Игра зеркальных отражений

– Спасибо, Тимур, – ответил папочка, принимая ключи. – А то пришлось бы сейчас за ними подниматься, – а потом повернулся ко мне и спросил, хитро прищурившись: – Надеюсь, у тебя лифт исправен? Потому что на шестнадцатый этаж я просто не доползу!

– Что, старый стал? – усмехнулась я. – Возраст… Понимаю. Песочек сыплется и всё такое, да и вообще, Толик, старость медленно наступает тебе на пятки.

– Рина, не могла бы ты не трогать мой возраст? – очень вежливо спросил папочка, а в голосе проскользнул такой угрожающий холод, что я быстро поняла свою оплошность. Пришлось мигом замаливать грехи.

– Нет, что ты, я-то тебя любого любить буду, и с морщинами и без, – пообещала я, обнимая его ещё сильнее. – Ты ж у меня самый лучший и навсегда таковым останешься.

Привстав на носочках, очень целомудренно, но с нотками кокетства, чмокнула его в щёку, вызвав при этом довольную улыбку на его идеально выбритом лице.

А вот Тим… Его реакция была совсем другой. Мне даже на долю секунды показалось, что сейчас он не сдержится и вмажет или мне, или самому Толику. Отчего-то, этого блондина почти безумно бесило происходящее, и что-то мне подсказывало – это всё не просто так.

В общем, скрипя зубами, Тимур всё же нашёл в себе силы и сдержаться, и промолчать, и даже мило улыбнулся Толику на прощанье. Да только когда мы уже почти прошли половину лестницы, со стороны пятого этажа послышался какой-то жуткий грохот, и я ни капли не сомневалась, чьи именно нервы в этот момент вымещались на стенах. Хотя, причин для подобных эмоций у него не было… Не должно было быть!

– И это мне тоже объясни, пожалуйста, дорогая дочурка, – тихо проговорил папа, многозначительно подняв глаза наверх. – Мне очень интересно как тебя занесло в «ОК» и то, почему Тимур теперь смотрит на меня, как на врага народа.

Я лишь подняла на него измученный взгляд, очень явно намекая, что говорить на эту тему совсем не хочу, но… как и следовало ожидать, в покое меня Толик не оставил. И всю дорогу до дома приставал со странными вопросами, буквально вынуждая рассказать ему всё по порядку. Но я пока не знала, о чём ему можно говорить, а о чём лучше пока промолчать. А он просто не давал мне времени на спокойные  чёткие раздумья.

Пребывая в отличном расположении духа, папа отправил своего водителя отдыхать, отдав тому указание ехать на пляж и развлекаться. Но сказано это было с таким грозным выражением на смеющемся лице, что  парень сразу понял – у босса замечательное настроение. Меня же он одарил коротким оценивающим взглядом, но сообразив, что я за ним наблюдаю, тут же поспешил отвернуться. Таким образом, мой дорогой папочка целиком и полностью решил посвятить сегодняшний день мне, что, честно говоря, очень радовало.

– Итак, Рина, мне просто до жути любопытно, как ты попала в группу к этим ребятам, и почему ни Тимур, ни Валера не посчитали нужным мне об этом сообщить, – спросил Толик, устав ждать, что я всё расскажу сама.

– Если что, папочка, у нас с тобой разные фамилии, и я стараюсь не распространяться направо и налево о том, кто мой отец. Думаю, ты прекрасно понимаешь, что это только добавит мне проблем и на работе, и в группе, да и в личной жизни. Поверь, даже того, что многим известно, что мы с Артурчиком вроде как родственники, существенно меняет отношение ко мне людей. Ведь для владеющих такой информацией я автоматически превращаюсь из простой девушки со своеобразным внутренним миром, в возможность улучшить чьё-то материальное положение. А в этом приятного мало.

– Да я, в общем-то, тоже не кричу на каждом углу, что ты моя дочь, но… Тимур ведь в курсе, – сказал Толик, запутывая меня ещё сильнее.

