Читать книгу: «Его волчий рык», страница 3

Пальцы в локонах

Мужик, нащупавший мою грудь, мял её, положив подбородок мне на плечо. И делал это так, как мог бы делать в своих фантазиях девственник. Забирал пятернями всё, сладострастно сжимал, проводил пальцами по ореолам, касался сосков, потирал их, затем поигрывал всем, что было в ладонях, массировал, выпускал и снова хватал. И дышал, дышал на ухо.

В задницу мне ткнулся мокрый конец встающего фаллоса, и я поняла, что сейчас он сделает это со мной снова.

Я сама внизу пока не чувствовала какой-то боли. Чуть саднило, но в остальном ещё оставалось приятное томление недавно наполненной семенем матки, контрастирующее с настроем в голове.

Мужик мял мою грудь и поскуливал от нетерпения, а я думала, что с этим делать. Сбежать не получится. Даже если я выберусь, похоже, местные ублюдки просто запрут меня с ним опять. Поговорить? С этой похотливой тварью? А на каком? На китайском, которого я не знаю? Или на английском, которого, скорее всего, не знает он? А если он вообще человеческую речь не понимает? Ясно одно – он, похоже, реально пытается быть ласковым и насилует без жестокости, значит, скорее всего, не убьёт. А потом, может, и сбежать получится? Надо выяснить, зачем я здесь? Чем полезна жителям деревни, когда я с ним? Ему-то – понятно. Но если выяснить, что надо этим дремучим деревенщинам, тогда, может быть…

«Блин, да плевать вообще! Конкретно сейчас что делать?!» Я всхлипнула, осознавая, что меня начала бить дрожь от стресса и отходняка первого раза. Скулящий и щупающий меня мужик отозвался мгновенно, вжав мокрый волосатый пах мне в зад.

«Божечки, какой же мерзкий!» – подумала я, понимая, что эта тварь опять хочет меня поиметь. И поимеет. Прямо сейчас.

Из влагалища по ноге снова потекла его сперма. А я-то думала, уже всё вытекло! Накончал, тварь! Я передёрнулась, и мужик, сжав мою грудь, потёрся мордой в мою шею, заставив взвизгнуть от щекотки. Но не успела я попытаться выкрутиться, как он собрал ткань моего платья пальцами и настойчиво потянул, не то заставляя меня раздеться, не то пытаясь дорвать окончательно.

Не желая портить единственную оставшуюся одежду, я вскинула руки, пытаясь снять через голову. Воротник-стойка крепился несколькими завязками, и я успела быстро распустить лишь верхнюю – остальные треснули, когда он стягивал платье с меня. Я, не обращая внимания на то, что снова содрогаюсь от неконтролируемых рыданий, вытянула руки из рукавов, а следом обняла себя, зябко прикрывая грудь. Незнакомец отодвинулся и исчез.

Я удивлённо обернулась и услышала, как в углу помещения что-то шуршит. Встала с колен, радуясь, что хотя бы на ногах ботинки остались, но не успела сделать ещё что-то, потому бесслышно подошедший монстр подхватил меня на руки и потащил в тот угол. Бережно уложил спиной на что-то мягкое, и я поняла, что это, похоже, солома, которую он накрыл моим платьем. Постель? Это он нам брачное ложе такое соорудил царское?

Сардонически не то усмехнулась, не то всхлипнула – сама не поняла, от нервов и так крыло. И пусть казалось, что я почти спокойно и трезво мыслю, но то, как меня трясло, а зубы стучали, давало понять, что я на пределе.

Уложили меня на спину, и я, рефлекторно приподнявшись на локтях, подтянула колени, сжав ноги. Тут же по голеням снизу вверх прошлись тёплые ладони мужика, задержались немного и потянули в стороны, заставляя меня раздвинуть ноги.

