Читать книгу: «Рыжий, вперед!», страница 3

глава седьмая

После первых суматошных недель, когда все новое и неизвестное, жизнь потекла равномерно. Лекции, практические работы, писанина и множество учебников, стоящих стопками в моей комнате. Комнаты студентов были на одного, кому-то они покажутся маленькими, но для меня это было верхом комфорта, я еще и не такие слова выучил. Еще бы, десять лет жить в казарме с несколькими десятками таких же как и ты, неугомонных парней! Когда личное у тебя только броня с вооружением, все остальное, даже нижнее белье, может после прачечной достаться другому. Вру! Парадный мундир в каптерке подписан моей фамилией! Правда я его только на награждение и надевал…

В общем, все было отлично, еды вдоволь, по ночам тревоги не объявляли, на спортивном городке до седьмого пота не гоняли. По привычке, да и вспомнил пожелания профессора, начал бегать по утрам и вечером гири кидать, надо форму возвращать, а то совсем худой и немощный. Красота!!!

Тревожный звоночек прозвенел в конце сентября, пошли первые зачеты. Сразу вспомнился ректор и радужное настроение пропало, мне ведь еще программу гимназии пересдавать! Книг в комнатке прибавилось, благо в библиотеке нашлись учебники по всем предметам. Придется напрячься, не хочется лишиться такого уютного места.

Свободное время катастрофически сократилось, я даже подумывал прекратить вечерние занятия с гирями, ведь в программе занятий появились новые предметы, гимнастика и фехтование. Мне было стыдно перед преподавателем, я казак, не сумел выполнить упражнения! Где-то сил не хватило, где-то координации, так что бросать тренировки тоже нельзя. Сократил время сна, но и от этого варианта пришлось отказаться, не выспишься, внимания на лекциях не хватает. Значит просить соседей лекции переписывать и учить, а это снова время! Благо парни нормальные, с пониманием относятся, и конспектами делятся и подскажут, если что. В конце концов решил попробовать метод, который нам, молодым казачкам, вбивал в голову сотник Емельянов. Он это называл горячий и холодный взгляд. В бою ведь как, ярость нужна, чтобы жар по жилам и огонь в глазах, но в тоже время следить надо как броня идет, куда рельеф наклонен. Следить за маневром сотни, за противником, вдруг он что придумал… Когда получаться стало, первую медаль и получил, заметил турецкий танк, что нам во фланг заходил…

Глянул на учебники, вздохнул и попытался настроиться. Горячим взглядом охватил книгу, Толстой «Война и мир». Вот уж точно Толстой, такие толстенные книги написал! Читаю, вроде все понятно, значит теперь холодный взгляд, на алгебру. Через половину часа держал обе книги перед собой на столе, глаза расфокусировались, а меня как будто выдернуло из тела вверх. Смотрю, наблюдаю, мыслей ни одной, прямо вселенская пустота! Вдруг заметил что левой рукой что-то пишу! Ухнул вниз, сквозь жар сражений и музыку небесных сфер математики. Рухнул так, что перед глазами как живые стали герои романа, они с жаром говорили, смеялись и дрались на дуэлях, я как будто прожил жизнь рядом с ними, ощутил каково это, когда благородство в душе требует возвышенного подвига. Вечный поиск предназначения и смысла… В ту же секунду открылась гармония математических формул, стройное описание мира, где все на своем месте и звучит как прекрасное сочинение величественной музыки…

Боль ворвалась и заставила рухнуть со стула на пол. Голова распухла, пульсировала так, что я охватил ее руками, боясь не удержать ее от взрыва. Целый час я провалялся на полу, страдая от жуткой боли, не имея сил пошевелиться. С трудом, преодолевая тошноту, добрался до графина с водой и выпил его почти весь. Кошмар! Каким же идиотом надо быть, чтобы решиться на такое. Сколько времени потерял, экспериментатор х…!!!