– А вот мне показалось, что это не так, – отозвалась я, прежде чем полный смысл его фразы дошёл до моего мозга. – Подожди, но… если Тим в курсе, тогда я почти уверена в том, почему меня позвали в эту группу. Хотя… нестыковок слишком много.

– Поэтому-то я и спрашиваю, как ты туда попала. Пойми, на нынешнем этапе это даже больше чем важно, – мигом посерьёзнев, ответил папа.

– Хорошо, – согласилась я, и вкратце поведала родителю о моём знакомстве с Лером, о его уговорах и отношению к моему голосу. Про наши непростые отношения с Тимом, решила промолчать, но сейчас, рассказывая всё это папе и мысленно возвращаясь к тем событиям, я очень чётко поняла лишь то, что мальчики о нашей родственной связи  с их новым инвестором ничего не знали.

– Думаешь, случайность? – спросил он, когда я закончила свой рассказ, а мы благополучно добрались до двери моей квартиры.

– Пока ты не просветишь меня, почему решил вложить деньги именно в этот проект, я не могу делать никаких выводов, – серьёзным голосом, ответила я, пропуская его внутрь. – И теперь, с нетерпением жду твоих объяснений.

Толик лишь усмехнулся и вошёл в квартиру, где царила благословенная прохлада, созданная прекрасно работающей сплит системой. Он остановился посреди огромного зала-студии и, осмотревшись, лишь удовлетворённо вздохнул.

– Твоя подруга постаралась на славу, – сказал он, прохаживаясь по комнате и рассматривая мебель, картины, колонны, и всякие дизайнерские примочки, которыми это место было буквально заставлено. Ведь он был, несомненно, прав, –  Глара превзошла сама себя, когда взялась за мою квартиру. Кстати теперь, фото моего интерьера висели на её сайте, как основные образцы великого мастера Глафиры Синельниковой.

Помню, поначалу, мне было довольно странно жить среди всего этого, но потом привыкла, и даже умудрилась приспособить некоторые совершенно бесполезные в быту вещи для личных целей.

Потом папочка углядел-таки куда делась кухня и быстрыми шагами направился брать штурмом холодильник. А там… как в прочем и всегда, было крайне пусто, потому что мой основной снабженец пищей уже целых три дня не удостаивала эту скромную обитель своими визитами.

– Судя по всему, с кулинарией ты так и не подружилась, – насмешливо хмыкнул папа, всё так же всматриваясь в пустоту большого двухстворчатого зеркального холодильника. – Может, закажем чего-нибудь, а то я со вчерашнего дня не могу нормально поесть.

И в этот момент, как по волшебству, распахнулась входная дверь и на пороге появилась Ангелина, с двумя огромными пакетами из ближайшего супермаркета. При виде её папа чуть в ладоши не захлопал, уже предвкушая, что скоро его желудок порадует отменно приготовленная еда.

– Здравствуйте, – промямлила она, стягивая с ног кеды.

Гелька явно не узнала в этом стильно одетом молодом мужчине моего папочку. Ещё бы, если даже я его сразу не опознала. Честно говоря, до сегодняшнего дня мне приходилось видеть его исключительно в деловых костюмах, а такая вот резкая смена стиля, кардинально меняла его в глазах окружающих.

– Привет, Геля, – кивнул он, забирая у неё тяжёлые пакеты. – А ты выросла с нашей последней встречи, стала ещё красивее. Просто сказочная принцесса! Хотя.... Судя по пакетам, ты всё-таки Золушка, у злой мачехи Рины.

Геля  немного покраснела от таких откровенных комплиментов и даже хотела что-то ответить или поблагодарить, но тут Толик стянул кепку, и до неё дошло, кто именно из её и моих знакомых способен на такие красочные эпитеты.

– Анатолий Степанович, это что, вы? – выпалила моя сводная сестрёнка, ошарашено уставившись на Толика.

– А разве не похож? – ответил он вопросом на вопрос, явно довольный шоком девушки. – И я помниться просил тебя называть меня Толиком.

– Знаете… раньше мне было сложно, – отрывисто проговорила Ангелина, всё ещё не отводя от него взгляда, который лично мне показался уж очень восхищённым.