Я заскулила, но поддалась, понимая, что, если буду сопротивляться, будет хуже. Раскорячилась, чувствуя, как прохладно прошёлся воздух по мокрой слизистой, а следом её тут же накрыло чужое горячее дыхание.

«Нет, это точно какой-то зверь», – подумала я, когда поняла, что мужик жадно принюхивается и ищет носом мою вульву. В груди прошлась щекотка волнения, вызвав тревожный дискомфорт, соски поднялись мурашками, но я уже поняла, что он сейчас…

Жаркая пасть накрыла мои половые губки и сочно стала причмокивать, будто он жрал переспелый персик. Борода мерзко царапалась и щекотала, но губы под ней мягко и жадно проходились по моим половым губам, а язык высовывался, залезая кончиком мне под клитеральный капюшон до самого клитора, покачивая его. Снова захотелось пи́сать, и я поняла, что позывы вызваны именно этими его действиями. Что-то он там стимулирует, и от этого становится отвратительно хорошо. И лижет, и причмокивает, и сёрбает, а я только и чувствую жаркий мокрый рот прямо там, который лезет в самое сокровенное.

Откинулась на спину и закрыла лицо руками. Чужая голова между ног не исчезла, остатки спермы в матке, казалось, нагрелись, чтобы я про них не забыла, и осознание реальности накрыло с головой. Ещё вчера я была нормальной туристкой, которая просто налаживала жизнь и старалась заглушить пустоту в груди новыми впечатлениями. А сегодня у меня между половых губ копошится язык незнакомого мужика, который, судя по шерсти, страшный больной урод. И этот же мужик несколько минут назад кончил в меня. И ещё кончит уже совсем скоро…

При мыслях о том, как он снова станет совать в меня свой мокрый толстый писюн, я сжалась и внезапно почувствовала, что мне хорошо. Приятно тянет внизу, набухает, и хочется вырваться, но так, чтобы он не выпустил. Зажала его голову бёдрами и опустила руки ему на макушку. Жадная пасть влезла сильней, и язык почти корнем стал тереть мой клитор, кончиком растягивая вход во влагалище.

Под пальцами оказались длинные и на удивление шелковистые волосы. Насчёт того, насколько чистые, я сейчас сказать не могла, но вроде не колтуны даже. Впрочем, от последующих раздумий меня отвлёк первый позыв.

Не стала противиться и выгнулась. Тяжело и натужно. Внизу наливалось жаром, а чужой язык совался в меня всё чаще, поливая слюнями промежность. Я чувствовала, как они стекают к анусу и размазываются по половинкам. Как нос мужика упирается мне в верх половых губ и шумно сопит. Но больше всего я фокусировалась на том, что происходило под усами мерзавца. А он, словно собака, пьющая из-под крана, буквально хлебал мои соки, стараясь достать языком поглубже, будто там было самое вкусное.

Второй позыв был сильнее, и я застонала. Сжала ноги, вызвав злобный воодушевлённый рык снизу, но разжать уже не могла, а стала неосознанно подмахивать ему. Ещё чуть-чуть, ещё немного…

Он остановился перед самым финалом. С силой развёл мне ноги, заставив взвыть от разочарования, быстро отодвинулся, но не успела я сообразить, что дальше, а он уже навалился сверху, положив локти по бокам от моих плеч, метко прислонил член и без паузы аккуратно скользнул внутрь. Зарычал, присовывая на всю длину и вжимаясь яичками в мою мокрую промежность, а затем стал меня буквально трахать. Злобно, сильно, по-животному. Рыча и часто и тяжело дыша на ухо. Так, что аж шлёпало внизу от того, как его мокрые волосатые бёдра ударялись о мои ягодицы.

Я застонала и выгнулась, а он зарычал и стал работать задницей активней. Мои руки сами потянулись вниз, легли на мохнатые ягодицы, и я почувствовала, как резко они напрягаются, когда он вжимался в меня.