Взгляд упал на роман, а ведь все равно придется читать, в программе он есть. На чем я там остановился? Начал листать, перед мысленным взором снова понеслись картины событий. Перевернул последний лист, вздохнул, горькое чувство прощания со ставшими близкими героями привело в уныние. Надо найти другие произведения Толстого, очень уж он по настоящему пишет… Отскочил от стола и затряс головой, это что такое? Я весь роман прочел? Открыл наугад один из томов. Точно, знакомое место… Наташа блистает на балу, гремит музыка, счастье переполняет… Голова снова начала болеть и я захлопнул книгу. Это сколько времени я за ней провел? Только-только вечереет, значит всего три или четыре часа? Тогда что там с учебником по алгебре? Я ведь еще и писать пытался, да еще левой рукой! С точными науками оказалось чуть хуже, но половину тем в учебнике я теперь понимал достаточно свободно. Что я там писал? Навалилась слабость, усталость гнула к полу, ноги и руки дрожали, а желудок обвил позвоночник и вроде даже пытался его перегрызть! Ко всему еще добавилась ноющая головная боль, тупая и давящая. Что-нибудь съесть! Голод сводил с ума, хоть кожу с ботинок жуй! Выскочил за дверь и рванул в столовую. Жрать!!!

На повторный опыт решился только через неделю, запасся пирожками и компотом, хотя комендант и запрещал еду в общежитие таскать. На этот раз была химия и Некрасов. Что сказать, природу я и до этого любил, а моли и кислоты с щелочами заняли свое место в описании мира. Голова болела, но еда и вкусный компот принесли облегчение, не пришлось бежать в столовую и клянчить ужин раньше времени. До зимней сессии я таким образом восполнил пробелы из гимназического курса и даже пристрастился к чтению. В библиотеке было много авторов и каждый был по своему интересен, только беллетристику с ужасами я больше не брал, мне своих кошмаров хватает! Сдал сессию на удивление легко, только гимнастика с фехтованием лишь зачет, без похвал. Да и предметы были знакомые, мы как будто школьную программу повторяли, может лишь чуть глубже.

Незаметно опустел институт, оказывается после сессии каникулы! Студенты рванули по домам на целых две недели, я принялся искать чем себя занять. Месить грязь на спортивном городке? Я и так на нем два раза в день, да и местная погода бесит просто! С утра снег может пойти, а вечером дождь! Температура скачет через ноль, как заяц по лесу, не знаешь зонт брать или валенки одевать! В крытый зал для фехтования что ли заглянуть? Еще в библиотеку зайду, может местный хранитель что интересного посоветует.

В зале, оказывается, шло занятие! Я со своими экспериментами совсем упустил из виду, что в институте есть кружки по интересам! Один такой, фехтовальный, я и увидел. В отличие от нас, первокурсников, тут вовсю использовали шпаги и рапиры. Нам пока только палки тяжеленные давали, все растягивались, да позиции разные учили!

– Кто это у нас? Каган! Не ожидал вас здесь встретить! – Инструктор, хмурый дядька с тонкой талией и плечами в два раза меня шире, остановился напротив. – Заходите, раз пришли. Переодевайтесь и можете занять свободный угол, без разминки даже слушать не стану.

Блин! Ну, и что делать? Если свалю, то точно не видать мне хороших оценок, да и дело-то по мне! Это же в крови у меня, оружием сечь да рубить! Пойду переодеваться. Вообще в институте все по уму устроено! В раздевалках всегда свежая спортивная форма, чистая и отглаженная. Все курсанты, точнее студенты, от этого на занятиях опрятные и форму смятую в мешке не таскают. Переоделся и отправился разминаться. Разогрелся до пота и принялся отрабатывать позиции перед зеркалами.

– Не пойму, вы же правша, а левая позиция у вас лучше. – Инструктор, Алексей Иванович Гришин, незаметно оказался совсем рядом. – Начнем с пройденного. Берите дубинку.

Взял привычным хватом и попытался стать в позицию. По виду инструктора понял, что опять что-то сделал не так.

– Юноша, вот объясните мне, почему вы используете такой хват? Каким образом вы собираетесь наносить укол?

Колоть? Вот черт, правда ведь, шпагой колоть надо, это не шашка и не тесак в двести килограмм. Пришлось вспоминать, что до этого нам показывали и пытаться исправить.

– Остановитесь. Видимо придется по другому объяснять.

Инструктор подозвал юношу в белой защитной экипировке и показал на меня.

– Василий, возьмите дубинку и проведите несколько схваток. Упор на встречный укол, все понятно?

– Господин инструктор! Мне как действовать? – Я смотрел на дядьку, не понимая как мне быть. Фехтовальщик из меня никакой, так что делать?

– Вам? Как умеете. – Инструктор хлопнул в ладоши. – Гарде!

Ладно, как умеем, значит как умеем. Развернулся в привычную стойку грудью, ноги рядом, чуть согнуты, так легче броню в сторону кинуть, если уклониться надо. Кончик палки опустился на уровень колен, блин, я ведь без брони ниже, надо перестраиваться! Пока искал баланс, парень точнехонько ткнул мне в солнышко! Скрутило, тело согнуло, но к такому я привычен, выдохнул через боль и шагнул вперед. От ярости сразу в боевой настрой вошел, жар волной прокатился по телу, глаза вспыхнули, а сознание принялось холодно оценивать противника. Он быстрее и удар у него на большую длину, значит сократить дистанцию! Для уколов не останется места, перехватываем оружие обратным хватом. В голове пошел отсчитывать камертон, настраивая на схватку в моем ритме и темпе. Первый шаг и зазвучала музыка боя, каждый из нас пытался навязать свой танец, но я был готов и закружил противника в своей партии… Добивать оружием неудобно, броня потеряет скорость, лучше наступить на поверженного врага, лишая его шанса встать и вперед, руби, режь, круши врагов!!!

– Отставить!!! – Громом прокатился голос инструктора, останавливая бой. – Назад, мать твою! Отставить!!!

Вывалился из боевого состояния, тело потряхивает от неиспользованного адреналина, пальцы до бела сжаты на рукояти оружия. Пытаюсь отдышаться, но чую придется гири потаскать, а то до вечера трясти будет. Глянул на бледное лицо инструктора и тут только вспомнил, что у нас должен был быть учебный поединок! Вздрогнул и оглянулся, где этот Вася? Увидел стонущего парня на полу и подскочил, сильно покалечил?

– А!!! Уйди! Уберите его! – Маска парня валялась в стороне, на лбу набухал шишак. – Оставь меня в покое!

– Каган! – Голос инструктора не сулил ничего хорошего.

Вскочил и шагнул к инструктору, положив дубинку на сгиб локтя, как требует устав.

– Я, господин инструктор! – Застыл выпятив грудь и не сводя глаз со лба начальства.

– Звание и род войск. – Шипящим голосом выдал инструктор, сузив глаза.

– Хорунжий второй сотни пятого Донского корпуса, ваше благородие! – Рявкнул и застыл, выпятив грудь и глаза.

– Твою мать… – Инструктор потер висок, морщась и кривясь. – Какого… Вольно. Сынок, надо было сразу сказать, не доводя до этого. Пойдем.

Он подхватил меня под локоть, крикнув остальным продолжать занятия. В инструкторской он указал на один стул, сам занял другой.

– В боях доводилось участвовать? – Инструктор поставил чайник на спиртовку.

– Три года на войне, как из кадетов вышел.

– Вот значит как. Боевому трансу там научился? – Насыпав заварку, залил ее кипятком и накрыл полотенцем. – Не стесняйся, все ты правильно делал. Это я виноват, не разглядел. Движешься ты только странновато, как будто ранение в ногу было, но это ведь не так? Подвижность суставов не ограничена. Ладно, не об этом хотел поговорить. Ты как, чай покрепче?

Дядька разлил чай по стаканам в подстаканниках и подвинул мне один.

– Пока будешь тренироваться, в транс не входи, надо навыки закрепить.

– Извините, а транс это что? Боевой настрой?

– Да. Остальным я через пару лет только намекаю на подобное, с тобой придется по другому. До этого в броне и с тяжелым клинком работал?

– Да, в экзоскелете. – Отпил крепкий горячий чай. – Там все больше на скорости надо.

– Понятно. Здесь у вас брони не будет, да и шпага так, для дуэлей в основном. Вы же будущие магики. Не будешь же ты в театр палаш тащить? Да и к костюму он не подходит, вещь слишком простецкая.

– Понимаю. – Снова отпил чай, тело потихоньку расслаблялось.

– Отпускает? Вот и хорошо. Видел ты гирями занимаешься, давай после них приходи в этот зал, как раз мышцы растянешь после нагрузок. Договорились?

– Спасибо. Думаете у меня получится?

– Да куда ты денешься! Главное регулярно тренироваться, а там и медведя научить можно!

глава восьмая

Хитрый смотритель библиотеки пожаловался, что у него из хорошей литературы только не переведенные книги. Сидеть у окна и пялиться на дождь? Пришлось брать на языке оригинала, да еще словари просить, все таки меня не долго учили и в основном разговорному языку, кроме латыни. Латынь и медицина как синонимы, я и такое теперь знаю, нет одного без другого. Так что биология, анатомия человека, да вообще все что с внутренностями существ связано, все требует латынь. Конечно, из рекомендованного на каникулы списка, оригиналов не было, в библиотеке хватало переведенных, но интересно же сравнить! Так что все две недели я провел с интересом и, надеюсь, пользой.

Студенты прибыли и вечером все собрались в столовой. Наша староста, столичная штучка, Николь, решила устроить вечер с танцами.

– Господа сокурсники, почему бы нам не завести традицию, собираться вечером после учебной недели! Предлагаю начать с этого момента!

Как не странно, но нас из столовой не погнали, разрешили сдвинуть столы и даже завести патефон. Откуда он взялся с пластинками? Девушек было всего семеро, на них аж двадцать два парня, так что девушки натанцевались до упаду. Я мирно сидел в уголке, не думая кого-нибудь пригласить. Куда мне! Вальсы и кадрили в сотне не проходили, там все больше тактику изучали…

Через неделю староста напомнила что вечером собираемся, я даже удивился, неужели серьезно решила сделать это традицией? Что бы не терять время, взял с собой томик Шекспира на английском, прихватив и словарь. Все таки иногда попадаются непонятные выражения. Пристроился опять в уголке и увлекся чтением.

– To be or not to be, that's the question? (Быть или не быть, вот в чем вопрос? (Говорит на английском.) – Мелодичный голос раздался над ухом. – Почему вы никого не приглашаете танцевать?

Вздрогнул от неожиданности, глянул вверх, надо мной склонилась наша староста! Заглянула мне через плечо в книгу! Тут вспомнил о правилах этикета, зря что ли преподают? Поднялся, легонько поклонился и задумался, а дальше что надо делать или говорить? Так, меня спрашивали про танцы.

– Простите, сударыня. Я совершенно не умею танцевать.

– Игорь, правильно? Мы учимся в одной группе, а значит знакомы. Вы помните как меня зовут?

Вот черт! Что староста помню, а как зовут…

– Николь, молодой человек! Запомните, меня зовут Николь! – Она рассмеялась хрустальным колокольчиком.

Точно! Она красивая, прямо небесная красота, вот и впал я в ступор, совсем потерялся.

– Так вот, Игорь. Знакомых девушек не называют сударынями, так вы можете их обидеть. – Она взяла меня под локоть, заставив шагнуть к ней ближе. – Вашу проблему начнем решать прямо сейчас.

Девушка повела меня в центр свободного пространства и принялась объяснять шаги вальса. Было чертовски приятно и столь же чертовски стыдно! Казалось на меня таращатся все, пальцами тыкают, ухмыляясь и потешаясь над неумехой. Бросил украдкой взгляд и увидел одобрительные взгляды, а некоторые даже завидовали!

– Николь! Я тоже плохо танцую! Давай ты и меня научишь!

Красивый статный парень приветливо улыбнулся нам и сделал умоляющее лицо.

– Вот еще! Тебе не танцевать надо учиться, а руки при себе держать! – Николь сказала это без злобы, так что парень не обиделся.

– Да они сами! Такую красоту они тоже увидеть желают, а глаз нет! Что прикажешь им делать?

С другого края площадки девичий голос посоветовал отправиться в музей, посмотреть скульптуры.

– Девушки! Так они же мраморные! Твердые и холодные!

Мы медленно кружились, отсчитывая ритм. Девушка стоически выносила мои попытки отдавить ей ноги и в конце даже похвалила.

– Не плохо, но все же одевайте бальные туфли. – Николь улыбнулась. – Если вы еще выучите красивые стихи и будете их декламировать в танце, отбоя от девушек у вас не будет.

– Спасибо, Николь. Вы слишком добры ко мне.

– Игорь! Вы в моей группе и я не желаю чтобы в памяти она у вас осталась мрачной! Эти три года должны стать лучшим временем в жизни каждого студента моей группы!

Девушка ускользнула по своим делам, а я остался в недоумении, зачем все таки она вытащила меня танцевать? Хотелось думать что я поразил ее в самое сердце, но что-то говорило о другом. В общем приятно и ладно, не будем морочить себе голову юношескими мечтаниями.

Появились совершенно новые предметы, которые прямо намекали на специфику института. Нам стали читать лекции о всяких леших, ведьмах, колдунах и нежити, так как их описывали в старинных книгах. Вместе с этим проводили практические занятия на странных машинках. По началу принял их за мишени на стене, набранные из карандашей. Своими острыми концами они смотрели на нас и по неволе хотелось отодвинуться. Вел занятия уже один раз виденный мужчина в синем халате. Тот самый, что не стал отвечать мне на вопрос. Занятия у него тоже особыми пояснениями не отличались.

– Значит так! Представляете что давите на круг перед вами, начали!

Как я надавлю, если до круга десять метров? Точно десять, на полу разметка есть. Представить могу, а надавить нет! От такого наплевательского отношения по жилам заструилась злость, захотелось не круг придавить, а этого хлыща!

– Не отвлекаться, концентрируйтесь на круге!

Ладно, черт с тобой! Направил свою злость на круг, представляя как вминаю его в стену. Ничего не произошло, только показалось что один из карандашей на самом краю покраснел. Если бы еще этот объяснил что-нибудь!

Плохо еще то, что мы со старшими курсами пока ни разу не пересеклись. Так бы спросил что для чего, а то у этого куркуля не узнаешь.

Мои занятия с разделением внимания на горячее и холодное продолжились, голова стала меньше болеть, я даже во вкус вошел. Начал книги разным вниманием читать и обнаружил интересный эффект, показалось, что стал понимать чего хотел сказать автор от имени того или иного героя. В один из вечеров, когда собиралась группа, сам от себя не ожидая, включился в обсуждение одной из книг. Как всегда заводилой была Николь.

– Почему вы так негативно относитесь к Раскольникову? Да, он убийца и негодяй, но постулат его действий разве не заслуживает осмысления? – Девушка улыбнулась и повернулась ко мне. – Игорь, ты что думаешь?

Это она о чем? А! «Преступление и наказание», точно!

– Тварь я дрожащая или право имею? Ты об этом? – Глянул в голубые глаза первой красавицы курса и задумался. – Знаешь, я думаю автор тут несколько о другом рассуждает. По моему мнению, он о заповедях говорит. Не убий, не укради. Стремление к сытой жизни, к достатку, это ведь не против заповедей, но каким путем этого достичь? Голодный студент смотрел на старуху процентщицу и считал ее исчадием ада, злом, неправедно нажившим состояние. Так имел ли он право ее покарать?

– Ну, ты завернул! – Василий, тот самый что получил от меня палкой в лоб, тут же решил выступить оппонентом. – Так рассуждать, выходит никого и обвинить нельзя! Всякий окажется добреньким! Раз пошел на убийство, значит виновен! Нечего тут о заповедях рассказывать!

– Да, Игорь, поясни что ты хотел сказать. – Николь довольно осмотрелась, радуясь интересной дискуссии. – Ты ведь воевал, наверное и врагов убивал?

– То война и на ней свои законы! Мы о мирной жизни говорим! – Василий завелся и наседал на меня. – Так кто для тебя Раскольников? Заблудший или закоренелый преступник?

– Думаю, Федор Михайлович сам это сказал в эпилоге. Раскаяние о содеянном, восхождение духа у героя, осознавшего свое преступление, вот какое наказание понес нищий студент.

– Разве это наказание? – Худенькая Лиза решилась высказать свое мнение. – Не к этому ли нас призывает церковь?

Девушка покраснела под взглядами и смущенно отступила.

– Возможно, но думаю автор хотел не показать пример, а заставить задуматься о душе. Могла ли раскаяться старуха процентщица? Не сгубил ли ее бессмертную душу своим топором Раскольников? Ведь даже убийца может найти путь к Богу, была бы у него возможность осознать свою жизнь. – Я поднял руки, останавливая новые возражения. – Слушайте, я ведь не Достоевский! Мое мнение вы слышали, а что думал автор мы уже не узнаем.

Николь довольная вечером, объявила танцы и даже пригласила меня на вальс.

– Игорь! Когда ты будешь читать нам стихи? – Девушка звонко рассмеялась своим хрустальным смехом в ответ на мой ошарашенный взгляд. – Думаю «Евгений Онегин» будет в самый раз! Не весь, не делай такое лицо!

– Лучше я уж «Бородино» прочту, как-то понятнее мне, ближе.

– Вот и договорились! – Николь упорхнула, не дав мне отказаться.

Блин! Вот не было печали, свалилась староста мне на плечи! Хотя надо отдать ей должное, группа сдружилась на этих вечерах и даже я больше не прятался по углам.