– А теперь? – спросил он, стараясь поторопить девушку в её высказывании.

– Толик, а сколько вам лет? – Гелька скромно ему улыбнулась, он  ответил тем же.

– Для тебя, дорогая, много. А для меня – в самый раз, – видимо папочка тоже заметил странный интерес в глазах Ангелины и решил сразу же напомнить девочке, что для неё он в первую очередь мой отец. И пусть при этом – настоящий красавец.

Сие высказывание послужило для неё этаким ведром холодной воды на голову, и резко отвернувшись, Геля тут же принялась опустошать пакеты с продуктами, а щёки её покраснели ещё сильнее. Вот уж не думала, что такое возможно, но… по ходу, мой папочка сумел поразить придирчивое ко всем остальным сердце Ангелины. А это уже очень плохо!

– Пошли, родитель! – позвала я, подхватывая его под локоть и ведя за собой подальше от кухни. – Покажу тебе свой спортзал.

– Конечно, – отозвался он, подмигивая девушке, отчего та даже нож уронила. Нет, здесь явно назревает что-то плохое!

Как только мы оказались в моей любимой комнате, чьи стены и пол были оббиты матами, я плотно прикрыла дверь и, подперев её спиной, уселась на мягкую поверхность.

– Папочка, если ты вдруг забыл, Ангелина – дочь Артурчика и моя сводная сестра. И, ей сейчас только исполнилось девятнадцать… так что, пожалуйста, сделай всё возможное, чтобы она не смотрела на тебя так, как будто ты звезда всех её любимых фильмов.

– Да я тут вообще не причём! – попытался оправдаться он. – Ты же сама видела.

– Ага… видела. Да только мои глаза отказались в это верить, – проворчала себе под нос. – Ладно, думаю, с Гелей мы как-нибудь разберёмся. Поведай мне лучше, о причинах своего участия в жизни такой малоизвестной группы, как «ОК».

– Странно, что ты считаешь её малоизвестной, – отозвался родитель, рассматривая мою грушу с видом истинного мастера. – Их песни довольно популярны среди молодёжи. Правда, на музыкальных каналах о них пока никто не слышал, но я сумею это исправить. Ты же знаешь, что я всегда любил музыку.

– Ага, мама рассказывала.

– Поэтому и решил, открыть путь на большую сцену для талантливых ребят… Стать для них кем-то вроде доброй феи.

– Скажи мне, «добрая фея», почему повезло именно им? – меня такой вариант постановки ответа совсем не устраивал.

– Хм… – Толик оторвался от груши и, усевшись на маты напротив меня, продолжил. – Помнишь Тристана?

– Какого ещё, Тристана? – удивилась я, совершенно не понимая, о ком идёт речь.

– Ну… Ты его ещё Стеном называла. Высокий такой тип со светлыми волосами. Он тебя по музеям водил, когда меня в Хельсинки вызвали, – постарался объяснить мне папа и, к собственному удивлению, я вспомнила, о ком идёт речь.

– Дядя Стен, что ли? – воспоминание об этом симпатичном и безумно весёлом мужчине, быстро вызвали довольную улыбку на моём лице.

А всё дело в том, что в тот единственный раз, когда я решила навестить папу в его обожаемом Питере, он уделил мне всего пару часов, после чего был вынужден срочно уехать на несколько дней по каким-то своим безумно срочным и важным  делам. Я же осталась одна в пустой квартире в незнакомом мне городе. Вот тогда-то и нарисовался дядя Стен, и сообщил мне, что сделает всё, чтобы я не скучала. Честно говоря, за те четыре дня, что отсутствовал Толик, Стен сначала очень быстро протащил меня по всем музеям, и знаменитым достопримечательностям города, потом подключил к этому делу свою супругу, Ирину, дав ей задание показать мне «безумный шопинг». А в заключение хотел сплавить меня на попечении своих сыновей, которые очень вовремя пропали в неизвестном направлении. И пришлось дяде Стену с Ирой развлекать меня своими силами.

