимо Сашкиной решив, что осмотр её автомобиля оставит до завтра, унёсся с ветром прочь с заснеженного двора. Добравшись до дома Дениса Альбертовича, он выдохнул с облегчением. Вот только с чего он взял, что она будет здесь.

Сам Денис Альбертович был не один, а с губастой и грудастой подружкой. Почти голливудская звезда!

– О, Виталик! Какими судьбами?

– Я по делу… – засмущавшись красотки, сказал он. – Мне нужно с Вами поговорить.

– Всё так серьёзно? – расплылся в улыбке папенька Сашки.

– Вы даже не представляете как! Судя по всему, Александры у Вас нет. И дома её тоже нет.

– Сашенька уже взрослая девушка. Думаешь, ей уже и уйти никак нельзя.

– Я думаю, что её похитили.

Глаза Дениса Альбертовича округлились, готовые вывалиться из орбит.

– Кто! Зачем? Да не может быть! – опешил он.

– Может! Господин Синицын мог её похитить.

– Не говори ерунды! Зачем она Синицыну? – не унимался папенька Александры.

– Павел хотел Вас подставить неспроста, а по заказу Синицына. Это то, что мне известно. Больше пока информации нет.

Денис Альбертович медленно опустился на стул.

– Ты чего такое говоришь, – пробормотал он в растерянности. Затем встал и прошёл в соседнюю комнату к его накачанной пассии.

– Сюзанна, милая, мне нужно поговорить с Виталиком, иди погуляй. Не обижайся, пожалуйста.

Подождав, пока его женщина покинет квартиру с полученной банковской карточкой, он вернулся к Виталику, поставил два стакана и, разлив в них виски, велел:

– Рассказывай всё, что знаешь.

– Я знаю совсем немного, только то, что Маша и Паша – они пара и заодно.

– Что ты несёшь! – не поверил тот ни единому слову. А Виталий продолжал, высказывая свои предположения вслух:

– Паша и Маша – мошенники. Разоряли фирмы, доводили их до состояния банкротства, а потом заказчик выкупал компанию, как Вы понимаете, за копейки. Но с Вами у них не срослось, поэтому есть вероятность, что таким образом они попытаются Вас добить, похитив Вашу единственную дочь…

– Во дела! – только и смог произнести Денис Альбертович. – Звучит как бред. Откуда ты всё это знаешь?

– Павел заходил к Александре. Уж точно не знаю, правду ли он рассказал, и для чего? Чтобы себя обезопасить, или реально совесть замучила.

– Каков гад, посмел заявиться после всего того, что сделал Александре! – сдвинув брови к переносице, прошипел Денис Альбертович.

***

Мешок слетел с моей головы. За окном глубокая ночь, ни одного фонаря поблизости, я сижу в машине, и в ней, кроме меня и одного охранника, никого нет. Встревоженно кинув на него взгляд, я спросила:

– Где мы?

Но амбал не счёл нужным отвечать. Я всмотрелась в тёмный пейзаж за лобовым стеклом автомобиля и смогла различить очень далёкие огни. В том месте, где они находились, даже снега не было видно. Смешанные чувства одолевали меня, смятение сменялось страхом и безысходностью. Вот бы понять, куда меня увезли, вдруг мы здесь совсем одни – только мордоворот и я. Может, у меня получилось бы сбежать… Это тупое чувство блуждало по моему телу, даря мне то минуты ярости, то страх, который разливался как бурная река в моём организме, не давая пошевелиться. Вообще очень странно, находиться в чужой машине просто так. В подвале – я бы ещё поняла. Скорее всего, мы по пути заехали на встречу или стрелку. Теперь до моего слуха доносились еле уловимые посторонние звуки и шорохи, которые не имели отношения к делу. Обведя глазами салон автомобиля, я заметила под сиденьем железку. Как следует её не осмотреть, какая-то чёрная, но мне уже повезло. Нагнувшись, сделала вид, что хочу почесать ногу. Телохранитель Синицына отреагировал мгновенно и сразу же схватил моё запястье.