Но, похоже, ему было мало. Локти мужика сжали меня, ладони зафиксировали мою макушку, а мокрый рот прижался к сгибу шеи, царапая бородой. Он приподнял бёдра так, что по моему вспотевшему животу прошёлся холодок, вынул член чуть сильнее, а после навалился снова, и начал иметь меня остервенело, похоже, потеряв последний разум.

Впрочем, он был не одинок, потому что язык твари раззадорил меня, и когда он вошёл, я была уже на грани. И теперь этот чужой склизкий член, этот мерзкий хлюпающий волосатый мужик, дёргающий на мне задницей, чтобы всунуться посильней и побыстрей, был желанным, и я хотела, чтобы он кончил в меня прямо сейчас!

Засучила ногами, чувствуя, как и его ноги дрожат от напряжения, сжалась от ощущения, как толстый ствол раздвигает мне половые губки, дёрнулась от очередного склизкого всасывающего движения на шее, и застонала, остервенело подмахивая и понимая, что это мой первый оргазм с мужчиной.

А он зарычал, став трахать меня исступленно, затем напрягся, и пенис взорвался спермой, выплёскивая в меня чужое семя так, чтобы наполнить всю.

Серый цвет утра

Он долго кряхтел на мне. Будто старался до капли выжать всё, что осталось в яйцах. Поигрывал бёдрами, вжимался, елозил лицом по моей шее, тяжело вдыхая. Дорвался мужик, очевидно! А я ощущала себя вкусным куском мяса, которым насытились и сейчас лениво доедают остатки.

Истома отпускала, чувство наполненности сменялось страхом и гадливостью, но пока я никак не могла скинуть с себя мужика. Лежала и терпела, когда он наиграется.

Борода проехалась по щеке и виску, губы коснулись уха, после сдвинулись и прошлись по скуле, оставив почти поцелуй. А следом мужик наконец-то потянул член наружу и с удовлетворённым стоном перевалился на бок, к стене. Но не успела я отползти, как он сгрёб меня в охапку, закинув на меня ногу, и прижал к себе. Затих.

Признаться, так было однозначно теплее, пусть перемазанный смазкой и спермой волосатый пах насильника мокро и неприятно холодил кожу, где прикасался. Но, учитывая то, как крепко мужик держал меня, было очевидно, что стоит принять неизбежное, прижаться плотнее и постараться отдохнуть. Он-то, судя по тому, как мило уткнулся мне в волосы, начав посапывать, вознамерился спать. Так-то да, если уснёт, я обязательно попытаюсь выбраться. Но сейчас – без шансов. Сграбастал меня и обнимает всем, чем может. А физическую силу я уже оценила – не стоит даже тягаться.

«Ладно, хоть погреюсь», – решила я и повернулась к нему спиной, чтобы было теплее. Он жалобно заскулил, усилил хватку, тяжело вдохнув в моих волосах, и снова замер, расслабляясь. От мохнатого тела шло приятное тепло, и я впервые задумалась и поняла, что нет вони. Получалось что, если это какой-то юродивый… Ну или оборотень, если уж допускать такой вариант! Тогда он должен вонять. Или псиной, или немытым телом. А тут нет. Ну, правда, мужским по́том пахло, да. Но не сильно, а именно как после физической нагрузки. В нашем случае – после животного секса. Уверена, от меня несёт так же.

«Ох, лишь бы не слишком мерзкий!» – подумала я, зажмуриваясь и представляя, как при свете дня увижу, что меня трахало. Но от усталости образы растворялись и ускользали, и я провалилась в зябкую дрёму. А проснулась, когда уже посветлело, от горячего выдоха в загривок.

Напротив серела обшарпанная стена. На ней висел плакат с каким-то важным китайцем, а рядом календарь с цветами за тысяча девятьсот восемьдесят пятый год. Цифры как раз подсвечивало из щели, а в остальном в сарае было сумрачно и предметы скорее угадывались. Паутина, какая-то тряпка, рядом вилы или что-то ещё похожее. Может, метла? И то, и другое мне бы вчера пригодилось, если бы нашла. Внизу пластиковые баклажки, ведро из-под краски или какой-то строительной жижи, обломок велосипеда и кукла без руки. Я глянула на неё и поняла, что ощущаю себя примерно так же. Как минимум, потому, что отлежала бок, и половину тела не чувствую.