Да… от той поездки у меня осталась целая масса ярких воспоминаний, пусть даже мне и было тогда всего шестнадцать. И благодарить за это стоило дядю Стена. Ведь именно он научил меня тогда  правильно и продуктивно развлекаться, показал, самые интересные архитектурные шедевры города и рассмотрел во мне талант архитектора. Наверно, во многом благодаря ему  я и выбрала для себя именно эту профессию, и ещё… очень полюбила Питер. Да только после того, больше ни разу туда не приезжала. Хоть папа меня и звал.

– Да, именно он. Мой близкий друг и совладелец нашей фирмы, Тристан Орлов, – ответил папа, внимательно наблюдая, как стремительно бледнеет моё лицо… а из руки на пол падает телефон.

Не может быть!

Или может?

А-а-а!!!!!!!

– Это шутка? – воскликнула я, не в силах поверить в его слова.

– Нет, – ответил Толик с шальной улыбкой. – Это чистая правда, которая, судя по всему, была тебе неизвестна.

– Значит, Тим и Егор дети дяди Стена?

Хоть ты тресни, но я никак не могла уложить в своей голове сей простой факт. Потому что эти двое были совершенно на него не похожими. Ни капельки! Ни внешностью, ни характерами, ничем! Да и на Ирину тоже.

– Да. Но… значит, ты не знала, – мыслил вслух Толик. – И они, судя по всему, тоже. Ведь у тебя другая фамилия и…

– Что «и», папа? – я уже не могла сдерживать эмоции. – Договаривай. Потому что я уже ни хрена не понимаю из того, что происходит! И знаешь, у меня такое глупое чувство, что вокруг разворачивается какая-то жуткая постановка, я мне просто забыли показать сценарий. И расскажи мне, какое всё это имеет отношение ко мне?

– Знаешь… я пока сам не понял. Но мне определённо не нравится происходящее. И поверь, дорогая дочурка, я обязательно выясню, в чём тут дело.

– Папа! – нервно воскликнула я. – Ответь, почему ты взялся помогать Тиму?

– Потому что он решил пойти против всего и посвятить себя музыке! Потому что он решил сделать то, что когда-то не смог я… Вот и всё. И то, что в его группе будет петь моя дочь – ничего не изменит, ведь сам он сказал мне, что ты с ними ненадолго.

– Ладно… с этим разберёмся позже. А почему к нам в город перевели Егора?

– Долгая история, – попытался отмахнуться папа.

– Я никуда не спешу, – ответила, демонстративно придвигаясь ещё ближе к двери.

– Здесь нет ничего интересного, – отмахнулся он, поднимаясь на ноги. – Просто… мальчик пошёл на повышение, и всё. Хотя были ещё несколько мелких конфликтов.

– Значит для него это ссылка? – уловила я, то, что хотела услышать.

– А с каких пор повышение можно считать ссылкой? Он был старшим специалистом, а теперь стал директором филиала. Поверь, Рина, здесь нет никаких тайн или заговоров. И вообще, хватит уже об этом. Пойдём лучше поедим.

Странно, но я чувствовала, что папа говорит мне далеко не всё, и самая важная информация так и осталась не озвученной. Да только пытать его дальше не было никакого смысла, потому что он всё равно не скажет, если считает, что мне не стоит чего-то знать. Ладно… пусть так. Но до истины я так или иначе докопаюсь.

Глава 11. Егор

…И пусть мне не верят! И пусть осуждают!

И многим плевать, что на сердце дыра.

А капли стекают и медленно тают

Так осени в жизни приходит пора…

Благодаря странному капризу Толика, следующие три дня мне пришлось провести в Сочи. Ему почему-то взбрело в голову, что мы с Егором обязательно должны сопровождать его в этой поездке, а отказывать тому, кто являлся председателем правления всей нашей фирмы, мне показалось неправильным.

За время этой поездки нам с Великим Егоркой пришлось довольно много времени провести вместе. Тогда-то я и узнала, что он, в отличие от своего брата, прекрасно осведомлён о том, что Толик, а точнее, Анатолий Степанович Артемьев, приходится мне отцом. Хотя эта информация в «Бата-строе» вообще приравнивалась к сверхсекретной.

