Читать книгу: «Вернись», страница 10

Варя крепко обняла его, словно наращивая панцирь перед встречей с Евгением.

− Спасибо тебе.

Женский взгляд вновь провожал уходящего от неё мужчину. Но теперь и в сердце, и в мыслях царили порядок и принятие своей новой роли. Туча неторопливо покидала их островок, уступая место осеннему солнцу. Только маленькие лужицы, поблескивающие на асфальте, напоминали о пронесшемся над Москвой черном чудовище. Разноцветные листочки тихо опускались на землю, переплетаясь в красно-желтый ковер. Варя подставила лицо теплым лучам. В машину садится не хотелось. Это означало – конец свободе. Женщина подошла к железным качелям, сохранившимся со времен юности. Она часто сидела здесь, окружённая толпой мальчишек, только и ждущих её указаний. Тогда Варя была королевой, а сейчас всего лишь прислуга. Рука обхватила железный трос и с силой качнула его. Качели со скрипом двинулись вперед, затем назад, постепенно затихая.

Придя домой, Евгений небрежно бросил новый приказ:

− Завтра идешь на собеседование. Я нашёл тебе работу секретаря.

− Спасибо, − ехидно ответила Варя.

− Побольше благодарности в голосе, − огрызнулся мужчина. – В твоем возрасте пора взяться за ум. Постарайся показать себя компетентной. Директор – мой хороший знакомый.

− Я переводчик и гид, а не секретутка, − не унималась женщина.

− Ему нужен секретарь со знанием английского, так, что твои познания вполне пригодятся. Завтра в десять ноль-ноль тебя ждут. Не опаздывай, − гневно закончил он.

Женские губы сжались в ироничной ухмылке. На кухню вошла Алинка, прерывая ссору. Варя соблюдала договорённость о вежливом общении в присутствии ребенка. Она с усилием подошла и взяла брошенную ей визитку, спрятав в карман. Кузина уже сервировала стол, готовясь к семейному ужину.

− В ванной крошки, − обвиняющим тоном сообщил Евгений, обращаясь, конечно же, к Варе.

Та сжалась, крепче вцепившись в тарелку. Сердце заколотилось в груди. Страх сковал движения. Евгений никогда и пальцем её не трогал, но она боялась его так, что поджилки тряслись. Скандалы и ссоры позволяли скрывать истинные чувства. Сейчас перед глазами пронесся вчерашний бурный вечер. После ухода Лёвы ей было не до уборки в ванной.

− Больше этого не повторится, − по-детски оправдывалась Варя.

− Ты поговорила? – небрежно уточнил Евгений, довольный ответом.

− Да. Всё в порядке.

− Я рад, что ты умеешь поступать как взрослый человек.

Костюм для собеседования выбирала кузина. Варя недовольно взглянула на деловую стройную брюнетку в зеркале. Сейчас бы губы яркой помадой накрасить или веки синими тенями, но последствия столь детского поступка были довольно предсказуемы. Зачем лишний раз слушать нудные лекции о том, чем взрослый отличается от подростка, терпеть бесконечные упреки? Женщина протянула руку своему отражению, словно стараясь принять и подружиться с новой Варварой.

Её радовал тот факт, что кредит за машину ещё не выплачен. Какое-то время вопрос о продаже её ласточки будет закрыт. Варя помогла пристегнуться Алинке и помчала её по московским переулкам в школу.

− Я буду очень рада, если ты устроишься на работу, − сказала на прощание кузина.

− Молодец папочка! Хорошо дочь воспитал! – пробормотала Варвара ей вдогонку.

Собеседование прошло достаточно спокойно. Бело-черный офис, люди-маски, спешащие в разные стороны, запах кофе и бесконечные звонки наводили тоску. Она с трудом представляла себя в замкнутом пространстве за черным столом и в черном кресле. В помещении даже отсутствовали цветы. Никаких мелких деталей, за которые можно зацепиться и пофантазировать.