Сзади спину жарко грела чужая грудь. Она размеренно вздымалась и опускалась, а предплечье держало тяжёлыми объятьями моё.

Не сразу поняла, что не так. К коже что-то липло в месте соприкосновения. Двинулась и поняла, что к коже липнет… кожа. Гладкая, человеческая. Мой мужик наутро превратился не в тыкву, а в человека?! Вот это волшебство! Или что? Я была под наркотой, а теперь меня отпустило? Подмешали мне что-то в плов? Или воду дали с грибной вытяжкой, перед тем, как в сарай пихнуть?

– Твою мать, – прошептала я и стала выкарабкиваться из объятий.

С учётом затёкшей руки, это и так было сложно, а незнакомец ещё и резко сжал меня, всхрапнув, мол, «куда?»

– Пусти, у меня рука затекла! – жалобно проскулила я скорее от досады, чем для результата, но внезапно хватка ослабла.

«Так, это уже больше похоже на что-то адекватное». Я передёрнулась, села и стала остервенело растирать безвольную конечность. Сзади завозилось, низко застонало и, похоже, занялось тем же самым. Мочевой пузырь требовательно дал о себе знать, и я, не мучаясь совестью, слезла с соломы и мстительно села прямо посреди сарая. А что? Сами виноваты! А пол всё равно земляной – впитает. И будет вонища навсегда! Хоть так отплачу этим бездушным мразям!

«Надеюсь, не себе» – возникла мысль в чуть проснувшихся мозгах, когда я закончила. Ведь мы всё ещё были здесь заперты, и что будет дальше, неизвестно. Вдруг, нас будут до зимы под замком держать?

Напротив с соломы поднялась высокая фигура. Освещение было тусклым, поэтому я смогла лишь разглядеть мужские очертания. Кожа светлая, и темнеет только на голове и в паху, где должны быть лобковые волосы.

«Эк меня вштырило вчера! Ну, если шерсть мне просто мерещилась, будем надеяться, что и остальное…» Но нет, внизу живота отозвалось слабой болью. Даже если шкура его волшебная мне привиделась, то поимел он меня на самом деле. Тварь похотливая!

Я чуть попятилась, когда фигура двинулась в сторону, и поёжилась. Холодно. А на мне из одежды одни ботинки! Интересная композиция, должно быть. Мужик остановился у противоположной стены, запрокинул голову, удовлетворённо выдохнув, и раздалось журчание мощной струи. Похоже, он тоже не сильно переживал за имущество местных. Либо так, либо у него просто мозгов нет, и он, как младенец, ссыт там, где захотел, а как в этом потом жить, не думает. Примерно, как я только что сделала, н-да…

Голова склонилась, расстелив по спине чёрные локоны, плечи дёрнулись, когда он стряхивал капли, а после незнакомец повернулся и безошибочно пошёл ко мне. Я сделала ещё один неосознанный шаг назад, но остановилась, как затравленный зверёк. Решила подождать, что он будет делать. Пока что я была слишком сонная и уставшая, чтобы пытаться сражаться, как было вчера. Скорее – было уже всё равно, я и так уже чья-то грязная шлюха, с которой сделали всё, что могли. Или ещё не всё?

Фантазия не успела разыграться – тёплые пальцы легли на мои запястья, после мужик повёл ладонями выше, оглаживая мои предплечья, приблизился вплотную, а затем вдохнул и бережно прижал меня к себе, так, что мой нос уткнулся ему в ямочку над ключицами. Висок огрело выдохом, а по затылку прошлась ладонь. Он что, извиняется? Или что это вообще?