На мой закономерный вопрос: «Откуда?», Егор лишь пожал плечами, но в подробности вдаваться не стал. Уже позже Толик признался мне, что сам всё ему рассказал, а то я уже устала перекатывать в мыслях самые разные варианты.

И, как ни странно, с того самого момента наши отношения с господином Орловым перешли на какой-то другой уровень. Не могу сказать, что мы с ним стали ближе или, наоборот, дальше. Просто всё странным образом изменилось.

Теперь я чувствовала себя рядом с ним куда свободнее, да и он в общении со мной перестал играть роль ледяной крепости. Разговаривали мы хоть и много, но вели себя друг с другом сдержано. Поначалу мне казалось, что он просто мне не доверяет, а после нескольких часов скитаний по Сочи в его компании, поняла – не доверяет Егор никому.

Мне было интересно с ним, но не совсем уютно. И пусть он много говорил, рассказывал кучу всяких интересных историй, но… никогда не упоминал в них ни себя, ни свою семью, а главное, даже вскользь не касался Тима. Этот человек очень тщательно продумывал, что можно сказать, а о чём стоит умолчать, и такая его сдержанность никак не давала нашему общению стать хотя бы похожим на дружеское.

Но мне всё равно очень хотелось пробить эту странную броню, которой Егор предпочитал закрываться от мира, увидеть то, что он за ней прятал, узнать, какой он на самом деле. Наверно потому на третий день нашего пребывания в командировке я и потянула его с собой на прогулку.

В тот вечер мы все были приглашены на банкет, посвящённый успешно заключённой сделке. Вот только всего через час нахождения там мне стало так скучно, что и не передать. Тогда-то я и предложила Егору покинуть это место и отправиться… куда-нибудь, где тихо, хорошо и спокойно. И как ни странно, он согласился.

Прихватив из местного бара бутылку шампанского, мы вызвали такси, и всего через полчаса оказались на полупустынном пляже за городом.

Здесь было непривычно тихо и спокойно. Лёгкие волны нежно ласкали прибрежные камешки, а на потемневшем небе уже начали разгораться первые звёзды.

Схватив Егора за руку, я поспешила стянуть с себя надоевшие каблуки, подобрала юбку длиннющего платья, которое надела по случаю банкета, и  потащила парня поближе к воде. Он лишь улыбался, внимательно наблюдая, за моими действиями, и только в его взгляде светилось уже знакомое мне недоверие.

– Разувайся, – потребовала, бросая босоножки на камни и заходя в воду по щиколотку.

Но тот не спешил следовать моему примеру, а лишь смотрел на всё это со странной усмешкой. И такой расклад мне категорически не нравился.

– Егор, давай! Ты даже не представляешь, как классно после целого дня, проведённого в неудобной обуви, вот так походить по берегу.

– Почему же? Прекрасно представляю, – ответил он, усаживаясь прямо на мелкие камушки, больше похожие на крупный песок.

– Тогда чего же ты ждёшь? А? Или мне нужно попытаться утонуть, чтобы ты просто вошёл в воду?

– Рина. Ты слишком иронизируешь.

– Нет, Егор, я всего лишь хочу увидеть твою настоящую улыбку, – ответила честно. – Ту, которую ты можешь подарить только близкому человеку и именно поэтому, хотя бы в этот вечер, прошу тебя, немножко побыть собой.

– Ладно, – всё-таки согласился он, стягивая с ног туфли и носки, и подкатывая брюки. – Но знай, больше я на твои провокации поддаваться не намерен.

Вот он, настоящий Егор. Жёсткий, расчётливый и серьёзный до зубного скрежета. Но, как оказалось, даже такого можно растормошить и вывести на искренность.

Когда он всё же соизволил войти в воду, вокруг уже окончательно стемнело, а небосвод озарился нереальным количеством ярких мерцающих звёзд. Мы стояли в тишине, наслаждаясь нежностью прибоя и спокойным шелестом воды. Лёгкий, едва ощутимый бриз шевелил выбившиеся из причёски кудри, а особенно рьяные волны уже довольно сильно намочили края моего платья. Да и брюки Егора немало пострадали от их невинных шуток, но нам обоим было всё равно. Ведь сейчас для нас существовало только это звёздное небо, за которым отрывал свои бескрайние просторы огромный непознанный космос.