Варя рассматривала мужчину лет сорока, сидящего напротив. Она свободно представила его вместе с Евгением, как они обсуждают скучные деловые вопросы, пожимают друг другу руки и ничего личного… Будущий начальник вальяжно расположился в кресле, небрежно рассматривая её. Нужные вопросы − краткие четкие ответы. Они словно боксеры на ринге перебрасывались словами, ожидая удара или неожиданности со стороны другого. Варя с трудом сдерживала подступавшее раздражение. Ей неприятно было сидеть напротив этого высокомерного типа. На полном лице, практически лишённом мимики, выразительными оставались только густые темные брови, то взметающиеся вверх, то сходящиеся у переносицы.

− Завтра можете приступать к работе, − поставил он точку в беседе.

Варя только кивнула в ответ, хотя в этом уже не было необходимости. Мужчина углубился в лежащие на столе бумаги, игнорируя ее присутствие. Ни «до свидания», ни «можете идти» ждать не стоило. Женщина вежливо попрощалась и вышла.

Желание убежать как можно дальше гнало её по московским переулкам. Не замечая дороги, ноги уносили внутрь дворов. Заметив ярко-желтую скамейку, Варя присела. Цвет ее очень позабавил – яркое пятно в городской туманной серости. Она оглянулась вокруг – весь двор сиял разноцветными красками. Особенно порадовал заборчик, переливающийся, словно радуга, вокруг песочницы. Не хватало только таблички «окрашено» в этом сказочном царстве. Варя усмехнулась, представляя, как она выхаживает в черной юбке-стакане, испачканной желтыми веселенькими полосками. Женщина подняла несколько веселеньких камешков и принялась метать их в урну. С каждым новым броском становилось легче. Гнев уходил, оставляя спокойную обречённость. Сегодня предстояло подать заявление на развод. Новая жизнь набирала свои обороты, отдаляя прошлое.

Глава 15

Дни пролетали за днями, превращаясь в месяцы, годы. Одно утро ничем не отличалось от другого. Резкий звонок, рывок с кровати, умывание, приготовление завтрака, одевание – стали привычными. Мечта о стабильности посещает головы многих горожан: «Я хочу, чтобы так было всегда. Я хочу, чтобы не было проблем», − просят они с замиранием сердца, которое устало от бесконечной погони за счастьем. «Всё будет хорошо!» − обещают им откуда-то сверху. Долгожданная стабильность становится смыслом жизни. Похожие дни радуют своим постоянством и безоблачностью. Мы благодарим небеса за долгожданный покой. Однако со временем радость потухает и сменяется раздражением и нежеланием жить дальше также, как сегодня. Вновь жалобы на бренность и бессмысленность существования. Жизнь кажется пустой, лишённой движения. Прекрасное озеро, которое радовало пением птиц, стрекотанием и жужжанием, зарастает и затягивается тиной. Голубая, переливающаяся в лучах солнца, поверхность превращается в темную трясину. У каждого из нас есть два выхода – тянуться вниз, поглощаясь болотными нечистотами, или расшевелить то, что есть, посмотреть вокруг и выбрать путь для нового движения.

Варвара предпочитала не думать о том, что происходит. Мысли ужасали и не вязались с данным тёте обещанием. «Я подумаю об этом завтра», − обычно говорила она себе, как известная героиня романа и продолжала, перемещаясь по хорошо очерченному кругу: дом – школа – работа – кружки – магазин – дом. Её мало волновала окружающая действительность. Она, как черепаха, пряталась в свой панцирь.

Открывая обновлённый гардероб, Варвара наугад вынимала костюм, одевала его. Наряды отличались друг от друга только количественным соотношением черного и белого. Бусы, обувь и сумочка соответствовали этой же цветовой гамме. Аккуратно зачесав волосы и скрепив их в тугой пучок, она, не смотрясь в зеркало, облачалась в серое пальто и черные сапоги. Алинка следовала за ней.

Дорога в школу сопровождалась веселым щебетанием кузины. За окном мелькали всё те же дома и деревья. Варя помогала девочке выйти, поправляя ранец.

− Удачи! – повторяла она каждый раз.