Я положила руки ему на рёбра, не то, чтобы оттолкнуть, не то, чтобы просто контролировать, что происходит, и поняла, что мускулатура у него вполне себе. Это пусть не культурист, но парень явно знает, что такое спортзал. Да, силой против такого у меня шансов точно нет. Но сейчас они и не требовались, потому что он продолжал обнимать меня и баюкать, будто хотел показать, что не сделает зла. Ну да, после вчерашнего-то! Уже всё сделал. А хотя, кто его знает? Писька встанет, и всё может повториться.

«Похоже, она уже стоит», – поняла я, ощутив бедром приподнимающийся конец. Но парень меня удивил и не стал облапывать, как вчера, перед тем, как насильно мне присунул. Отодвинулся, положил руки мне на щёки и чуть согнул колени, чтобы заглянуть мне в глаза.

«Ух ты, у него борода!» – поняла я, увидев нечёткие очертания мужского лица. Тёмные волосы длинными прядями падали со лба почти до ключиц, лохмато накрывая правый глаз, а внизу на подбородке угадывалась узкая азиатская бородка. Или это эспаньолка? Что-то такое, сейчас непонятно. У китайцев же по-особому на лице вот это растёт всё, так что, либо небрит, либо модник.

«Если он меня сейчас этой волосатой харей поцелует, я ему под колено ударю», – решила я.

Но он этой волосатой харей сделал нечто намного более удивительное – почти без акцента и низким голосом:

– Ты русская? – тихо спросил незнакомец.

Угрюмая толпа

– Что??? – вытаращилась я.

Он повторил:

– Ты русская? Понимаешь меня?

– Офигеть! – Выдохнула, но затем переступила устойчивее и схватилась за его запястья, которыми он держал моё лицо. – Понимаю, да. Тебя здесь тоже заперли? Что происходит вообще? Я туристка, я случайно здесь оказалась, я заблу…

Он настороженно шикнул и отпустил меня, повернув лицо в сторону, где, по идее, должна была быть дверь. Только тут я заметила, что с улицы раздаётся не только натужное отдалённое кукареканье, судя по отчаянию в голосе, последнего в деревне петуха, но и вполне близкие шаги и голоса. К сараю кто-то шёл, и их было много.

Мягкие бережные руки, за которые я продолжала держаться, внезапно задеревенели, и парень резко повернулся ко мне:

– Слушай меня внимательно, – сказал он. – Не отходи. Делай всё, что я скажу. На остальных не смотри, ничего не бойся, но следи, чтобы не подошли со спины. Я тебя им не отдам, поняла? Идём.

Он решительно высвободил руки, отошёл и двинулся к запертой двери, а я воскликнула:

– Я голая!

Мужчина резко развернулся, в четыре шага пересёк сарай и поднял с соломы остатки моего платья.

– Одевайся, быстро, – велел он, подавая, и сам помог мне натянуть его на голову. – От меня ни на шаг.

Сзади сквозило, и я чувствовала себя пациентом клиники, у которых рубашки с завязками на спине, но хотя бы как-то прикрыла наготу.

– Они нас выпустят? – спросила я, придерживая разорванный подол за спиной, но мужчина не ответил.

Подошёл к двери, затем вытянул ко мне руку, нащупав моё плечо, и заставил чуть посторониться. А после резко вышиб дверь ногой так, что аж потолок пошатнулся. Я зажмурилась от яркого света, но успела увидеть, как засов, который представлял из себя хорошую такую шпалу, вместе с петлями отлетел вперёд на пару метров. Дверь оглушительно шваркнулась о стену и поехала назад, но мой спутник не дал ей закрыться, а шагнул наружу, левой рукой оттолкнув её и прижав, чтобы не двигалась. Совершенно голый, светлокожий, мускулистый и рослый мужик в дверном проёме. Напряг ягодицы и чуть повернул голову, глянув через плечо на меня.