– О чём ты думаешь, смотря на них? – неожиданно спросил Егор, поворачиваясь ко мне. Но заметив, как от холода заметно подрагивают мои  плечи, положил на них руку и мягко притянул чуть ближе.

– О разном, – честно ответила я, отогреваясь в его объятиях. – Чаще о том, как много я ещё не знаю… и о мире, о его истории, его тайнах. О том, что, возможно, мне никогда не удастся понять. О неведомых мирах и других планетах. Иногда, просто смотрю, ни о чём не думая. А ты?

Вместо ответа он неожиданно поднял меня на руки и, вытащив из воды, поставил на ещё тёплые камушки, и снова прижал к себе.

– Так хоть немного теплее? – спросил он, и мне даже показалось, что ему, правда, не всё равно. А может таким неожиданным образом он просто хотел уйти от необходимости отвечать на мой, казалось бы, совсем простой вопрос.

– Если честно, то да, – ответила я, поднимая голову. – Думаю, мы поступили не совсем разумно, отправившись сюда в таком виде.

Егор скептически осмотрел моё, до неприличия задранное намокшее платье, и лишь усмехнулся, смыкая руки вокруг моей талии.

– Подозреваю, что вслед за плечами у тебя замёрзнут и ноги, – предположил он, не пряча иронию. – А если я вызовусь греть и их, ты можешь расценить моё поведение, как намёк на что-то гораздо большее, чем дружеские объятия.

– В таком случае, нам стоит возвращаться, ведь мне бы совсем не хотелось так тебя компрометировать, – отозвалась с улыбкой, вдыхая довольно резкий аромат его туалетной воды.

– Но у нас же ещё целая бутылка шампанского, – не желал сдаваться Егор.

– Ага, и два честно украденных из банкетного зала бокала. Но, ты прав, здесь на самом деле становится холодно, так что я лучше вызову такси.

Егор не стал ничего отвечать на это, но пока я набирала номер того мальчика, что вёз нас сюда,  успела заметить, что его Эго явно требует продолжения начатой игры.

Таксист обещал прибыть через полчаса, о чём я и поспешила сообщить своему спутнику. Тот лишь улыбнулся, и явно решил использовать оставшееся время с пользой. Потому тут же снова уселся на тёплые камни и, ловко откупорив бутылку, быстро наполнил оба наших бокала.

– За что пьём? – спросила я, принимая протянутый мне сосуд с игристым напитком.

– Я бы хотел выпить за интересных девушек, которые, к моему глубочайшему сожалению, встречаются крайне редко, – выговорил Егор, внимательно вглядываясь в мои глаза.

– В таком случае, Егор Тристанович, мне бы хотелось выпить, за достойных противников, которые попадаются в нашей жизни, едва ли не реже, тех, за кого хотите выпить вы.

Он улыбнулся, послышался тонкий звон хрусталя, которому вторили прибрежные волны.

Вернув длинную юбку платья на её прежнее место, я присела рядом с Егором, желая снова оказаться в тепле его объятий.

– Спасибо за тепло, – проговорила, когда его ладонь снова легла мне на плечи, а тело начало согреваться. – И за дружеские объятия.

Он легко погладил меня по руке, улыбнулся каким-то своим мыслям и ответил:

– При желании, Рина, они могут стать совсем другими. Более нежными. И согреют гораздо эффективнее.

Я прекрасно понимала, что он имеет в виду и на что намекает, но играть в эту игру с ним не собиралась. Не желала даже начинать.

Но Егор явно не собирался ограничиваться словами и, повернувшись ко мне, мягко коснулся лица, провёл пальцем по моим губам, а потом легко поцеловал. Вот только… я не ответила, пусть и не отпрянула.

– Я не хочу играть с тобой, – проговорила, не отрывая взгляда от его глаз. – Это ведь просто игра, у которой могут быть неприятные для нас обоих последствия.

– А мы не будем заигрываться? – ответил, с самоуверенной улыбкой. – Или сомневаешься, что в нужный момент сможешь остановиться?

– Поверь, в себе я ни капли не сомневаюсь, да только именно эту игру мне бы не хотелось начинать. Ведь нам с тобой ещё вместе работать. Да, к тому же, ледяную корку твоего сердца не так-то просто растопить. Не знаю, откуда она там, но… не мне возвращать его к жизни.

– А вдруг оно давно ждёт именно тебя? – равнодушным тоном спросил Егор, отворачиваясь к морю.

– Нет, – отозвалась я, кладя ладонь на его грудь, как раз туда, где очень чётко ощущались размеренные удары. – Ему нужна любовь… чистая и искренняя, а я на такое, к сожалению, не способна.

– Интересно, почему ты так считаешь? – вопрос парня прозвучал куда эмоциональнее, чем его предыдущая фраза.

– Да есть на то причины и, как ты понимаешь, говорить о них у меня нет никакого желания.

– Судя по всему, твоё сердце кто-то уже разбил, – предположил Егор.

– О да… вдребезги и на мелкие кусочки, – натянуто рассмеялась я. – А может, его просто никогда там не было…  имею в виду, сердца. Возможно, дело в том, что мои родители друг друга откровенно ненавидели, или в том, что я слишком рано погналась за тем, что другие громко называли любовью, а поймала лишь её тень. Здесь много вариантов, и гадать о причинах нет никакого смысла. Ведь по факту, я всего лишь холодная расчётливая сволочь, которой почти всегда плевать на всех, кроме  самой себя.

Егор молчал, сосредоточенно вглядываясь в очертания звёзд на тёмном небе, а я медленно попивала шампанское.

– Я тебе не верю, – неожиданно сказал он, всё так же продолжая смотреть на море. – Можешь строить из себя кого угодно, изображать стерву и эгоистку, но та, кто видит красоту закатов, моря, звёздного неба… и не просто видит, а ощущает её сердцем, не может утверждать, что его у неё нет. Ты просто трусиха, Рина. И если, как ты утверждаешь, моё сердце сковано льдом, то твоё покрыто настоящим титановым панцирем. Но даже такую защиту возможно уничтожить, если, конечно, его хозяйка  когда-нибудь решиться на то, чтобы открыть к нему доступ.

Благо в этот самый момент, нас осветили фары подъехавшего такси, и мне не пришлось ничего отвечать на эту, окровенено провокационную фразу. Да и сам Егор вряд ли бы желал выслушивать мои оправдания и отговорки, ведь, по сути, он оказался прав. Попал своей фразой в самую точку… в яблочко. Ведь я трусиха. Да, да. Ещё какая! Которая однажды ощутив боль, больше не решилась подпускать к своей раненой душе никого из тех, кто мог снова заставить её страдать.

Иногда я сравнивала собственный внутренний мир со своей же огромной квартирой, в которую точно так же были вхожи только избранные. А что уж стоит говорить о моей постели?

Это может показаться странным, но со всеми моими многочисленными играми, ни одна из них до горизонтальных отношений не дошла. Наверно, всё дело в том, что мне было совершенно неинтересно заниматься сексом с тем, кто не жил в моём сердце, а может, дело в том, что после того, как так называемая «жертва» была поймана в сети, я теряла к ней всякий интерес? Честно говоря, в виду собственного эгоизма, никогда раньше не задумывалась о природе своих поступков, а вот сейчас, после слов Егора, вдруг как будто посмотрела на всё это со стороны.

Парни, мужчины… жертвы моих игр. Они были разными. И умными, и глупыми, и яркими романтиками, и грубыми негодяями. Холодными, как блуждающие айсберги или, наоборот, обжигающими, подобно огню. Но объединяло их только одно – все они были для меня «не теми».

Кем была для них я? Тоже вопрос интересный. Ведь по всем общепринятым правилам, в подобные игры должны были играть они. А нам, девушкам, всегда отводилась роль покорных жертв или этаких трофеев. Наверно именно поэтому, большинство из тех, с кем мне приходилось сталкиваться, даже не подозревали, что роли поменялись. И их – благородных самцов, так ловко обводят вокруг пальца.

Ради чего всё это было? Во-первых, любому человеку нравиться видеть в глазах лиц противоположного пола искренний интерес и симпатию. А вызвать их не так уж и просто. Привлечь, заинтересовать и раскрыть. Отчего-то помимо разнообразия в проведении времени, мне ещё всегда хотелось заглянуть под маски. Увидеть в людях то, что они так тщательно и скрупулезно скрывают от всех. Увидеть их душу.

Иногда мне это удавалось, иногда нет. Бывало и такое, что меня воспринимали как потенциальное средство удовлетворения своих потребностей в физической любви, но подобный расклад меня точно никак не устраивал. И всё заканчивалось сразу, даже не успеть начаться.

В общем, и я, и мои любимые подруги довольно быстро пристрастились к этой захватывающей игре с человеческими чувствами. И у неё было всего несколько очень важных правил: не врать потенциальным жертвам и никогда ничего не обещать. Всё.

Возможно, у некоторых после встречи со мной и оставались в душе какие-то раны, но… меня это не особенно волновало. Ведь, по сути, я всегда была честна с ними, а то, что в их мыслях довольно быстро строились планы на мой счёт, являлось только их личными  проблемами.

И, естественно, самым неприятным моментом во всём этом раскладе являлась опасность нарваться на настоящие чувства. Любовь…

Вот уж действительно – страшная вещь. Почему-то лично мне она всегда напоминала злобный вирус, поражающий одновременно и тело, и разум, и душу. Она сковывала, переворачивала внутренний мир, рушила всю старую жизнь и наскоро выстраивала новую на её ещё не остывших руинах. Раны от этой напасти никогда до конца не затягивались и всегда ныли, подобно старым боевым шрамам.

Честно говоря, сама я влюбиться не особо боялась, потому что давно уже запретила себе даже думать о чём-то подобном. Ну а для удовлетворения собственных эмоциональных потребностей мне вполне хватало игр. Да и это было куда интереснее любых отношений. Почему? Да всё просто.

Вот если попросить любого, прошедшего через отношения, вспомнить самый  захватывающий их период, то девяносто процентов, несомненно, ответят, что круче всего было в самом начале! Ведь именно тогда пара проходит самые интересные моменты зарождения душевной связи. Именно в это время, кровь бурлит, мысли путаются, и всё вокруг буквально наполняется странным, но безумно захватывающим азартом. И ты ловишь каждый взгляд своей потенциальной второй половины, желаешь увидеть в дорогих глазах симпатию и интерес, наслаждаешься каждым моментом коротких касаний или случайных мимолётных встреч.

Но… как же потом  больно разочаровываться и вновь понимать, что выбор был сделан неправильно. Наверно, именно поэтому я и стала относиться ко всему этому, не больше чем к игре, в которой по определению не может быть красивого финала с любовью, свадьбой и детишками. Ведь мои игры всегда заканчивались после первого свидания, потому что уже второе могло стать слишком опасным для сохранения собственной сердечной свободы.

Когда-то  подруги откровенно пугались такого моего поведения и не понимали, чего я пытаюсь добиться, сначала притягивая «потенциальных жертв» к себе, а как только искорка интереса и симпатии разгоралась в их глазах – попросту отталкиваю. Но довольно скоро девочки тоже приняли правила и подключились к игре. Так продолжалось довольно долго. Наверно, года четыре. И за это время я поняла, что у таких развлечений оказалось, по крайней мере, два больших минуса.

Во-первых, моё сердце окончательно огрубело и теперь напрочь отказывалось кому-то доверять, а во-вторых, где-то на уровне подсознания маячила мысль о скором возмездии за такое поведение. И стоит мне только чуть ослабить защиту собственной души, как я тут же окажусь по уши влюбленной в того, кто быстренько растопчет мои чувства.

Я была почти уверена, что всё случится именно так, поэтому и предпочитала спокойное одиночество, разбитому сердцу. Да только после случая с преследованием Тима и с появлением таинственного маньяка, мне что-то совсем расхотелось играть.