Алинка махала рукой и убегала внутрь коричневого здания. Проводив её взглядом, женщина садилась за руль и направлялась в сторону родного предприятия. В офисе ожидала привычная черно-белая атмосфера, наполненная деловитостью, конкуренцией и интригами. Сотрудники активно вводили её в курс дел и взаимоотношений, стараясь перетянуть на свою сторону. Понимающая улыбка, кивки и возможность быть услышанным притягивали первое время к ней людей как магнитом. Бесконечная людская вереница перестала раздражать примерно через неделю, когда из сотрудников они превратились в серую массу. Варя не участвовала в частых кофе-паузах, не курила и не имела никакого мнения. Постепенно интерес к её персоне стал угасать. Свободного времени начальник практически не оставлял, но и задерживаться после окончания рабочего дня не требовал. Варю это устраивало.

Вечером она доставляла Алинку на кружки, посещала один и тот же супермаркет, готовила ужин, помогала делать уроки. Самым приятным и ненавистным оказывалось время перед сном. Наступал момент, когда она могла остаться наедине с собой. Наступал момент, когда вспыхивали мысли о ярком прошлом и сером будущем. Напряжённый счет баранов срабатывал где-то на третьей сотне. Приходило время покоя и отрешённости от настоящего. Во сне она могла летать и чувствовать себя свободной. И вновь звук будильника…

Глава 16

Красный автомобиль уносил в сторону Костромской области. Пять долгих лет ей не удавалось вырваться к Марине Сергеевне и Валентину Фёдоровичу. А сегодня ночью она вдруг проснулась в холодном поту. Сердце стучало, словно после долгого изнурительного бега. Слёзы ручьями текли по щекам. Хорошо, что Алинка с Евгением улетели на неделю в Тайланд. Она осталась в Москве под предлогом работы. Но даже в их отсутствие жизнь не менялась, продолжая оставаться серой и пустой. Однако это утро было особенным. Варвара сидела на кровати, силясь вспомнить, что её напугало во сне. Раскачиваясь из стороны в сторону, она вытирала слёзы и повторяла непонятно откуда появившуюся фразу: «Надо ехать, надо ехать». Сосредоточившись на ней, ей вспомнилась и Марина Сергеевна на смертном ложе, и Валентин Фёдорович, суетившийся вокруг, и Борис, повторяющий, словно робот: «Надо ехать». Решение было принято мгновенно.

Варя вскочила с кровати и забегала в направлении ванной и кухни. Давно в ней не кипела энергия. Последние пять лет движения оттачивались, приобретая неторопливость и четкость. Вся жизнь протекала на уровне условных рефлексов: умыться, одеться, отвезти, накормить, отработать. Механически и без эмоций.

Выглянув в окно, Варвара ахнула. Ярко-белый снег, упавший на коричневую промерзшую землю, искрился в лучах холодного ноябрьского солнца. Час или два и он растает, оставляя слякоть. Мальчишки и девчонки, не взирая на ранний субботний час, выбегали из подъезда, желая лепить из снега.

Будильник энергично объявил о семи часах. Евгений не терпел, когда в выходные она задерживается в кровати. Ему требовалось плотно позавтракать для хорошего самочувствия в течение дня. Варвара шла на уступки, не желая слушать пустых назиданий. Сегодня завтрак готовить некому, а сигнал-таки не отключен. Женщина хлебнула обжигающий кофе и, прихватив бутерброды, поспешила в дальнюю дорогу.

Уже давно ей не приходилось путешествовать в другой город, а тем более область, да и дорога была скользкой, поэтому вести приходилось аккуратно, не спеша. Прибыв на место, Варвара обнаружила, что в квартире никого нет. Она постучалась к соседям. В глазке что-то мелькнуло.

− Я к Марине Сергеевне и Валентину Фёдоровичу. Вы не подскажите, когда они придут?

− А вы кто? – подозрительно поинтересовался голос.

− Варвара, гостья из Москвы, − честно призналась она.

− Где же вы были столько времени? – обвиняюще начала старушка, открывая замок, но оставляя дверь на цепочке. – Где же вы были, − повторила он, − эти годы, когда Мариночка так в вас нуждалась? Когда она болела?

На Вариных глазах заблестели слёзы.

− Где Марина Сергеевна?

− В больнице областной. Вчера с сердцем плохо стало. Валентин скорую от меня вызвал и сам уехал вместе с женой. До сих пор нет.

− Адрес знаете? – уточнила встревоженная гостья.

− Записывай, − уже добродушнее сказала соседка и продиктовала, на каких автобусах ехать и как дойти от остановки.

Варя всё записала, понимая, что данной информации маловато, но обижать пожилую женщину не имело смысла. В Костроме она сориентировалась достаточно быстро. Уже в фойе посетительница осознала, что идет навещать больную, не прихватив ни цветов, ни фруктов. Варя отмахнулась от правильной мысли и двинулась к справочной. Ей назвали номер палаты и этаж. Правда, для этого пришлось немного соврать, представившись невесткой. Накинув белый халат и бахилы, Варвара помчалась по длинным коридорам. Она остановилась перед нужной дверью и подняла кулачок, желая постучать. В этот момент из палаты вышел расстроенный Валентин Фёдорович.

− Варюша? – удивился он.

− Здравствуйте, − только и смогла прошептать в ответ.

Мужчина по-отечески обнял её.

− Мариночка думала, что с тобой что-то случилось. Тебя так долго не было… Мариночка очень скучала.

− Я не могла… − сквозь слезы пробормотала смуглянка. – Я потом всё расскажу… Как Марина Сергеевна?

− Плохо, − переходя на шепот, сообщил он. – Доктор говорит, операция какая-то нужна. Ты сходи к нему. Скажу, что жена сына. Он тебе расскажет. А я уже старый стал, ничего не понимаю, − говоря это, Валентин Фёдорович подвел её к ординаторской и постучал.

− Здравствуйте ещё раз! – заглянул пожилой мужчина. – У меня невестка приехала. Вы ей объясните про лечение. А я ничего не запомнил.

Он втолкнул Варю в кабинет и ушёл.

− Присаживайтесь, − предложил, опешивший от неожиданного визита, врач. – Правда, я здесь не принимаю, но сделаю для вас исключение ради выходного дня.

Варвара присела на краешек стула и пристально посмотрела на него, ожидая вердикта. Доктор долго объяснял ей суть диагноза и развитие болезни, как Марина Сергеевна пропускала несколько курсов лечения, ссылаясь на отсутствие материальных средств. Сейчас единственным выходом была операция на сердце, которую делают в Москве или Санкт-Петербурге. Однако для этого опять же требовались деньги.

Варя решительно кивнула, намереваясь обратиться за помощью к Борису. Она взяла все необходимые документы и побежала в палату к больной.

Жёлтые стены, страшные разводы на потолке поражали своей не обустроенностью. «Кап-кап-кап» − разносилось где-то слева. Проржавевший кран дополнял окружающую бедность. Марина Сергеевна слабо улыбнулась. Бледное лицо сливалось с застиранным непонятного оттенка бельём, которое раньше явно было белым. Варя пододвинула стул поближе к кровати и обеими руками обхватила её ладонь. Валентин Фёдорович стоял за её спиной, покашливая и повторяя:

− Как хорошо, что ты приехала. Как хорошо…

Варвара утешала, стараясь приободрить пожилую женщину, но та только смотрела с благодарностью и не верила. Ни единому слову не верила… Сжигаемая чувством вины за бездействие в течение пяти лет, Варя разозлилась на себя и на Бориса. Гнев придавал силы, заставляя искать выход. Марина Сергеевна должна жить, и у неё есть шанс! А поможет ей в этом родной сын! Он обязательно найдет деньги. Нужно только сообщить!

− Сегодня вечером я уеду в Москву на пару дней. Вам я куплю телефон, − сказала Варя не терпящим возражений голосом. – Я хочу знать, как вы себя чувствуете.

Посетительница поцеловала больную и слегка сжала плечо Валентина Фёдоровича, приглашая срочно выйти.

− Я договорилась с врачом и взяла медицинские документы, поеду договариваться в клинике, чтобы Марину Сергеевну прооперировали, − сообщила она, стоя в коридоре.

− А деньги? – растерянно спросил мужчина.

− У вас есть обеспеченный сын, − заявила она.

− Но… − начал было Валентин Фёдорович.

− Никаких «но», − тут же прервала Варя. – Вы пока займитесь женой, а я куплю телефон и чего-нибудь вкусненького.

Возвращаясь в Москву, она чувствовала, что в жизни вновь появился смысл. Пять лет пустоты стерли из памяти номера телефонов, заставили забыть любимые лица и голоса. Евгений, придя как-то вечером, сломал пополам её сотовый и выкинул в форточку симку. Взамен она получила всё новое, но не своё, а его. В телефонной книжке уже были записаны два номера: его и Алинки. Вечером перед сном она достала разбитые части из мусорного пакета и попыталась соединить, но целое уже не восстанавливалось. Рана зияла своими оборванными краями, а через неё уходило то, что связывало её с прошлым, то, что составляло смысл жизни. Открыв окно, она высунулась по пояс наружу и выкинула осколки на белые чистые сугробы, сияющие в свете луны. Морозный воздух заставил поежиться и захлопнуть створку. Возвращаясь в тепло квартиры, Варвара ощутила себя птицей, загнанной в клетку.

Сейчас срочно требовалось восстановить оборванные нити и переплести их вновь, чтобы спасти жизнь родного для неё человека. Варя поехала домой к Егору, единственному, имеющему связь с Борисом.

− Привет, − удивился друг, забыв о правилах гостеприимства.

− Привет. Давно не виделись. Рада встрече. Как дела? У меня ужасно, − насмешливо протараторило Варя. – Давай отложим все правила этикета на потом. Сейчас мне нужен СРОЧНО номер телефона Бориса.

− Зачем? – спросил Егор, пропуская гостью в квартиру и помогая раздеться.

− У него мать умирает. А он в своей Испании даже в ус не дует, чтобы помочь, – громче, чем хотела, ответила подруга.

− А ты с его родителями знакома? – растерялся собеседник.

– Мы беседу светскую будем вести или ты телефон дашь? – резко оборвала его она.

− У тебя нет номера? – возмутился Егор.

− Пять лет назад вместе с телефоном и симкой я потеряла всё, – заявила Варя.

− Как?

− Хочешь, покажу? – агрессивно ответила собеседница вопросом на вопрос.

− Нет, − тут же отказался он.

− Могу сломать, наступив на твой современный агрегат и каблуком размозжить всё, что уцелеет.

− Ладно, обсудим позже. Бери телефон и ищи своё заветное имя. Я пока чайник поставлю. Все равно теперь от тебя так просто не отделаешься, − шутя добавил друг.

Слёзы защипали глаза. Варя часто-часто заморгала, стараясь их прогнать. «Борис» − высветилось на экране. Дрожь в руках мешала сделать последнее движение, чтобы проникнуть сквозь расстояния и услышать его голос. Палец скользнул по кнопке с зеленой трубкой. Тишину комнаты прорезали громкие гудки.

− Привет, − весело зазвенело там внутри.

− Привет, − хрипло ответила она. На мгновение воцарилось молчание. Варя прокашлялась, стараясь прочистить горло и начать разговор. Комок в горле сковывал движение, мешая говорить. Слёзы тонкой струйкой текли по щекам. − Борис, − только и смогла выдавить она.

− Варвара, − растерянно протянул он. – Что случилось? – услышала женщина сквозь собственные всхлипы.

− Твоя мама в больнице. Ей… ей… срочно… нужна… операция… − отрывисто пыталась объяснить она.

− Я постараюсь приехать. Варюша, что-то не так? Она умирает? Почему ты плачешь?

− Деньги, − только и прошептала собеседница.

− Сколько? – по-деловому холодно откликнулся Борис.

Варя назвала сумму, чувствуя, что мужчина устранился от неё. Она наступила на больную мозоль, которая автоматически закрывала контакт с душой.

− Приезжай, − тихо попросила Варвара. – Мы будем ждать тебя в Москве.

− Как мне с тобой связаться? − спросил он чуть теплее.

− Я напишу SMS с нового номера и отправлю номер карты. До встречи.

Варя нажала «отбой», отослала сообщение и только потом заметила Егора, стоявшего в проходе. Перекинутое через плечо полотенце ярким пятном сияло на серой футболке. В руках он держал нож. Варя улыбнулась.

− Где твоя хозяюшка?

− Укатила к маме вместе с дочкой на каникулы.

− Никто за тобой не поухаживает. Никто не покормит, − сочувственно сокрушалась она.

− Ты что ли научилась? – насмешливо поинтересовался друг.

− За эти годы я и не такому научилась… − тяжело вздохнула Варвара.

− Пойдем на кухню, расскажешь.

Всю ночь они просидели за столом. Егор наполнял опустевшие бокалы и подкладывал закуску на тарелки. Захмелевшая Варя рассказывала о накопившемся за прошедшие годы. Однако мужчина тоже в долгу не оставался – его жизнь с капризной женой оставляла желать лучшего. К пяти утра они, с трудом передвигаясь по квартире, доползли до спальни и упали на не застеленную кровать.

Первой проснулась от визга Варя. Белокурое создание трясло с силой неподвижное тело Егора и что-то верещало. Женщина сжала виски, стараясь сосредоточиться на происходящем и как-то объяснить своё нахождение на супружеском ложе.

− Вы всё не так поняли, − наконец нашлась она.

В ответ раздался шквал оскорблений. Мужчина открыл глаза и часто заморгал, надеясь, что образ супруги пропадет вместе со сном.

− Успокойся. Это же Варя, − произнес он, словно одно имя уже служило оправданием тому, что произошло. Однако жена его объяснения не приняла, продолжая возмущаться. − Карина, с друзьями не спят. Мы выпили больше, чем стоило, и легли отдохнуть туда, куда доползли. Сейчас Варя умоется и поедет домой.

Подруга кивнула, соглашаясь с каждым сказанным словом. Аккуратно поднявшись с кровати, она двинулась в сторону ванны. Карина, не заметив ни угрызений совести, ни смущения у супруга и женщины, ещё недавно лежавшей в её кровати, быстро сникла, оставив упреки на потом, когда гостья покинет дом.

Варя открыла ледяную воду и сполоснула лицо. Марина Сергеевна там умирает, а она безответственно напивается и спит в чужой постели. Достав из кармана сотовый, она отметила, что нужная сумма уже переведена на карточку. Значит, можно ехать в клинику и перевозить туда больную.

День, начавшийся столь бурно, закончился вполне успешно. Варя лежала на старом обшарпанном диване и думала о том, как резко изменилась её жизнь пять лет назад и какие перемены происходят сейчас. Буквально три дня назад она четко знала, как пройдет день, что будет через неделю и даже через месяц. А сейчас с трудом можно было предположить, как сложится следующее утро. За стеной громко храпел Валентин Фёдорович. Он с трудом верил, что жена завтра окажется в московской клинике, где сможет получить необходимую медицинскую помощь. Варя договорилась с машиной, на которой больную доставят в столицу. В семь утра они выедут из Костромы. Сумки с необходимыми вещами и стратегическими съестными запасами уже стояли в прихожей. Даже в эти минуты Валентин Фёдорович вспомнил о земляничном варенье и соленых грибочках и огурчиках, которые так понравились московской гостье. Варвара только с улыбкой упаковывала банки, полагая, что достанутся они не только ей, но и им. Курс реабилитации по прогнозам врача составлял как минимум месяц.

Глава 17

Евгений и Алинка вернулись из Тайланда, загоревшие и отдохнувшие. Они привезли ей подарки, которые так и лежали не распакованными в шкафу. Поведение Варвары за неделю изменилось до неузнаваемости. Пропали её привычные невозмутимость и покорность, вновь появилась раздражающие Евгения независимость и желание поступать по своему. Она все время куда-то пропадала, избегая объяснений. Рано утром, не приготовив завтрак, Варя покидала квартиру, возвращалась поздним вечером, принимала душ и, пожелав спокойной ночи Алинке, падала в кровать и засыпала. Евгений заходил в комнату в тот момент, когда дочь выключала свет и готовилась ко сну. Женщина уже не реагировала на происходящее, мирно посапывая.

Варя старалась навестить Марину Сергеевну утром и вечером, доставляя Валентина Фёдоровича к супруге в первой половине дня и забирая его в свою московскую квартиру во второй. На четверг она попросила отгул, чтобы быть вместе с ним, пока супруге делают операцию. Спрятав своё волнение как можно глубже, Варвара успокаивала мужчину, отвлекая разговорами о своих жизненных перипетиях, о путешествиях по разным уголкам России. Единственная тема, оставшаяся под запретом, − это Борис и Испания. Валентин Фёдорович слушал её внимательно, следя за дверью операционной и ожидая результатов.