Я спохватилась и подбежала к нему. Встала за спиной сбоку, выглядывая из-за плеча, а перед нами выстроилась, пожалуй, половина населения деревни. В основном, старики и взрослые. И, не в пример вчерашнему, серьёзные. Увидев меня за спиной мужчины, на лицах некоторых выступило удивление, а затем что-то похожее на негодование. Зароптали.

Я поборола желание взять своего насильника под локоть, потому что сейчас он единственный, кто казался мне более-менее безопасным. Но даже если бы решилась, не успела бы – он сделал два чётких шага вперёд, быстро нагнулся, подобрал толстую деревяшку засова, а после на глазах у всех с оглушительным треском разломал её пополам. Руками! Без колена даже!

Щепки прыснули в стороны, обломки он не глядя с яростью швырнул на землю, а жители резко напряглись, и первые ряды попятились. Мужчина сделал ещё один угрожающий шаг, похоже, давая понять, чтобы не приближались, и повёл ухом. Я подбежала к нему и коснулась пальцами запястья, показывая, что рядом. Становилось всё страшнее. Китайцы однозначно меня пугали, а взгляды даже тех сердобольных леди, которые вчера со мной так мило общались, не предвещали ничего хорошего.

Старый усатый дед с круглым лицом и покатым пузиком сделал осторожный шаг вперёд, затем сложил руки полукругом и низко поклонился. Остальные тут же повторили жест, и я прижалась к боку спутника. Он продолжал молча и ровно стоять, глядя на местных сверху вниз, и выглядело это угрожающе. Почему-то складывалось стойкое ощущение, что он не принимает почести, а готовится к атаке в любой момент.

На всякий случай огляделась, чтобы, как он и сказал, удостовериться, что никого нет за спиной, и заметила, как с боков подобрались вчерашние знакомцы из мужиков покрепче. Впрочем, сейчас они тоже были в преклонённой позе, но ничто не мешает им выпрямиться и побежать на нас, если какая-нибудь бойкая моча в голову стукнет.

На всякий случай поскребла локоть мужчины и тихо сказала:

– Там мужики за сараем. С обеих сторон.

– Знаю, – так же тихо ответил он. – Слежу за ними. – И повторил: – Не отходи.

Я, глядя на окружающих, и без приказа бы осталась рядом. Настолько было не по себе, что я даже плюнула на разошедшееся сзади платье – пусть развевается, задница всё равно у всех людей одинаковая, пусть любуются. Заодно оценят как жест «симпатии», мрази.

Старик, который поклонился первым, выпрямился и начал что-то говорить, но мой спутник резко прервал его, отрывочно и жёстко что-то приказав по-китайски. Поднялся ропот, деревенские запереглядывались и как-то собрались. Бабки осуждающе качали головами, а мужики сурово хмурились.

Я глянула на профиль насильника и впервые увидела его при свете утра – молодой азиат. Вроде даже симпатичный. Длинноволосый, с аккуратной бородкой и лихими густыми бровями. Как минимум, одной, которую я видела слева.

Он оскалился и зарычал, и я, похолодев, увидела, как у него во рту прямо у меня на глазах, выступают длинные острые клыки, а челюсть выдаётся вперёд.

«Твою мать, пиздец! – пронеслось у меня в голове. – Так, ладно, значит, оборотни существуют. Пофиг вообще. Принимаем как данность и исходим из этого дальше. Меня трахнул оборотень, и сейчас на нас точит зуб вся деревня. В какую же передрягу я попала, мать моя женщина?!» Обернулась на мужиков за сараем, уже почти готовая увидеть у них такие же зубастые хари, но нет – обычные, человечьи. Пусть и злые. Нападать они не спешили, а слыша утробный рык моего насильника, настороженно пятились. Похоже, его нехило тут боятся. Но какого хрена тогда заперли?!

Вопросов было много, но сейчас момент точно не подходил для того, чтобы их задавать. Ноги бы унести!