– У меня нога чешется, пусти. Ну пожалуйста, – ныла я. Тот отпустил, не сводя с меня сверлящего взгляда. «Блин, вот уставился. Что теперь, – думала я. – Как бы мне ему врезать». Проявив несвойственную для себя ловкость, я быстро схватила металлический прут и со всей силы двинула ему по очкам. Он дёрнулся и заорал, закрывая глаза руками, а я выскользнула из машины и рванула, не разбирая дороги. Думать было некогда. Я неслась по холодному снегу, местами утопая в сугробах и ломая ветки, падала и поднималась, мчась дальше. Вдалеке послышался выстрел. Кажется, мой «цербер», которому я заехала промеж глаз, очнулся и готов пуститься за мной в бега. Нельзя останавливаться. «Я сильная, я смелая, я смогу!» – твердила я себе как мантру, стараясь не сбавлять скорость. В школе я занималась лёгкой атлетикой и бегала целые марафоны, даже получила третий разряд, стала чуть ли не мастером спорта. До сих пор бег с препятствиями давался мне легко.

Теперь я слышала не только бешеный звон крови в ушах, но и шаги. Они были ещё далеко, но было ясно, что за мной началась погоня. Я добралась до дороги, и сама не заметила, как споткнулась и упала в яму, пролетев до самого дна, я оказалась лицом в грязном снегу. Не самое приятное ощущение, надо сказать. Вскочив на ноги и отплевавшись, я осознала, что грохнулась с обочины в канаву. Ну, может, это к лучшему, пускай они будут думать, что я свернула в другую сторону. А я пока время буду выжидать. Встав на носочки, я прислонилась к краю этой ямы, чтобы торчали одни глаза, и пристально всматривалась в лес, из которого совсем недавно выскочила. «Блуждающий во тьме свет фонаря, и не один», – заметила я. Значит, они были неподалёку, и сейчас как собаки рыскали по опушке. Пять человек выбежало к кромке леса, осматривая каждый его сантиметр. Я вся превратилась в слух, прекратив дышать.

О боже, они идут сюда. Тихо, тихо. Спокойно. Всё будет хорошо… Кто-то из всей этой стаи уже был на краю, его нога скользнула в овраг. Развернувшись, он посветил перед собой, но не догадался посмотреть вниз.

– Эта сучка удрала, здесь её нет. Скорее всего, она пошла туда.

Тупой амбал. Подождав, когда люди в костюмах исчезнут за поворотом, я не учла одного. Их было шесть. Мои глаза отчаянно вглядывались в темноту. Тяжёлый и размашистый удар опять пришёлся мне по лицу, я задохнулась, упала и потеряла сознание.

– Коза резвая! – прозвенел из тумана писклявый голос. – Попалась! Теперь не уйдёшь. Привяжи её, тупица. Если бы не я, вы бы точно её не нашли! За что я только деньги вам, идиотам, плачу.

Затем, сменив гнев на милость, уже более спокойным голосом проговорил:

– А завтра мы займёмся её папашей…

Всё смолкло. Запах был странный – пахло то ли серой, то ли аммиаком.

Где я?

***

Следующий день начался с ледяного дождя, скользко – жуть! Корки, которые образовывались на лобовом стекле, приходилось сдирать, и при этом надо было приложить немало усилий, чтобы устоять на ногах. Но у природы нет плохой погоды. Деревья, одетые в наряд снежной королевы, завораживали. Виталий и Денис Альбертович подъезжали к дворцу коротышки Синицына. Мужчина был настроен решительно, ведь его единственная дочь находилась в руках явно не самого адекватного человека на этой планете.

Они остановились напротив ворот. Сразу в поле их зрения материализовалась охрана.

– Ничего себе молодчики! – воскликнул Денис Альбертович и посмотрел на Виталика. Тот, в свою очередь, сидел и о чём-то очень усердно думал. Толкнув его локтем в бок, он спросил:

– Что делать будем, как нам проехать?

Виталик вздрогнул:

– А, сейчас. Мы к господину Синицыну, передайте, что приехал Денис Павлов. Он знает, о ком речь.

Пробубнив себе чего-то под нос, мужик в костюме отправился в домик охраны, и вскоре ворота разъехались.

– Ничего себе, домик! У него явно гигантомания?

– Ну сам-то он на телепузика похож, – хихикнул Виталик, хотя было не до смеха. Его всего трясло, бунтующие нервы не поддавались усмирению – не жить теперь спокойно, душа болела за Сашку. На пороге их встретил сам Олег Синицын со словами:

– На ловца и зверь бежит! – после засмеялся своим противным смехом. Пять минут потребовалось господину Павлову, чтобы понять, кто перед ним: закомплексованный ублюдок, мерзкий жук, который всегда всех подставлял, и за это ему ребята, с которыми они служили, сделали тёмную. О нет, если Сашка у него, то жди беды. Он же нездоровый.

– Олег, – серьёзным голосом произнёс Денис Альбертович, – Как же я сразу тебя не узнал, мелкий прыщ. Значит, ты теперь Синицын. Отпусти Сашу, она ни в чём не виновата!

Хмыкнув, недоросток жестом пригласил их войти дом, а затем и в кабинет.

– Дочь свою ты получишь только в том случае, если перепишешь на меня свою компанию, и я сделаю с тобой то же самое, что и ты со своими армейскими дружками сделал со мной. По рукам? – поинтересовался Синицын голосом, который, судя по тону, не предвещал ничего хорошего.

– Значит, это правда, что ты Павла подослал? Во всём, что тогда с тобой произошло лет тридцать назад, виноват ты сам, и никто больше. Не надо было вести себя как говнюк.

– Вы все меня ненавидели, вы потешались и смеялись надо мной, вы думали, если я не такой, как вы, и не как все, то можно надо мной смеяться и издеваться. Как бы не так!

– А кто постоянно докладывал командирам о делах роты? Кто наливал в супы и компоты воду из бачка, кто Смирнова подставил с автоматом? Не ты ли? Да тебя все жалели и с тобой связываться никто не хотел, потому как знали: себе дороже.

– Ну так и не связывались бы. А теперь получай! Я все эти долгие годы ждал этого часа, я пахал круглосуточно, чтобы добиться всего этого, – он развёл руками в сторону, как бы указывая на весь свой дворец – Дочь вернётся к тебе, только если ты перепишешь на меня всё, чем владеешь.

– Недавно ты упомянул только о моём бизнесе, а теперь тебе всё подавай, – усмехнулся Павлов. – Сашку мою отпусти, а потом поговорим.

– Э, нет, хитрый ты какой! —два здоровяка схватили Сашкиного отца и потащили, несмотря на его попытки отбиться, в вонючий и плесневый подвал.

– А ты чего сидишь? – спросил пухлый мужичок у Виталика. – Лично ты мне ничего не сделал, да и в твоих же интересах будет молчать. Хотя, конечно, зря тебя отпускаю, ты же свидетель. Но тебе вряд ли кто поверит. Проваливай, пока я добрый.

Виталик замер с открытым ртом, но уходить не торопился. Он понимал, что свидетелей в живых не оставляют.

– А можно мне крысу вашу увидеть? – неожиданно вырвалось у него.

– Кого?..

– Крыску, которую я вам вернул, – глядя Синицыну в глаза, произнёс Виталик.

– Подожди, ты имеешь в виду Идола! – замялся коротышка.

– Идол! В смысле?

– В коромысле, ты тупой? Это мой Бог, и я ему поклоняюсь.

– Крысе? – округлились полные наивного любопытства глаза.

– Какой крысе, камню смерти.

– Какому камню? – недоумевал Виталик.

– Который на шее висит!

– Бриллиант, Вы имеете в виду?

– Слушай, ты так много вопросов задаёшь. Я передумал, теперь ты слишком много знаешь, поэтому… В подвал его! – заорал он как резаный поросёнок. Прибежали его верные мальчики в костюмах, и Виталий тоже отправился в ледяную темницу, полежать и как следует обо всём подумать.

Глава 4. Судьбоносная встреча

Сашка сидела с мешком на голове. Было страшно, ни единого звука кругом. «Видимо, меня бросили и оставили здесь одну», – подёргав руками, поняла, что она крепко привязана и ей никак не выбраться. Оставалось только ждать. «Должны же они меня навестить, покормить, в конце концов. Не думаю, что мой отец будет платить им за труп его любимой девочки, – эти мысли в голове Александры, вселили ей надежду на спасение. – Наверняка Виталик уже всё рассказал ему. Папочка, в свою очередь, уже что-то придумал, и скоро меня выпустят».

Бедная девушка даже и не догадывалась, что никто её не спасёт, разве что Бог смилуется. Становилось всё холоднее и холоднее. Несмотря на то, что Саша была одета по-зимнему, мороз пробирался во все потаённые места, и как ей казалось, забрался даже в душу. Скукожившись, как маленький воробушек, она пригрелась и провалилась в дремоту.

***

Денис Альбертович находился в подвале дворца господина Синицына. Через некоторое время к нему ещё и соседа привели. Теперь все были в сборе.

– Виталик, у меня душа болит, что они сделали с моей дочерью, с моей маленькой девочкой…

– Дядя Денис, мы найдём выход, не переживайте. Я надеюсь, с Сашей всё хорошо. Давайте лучше подумаем, как всё исправить. Я так понимаю, что свою фирму и имущество Вы на него переписывать не собираетесь.

Отец Александры одарил его таким взглядом, что лучше бы он, пожалуй, молчал.

– Кто он такой, чтобы я ему подарил всё то, что нажито непосильным трудом? Ну, допустим, компанию я отдал бы ему ради того, чтобы спасти свою дочь. Но всё остальное – это как-то слишком, – усмехнулся Денис Альбертович и отвернулся в сторону.

– Может, извиниться перед ним? – предложил новую идею Виталик, которая посетила его мозг.

– Ага, сию минуту. Бегу и тапочки теряю. Ты в своём уме такое мне предлагать?!

– Да я хоть что-то предлагаю, – огрызнулся Виталик.

– Извини, – смягчил тон Денис Альбертович. – Но я к этой гниде на поклон не пойду, лично я ему ничего не сделал и, насколько помню, это он всем пакостил. Он в себе не уверен, поэтому, если кто-нибудь смеялся или шептался, ему всегда казалось, что это о нём. Будто бы людям и поговорить, и пошутить больше не о чем, как об этом ничтожестве.

Сплюнув на пол, он закончил свою пламенную речь.

***

Прошли сутки. Александре было душно. Она была готова свалиться в обморок. И пока силы до конца её не покинули, она решила, что если сейчас ничего не сделает, то уже точно никогда. Собрав волю в кулак, девушка заорала так громко, что сама испугалась своего голоса:

– Помогите. Кто-нибудь! Помогите! А-а-а!

Испустив последний звук, она уронила голову на грудь, слёзы лились по бледному, грязному лицу. Было горько и обидно. Саша снова мыслями окунулась в детство, где была маленькой папиной девочкой, когда по щелчку пальцев все возле неё начинали скакать.

– Папа, папочка, я здесь. Папа, помоги мне, – плакала она. – Папа.

Ей было страшно. Страшно умереть здесь. Вдоволь наплакавшись, она запрокинула голову назад, пытаясь через щель вдохнуть ледяной воздух. Но этого самого воздуха было ничтожно мало. Через некоторое время послышалось шарканье, неблизко, но оно было явным. «Надеюсь, это не слуховые галлюцинации и не молодчики Синицына». Затухшая искра надежды вновь зажглась в ней. Шаги приближались. О нет! Пару раз будущий спаситель ударил по двери. И та, наконец, поддалась. Девушка издала громкий стон, снова привлекая внимание. Избавившись от мешка с её головы, она увидела перед собой, как ей привиделось в темноте, Пашу. Но это был не он. Это был бездомный, обычный человек, без крыши над головой, который искал укрытие в этой тёмной и морозной ночи.

– Помогите, пожалуйста… Развяжите меня, прошу вас, – дрожа, прошептала она незнакомцу.

– Сейчас, потерпи. Кто тебя так, и как ты здесь оказалась, за какие такие заслуги? – спросил незнакомец.

– Просто оказалась не в том месте и не в то время. Скажите, где мы находимся, мы за городом?

– Да, – коротко отозвался бездомный, развязав Александру, и следом посоветовал ей бежать и не оглядываться. Места здесь глухие и безлюдные, мало ли что. Порывшись в карманах и найдя крупные купюры, она отблагодарила незнакомца и кинулась прочь. Онемевшие ноги не слушались и несли её куда глаза глядят, она бежала как пьяная, сил не осталось. Снег хрустел под кроссовками и сиял, как тысячи звёзд. Спрятавшись за деревом, отдышавшись, она обернулась, чтобы посмотреть на то место, в котором её держали. Это было старое, заброшенное здание бывшего склада, и, видимо, областного, так как поблизости, кроме леса и фонарей, ничего не было. Лицо щипало от холода. Телефон разбит, батарейка села. «Ладно, делать нечего… Буду идти, пока не выйду на дорогу». Спотыкаясь от бессилия, девушка почти ползком вылезла из леса. Завидев вдалеке фары, она пригнулась, перепугавшись, что это могли ехать за ней. Как только машина скрылась за поворотом, Саша собрала силы в кулак, представляя, что бежит марафон и не должна проиграть. Должна добраться до финиша во что бы то ни стало.

Дорога средь лесного массива была безлюдной, и только свежие следы от шин на заснеженной трассе говорили о том, что здесь иногда кто-то проезжает, как совсем недавно. «Интересно, как далеко я от города!» – устало подумала Александра.

Снова и снова, второй раз за несколько дней, она опять бежит по лесу. Вопрос в том, что за населённый пункт и есть ли он вообще? Вдруг это промышленная зона, и тогда выберется она не скоро.

***

Денис Альбертович и Виталик ждали рокового часа, когда обидчик соизволит вступить с ними в переговоры, но тот, в свою очередь, совсем не торопился, его всё устраивало. Только одно не давало ему покоя: как сбежала эта чёртова девчонка? Где теперь её искать? Ведь если она доберётся до полиции…

Он сидел и пялился в одну точку, желая вернуть время назад, лет так на сорок, и всё изменить, чтобы его мама была ещё жива и с ней ничего не случилось, и чтобы он не стал таким моральным уродом. А может, вообще бы и не родился. Но, к сожалению, время быстротечно, на него не повлиять, оно летит со свистом, оставляя за собой следы морщин и усталости на лицах людей, стирая улыбки. Он хоть и сожалел о содеянном, но ничего не мог с собой поделать. Надо довести до конца начатое, ведь Павлов остался последним, а остальных он уже обезвредил. Лишил всего.

Злобный смех вырвался из его глотки, пронизывая тишину и мрак.

***

Ночь сменилась рассветом, а день не принёс ничего, кроме снежного бурана, зима не сдавала позиции. Она засыпала снегом безжалостно всё, что было под ней.

Сильный снегопад пришёлся вообще не к месту, укрывая пеленой дорогу. Одинокий путник пробирался почти наугад. Вдалеке снова показались фары. «Неужели мне повезло!» – выдохнула про себя Александра, но не спешила рассчитывать на чужую помощь, во всяком случае, пока не убедится, что это не мальчишки Синицына. Свернув к ели, которая росла прямо у обочины, она стала ждать. Всё равно в такую погоду идти опасно, видимость нулевая. Подъезжающая машина была рейсовым автобусом, и Сашка рванула вперёд, начиная прыгать и махать руками.

– Остановитесь, прошу вас! Остановитесь, – молила Саша. Водитель промолчал о том, что она ненормальная, что в такой снегопад под колёсами лучше не прыгать. Правда, всё это легко читалось по его взгляду.

Автобус был полный. Девушка прошла на единственное свободное место.

– Простите, пожалуйста, а до города далеко? И что это за место? – уточнила она у сидящего рядом мужчины. Он что-то брякнул себе под нос и с недовольной гримасой отвернулся к окну. Лучше бы не спрашивала, не тратила почём зря свою энергию. С соседнего ряда какая-то бабулька ответила ей, что это Василёвка¹, а до города час езды.

– Спасибо, бабушка! – Саша слабо улыбнулась, вжавшись в сиденье, и посильнее закуталась в куртку. Среди других людей стало спокойнее. За окном метёт, а она сидит в нагретом автобусе. Но полностью расслабиться не получалось, назойливая мысль всё стучала в висках, куда податься: за домом и папиной квартирой наверняка следят, до дачи тоже добрались. Так что же делать? Под мерное покачивание «чуда на колёсах» она отключилась от волнений, решив, вот как приедет в город – там и подумает, и уставилась в окно, пригревшись в старом, пропахшем бензином салоне, что сейчас казался ей раем на земле. Аромат топлива возвращал её в беззаботное детство – в старые папины жигули.

***

Огни большого города показались за грязным окном. Ура, цивилизация! Потянувшись, улыбнувшись и поспешив на улицу вслед за толпой, я натянула шапку на глаза и осмотрелась. Плана в голове как не было, так и нет. Топая вперёд, я ёжилась от ветра и снега, который добрался до города и усиливался. Вдруг быстрые шаги за спиной заставили вздрогнуть, и я прибавила скорости. Рука в тёмном рукаве схватила меня за плечо. Моё и без того продрогшее тело похолодело от ужаса, а сердцебиение участилось так, будто орган, который качает кровь, сейчас выскочит из груди. «Кто это? Что делать?» – стучало в висках.

Резко развернувшись, я увидела бродягу, который помог мне выйти с заброшенного склада, – выдох. Удивление и страх отразились на моём лице. Я молча стояла и смотрела на него, а он, в свою очередь, на меня.

– Тебе, должно быть, некуда идти?

– Зришь в корень, – усмехнулась я. – Ты за мной следишь?

– Конечно, нет! – покачал головой он. – Совершенно случайно заметил в автобусе. Обратил внимание, когда бабка с тобой разговаривать начала. Ну так вот, о чём это я. Ты можешь у меня перекантоваться, пока не придумаешь, что делать дальше.

– А чего это ты такой добренький, и вообще, я тебя совсем не знаю! – воскликнула я. – С чего ты вдруг мне решил помочь?

– Вижу, что у тебя проблемы. Я думаю, вряд ли мой дядюшка привёз бы тебя на склад с целью показать тебе помещение.

Я открыла рот и повторила по слогам:

– Дя-дю-шка! – удивлению моему не было конца и края.

– Синицын мой дядя, его настоящая фамилия Градов. Вся наша семья терпеть его не может, он ненормальный. Если с его внешностью можно ещё ужиться, то с его характером и дурацкими наклонностями – нет.

– Если ты так его терпеть не можешь, как ты очутился на том складе?

– У меня там тайник. А потом я видел, как тебя туда приволокли. Подождал, пока они свалят, и пошёл тебя спасать.

– Ну спасибо, – хмыкнула я. – Долго же ты ждал.

– Так тебе есть где остановиться? У меня тебя искать точно не будут.

– Я думала, ты бездомный!

– Это я так маскируюсь, – хохотнул незнакомец. – Меня зовут Лев. А тебя как звать-величать?

– Меня Александра, – скромная улыбка слетела с моих губ. – Мне действительно некуда идти, все мои адреса они знают.

– Чем ты им так не угодила? – осторожно полюбопытствовал он.

– Не я, отец мой. А я в довесок, чтобы ему больней было, – снова кривая ухмылка исказила его лицо. – Сам же сказал, что твой дядюшка ненормальный!

– Узнаю, узнаю! Так что, ты принимаешь моё предложение?

– Знаешь, с моей стороны было бы глупо ехать к тебе, так как ты являешься племянником коротышки.

– Я тебя понимаю, я бы тоже сомневался. Но я тебя не обижу. Мы с ним чужие люди, только по крови родные. После смерти бабушки мой отец и дед с ним не разговаривают. Но решай сама! – воскликнул Лев, пряча глаза за воротник, так как буран обрушился на столицу, решив окончательно и бесповоротно завалить её по самые крыши.

– Ладно, уговорил, но имей в виду: случись что, пеняй на себя.

И, улыбнувшись судьбе, несмотря на непогоду, мы сели в такси и отправились строить планы по спасению меня и моей семьи.

***

Помятые и голодные пленники сидели в тёмной комнате. Ни сил, ни желания разговаривать не было. В каморке было зябко, хоть этот подвал и отапливался, всё равно кровь в жилах стыла. Дверь распахнулась, и ввалился коротышка, его без того огромный нос раздувался на пол-лица, а остатки волос торчали вверх, как в анекдоте про Бабу-ягу. Правда, больше он был похож на лешего, разве что в костюме от Версаче.

– Холодно тут у вас, – демонстративно поёжился, прежде чем в упор уставиться на Дениса Альбертовича. – Ну что, мой армейский товарищ, ты подумал над моим предложением? – тот лишь сплюнул на пол. – Нет, значит. Тогда ещё посиди и поразмышляй, и не забывай, ты тут не один. О себе не думаешь – о пацане позаботься.

– Да пошёл ты, – ощетинился отец Александры.

– Я-то пойду. А ты выбирай, жизнь или смерть. В любом случае ты останешься с голой пятой точкой. Я бы на твоём месте выбрал жизнь, ты ведь ещё не старый, заработаешь!

И, громко рассмеявшись, Синицын отправился в роскошную столовую, ведь там его ждали лобстеры.

– Козёл! – горько и с чувством произнёс Денис Альбертович.

– Да уж гад! – вторил Виталик, который увлечённо что-то разглядывал внизу. Через вентиляцию проникал тусклый дневной свет, и ветер трепал волоски на шее, тем самым заставляя тело трястись.

***

Мы со Львом добрались до его места жительства. Это была квартира в обычной блочной многоэтажке. Сразу было видно, что женщин на этой жилплощади и в помине не было. По всей квартире была разбросана одежда, засохшая еда на грязных тарелках, которые наполняли раковину. Серые, давно не видевшие стирку полотенца в ванной комнате, не заправленная постель явно говорили о том, что её обладатель не любит убираться, так ещё и много часов проводит за компом. Причина, по которой я так рассуждаю, предельно проста: офигительное компьютерное кресло, системный блок со светодиодами, клавиатура и мышка – видно, что недешёвые. И возле монитора на столе, где он находился, следы от кружек и тарелок, грязные вилки и так далее… Осмотрев холостяцкое жилище моего нового знакомого, я осторожно присела на край разложенного дивана.

– Прости за беспорядок. Я не знал, что подцеплю девушку, – весело произнёс он. – Ты, наверное, голодная, есть хочешь?

– А! Что? – вскочив с дивана, я поняла, что меня спрашивают про еду, но вместо прямого ответа понеслась в ванную комнату. Ополоснув как следует руки и лицо, я сняла с себя пуховик и шапку, скинула обувь, прошла на кухню и взялась за посуду.