Однако первым событием, удивившим обоих, оказалось появление блудного сына. Он тихо подошёл к ним, не нарушая мирного течения, беседы. Варя, заметив рядом стоящего мужчину, окинула его задумчивым взглядом.

− Вы что-то хотели? − порывисто поинтересовалась она. Слова оборвались после узнавания. Её рука легко сжала ладонь Валентина Фёдоровича и указала в направлении сына. Отец поднялся, протягивая руку для пожатия. Однако Борис крепко сжал старика в объятиях.

− Как мама? – спросил он.

− Мы пока не знаем, − сдавленно прошептала Варя, желая оказаться на месте Валентина Фёдоровича. Она встала, прошлась по коридору, затем вновь присела на стул, напротив мужчин. Руки тянулись к нему. Она боялась не сдержать радость от встречи и кинуться в его объятиях. Женщина никак не могла вникнуть в их беседу. Волнение пробивалось сквозь порывистые движения. Варвара поправляла волосы, стянутые в тугой пучок, проверяла аккуратно застегнутые пуговицы черного пиджака. Она достала из сумочки книжку, открыла её, мучительно всматриваясь в расплывчатые контуры букв и силясь соединить их в слова, затем громко захлопнула и убрала обратно.

Борис бросал на неё короткие взгляды и отводил глаза, как только они встречались с её. Скованность движений выдавала сильнейшее напряжение. В волосах появились первые седые волоски. Лоб прорезала вертикальная морщинка. Волнение выдавали только серые глаза, в которые Варя старалась не смотреть, боясь утонуть и погибнуть.

− Марина Сергеевна пока в реанимации. Операция прошла успешно. Сегодня к ней нельзя, приходите завтра утром, − бросил на бегу врач.

Валентин Фёдорович хотел было поспорить, но затем поник и первым предложил разъехаться по домам и отдохнуть. Варя кивнула, приглашая мужчин в свою машину. Они заняли заднее сиденье и продолжили беседу, словно и не прерванную словами доктора. Отец отказался от проводов его до квартиры, желая побыть в одиночестве и предлагая сыну отдохнуть с дороги.

Борис пересел вперед. Варвара крепче вцепилась в руль, сдерживая прорывающуюся наружу тоску. Путь до гостиницы был чист от пробок.

− Нам надо поговорить, − тихо попросил Борис.

− Хорошо, − согласилась Варя и покачала головой, словно в опровержение своих слов. Противоречивые чувства прорывались наружу. Она боялась себя, боялась того, что могло произойти в пустом номере гостиницы.

Дверь за Борисом захлопнулась, отрезая пути к отступлению. Он подошёл к окну и открыл его. Комната наполнилась громкими звуками и суетой, нарушая атмосферу уединенности. Он стоял лицом к городу, отвернувшись от неё:

− Расскажи про маму, − попросил мужчина.

Варя, вышагивая по комнате, повествовала о произошедшем с Мариной Сергеевной. Слова находились с трудом. Благодаря его вопросам, бессвязный комок тихо разматывался.

− Перечисленной суммы хватит на лечение? Или нужно ещё? – уточнил он, поворачиваясь к ней.

− Я думаю, хватит, − прошептала растерявшаяся Варя.

− Ты изменилась, − неожиданно констатировал он, проводя по черным как смоль волосам.

− Стала похожей на офисную мышь, − констатировала женщина. Тело сотрясалось от мелкой дрожи.

− Повзрослела и слишком посерьезнела, словно тебя держали как птицу в клетке. Жар-птица, привыкшая к свободе, в неволе превращается в голубя, покорного и безропотного. Кто загнал тебя в клетку?

Слёзы пробивались наружу. Слова вскрывали невылеченные раны. Варина голова опустилась на его плечи. Ещё шаг и их тела переплелись бы в объятиях, но ни один не решался нарушить воздушную границу.

− Вероника перед смертью взяла обещание, что я позабочусь о её дочери, − с трудом сказала Варвара.

− Ты живешь под одной крышей с Евгением? − с ужасом уточнил Борис. − Ты сошла с ума! – воскликнул он после Вариного слабого кивка.

Схватив ее за плечи, он отодвинулся на шаг, заставляя посмотреть на него.

− Зачем ты убиваешь себя?

− Я устала жить без тебя, − еле слышно призналась женщина.

Мужчина покачал головой, отвергая признание.

− Я устала жить без тебя, − громче добавил женский голос.

Борис отпустил её и отошёл к окну, сжимая ладони в кулаки.

− Я устала жить без тебя! – раздалось ему вслед.

Он, пошатываясь, вышел из комнаты и прислонился лбом к закрытой двери. Оттуда доносился безумный крик «Я устала жить без тебя!», сопровождаемый рыданиями. С усилием оторвавшись, он двинулся к выходу. Шумная толпа уносила его прочь от человека, с которым ему хотелось остаться навсегда. Её крик души звучал в ушах, перекрывая сигналы машины и разговоры проходящих мимо пешеходов. Он был готов ответить тем же криком, но в Испании его ждали жена, дочь и расписка за взятую в рассрочку сумму на лечение матери. Сейчас первоочередной была жизнь родного человека, человека, подарившего ему жизнь. Чувства уже дважды удалось подавить, спрятать в дальний уголок души, получится и сейчас. Надо только Варю поддержать. Она на грани.

− Егор, привет!.. Да, я в Москве… У меня к тебе просьба будет… Да, не успел приехать и уже просьба… Варя… Именно Варя… Прошу помоги ей… Если что, я прикрою перед женой. Она в гостинице, у меня в номере… Я на улице… Ей очень плохо… Пиши адрес… Спасибо!

Борис убрал телефон в карман куртки. Отец сейчас тоже нуждается в поддержке, хотя и не признается. Сын отправился к нему. Почему-то о том, что Валентин Фёдорович живет в Вариной квартире, он вспомнил, только оказавшись перед дверью. Он позвонил, услышав знакомую веселую трель как много лет назад. Однако на пороге его встречал постаревший отец, а не черноволосая взбалмошная девчонка, забыть которую он так и не смог.

− Как ты, папа? – поинтересовался он.

Отец пропустил его внутрь. На кухне пахло вареной картошкой «в мундире». Борис почувствовал, как сильно соскучился по простой человеческой пище, по замаринованным мамой грибочкам, по домашнему варенью. Он скинул куртку и поспешил в ванну, смывая уличную грязь с рук.

Тяжесть в животе после ужина приятно грела. Они пошли в комнату, которую Варя называла гостиной. Борис улыбнулся при виде беспорядка с одной стороны комнаты и идеального порядка с другой. Противоречивость хозяйки говорила сама за себя! На полу лежали покрытые толстым слоем пыли фотографии. Мужчина нагнулся и поднял один из снимков. В груди появилось привычное давление. С цветной карточки глядели счастливые лица. Варя снимала их во время прогулки по Коста-Браво. Тогда они могли находится вдвоем как друзья, а сейчас − нет. Тогда он не мог простить ей предательство, отказ от любви. Ему легко удавалось держать её на расстоянии, общаться, не пуская в душу. Прощение пришло в ту ночь на берегу моря. Он готов был бросить всё и уехать в Москву. Позже пришла благодарность за ее твердое решение уйти и не возвращаться. Отчаяние сегодня было отражением его боли и страдания. Если бы ни расписка… Если бы не мама… Борис положил фото в карман и отмахнулся от подающего надежду «если бы». У него теперь есть только настоящее.

Глава 18

Варвара осела на пол. Отчаяние захлестывало её. Годы, проведенные вдали от него, − это годы тоски и одиночества. Вначале ей давали силы обида и боль от предательства, потом встречи с ним в Испании. После самовольного отказа от любви её ничего не грело. Внутри образовалась зияющая пустота. Она двигалась, дышала, говорила только потому, что дала обещание Веронике. Если бы не болезнь Марины Сергеевны, течение несло бы дальше по привычно бессмысленному руслу реки. Рыдания сотрясали её. Тело осело на пол, отказываясь выполнять привычные механические движения. Громкие крики переходили в тихие всхлипы.