Мой зубастик примолк, а затем повторил приказ более жёстким тоном. Роптание возобновилось, но толпа зашевелилась. Несколько женщин развернулись и пошли прочь. Старик что-то вякнул, похоже, начиная речь, но его снова прервал голос моего спутника. Монстр сжал кулаки и стал что-то говорить. Громко, чётко, обвиняюще. И так это было внушительно, что даже я прониклась. Уж не знаю, что там это китайское всё означало, но если представить, что он вычитывает им за меня, то я, пожалуй, почти отомщена. Во всяком случае, было страшно настолько, что я просто радовалась, что стою у него за спиной, а не среди прочих, выслушивая это.

За мужичками у сарая я следила. И за левыми, и за правыми, бросая настороженные взгляды, и у меня всё больше складывалось впечатление, что они ждут команды. Но, видимо, пока командир медлил. Надеюсь, трусил.

Женщины вернулись. Толпа расступилась, пропуская их, они приблизились и, поклонившись, преподнесли на вытянутых руках… Я даже не сразу сообразила, что у одной лежит стопка моей одежды, под которой виднелась лямка рюкзака, а сверху – телефон и чехол с документами! Ахнула, а мой защитник негромко приказал:

– Забери. Проверь паспорт и остальное, чтобы всё было на месте.

Я несмело вышла вперёд, взяла со стопки чехол и глянула внутрь. Вроде всё на месте. Затем перевела взгляд на соседнюю стопку и потянулась к документам там. Открыла паспорт и на красных страницах увидела чистой кириллицей имя Йонг Лан Чжун. Борода, вроде, его, остальное разглядывать времени не было.

Вздрогнула под коротким приказом сзади, но, судя по тому, что Йонг обращался по-китайски, говорил он не мне. Подошла третья женщина и подала мне ключи с брелоком. Я спохватилась, взяла их, после сгребла свои вещи, а сверху приняла стопку мужской одежды. Документы, и его, и свои, положила сверху и прижала к груди шмотками так, что теперь отобрать можно было бы только у мёртвой, и то не факт.

– Иди ко мне, – раздалось сзади, и я попятилась. Ощутила спиной его прикосновение и остановилась. – Всё в порядке? – Я кивнула, а он скомандовал: – Теперь медленно иди вперёд. – И уточнил: – Туда. К парковке. Давай, я за тобой.

То, как угрожающе насупились местные, заставило сжать руки сильнее, но я шла, стараясь смотреть под ноги и концентрируясь только на звуке дыхания и шагов позади. Когда на усилившееся роптание раздался низкий, вызывающий жуть рык, я лишь сглотнула и чуть ускорилась, но не обернулась.

– Ключи, – сказал Йонг, когда мы почти дошли до стоящих рядом машин, миновав корявый щебёнчатый выезд. Я разжала кулак, в котором они были, и медленно повернулась отдать. Тёплые пальцы коснулись моих, забирая. Чёрный внедорожник, на котором вчера вылизывалась кошка, пиликнул, и парень приказал: – Садись в машину. На переднее.

За мной он не последовал. Остановился возле капота, повернувшись лицом к толпе, которая шла за нами, будто закрывал меня спиной. Дождался, когда со стороны пассажирского сиденья послышится хлопок двери, означающий, что я уселась, и только потом сдвинулся с места. Я же, умостив голую задницу на кожаное сиденье и закрыв дверь, вжалась и затихла. Широкая мускулистая спина мужчины, на которую я заворожённо смотрела, исчезла из вида, и я увидела, что нас окружили, а во взглядах людей светились только злоба и возмущение.

Йонг распахнул водительскую дверь, с размаху шлёпнулся на сиденье и почти не глядя сунул ключ в зажигание, заставив двигатель рыкнуть. Хлопнул своей дверью, нажал блокиратор, и, положив руки на руль и неотрывно глядя вперёд, тихо приказал: